Глава 10
Мрачный ветер прошёлся по пространству, словно воплощал в себе все зловещее предзнаменование грядущей бури. Терра Дей не сразу смог понять, что происходило перед его глазами в те роковые мгновения. За секунды, которые для него показались целой вечностью, его глаза скользнули по руинам столь красивого, сколь одновременно и жестокого ледяного мира. Статуи, скульптурно запечатлевшие его друзей, были разбиты вдребезги, вырисовывая новый шрам на его сердце, на котором, как ему казалось, уже и вовсе не осталось для него места.
После осознания сердце Терра заколотилось сильней, и испущенный им крик затерзал его грудь, заглушая все другие звуки вокруг. Мир перевернулся наизнанку, и теперь его прекрасное иллюзорное убежище полное надежд исчезло, вновь оставив после себя лишь мертвую пустоту.
Но что-то внутри него изменилось, одномоментно заполняя возникшую боль. Мощный, беспощадный гнев вспыхнул в его глазах, затмевая рассудок и все прочие эмоции.
Он стал олицетворением ярости и мести.
Сказочный и лёгкий танец решимости превратился в бурю гнева, которая рвалась разметать все на своем пути. Голова кипела от безудержной ярости, горящего желания отомстить за убитых друзей. Его обгоревшие фрагменты сна еще больше усугубляли пламя в его душе.
— Не хочу умереть в этом сумеречном гетто.
Ничто не могло утешить его, кроме одного — жажды возмездия. В его глазах сверкала непоколебимая решимость, он готов был идти до конца света, чтобы найти и наказать тех, кто посягнул на жизнь его друзей.
Даже если для этого придется отдаться в рабство вечной тьмы.
Закаленный страстью и яростью, Терра вытянул вперед руку, сжимая упавший осколок камня Света, что выпал в моменте из кармана Лоцмана. Мощный вихрь эмоций овладел им, и холодная ярость забушевала в сердце Дея, окутывая его силой и безжалостностью. Ярость в его груди взрывалась, словно вулкан, готовый изрыть небо, чтобы обрести свободу и жажду отмщения. Осторожно, с верой и предвкушением мести, он, сам того не осознавая, начал поглощать энергию камня, соединяя ее стихией, которая была и есть его уделом.
И тут настал миг — энергия вспыхнула в его жилах, переливаясь через конечности, живым реками смывая со своего тела оговоренные тьмой цепи. Терра поднял руки к высокому потолку, затопленному по всему периметру мрачными тенями. Его злобные крики проникли в глубины тьмы, будя землю от долгого сна. Сила природы отозвалась, бурля и раскалываясь, проснулись землетрясения внутри стен тюрьмы.
Камеры, ранее спокойные и мертвые, стали трястись и трещать под натиском стихии, поднимая и бурю пыли, и обледенелую земельную скалу. Приспешники Алой тени замерли от ужаса, не осознавая, что происходило сейчас в камере с узниками.
— Перепроверить замки! — скомандовал один из них, явно переживая за состояние стен камеры.
А зря, ведь беспокоится нужно было за осколок ярости, что заставлял кровить сердце Дея.
Когда последние каменные блоки пали и здание тюрьмы с грохотом превратилось в руины, обнажая сверху пустой пейзаж острова, Терра услышал, как пронесся зловещий шепот моря. Сквозь темные преграды он звучал, как зов отмщения, слабым эхом рассеивая последние страхи и опасения.
И вот, между туманными каплями появился силуэты — лица, настоль знакомые, что сразу лишили узников дара речи. Особенно одно лицо, чья потеря считалась гибелью в прошлом.
— Рррррыцарь пррррротестует! — прокричала птица, усевший удобнее на плече смуглого мужчины.
Он не мог поверить. Как и все прочие. К ним на помощь пришли к ним пираты, возглавляемые Фаро и Форзой.
Издалека доносилась громовая мощь голосов горожан, которые согласились привстать наперекор со своими смутными страхами и несправедливым оковам. Это было началом новой эпохи — борьбы со злом во имя истины и свободы.
История повторяется. Вновь пираты не желают сидеть под землей.
Силы объединились — горожане и узники танцевали вместе в кругу битвы, прокладывая кровавый путь к общему освобождению. Из стали забытых на годы мечей полилась искра надежды, пророчащая светлое будущее.
Но для Терра это было мало.
Его взгляд уловил движение. Предатель, тот самый трактирщик, что несколько лет назад учил его жизни в его первое прибытие на остров, бросился наутек. Волна ностальгии моментально утонула в океане злобы и мести. И Терра не дал ему скрыться.
Заросшая льдом пустота стала ареной борьбы между ними. Заставляя горный рельеф острова подчиняться его желанию, Дей загнал его в угол. Улавливая на себе испуганный старческий взгляд, он ощутил силу, что чумой затмевала его сознание.
Я не дам ему быстрой смерти.
Сила его рук неуклонно обхватила предателя, и Терра сжал его горло с такой силой, словно он стал орлом, готовым урвать свою жертву. Кровь со рта трактирщика растеклась по ледяным пальцам, но это не разбудило в нем никакой милосердной нотки. После смертей его команды ничего другое уже не имело значения.
— Терра, все не так, о чем ты думаешь, — кашляя начал он. — Они тебе не друзья. Они используют тебя.
Предатель хрипел и заикался, пытаясь вопить о пощаде, но его призывы лишь тонули в зловещей тишине. Терра чувствовал, как безжалостный гнев проникает в самые глубины его души, перерождая его в мстительного судью, стоящего над миром и смертью.
— Почему вы считаете себя героями, а нас злом? — спросил у него трактирщик. — Время вскоре покажет, кто на самом деле был истинным злодеем, Терра Дей. И тогда ты уже ничего не исправишь.
Черная злоба исходила из него, словно темный огонь, обжигающий ткань реальности. В глубине его глаз читалась одна мысль — предатель должен заплатить, погибнуть так же, как погибли его друзья, ибо их кровь требовала мести.
Когда его руки наконец освободились от железного захвата, Терра остался один среди мрачного пейзажа, обагренного кровью и отравленным предательством.
Медленно он переступил через труп трактирщика и направился обратно к команде. Взор Терра с каждым шагом пустел. Он стал призраком, пустотой, нерассудительным голосом мрака.
— Надо собрать осколки, — опустошенно говорил всем Бергхан. - И похоронить достойно, как требует от нас наша с вами честь.
Воронки отчаяния только и расширялись в душе Дея, когда он стоял около разбитых ледяных фигур своих друзей. Осколки разлетелись во все стороны, мрачно сверкая от лунного света.
— Конджиламента, — хрипло шептал Серхио, стоя у ее осколков на коленях и бережно прислоняя свою щеку к остаткам ее рук.
И если Терра Дей уже настроился обратить мир в хаос, то отчаяние не позволяло Аттуалу просто смириться с происходящим. Он видел в каждом осколке потаенную жизненную силу, затерянную в хрупкости льда. Несмотря на смиренные слова, произнесенные другими, он решил собрать все эти осколки и сложить воедино, восстановив силуэты.
— Аттуал? — нервно позвал его Рей.
Но ответа он не получил. Сгорая от решительности и любви к своим друзьям, Темпеста принялся аккуратно собирать осколки. Каждый маленький кусочек льда был хранителем их общих воспоминаний, кристаллизованным отражением уникальности каждой личности. Оттолкнув от себя Феба, что попытался поднять брата с земли, Аттуал нетерпеливо вкладывал осколки друг в друга, словно собирая паззл. Форза, Фаро и Иви присели рядом, доставая принесенные тут же с корабля клей и инструменты. В борьбе с безразличием и отрицанием их смертей, Аттуал молчаливо призывал своих друзей, погруженных в безмолвные пространства, вернуться к ним, к себе.
— Подождите, — наконец произнес недоуменно Аттуал. — Помните когда мы заморозили Фиамму, или когда нашли Конджиламенту в Пустоши? Их тела словно были покрыто льдом.
— А здесь оно словно слито в единое целое, — нахмурился Фаро, забирая с пасти Колбасы принесенную ей же кисть.
— Опять очередной эксперимент? — задумался Лоцман, присаживаясь на корточки. — Только теперь от наших. Новая неведомая нами комбинация?
— Да уже не важно, — прошептал Терра. — Была бы стихия исцеления, но Каската....
— Погоди. Если стихии образовались от света, — нахмурился Феб, не выпуская из рук осколки. — То может ли свет заменить одну из них?
— Уже не проверить, тот камень, погас, — виновато прошептал Терра. — Я не знаю, как получилось вытянуть из него энергию, что пересилила темную энергию того камня. Ваши стихии ведь были заблокированы.
— Остался ещё один, — шепнул Фаро, доставая крохотный осколок.
— А если там энергии будет на одного? — покачал головой Серхио, поднимая чудом уцелевшую голову Лиама.
— Камню нужна сердцевина, —прошептал женский старческий голос.
Силуэт Мадре показался в проеме. Неуклюже она переступила через осыпавшийся потолок темницы, внимательно смотря на капитана.
— О чем ты мама? — с непониманием спросила Иви.
— Камню нужна сердцевина, — начала она. — Много лет семейство Магистра хранила тайну, которая гласила, что их кровь является уникальным сосудом для Света. Однако темные времена вынудили Магистра поделиться со мной их семейной тайной. Будучи искусным хирургом в Барандора, я провела сложную операцию, вшив последний из осколков в сердечную мышцу его единственной дочери. Соли из одного только осколка породила столько энергии, что смогла обезопасить многочисленные территории от Пустоши и влияния Тьмы. Но род их пал...
— Нет, — перебил ее Гатто. — Гатто и есть сын Магистра. Гатто готов.
— Что? — замерла в ступоре Мадре. — Незаконнорожденный?
— Не будем терять время! — сглотнул Гатто. — Заберите сердце Гатто.
— Гатто, мы уже один раз сильно рисковали тобой, — тихо начал Рей.
— Гатто спас тогда друзей. Спасет и сейчас. И Такару.
***
В
пылающем сердце Гатто таяла смесь отваги и страха, когда он согласился на опасную для него операцию. Угроза, которая волновала и пугала его с самого начала, теперь давила на него с неизбежной силой, как только он вновь увидел столь до боли знакомый для него деревянный стол с тяжёлыми цепями, что продолжал спиться в его кошмарах. Но он шагнул вперёд с пониманием, что это единственный путь, чтобы вернуть жизнь своей новой семье.
Своей новой семье Терра был благодарен до глубины души и питал ко всем особые чувства. Они приняли его напуганным и сломленным, и, через бури испытаний и волны поддержки, помогли ему наконец открыть глаза и встать на ноги. И теперь он с остатками команды и неравнодушными горожанами уверенными и монотонными движениями собирали последние осколки. Они прекрасно понимали, что вероятность увидеть снова своих друзей была мала, но через каждую частицу фигур наполнялись надеждой на чудо. Они собирали осколки и глазами бдительно следили за горизонтом, не допуская и шанса скользящим теням оказаться за их спинами. Осколок за осколком — и собирались грустные, но все же знакомые очертания. Пираты наполняли свои сердца ярким пламенем, жаждой веры, что скоро восстанут друзья, потерянные в недрах этого лишенного радостей мира.
В недрах лишенного радостей мира, он жил многие годы, пока не встретился с ними. Выслушав не особо понятные для него объяснения Мадре, Гатто лишь молча кивнул и приступил к подготовке к операции, медленно и решительно принимая судьбу на свои плечи. Через залы боли и коридоры испытаний он прошел с настойчивой смиренностью и слабым огнем надежды.
С настойчивой смиренностью и слабым огнем надежды Бергхан смотрел на каждый собранный осколок, беря их в свои мозолистые руки. Он понимал ценность этих леденящих душу кусочков и осознавал, что в них скрывалась единственная нить, связывающая его с прошлым, которую он всеми силами желал удержать. Грустная улыбка нависла на его губах, и взгляд его сиял от смелости и бесстрашия.
Взгляд его сиял от смелости и бесстрашия даже после того, как его вновь приковали к столу. В холодной операционной, где свет свечей серпом рассекали темный воздух, Гатто стали ставить болезненные уколы на его смертельно уставшее тело. Вновь мысленно рисуя на потолке портрет Такары, он закрыл глаза и предался сну и мудрости хирургов острова, которыми, словно куклами, управляла Мадре своим голосом, не отходя от стола ни на сантиметр. В кошмарах вокруг него витали тени прошлого, готовые вновь увлечь его в мир боли и неизвестности, из которого он только смог выбраться. Он вновь доверился им.
Он вновь доверился им. Пираты, чувствуя энергию Бергхана, работали беспрестанно, с должной аккуратностью. Они складывали ледяные пазлы, формируя контуры лиц и фигур своих друзей. Их руки, измученные битвами и призраками воспоминаний, воссоздавали потерянные фрагменты опасного путешествия. Он обещал сам себе вернуть их из тьмы.
Он обещал сам себе вернуть их из тьмы. В жажде воскрешения Гатто отдался собственной решимости, сквозь сон чувствуя, как дыхание жизни стало проникать в его грудную клетку. Источник света вкачнулся в его сердце.
Источник света вкачнулся в его сердце при каждом воссозданном образе. Ледяные силуэты поднимались над их головами. Команда, несмотря на свои иссеченные лица и стёртые в кровь руки, смотрела на свои творения с нескрываемым волнением. С улыбкой глядя на проделанную работу, он наконец пробудился.
Он пробудился в божественном сиянии бесконечного света, озаренном его внутренним камнем. Сердце Гатто стало источником могущества и силы, готового вытянуть таких, как он, из пучины мрака.
Из пучины мрака раздался свет. Свет, излучаемый ледяными силуэтами, затмил бледные звезды, и в тот миг все люди на палубе поверили, что место, где когда-то были лишь пустота и боль, снова засияет и вернёт вначале из дорогих друзей, а затем и потерянные солнце и небо. Хоть шансов на это было мало.
Хоть шансов на это было мало, сжимая кулаки, Гатто смог снова стать на ноги. В его глазах пылала решимость, а его сердце пульсировало с такой мощью, что была готова отразить столь необходимый и потерянный для всех дневной свет небес.
***
Он сразу вернулся обратно. В центре былого парка, где когда-то Гатто впервые играл с моряками в кулачки, ныне он стоял в стороне, окруженный ледяными статуями.
Сконцентрировавшись, Гатто почувствовал, как тепло принялось разливаться наружу сквозь его пальцы и распространяться вокруг его тела.
Держась рукой за Гатто, Терра направил энергию земли на первый силуэт, и громкий треск прошёлся по фигуре.
Первая ледяная статуя под их напором преобразилась — уставшие глаза Уомо открылись, щеки приобрели румянец, а улыбка медленно растянулась на его лице.
— Что я пропустил? — прокряхтел Грассо.
— Ту ещё заварушку. Прости, мы не смогли собрать твою руку, дружище, — виновато шепнул Бергхан, делая шаг навстречу. — Что там ныне, вместо нее? Рана?
— Выглядит так, словно ее никогда и не было, — изумился Уомо, проводя рукой по гладкому месту, где раньше была его левая рука. — Даже культи нет.
— Может получится восстановить ее?— сглотнул Терра. — Глаз Фиаммы ведь вернулся.
— Сомневаюсь, что вы похерили ее глаз таким образом, — махнул уцелевшей рукой Уомо. — Да и умирать в муках особо не хочется. Поэтому хрен с ней.
— Зато ты теперь вписался в наш кружок. Был у нас одноглазый Ре, одноногий Айканар, а теперь однорукий Уомо! — расхохотался Лоцман.
— И правил ими безмозглый Бергхан, - рассмеялся Грассо, обнимая Лоцмана. — Спасибо, дружище.
Гатто не смог сдержать слезы, наблюдая, как его друзья один за другим возвращаются к жизни. Радость и облегчение волновали его сердце, когда он видел их глаза, наполненные благодарностью и любовью.
Когда видел каждого живым и здоровым.
Он не мог вспомнить, когда в последний раз смеялся Серхио. Сейчас он кружил в своих руках Конджиламенту, что с нескрываемой любовью смотрела на него сквозь слезы. Не мог разобрать, кто все же плакал громче: Каската или Аттуал. Но точно определил, что теперь они сплелись в своих объятьях в единое целое.
— Рррррррыцарь навёл порррядок. Теперрррррь перрррррекурррррр, — скомандовал попугай, и вместе с Аюто верхом на собаке ушли куда-то в темноту.
Видел, как эмоционально Лиам описывал Лоцману произошедшее, так и не выпуская Иримэ из своих рук. Также как и Бергхан свою дорогую Лиату.
— Тоже один? — рассмеялась Фиамма, став рядом с Реем. — Бесполезно сейчас ждать очереди. Лоцман ее не выпустит ещё неделю-другую.
— Тогда может хоть мы? — улыбнулся Рей и крепко обнял Фиамму, укладывая свои руки на ее лопатки. _ Как тебе идея поженится, если мы никого не найдем до пятидесяти лет.
— Идея отличная, а твой капитан одобрит ее к исполнению? — засмеялась Фиамма.
— Поверь, Темпесте давно уже все равно.
— Ничего мне не все равно, — раздался громкий голос Аттуала над их головами. — А ну идите сюда!
Крепкие руки блондина обхватили Рея и Фиамму в свои объятия, сжимая их тела до терпимой боли.
— Когда следующая выпивка, разноглазый? — усмехнулся Рей. _ Надо отпраздновать нашу помолвку.
— После ваших пятидесяти, — хохотнул Аттуал. — Если не уйду в монахи. Уж сильно нам помогли эти фанатики, что я заинтересовался из скелетами в шкафах.
Гатто с улыбкой продолжал смотреть из-за оживлёнными разговорами между Фаро и Форзой, за крепким и нежным поцелуем Терра и Эрбы.
— Ну же Феб, не отставай от коллектива! Иди и ты с кем позажимайся! — заупрямился Аттуал, таща брата за собой сквозь толпу. — Вы что свинину там ели во льдах, не пройти теперь между вашими фигурами!
Дэмиэно крепко держал Нереа, что в порыве эмоций вначале расплакалась от новости об ее уничтоженной химической лаборатории, а потом с волной злости предъявила Моттраво, что он не сильно и показывает все тяготы их разлуки. Громко смеясь над ее доводами, он лишь притянул ее к себе, окутывая нервную девушку волнами спокойствия и безопасности. Поднимая глаза, он встретился взглядом с Ремо, что одновременно улыбался и задыхался в объятьях Либерты.
— Это просто чудеса, — прошептала морякам Иви. — Снова волны были правы.
— Может с ней? — задумался Аттуал.
— Отстань от нее, — нахмурился Фаро. — Делать вам нечего.
— А ты чего такой злой, или, о Господ Света, Фаро... — расплылся в хитрой улыбке Аттуал. — Что же вы такого делали на корабле?
— Сейчас точно получишь.
Впервые за много дней Феб широко улыбнулся и ответ взгляд в сторону, задумчиво смотря вдаль.
Гатто дождался, пока Такара отойдет от Нереа. После воскрешения своей любимой он встретил ее с огромным облегчением и радостью. Ее смех, живость наполнили Гатто воспоминаниями об их первой встречи. Его глаза наполнились слезами счастья, а губы наконец почувствовали теплоту ее сердца.
Он взял ее руку в свою и приложил к своей груди, чтобы Такара смогла услышать его бьющееся сердце.
— Гатто спасал. Ещё раз Гатто спасал. И если нужно, Гатто ещё раз спасет, — с улыбкой шепнул он.
— Да, — плача шепнула Такара, утыкаясь в его грудь.— Такара любит Гатто.
— А Гатто Такару.
— Так уж и быть Рей, — усмехнулся Аттуал, разминая кулаки. — Мы с Фебом выиграем время для тебя и Лиаты. Пошли отвлекать нашего капитана.
— Будет тяжеловато, — задумалась Каската.
— Чего не сделаешь ради друга, — улыбнулся Феб, докуривая сигарету.
—Ты настолько против моей свадьбы, Аттуал? — криво улыбнулась Фиамма.
— Милая, Я даже не знаю, кто первее умрет: ты от скуки или он от твоего характера, — подмигнул подруге Аттуал. — Отправьте Лиату по возможности на крышу.
— Я помогу вам, — шепнул Уомо, поправляя рукой постоянно спадающий плащ. — Эй, Бергхан, Я тебя даже без одной руки сделаю!
— Хрен тебе! — загорелся стоящий в дали капитан. — Темпесты, вы что там рожаете? Марш в соседний дом за столом!
— Вперёд, — шепнула Райхольду на ухо Фиамма.
Каската ободряюще улыбнулась ему вслед, крепко обхватив руку подруги своей.
Словно притянутый невидимой силой, Рей медленно поднимался по ступенькам на крышу. Он ощутил, как его сердце с каждой секундой начинает биться все быстрее, и мурашки на перегонки пробежались по его спине.
Волнуюсь словно ребенок.
Лиата уже стояла у края, озадаченно смотря по сторонам. Под слабым лунным светом она выглядела так обреченно одинокой, но одновременно и непостижимо прекрасной. В ее ореховой глазах промелькнуло непонятное чувство и она обернулась, словно догадывалась, кто именно подстроил всю эту встречу. И что теперь он находится рядом, наблюдая за ней из тени.
С глубоким и успокаивающим выдохом, Рей медленно вышел из тени, ощущая тяжесть каждого своего шага. Он любовался всеми изящными движениями ее тела, каждым легким покачиванием ее волос.
Но внутри него продолжало буйствовать смутное чувство. Уже сколько времени не мог признать даже самому себе, что это не просто сильная симпатия, а факт того, что он действительно любит ее и любит столь сильно, что прямо сейчас ощущает себя ребенком, что не может связать двух слов. Рей одновременно желал признаться и сбросить с себя оковы тягот собственных мыслей, но и боялся, что она отвернется, разрушив их итак хрупкие взаимоотношения.
Он замер, остановившись рядом с ней. Он видел, как она переметнула взгляд куда-то вдаль, словно ища что-то в бесконечности ночи.
— Лиата.
Она вновь подвернулась к нему. Робко он все же взял ее руку в свою и осторожно коснулся плеча.
— Я знаю, ты тоскуешь по Эстелю, — сдавленно начал он. — Я готов ждать столько, сколько потребуется. Готов делить с ним твое сердце, и, даже если ты выделишь мне совсем крошечный участок, я буду хранить его как самое дорогое из своих сокровищ.
Его голос заходил в горло, но в конце концов, он все же смог закончить начатое.
— Я до сих пор не мог признаться даже самому себе, что люблю тебя. После всего, что произошло, мое истерзанное сердце не перестает кричать мне об этом. Пусть это звучит как безумие, но для меня ты всегда будешь особенной. И ради тебя я готов вступить в эту войну со временем.
Полная нерешительности, она вновь взглянула на него, и в тот миг, Рей увидел в ее глазах теплый блеск понимания и надежд. Ответом на его исповедь послужила улыбка — улыбка, наполненная комфортом и нежностью.
— Правда дашь мне время? _ тихо переспросила она.
— Только до пятидесяти, — шепнул сам себе стоящий в тени Аттуал и, как только Рей мягко обнял Лиату, одобрительно улыбнулся и кшел тихо вниз, оставив их наедине.
— Зачем ты это делаешь? — с интересом спросил Фаро.
— Неизвестно, сколько времени нам отмерено ходить по этой земле, — пожал плечами Аттуал. — И пока оно не истекло, я предпочитаю жить, а не бояться.
— Это так мудро, на тебя совсем не похоже, — восхищённо прошептал Фаро.
— Кстати, так что насчёт Иви? — перевел тему блондин. — Что вы делали на корабле?
— Заканчивай, Темпеста! — вспыхнул Фаро. — Стоило только тебя похвалить...
— Я ещё даже не начинал, - хохотнул Аттуал, кладя руку на плечо друга. — Готовься, Фаро, я начинаю игру.
— Игррррра,— повторил за ним Рыцарь, сидя возле спящих друзей. — Дерррррево.....