Глава 12
В глубинах замка Калинонов, где интриги и предательства продолжади плестись вихрем лжи и притворства, один человек все же знал и помнил свою роль, которую ещё предстояло разыграть в предстоящей партии.
В полутьме своей скромной горницы старик сидел в одиночестве, вспоминая далекие дни своей молодости.
Свою Амалию.
Его уста разъяренно сжались, лишь в голове пронеслось вихрем ее имя, сердце затуманилось, сгустились полузабытые корни горечи. Потерянные воспоминания обрушились на старика, словно волны рокового прилива. Всплеск глубокого разочарования проник до самых глубин его души. Он вспомнил момент, когда его жена, его верная супруга, покинула его, оплетенного крепкими нитями нежной любви и заботы. Вспомнил, как они были счастливы, словно птицы, строившие свои гнезда на высоких вершинах крон. Каждый день был их совместным танцем в лучах утреннего солнца, каждый взгляд — обетом вечной преданности. Но судьба беспощадно разорвала их пути, когда в тот роковой вечер капитан в сияющей униформе появился на горизонте их дома. Помнил, как в тот роковой вечер его жена, красавица в платье цвета морской волны, поддалась магии его обаяния, а его словно бросили в холодный океан измены и боли.
Старик вспоминал все это с тянущейся болью, которая уносила его в то далёкое прошлое. Как ни старался, он не смог забыть ни свет, ни тепло, ни запах ее кожи. Все, что осталось — это одинокий ветер, развевающий его седые волосы и вечная ночь, затягивающая его в объятья одиночества.
Но в глубине еще тлела искорка надежды. Внутри он точно знал, кто он теперь и за какую сторону выйдет в предстоящем последнем раунде.
Но для этого необходимо было подготовить почву и собрать как можно больше информации.
Осте поднялся со своего стула и взглянул в зеркало. В отражении он увидел стареющее лицо, пронизанное морщинами и карие глаза, в которых горел огонь решимости. Он сомкнул свои старческие пальцы и прошептал:
— Они шледят жа мной, ждут пока я шломаюшь, пытаютша жадобрить. Долго ж придетша им ждать падение профешионала.
Ковыляющей походкой он вышел из комнаты и направился к столовой, проходя мимо таинственной двери кабинета лжеЭстеля, которую, как обычно, охраняли два юных воина — Лу и Нимидар.
— Утрешка, шпана, — звонко засмеялся Осте, с грустью понимая, что утра больше никогда не будет. — А шо так темно? Шнова тучи? Я пошижу ждеся, подошду ш вами шолнышко.
И как обычно ему не ответили, а лишь окинули презрительным взглядом. Усевшись поудобнее на каменный подоконник, старик прикрыл глаза, притворяясь, что погружается в дремоту.
С неким подозрением Лу ещё раз посмотрел в сторону Осте и наклонился к уху напарника. Старику было все равно — он за свои годы прекрасно научился читать слова по губам.
— Слушай, Ним, я начинаю думать, что этот старик не просто безобидный дедушка, — обеспокоенно начал Лу. — Что если он наш враг?
Нимидар едва сдержал свой смех и лишь махнул в его сторону рукой.
— Ты это сейчас всерьез? Какой враг может скрываться под образом болтливого дедушки? Надо доложить лорду Калинону! Это ведь воплощение самого Дейви Джонса!
— Посмотри лучше на него внимательно, — все не унимался Лу. — Он всегда находится здесь, рядом с нами. Я уверен, что он шпионит и передает информацию пиратам.
— Но почему он должен делать это? Он же просто старик, у него нет связей с пиратами или шпионами. Живет здесь, ест и спит. Что в его возрасте еще нужно?
— Возможно, он притворяется старым и маразматичным, чтобы мы не заподозрили его, пока он наблюдает, докладывает все пиратам и угарает над нами.
— Ну, тогда ты как эксперт по шпионам и пиратам должен объяснить мне, как они научили этого старика засыпать через секунду? Ты видел его вчера вечером? Спал прямо здесь, на этом подоконнике!
— Может, нам стоит все же следить за ним? Просто на всякий случай?
— Нет, все в порядке. Дедушка — просто старик. Давай не будем зацикливаться на подозрениях.
— Ладно, но будь на чеку. Все же лучше перебдеть, чем недобдеть.
— Согласен.
— Шо вы двое там шепчетеш? — приоткрыл глаз Осте. — Ешли шо шмешное, поделитешь! Ха-ха-ха! А то уштал я говорить ш воронами!
— Да, дедушка! — махнул рукой Лу. — Мы уличаем вас в шпионаже.
— Вот и шлавно! — улыбнулся Осте. — Жижнь шлишком коротка, шоб прятатьша. Хотите грибов? Вчера в море наловил...
Итак день за днём он рассказывал небылицы и притворялся слабым союзником, доверчивым и несведущим в их тайных действиях. Для доверия ему пришлось пожертвовать информацией про комбинации сил и про кольца, что светятся лишь на руках у владельцев стихий. Он не считал себя предателем, ведь часть северян уже знала про это, а выдуманные им же подробности про несуществующие стихийные кулоны не только окончательно утвердили ему безопасность в этом замке, но и сбили теней со следа Бергхана и остальных. Возможно, Главарь сразу бы раскусил его, но Осте слишком хорошо знал Волпи, знал его жадность и желание власти, именно поэтому был уверен, что информация про кулоны так и не дойдет до Главаря и не будет раскрыта. Волпи все присвоил бы себе.
Тем более его положение помогло сохранить Форзе жизнь.
Его маразм и наигранное легкомыслие стали его маской, за которой скрывались мудрость и непоколебимая решимость изменить ход судьбы.
И этот миг настал. Миг, когда старик заметил ворона.
Подскочив с места, Осте пристально начал следить за столь знакомой ему траекторией полета. Его изможденные глаза заискрились необыкновенной детской радостью. Он, казалось, забыл о своей посредственной жизни, растворившись в тайнах замка, которые он носил собой, словно драгоценные самоцветы.
Словно от грозового удара, осознание пробило слепящую радость в сердце старика. Все его мечты и надежды наконец-то стали реальными. Под его тонкой игрой революция уже зародилась в тайниках замка, и этот ворон нес в себе послание.
Пора.
В глазах старика сияли забытые звезды, светлая надежда сквозила через его морщинистую кожу. Движимый волнением и оптимизмом, он решил, что теперь он не просто старик-шпион. Он станет воином перемен, человеком, способным изменить ход истории. Его сердце забилось сильнее, а его уста принесли тихую молитву — молитву за свободу и порядок. С волнением он открыл окно, и лишь птица уселась удобнее на его кисть, он вернул ее обратно, прижимаясь лбом к маленькой макушке.
— Рышарь! — со слезами прошептал он.
— Каррррр!
— Тише дуралей, — улыбнулся Осте.
От холодного голоса солдата по спине старика побежали мурашки.
— Ты ворон приручил, Осте?
— Я ж казал, шо ушта с воронами говорить! — проворчал Осте, поворачиваясь к Лу и Ниму.
— Карррр, тупицы, — вытянулся Рыцарь.
Солдаты удивлённо переглянулись и неуверенно подошли к нему :
— Что?! Ворон разговаривает с дедушкой? — ахнул Лу. — А со мной будет?
— Да, да, вштречайте моего штарого друга — ворона Шу-шу. Он научилша ражговаривать и немного подшлушивать пиратов, для которых я кштати шпионю, — хохотнул старик.
— Пирррррраты скоррррро придут, скорррро-скоррррро! — закричал Рыцарь, внимательно смотря за потолком. — За грррррибами! Пррррячьте гррррибы!
Нимидар хмуро посмотрел на своего напарника.
— Это правда, дедушка? Пираты действительно на подходе? — сглотнул Лу.
Старик хитро улыбнулся и кокетливо подмигнул ворону.
— Ах, Шу-шу, ты вше перепутал! Шолдаты, не бешпокойтешь, вше в порядке. Ваши грибы никто не шъешт.
Рыцарь виновато опустил голову.
— Перррррепутал.
— Не переживай, Шу-шу. Ты все равно самая умная птица, — растаял Нимидар.
-— Кррррря-кррррря! Шутку?
— Конечно, Шу!
— Не сейчас, Шу, мы вообще-то несем службу! — вздохнул Лу. — Не время для развлечений.
— Да никому твоя дверь не сдалась! — махнул рукой Нимидар. — Да давай, Шу, подними нам настроение.
— Как называют оррррденца, который прррродал свою печень?
— И как? — нахмурился Лу.
— Обеспеченный, — гордо сказала птица.
Я жнаю только одного ражноглажого, кто так тупо шутит.
— Шу, это неприлично! Мы не должны насмехаться над Орденом! — проворчал Лу.
— Расслабься, это всего лишь шутка, — сквозь смех проговорил Нимидар. — Шу, расскажи еще!
— Вы знаете, почему вррррражеские солдаты не могут игрррррать в каррррты?
Этот попугай шлишком умён. Я помню, как он едва штроил предложения, а тут уже шпокойно ражговаривает. Што-то здесь нечишто.
— Как вы можете смеяться над такими вещами? — продолжил читать нотации Лу.
— Ну харе, Лу. Мы все здесь переживаем тяжелые времена. Иногда нам нужна крупица юмора, чтобы снять напряжение. Осте, а что любит кушать твоя ворона?
Осте хрипло засмеялся и погладил Рыцаря по спинке, отвлекая внимание солдат, пока маленькая обезьянка выползала из под полуоткрытой двери с пергаментом в руках.
***
Над покрытой мраком землей Северного региона, где холодные ветра продували каждый скрытый горами уголок, внезапно вспыхнул свет, сияющий словно замороженное пламя. Из глубин тьмы, словно грация сотканного холода и красоты, показался ледяной лебедь. Его крылья обрамляли мозаику из серебряных снежинок, а плавные движение украсили место, где раньше сверкал в ночи небосвод.
Изящные свечи освещали роскошный зал, в котором проходило важное собрание. ЛжеЭстель, одетый величественный плащ и увенчанный серебряной короной, стоял на высоком подиуме, окруженный придворными и советниками. В его руке держалась древняя книга с печатью семьи Калинонов, символизирующая его власть и мудрость.
— Доложить обстановку, — приказал северный правитель.
Волпи, облаченный в его личину, с гордым лицом и напряженным выражением лица отслеживал каждое слово, произнесенное на этом собрании. Его голос, наполненный властью, исходил из украденного тела Эстеля. Каждое озвученное им решение, приносило бесконечное удовлетворение и удовольствие от неравности их социального положения.
— Я больше не потерплю предательств. Моя любимая и дражайшая сестрица пала жертвой ваших интриг со Сторонниками моря. Отныне все северные кланы принесут присягу и поклянутся в вечной верности и службе на благо Севера.
Нарушил первую клятву скрип и глухой свист сквозного ветра. Разомкнулись двери зала, и, тяжело дыша, вбежал Нимидар, чье дыхание еще хранило следы горного мороза.
— Что? — раздраженно прошипел Волпи.
Дрожащим голосом он доложил лорду Эстелю о появлении огромного ледяного лебедя на близлежащем озере. Глаза Волпи, испещренные злобой, заблестели от волнения. Он представил этого лебедя как вызов его власти и авторитету.
Объявилась. Но почему сейчас?
Без колебаний, с горящими глазами, лжеЭстель выбежал из зала, словно ураган, магической силой раздвигая все двери на своем пути. Его мрачные намерения и горящие мысли были пропитаны яростью и жаждой власти. Лорд громким щелчком пальцев привлек к себе своих воинов и вооруженных стражников, готовых выполнить любые его указания.
Он ворвался во дворцовый двор, где его лошади уже были подготовлены к отъезду. Весь в серебре и драгоценных камнях, Волпи вскочил на своего чёрного коня и устремился к озеру. Ветер злобы бил его по лицу, когда он мчался через стужу, нагнетая вокруг себя атмосферу войны за свою власть и трон.
Смотря вперёд своими небесно-голубыми глазами, сверкающими жестокостью, лорд постепенно приближался к ледяному лебедю, что безмятежно парил над озером. На крыльях этого ледяного чуда созданного самой природой для одной особой цели, сидела женщина. Конджиламента Калинон холодно смерила его взглядом и махнула рукой. Её платье было пронизано матовым сиянием льда, а её светлые волосы, украшенные снежными наслоениями, развевались в холодном ветерке.
— Госпожа Конджиламента! — ахнул Лу.
— Леди Калинон!
Её возвращение стало вестником чуда и надежды для всех северян.
— Лорды приближаются, что прикажешь делать? — шикнул на ухо Волпи Шингаль.
— Поприветствуем мою сестру, — усмехнулся Волпи.
Толпа северян с их суровыми лицами собралась вокруг прекрасного лебедя. Вышедшие из укрытия Феб Темпеста и Лиам галантно подали Калинон руки и принялись спускать девушку с огромной ледяной фигуры.
— А Темпеста что здесь забыл? — сглотнул Шингаль.
— Заставлял ее птичку с помощью ветра лететь, — прошептал Волпи. — Будь начеку, остальные могут проникнуть в замок или устроить засаду. Если они показывают столь важные фигуры на виду, будь уверен, он затеяли дипломатическую войну.
— Доложить Главарю?
— Нет нужды, принесем ему сразу пленных.
Пока Эстель слезал с коня, все молодые лорды ликовали, забыв о своих проблемах и скорби, их сердца заполнили радость и восхищение перед этой возвышающейся фигурой.
— Сестрица, — улыбнулся Калинон, делая к ней быстрые шаги. — Я рад твоему возвращению.
Его движения были точны и плавны. Аккуратно он заключил Конджиламенту в объятья, стараясь затуманить ее разум ностальгическим болезненным воспоминанием о брате. Не было смысла обманывать ее, она знала правду, но исполнить лживую симфонию на струнах ее души он не отказывался.
Открыв глаза он встретился лишь с пронзающим насквозь холодом. Губы ее фальшиво улыбались, а глаза передавали весь спектр ненависти и агонии.
— Скажи, милая, почему ты держишь подле себя предателей? — начал игру Калинон.
Он знал, что она чувствует очарование его фальшивых слов и жадных улыбок. Его маскировка хоть и была искусной и хитрой, но Конджиламента была настороже, и Волпи точно был уверен в том, что Калинон сама готова сыграть в собственную игру.
— Ты убил Орсо, дражайший брат, — легко улыбнулась Калинон. — Как и капитана Риверса. Я больше не оставлю тебе на растерзание свой дом.
По коннице лордов пробежался шепот, и только Калинон остался стоять с легкой улыбкой на лице. Крепкими руками он взял ее ладони и бережно приложил к своей груди.
— Ты пережила стресс, милая, и факты в твоей голове утонули в смуте. Возможно твой пират использовал на тебе силу камня Тьмы, чтобы омрачить твой разум. Позволь нам спасти твою душу.
Каждое кивание, каждая улыбка, были тщательно отмерены и сконструированы для того, чтобы вывести Конджиламенту из состояния комфорта. Внутри Калинон колебалась между желанием наказать предателя лезвием меча Феба или же собственной силой воли, чтобы сохранить своё превосходство.
— А может тебе стоит меньше тонуть в собственной тени, Эстель? Она поглотила тебя в бездну Тьмы, в которую ты тянешь за собой Север.
Они играли в эту смертельную опасную игру, риск которой был подобен танцу мотылька на острие ножа. Волпи, уверенный в своей проницательности, не подозревал, что нить его обмана медленно распускалась перед глазами сыновей Севера.
Однако Волпи и не собирался сдаваться.
— Вот значит твой план. Свергнуть родного брата и захватить обманом престол.
— Значит война?- ахнул воин Медведей.
—Нет нужды, —махнул рукой Калинон. — Наш род всегда славился своей мудростью и любовью Севера. Я не собираюсь проливать ради наших несогласий кровь невиновных. Ты согласна? Только ты и я. Ни мои, ни твои люди не должны пасть от наших желаний.
Мне нужны твои люди живыми.
— Я против кровопролития, - согласилась Калинон.
При помощи стихии он одним лишь движением руки вызвал из пространства огромные ледяные шахматы. Фигуры, облитые сияющим холодом, предстали на водной глади во всей своей величественной красе, а лёгкие дорожки льда очертили на озере контуры поля.
— Ты же запомнила как играть, милая сестрица?
Конджиламента чуть не потеряла равновесие, едва удержавшись руками за Лиама и Феба.
Ее глаза накрыла пелена накатившихся слез.
***
Величественный замок притаился под покровом ночи, окруженный вечным снегом. Зимний вечер, проникал в каждый уголок сонного замка. В смешении огня каминов и света свечей раскрывалась история, которая давала уют и тепло всем его обитателям.
В тихом уголке зала с высокими потолками, затерянном среди пышных ковров и антикварных мебельных предметов, сидели два светловолосых ребенка. Их глаза переливались сияющим притяжением к шахматной доске, расставленной перед ними.
—Вот, это фигура называется пешка, она ходит вперед на одну клетку, а если она стоит на начальной позиции, то может пойти на две клетки, —с улыбкой говорил ей Эстель. — Это как наш отец. Вначале сразу может две кружки выпить, а потом по одной. Бить он может наискосок, а как дойдет до конца, то есть когда выпьет все кружки, станет королевой и будет ходить как захочет! Его никто не остановит!
Конджиламента звонко засмеялась, прикрыв руками лицо.
— Понятно, звучит легко!
— А это вот это конь, он ходит буквой "Г", то есть две клетки вверх, потом одну в сторону, - продолжил Эстель. - Как дядя Айканар, что петляет своей ногой.
— А как он бьет фигуры?
— Хороший вопрос, он бьет, когда оказывается на клетке, куда шагнул.
— Поняла, а что такое рокировка?
— О, это интересно! Рокировка — это когда король и ладья меняются местами, чтобы король был в безопасности. Например, когда отцу плохо утром, вместо него на собрании сидит дядя Волпи.
Скрип и шорохи фигур придавали особый ритм игре. Эстель был терпеливым учителем, объясняя правила и тактику, а Конджиламента впитывала его слова, словно заклинания и открывала свой разум для новых стратегий и возможностей.
— Хожу дядей Айканаром!
— Эй! Не забирай моего саблезуба!
Время текло медленно, оберегая этот момент близости и соперничества. Они исчезли в своем уединении, погружаясь в мир шахматной битвы, где каждый ход был важен, каждая фигура имела свое значение. Смех и радость скользили воздухе, распространя тепло и свет.
— Завтра продолжим. Ты же запомнила как играть, милая сестрица?
***
Лед и огонь, холод и страсть, сила и грация — все это сочеталось на поле боя шахмат. Фигуры ледяных воинов дыхали жизнью, пронизывая воздух своей магической энергией.
Шахматная игра медленно, но неумолимо развивалась, приковывая внимание не только властелина льда и его сестры, но и всех, кто стоял вокруг. Ледяные фигуры двигались плавно, с тяжелым достоинством, излучая энергию, осознание каждого следующего шага и затаившейся интриги.
— Белые всегда начинают, — произнес Эстель, глядя на ту сторону доски.
Белая пешка шагнула на две клетки вперед. Сам Калинон начал руководить черными фигурами, которые покорно вставали туда, куда он им указывал.
Голос, манера речи — он все скоппировал у него. Почему мне хочется разряжаться от одной лишь его улыбки?
Конджиламента почувствовала, что у нее дрожат колени. В голове вертелась только одна мысль: что будет, если они проиграют? А если выиграют, так просто уступит трон?
Надеюсь Гатто с ребятами знают, что делают.
— Ладья, переместись на четыре клетки вперед! — скомандовала Конджиламента.
В первый раз ей стало не по себе, когда противник напал на ее второго всадника. Белый офицер сбил его — осколки льда полетели в ее сторону, оставив царапину на ее левой щеке.
— Слон, уничтожь его коня, — скомандовала Конджиламента.
Но фигура так и осталась неподвижна.
— Это ещё что? — вскинула бровь Калинон. — Я думала, Калинонов всегда за честность, милый братец.
— Думаешь воины всегда будут исполнять твои приказы? — засмеялся Эстель. — Пешка, четыре шага вперёд!
— Но это шахматы! - крикнул в ответ Феб. — Они так не ходят!
— Шахматы как политика, только честнее. А на кону стоит судьба Севера, — усмехнулся Калинон, поправляя корону на своей голове.
Его улыбка была тщательно скрыта, но зрачки его глаз излучали зависть и нескрываемую осторожность.
Конджиламента понимала, что ее противник — недобросовестный игрок, но сама она не отчаивалась. Ее руки дрожали, когда она отдавала приказы к фигурам, словно разговаривая с ними, как с воинами на поле боя.
— Тогда я могу набрать добровольцев, — улыбнулась уголками губ Конджиламента.
Но только сотворенные фигуры сразу чернели под гнетом Эстеля.
— Дезертирство, — улыбнулся Волпи. — Сколько их не делай, они будут служить на стороне правды, а не ваших грязных пиратских слов.
Конджиламента ещё раз посмотрела с неким отчаянием на черные фигуры. Слон, конь, три пешки и король — столь печальная картина омрачила ее дух. Ей уже было все равно на две королевы и четыре ладьи на той половине поля.
— Лиам, дай мне меч, — холодно приказала она.
— Кровопролитие запрещено! — басом скомандовал предводитель Моржей.
— Лорд Баург, крови не прольётся. Если армия бежит от правителя, — начала Конджиламента, беря меч в свои хрупкие руки. — Тогда королева идёт лично возглавлять строй.
— Что ты делаешь?! — истерично закричал Лиам.
— Спасаю свой дом.
С этими словами Калинон вышла на шахматное поле, дрожащей рукой сжимая рукоять холодного оружия.