Глава 11
В трактире, где аромат жареного мяса и свежесваренного эля плыл по воздуху, сидел Терра, задумчиво глядя на своего умного собеседника, что уже сразу со входа бросился на сухари. Как только бармен отошел от их столика, Рыцарь брезгливо осмотрел напиток Дея и вновь принялся хрустеть угощением. Легко ему улыбнувшись, Терра склонился над кружкой, и взгляд его постепенно стал теряться в мутном бурлящем алкоголе, отражая мысли, что волновали его душу.
И как он только не заметил? Уже столько времени Рыцарь сопровождает их в плавании, не считая года, которые провел он вместе с Артуром, а тело попугая было тяжело назвать старым. Рыцарь с лёгкостью преододевал долгие перелеты, а его навыки разговора улучшались чуть ли не с каждым прожитым месяцем, учитывая, что пару лет назад он только и связывал между собой "петух", "Феб", "красавчик". Да и на свое имя он тогда откликнулся, будто всю жизнь носил его, не привязываясь к другим произвищам, что тщетно давал ему Аттуал.
От размышления его оторвал скрип входной двери. В трактир вошли две девушки и, заметив Дея, сразу направились к нему. Они присели за его столик, и сразу столь забытая, но такая знакомая улыбка расцвела на лицах каждого из них, от которой Терра и вовсе хотелось растаять.
— Я думала ты с Эрбой, — сказала Каската, ласково проведя пальцем по красной голове собеседника.
— Она с Мадре, — пожал плечами Терра. — Да и не удивительно, ведь в ней она видит мать и скорее всего хочет наверстать с Мадре потерянные годы разлук и недомолвок.
— Ещё эля? — улыбнулся стоящий за барной стойкой парень, доставая две большие кружки.
Терра сразу узнал его. Именно этот мальчик тогда бегал за Аттуалом по полю сражений во время их битвы с Аргусом.
Как же давно это было.
— Вина, — улыбнулась Каската.
— Рома со льдом, — попросила Фиамма, положив руки на стол.
Терра вдруг захлебнулся элем — его буквально задушило накатившимися воспоминаниями.
— Терра? — испугалась Каската, принявшись бить его кулаком по спине.
— Я... помнишь... свадьба твоя...Фиамма упала на Анз..., — сквозь смех только и выговаривал Терра. — А ещё Йоко и...
Каската тепло улыбнулась и положила голову на его плечо, в то время как Фиамма ободряюще похлопала его по спине.
— Мы снова вместе, — сквозь смех улыбнулась она.
— Я чуть не потерял надежду в тот день, — неожиданно для себя выпалил Терра. — Так боялся за всех. Но больше всего я испугался той сущности, которой стал, когда месть полностью овладела мной. Мне просто хотелось крови, слышать, как ломаются их черепа...
— Ты не такой, — шепнула Каската, положив свою руку на его ладонь. — И никогда им не станешь.
— Глаз с тебя не спустим, — поддержала Фиамма, ещё раз похлопав по его спине. — У меня, как помнишь, их теперь снова два, поэтому держись...
Они слушали его, слушали как Дей делился с ними своими опасениями, переживаниями и радостью, что все по итогу остались в числе живых.
— Пора собираться на Совет, — шепнула Каската, первой поднимаясь со стула.
— Передадите мое приглашение Аттуалу? — с надеждой попросил парень, плотно обхватив стакан пальцами.
— Конечно, — широко улыбнулась Фиамма. — Вот он удивится. Впервые кто-то сам нарывается на его россказни. Рыцарь, с нами?
— Я присмотрю за ним, — улыбнулся парень, ставя перед птицей орехи. — Утром сегодня насобирал и почистил. Угощайся, дружок. Я сейчас вернусь.
— То дрррррево, ответы, — лишь пробормотал в одиночестве Рыцарь, щёлкая орех. — Дрррррево.
***
В сигаретной дымке, в аромате рома и запахе морской воды начинался Совет. Глаза собравшихся сверкали злобой, а шрамы на лицах рассказывали свои печальные истории кровожадных беззаконий и морских битв. Каждый из присутствующих прожил жизнь, полную риска и опасности, и сейчас они встретились, чтобы решить свою дальнейшую судьбу — дальше сидеть под землёй в темноте или напоследок вдохнуть морского воздуха с моря.
В зале, освещенном только несколькими масляными фонарями царила непреодолимая напряженность. Громкий стук крепких сапог о жесткую деревянное покрытие последнего зашедшего отзвучал в сердцах каждого из пиратов. Они приподнимались и вытягивали шеи — все это лишь бы своими глазами узреть Бессмертного Лоцмана и его команду. Странные тени плясали по стенам, создавая атмосферу неуловимой угрозы и непредвиденных изменений. Бергхан, с узлом темных волос и серыми глазами, которые, казалось, могли пронзить кого угодно насквозь, встал во главе стола, дабы объявить начало совета.
Молчание опустилось в зал.
— То, что произошло, поставило нашу с вами идеологию под лезвие ножа, — тихим голосом начал он, надкусывая кусок хлеба.
Бергхан первым начал говорить, его слова были ударами волн, разбивающихся о скалы испуганных душ. Голос его был жестким, как стальной канат пиратского корабля, напряженный и готовый к долгим переговорам.
— Форза, я смотрю ты решил стать моим наследником, — криво улыбнулся он. — Как так вышло, что ты выжил?
— Вы же в курсе что случилось тогда на севере, — поднялся со скамьи пират. —Под шумок меня избили и сбросили мое тело в холодную воду. Потом меня выловили и видимо кто-то сказал, что я мертв. Я очнулся под замком с другими выкинутыми мертвыми телами слуг и солдатов. Некоторых уже жрали коршуны. Найти шхуну не составило особого труда, поэтому через пару часов я плыл по этой чертовщине на Остров Свободы. Видит Дейви Джонс, сам Господ Света направлял мою лодку сквозь бури и катаклизмы.
— Это кто мог спутать живого и мертвого? — удивилась Лиата.
— Кажется я догадываюсь, — хрипло посмеялся Уомо. — Наверное, пока меня держали в подвале, один из наших актеров смог убедить тупоголовых стражников.
— Ты про Осте? Обожаю этого старика, — улыбнулся широко Рей. — Так и слышу: "Тупые шолдаты, он ш помер, выкиньте этого шмурика!".
Терра грустно улыбнулся, вновь устремляя взгляд на Форзу.
— Дальше я вернулся на Остров свободы, — продолжил пират. — И у меня наконец родился сын Джулиан.
Последнее предложение прозвучало тихо и с нежностью. Зал засвистел в одобрительном гуле, и в миг стоящие на столах кружки поднялись к потолку, а громкий рев из урагана поздравлений немного раскрасил серое напряжение зала.
— Так я и остался с семьёй, — вновь продолжил смущённый мужчина. —Постоянные набеги химер ставили под угрозу жизни наших жен, стариков и детей. И тогда после очередной тяжёлой атаки мы приняли решения переждать нападения под землёй, в тех ходах, где жили наши предки. Но время шло, атаки не прекращались, и нам пришлось обжить эти забытые каменные ходы. Больше всех, буквально на износ, работал наш Анки. Честно признаюсь, ни я, и никто другой не видели предательство в глазах нашего трактирщика. Анки отдавал нуждающимся последнюю еду, пекся о каждом из нас. Доставал лекарства, не давал затухнуть свету наших надежд. И никто из нас и подумать не мог, что он служил все это время Алой тени.
— Я прикончил его, — поднялся со стула Терра и внимательно обвел зал тяжёлым взглядом. — Убил Сторонника моря. Я понесу за это наказание?
— Нет, — покачал головой старик, сидящий по правую руку от Лоцмана . — Он хотел сдать вас в обмен на свободу, а мы, пираты, держимся друг друга. Такую цену мы не заплатим за нее, хоть очень и мечтаем ее заполучить. Он заслужил смерть, Терра. Теперь он должен обдумать свои преступления в Темноте.
— Перед смертью он сказал, что в конце определится истинный злодей, и тогда уже поздно будет что-то менять, — сглотнул Терра, сжимая руками край стола.
— Не слушай его, — покачал головой старик. — Он уже записал себя в злодеи, когда решился на предательство.
— А как вы узнали, где мы? — спросил Феб, опершись спиной о спинку стула.
— Вас долго не было, а Мадре снова услышала голос, — начал Фаро. — Он говорил: "Каждый осколок душ не должен быть утерян и все частицы доставить прямиком ко мне". После этого Рыцарь облетел остров, а Аюто и Колбаса выследили вернувшихся с морской разведки пиратов, среди которых был Форза.
— Я уже тогда почувствовал запах предательства, — вздохнул смуглый пират. — Выхватив нож, я собрал десяток крепких и надёжных мужчин, с которыми пошли следом пошли за вашими пушистыми. У вашей собаки прекрасный нюх.
— А Рыцарь вернулся на корабль, и мы последовали за ним, — продолжил Фаро. — И тогда на берегу мы пересеклись с Форзой.
— Сам Господ Света хотел их души? — задумался Уомо, жирными пальцами гладя подбородок. — Хотел их смерти?
— Если, конечно, это был голос Господа Света, — тихо прошептала Нереа. — Мадре, а ты не могла подумать, что это..
— Голос Главаря Алой тени, — закончил за нее мысль Терра.
Зал затих, и лишь напряжённый шепот разрезал своим звучанием повисшую тишь.
— Это невозможно, — покачала головой Эрба. — Мадре всегда молилась и знала, какая ныне грядет беда. Где засуха, где голод. Ей всегда молвил голос Господа.
— И про Марден, — задумчиво прошептал Терра.
— Если это правда, зачем ему было все это? Зачем он давал такие указания? — нахмурился Ремо.
— Если, конечно, это были указания, а не случайно подслушанные ей чужие разговоры, — вскинула бровь Фиамма.
— Значит Марден не сам утонул, — прошептал Лиам с болью в своем голосе. — Даррен...
Серхио сжал плечо друга, сам до боли стиснув зубы.
— Что же такого пряталось там? Сомневаюсь, что такая жертва была только из-за дневника Андриана, — нахмурился Бергхан, снимая шляпу с головы. — Если этот Главарь так пекся о нищих, а тут тебе за раз похоронил весь остров. Бессмыслица.
— Нет мы ничего больше не нашли, — покачала головой Каската. — В храме был только тайник Андриана.
— Как именно все произошло? — тихо спросил у ребят Рей.
— Пожар и землетрясение, — ответил ему Аттуал. — Но это как раз и исключает причастность теней. Огонь был у Фиаммы, а земля у отца Терра, что был на тот момент пленен на острове.
— Вы же помните, что камень Света создал все стихии... — вмешалась в разговор Мадре.
— А камень Света был только у Ордена, — нахмурился Феб. — Значит ...
— Это камень Тьмы, — подсказала Мадре. — Но, насколько мне известно, он не может полностью воссоздать стихию. Им пока удалось синтезировать лишь водную стихию, и то не совершенную.
— А огонь Андриана? — аккуратно спросила Фиамма.
— Его создал Орден, разве нет? — наклонил голову Дэмиэно.
— Орден уже знал, что стихии появились от Света, — вздохнула Мадре. — И пытались из его камней создать более совершенные формы стихий. Но созданный темный огонь не поддавался объяснениям и логике.
— А если им попался тот самый осколок камня Тьмы? — предположила Иримэ. — И во время эксперимента, камни попросту перепутали.
— Или подменили, — задумался Уомо.
— Если так предположить, то выходит Главарь был в столице в тот час, — напрягся Феб. — Мимолётно или длительно, мы уже не выясним.
— Так по итогу, Терра, ты взял в себя энергию камня, Гатто сделали операцию и теперь у нас нескончаемый генератор камушков? — решил разбавить напряжение Аттуал.
— Алая тень не должна знать об этом, — покачал головой Бергхан. — Или знают про...
— Нет, им это неизвестно. Они, как и вы, слепо верили в стихию Солнца.
— А про операцию? — спросил старик.
— Нет, они думают, что камень в груди Соли находился с ее рождения. А на теле Магистра они уже не проверят, благодаря смекалке Бергхана, что именно через этот разрез забрал Пустоту. Двух зайцев за один ход.
— Тогда Тени уверены, что у нас остался последний камень, вот его и будем держать на виду, — усмехнулся Лоцман, радуясь козырю в рукаве.
— А необходимо ли вновь делать ритуал? — поинтересовался Дэмиэно.
— Нет нужды, — ответила Мадре. — Камней теперь хватит на всех.
— Жалко, — хитро улыбнулся Аттуал. — Но я все равно не понял. Так что там насчёт льда? Как он появился?
— Это очень странно, — начала Конджиламента, поднимаясь с места. — В момент, когда Уомо при допросе отрубили руку, я сильно сжала руку Каскаты. И... наши силы заморозили Грассо. Мы поняли, что это наш шанс и мы...
— А почему заморозили не их? — наклонил голову Фаро.
— Расстояние не позволяло. Полагаю, это из-за моей половины силы.
— Но почему комбинация сложилась сейчас? Мы тогда ведь пробовали...
— На моих силах мы не делали акцент, полагая, что половины стихии не достаточно для столь сложных техник.
— А рука Уомо уже была отрублена на момент заморозки. Наверное поэтому вы не смогли оживить ее даже после приклеивания осколков, — предположила Эрба.
— Но его раны словно и не было, — вмешалась Либерта. — Будто там и никогда не было руки!
— Тогда у меня два вывода, — усмехнулся Уомо, поднимая уцелевшую руку вверх. — Первый, комбинации стихий работают даже в зоне влияния камня Тьмы. А второй, этот лёд полностью покрывает тело изнутри, сливается с ним и восстанавливает ткани. И это значит...
— Если успеть, больше никто не умрет, — прошептал Терра.
В его сердце затемнели боль и горечь от утрат и потерь дорогих ему людей. Но на их смену пришли радость и облегчение, словно всплеск теплой волны в холодном море, заставляя сердце биться громче, а дыхание становиться ровным и спокойным.
Терра вновь посмотрел на раненых соратников вокруг себя и увидел, как надежда стала возрождаться в их глазах. Он понимал, что теперь их будущее имеет шансы быть светлым, отпущеным от ужасов войны. Это чувство счастья и благодарности к судьбе глубоко проникло душу Дея, наполняя его верой в лучшее.
— И каков дальнейший план? — спросил у собравшихся старик.
— Отыскать последнее кольцо? — предложила Лиата.
— Взорвать столицу? — хмыкнула Нереа.
— Готовится к атаке? — хором сказали Серхио и Форза.
—Пустошь? — сглотнула Такара.
— Нет, — покачал головой капитан. — Хватит играть в догонялки! Нам пора самим атаковать. Жди нас, Север.
— Ты перепил, дружок, — нервно сглотнул Уомо.
— Люди служат лжеКалинону, а мы покажем, что Конджиламента жива и не околдована, и с помощью ее фигуры откроем кланам правду.
— У тебя есть план? — строго спросила каменным голосом Конджиламента.
Ее эмоции выдавали лишь дрожащие пальцы, что она усердно прятала от всех под столом.
— Начать с эффективного появления, — задумался Лоцман. — Волпи не глуп, он в облике Эстеля начнет радостное воссоединение, сделав при этом грандиозный дипломатический ход. Мы поиграем в его спектакле и разоблачим предателей.
— А дальше по импровизации?
— Верно, Ремо, — кивнул Лоцман, выдыхая табачный дым
— Отправится с Калинон Лиам, Феб, Дэмиэно, Ремо, Либерта, Гатто и Нереа.
— Я тоже! — стукнула по столу саблезубая.
— Гатто сказал нет! Нет, Иримэ! — стукнул по столу Гатто, переходя на дрожащий шепот. — При восстановлении Гатто понадобилось дважды использовать на тебе Свет.
— В каком это смысле? — замерла саблезубая.
— Ты беременна Иримэ, — робко улыбнулась ей Иви. — Не хотели сразу шокировать тебя. Море уверенно, у тебя родится здоровая дочь...
Взгляды зала обратились прямо на саблезубую. Глаза ее хоть и были полны слез, но она приложила максимум усилий, чтобы не выпустить на волю, сдерживала их, как могла. В ее душе сплелась беззвучная симфония отчаяния и страха.
— Беременна?— в ужасе повторила она. — Нет... Нет, почему сейчас...
Шепот отчаяния прервали крепкие руки. Хоть Лиам и сам дрожал от услышанного, но четко понимал, что сейчас он должен показать Иримэ совсем другие чувства и подарить любимой ощущение столь необходимой для нее безопасности. Он был прав, такое простое прикосновение принесло ей облегчение.
— Обещаю, наш ребенок будет жить в мире без страха, — прошептал ей на ухо Лиам.
— Вернись домой живым, — сдавленно проговорила она, выпуская слезы из глаз.
— Я верну нам дом, наш дом на Севере. Для нас троих.
— Потом подключаться все остальные, — продолжил Бергхан , вытирая слезу с глаза. — Форза , Серхио, Иримэ, Уомо, Лиата, Эрба , Фаро, Иви остаются.
— Мы присмотрим за островом и Иримэ, — улыбнулся Уомо и высоко поднял руку. — Милая, дай хоть тебя поздравить.
И пока все окружили Иримэ и Лиама, Терра, неуклюже ковыляя, подошёл до Лоцмана, что докуривал трубку.
— Да, мой мальчик? — повернулся Лоцман, как только попрощался со стариком.
— Мне снова снился тот сон, — начал обеспокоенно Терра. — Про скалы, девушку без лица, про каменный остров...
— И огромные врата, — закончил за него Лоцман. — Не тебе одному, мой мальчик. Не тебе одному.
***
Темнота вновь окутала густыми туманами разрушенный пляж. Песня волн, разбивающихся о брошенные скалы и разбросанные обломки, наполнила воздух меланхоличным тоскливым шорохом. Луна выбиралась из-за туманов, бросая печальное свечение на промерзлую землю. Ее бледный свет отражался в останках разрушенных кораблей, создавая мрачные искорки на их призраках. Песок, засыпанный пеплом от пожаров и разрушений, придавал горький привкус осознанию произошедшего.
По берегу, тянущемуся бесконечно вдаль, прогуливался одиноко ветер, касаясь каждой уцелевшей пальмы и прочей растительности. Их голые ветви казались поднимающимися руками в отчаянном жесте утраты и мольбы о помощи. Темный океан, простирающийся перед горизонтом, манил своей загадочностью, а вихрь между пустотой и водой создавал иллюзию неразрывной связи между прошлым и настоящим, между жизнью и смертью.
— Ты думаешь, что кольцо было у Менте? — переспросила у Фиаммы Каската, продолжая бесцельно бродить вдоль побережья.
— Я теперь в этом полностью уверена, — ответила ей девушка, с некой грустью смотря вдаль. — Как и уверена, что последние его слова были посвящены ему.
— Но почему он сразу не отдал его? — спросила Нереа, кидая маленький камень в водную гладь.
— Он всегда был осторожен, — ответила Фиамма, наблюдая за водными кругами от плеска брошенного камня. — Даже слишком осторожным. Боялся, наверное, что меня поймают при побеге. Но также знал, что я у них надолго не задержусь. Либо думал, что мой жених сдаст находку Ордену.
— Жених? У тебя был жених? — замерла Каската.
— Я тебе не рассказывала, Кас, но мои родители хотели выдать меня за солдата Харрисона, как они говорили, за достойную для меня партию. А я хотела убежать с Менте после его окончания университета. Но он заболел и я вынуждена была дальше играть роль невесты в спектакле родителей, пока он не выздоровеет.
Ее глаза, полные грусти и излучали утрату, которую она только начала для себя осознавать.
Точнее, когда она позволила себе осознавать.
Девушки, желая поддержать свою подругу, обступили ее с двух сторон, обняли, аккуратно сняв с нее тяжесть одиночества. Ее слезы мягко отразились на их лицах, зеркально показывая при этом их сочувствие. Они смотрели на нее с любовью и заботой, зная, что теперь их задача — вернуть улыбку на ее лицо и восстановить ее веру в жизнь.
— Где бы он мог спрятать кольцо? - размышляюще произнесла Фиамма. —
Оставьте меня.
— Фиамма? — напряглась Нереа.
— Все хорошо, просто хочу подумать.
— Пойдем, — мягко взяла ее за руку Каската, уводя Нереа обратно в трактир.
Поток мыслей ураганом пронесся в ее голове. "Вернись ко мне за ответом". Может он оставил его в университете под его портретом в зале почета или под их любимой ивой, которую он называл своей душой и сердцем.
Что же все таки значили его слова?
Достав из внутреннего кармана кожаный футляр, она аккуратно открыла его и рассмотрела содержимое. Не осталось ни одной сигареты. Курить хотелось страшно, сбросить напряжение, уменьшить хоть на пару минут эту боль и жалость к самой себе.
— Ты слишком жесток, Господа Света, — проворчала она. — Хоть бы одну!
Сзади послышались тихие шаги.
В силуэте она узнала его. Феб медленно шел к ней навстречу, внимательно смотря по сторонам. Наверное уже заметил ее слезы, и вновь начнет терзать своей физиономией каждую струну боли в ее сердце.
Как он это умеет.
Но он молчал.
Медленно поднес к ее лицу сигарету.
Забрав ее дрожащими пальцами, она сделала затяжку, растворяя свою боль в сигаретном дыме. Феб прикрыл глаза и также закурил, садясь неподалеку. Нагло забрав у него вторую, она положила ее в карман и опустилась рядом на камень.
— Я вернул должок. Теперь мы в расчете, — тихо сказал он.
Фиамма криво улыбнулась и вновь выдохнула дым.
— Теперь осталось мне вернуть четыре ножевых в твое сердце.
— Я думаю, смогу простить этот долг, — улыбнулся Темпеста. — Может лучше вернёшь мне ту жаркую ночь?
— Я пожалуй воздержусь, — усмехнулась Фиамма.
— Зря. Будешь жалеть.
— Нет, не думаю.
Достав вторую сигарету, она задумчиво повертела в ее руке.
— Значит Харрисон — твой жених?
— Нет, он жених Мерилин, — пожала плечами Фиамма и подожгла пальцем сигарету. — А я больше не она.
— Тогда почему Фиамма убивается по Менте, если это любовь Мерилин, — усмехнулся Феб.
— Она убивается по Темпесте, которого завтра найдут с кучей ножевых в сердце и отрезанным языком, — с наигранной тоской ответила ему Фиамма.
Сам того не ожидая, Феб громко засмеялся, роняя сигарету со своего рта.
— Вот дела, а я думал, что эта участь скорее коснется Аттуала.
— Так, а что ты тут собственно забыл, — спросила у него девушка, потушив сигарету.
— Искал Аттуала, — пожал плечами Феб. — Он сказал, что хочет поговорить со мной перед моим отъездом на Север. Сказал придти сюда.
— Вот как? Опаздывает? — вскинула бровь Фиамма.
— Да наверное, — ответил ей Феб.
Поднявшись с холодного камня, они повернули головы на пустое море, ожидая Аттуала.
Пусть при этом прекрасно понимали, что это не правда и что он не придет.