Глава 2
— Иримэ, все хорошо?
В далеких ледяных землях, когда снег еще проникал в каждый уголок каменных домов, жила девушка, окруженная атмосферой жестокости и холода. Ее мать, стойкая и строгая женщина из северного клана Саблезубых, внушала страх не только соперникам, но и своим двум дочерям — Вейдине и Иримэ. Боевые искусства и острый ум текли в ее жилах, словно река горячей лавы, которые она решила передать младшей из дочерей.
— Смотри, неумеха, — произнесла тогда матушка, поднимая лук над головой. — Будь сильной, будь непобедимой. В этом мире жестокости и предательства, только грубая сила обеспечит тебе выживание.
Иримэ пусть и была маленькой, но ее глаза уже тогда светились жаждой знаний и силы. Она принимала каждую тренировку, как битву, где лишь победа означала выживание и молчаливое одобрение в глазах матери. Шиабола была жестоким учителем, что проводила дочь через огонь и воду, чтобы закалить ее тело и дух.
— Либерта, она снова плачет и не может проснуться. Неси воды, а я придержу ее плечи.
Дни текли, а с ними проливались пот и кровь. Иримэ осваивала каждый прием, каждое движение, пока они не выполнялись на бессознательном уровне. А каждый удар, пусть и жестокий и свирепый, учил ее быть сильной в бою.
— Может позвать Бергхана? Он просил поставить в известность, если это снова произойдёт.
— Пока ограничимся Нер и Эрбой.
Но повзрослев, Саблезубая обнаружила, что жестокость и страх, на которых было построено обучение, имели и свою темную сторону. Она видела, как сила разъедает души людей и роняет слезы, как холод разрывает семьи и причиняет окружающим только страдания. Иримэ понимала, что есть и другие пути, чтобы остаться сильной, не погружаясь в вихрь насилия.
Жаль ее сестра, Вейдина, не дожила до осознания этой истины.
— Лиам, крепко держи ее. Я ввожу препарат.
Однажды, в тихий зимний вечер, когда закончились переговоры в поместье Калинонов и Феб Темпеста получил амнистию, девушка взяла свою мать за руку и привела ее к спокойному берегу полузамерзшего озера. Светящиеся от разломов северные огни освещали их путь, словно магические фонари, а холодный воздух окутывал своим прохладным объятием.
— Мать, — сказала она тогда, глядя ей в глаза. — Я понимаю, что ты тренировала меня столь жестоко и интенсивно, чтобы я была сильной и не пошла по той дороге, которую избрала для себя Вейдина. Но я узнала, что сила — это не всегда жестокость и страх. Ей могут быть и милосердие, и доброта, и сострадание. Я хочу бороться за справедливость, не погружаясь в замкнутый круговорот насилия.
Как Иримэ помнила, в тот день Шиабола посмотрела на свою дочь с некой смесью гордости и грусти. Ее глаза пронзали сердце, словно иглы.
— Ты права, мой коготочек, — ответила тогда она, прикладывая руку к ее мокрой от слез щеки. — В силе нет только жестокости. Она рождается также из понимания и мудрости. Продолжай идти своим путем, и пусть в твоём мире будет меньше боли и больше надежды, нежели в моем. Театр жестокости я заберу с собой в Темноту.
В прохладной землянке, освещенной лунным светом, она проснулась в холодном поту. В кошмарах раз за разом проплывали образы матери и мрачных теней, которые захватывали ее обычный безмятежный сон. Каждый взгляд, каждое движение приносили ей только ужас и навязчивое чувство беспомощности.
И тут, среди всей этой тьмы и хаоса, она в последний момент проснулась, вырываясь из объятий кошмара. Воспоминания о нем остались глубоко в душе, но настоящая реальность вновь пришла к ней на помощь. Ее сердце билось горячими ударами, а взгляд остывал на далеком горизонте. Ее мать, прекрасная и сильная женщина, была в плену далеко на Севере, и страх раз за разом охватывал сердце, словно холодные цепи на морозном ветру.
Несколько силуэтов, стоящих над ней, начали приобретать четкие черты. Ее любимый, Лиам уже заметил, что с ней вновь что-то не так. Он прижал ее к себе, словно держал в своих руках хрупкую фарфоровую куклу. Его спокойный голос проникал глубоко в душу, превращая ее в убежище от ночных кошмаров.
Обеспокоенная Либерта взяла ее дрожащую руку в свои теплые ладони. Ее заботливые глаза словно молвили: "Я здесь с тобой, мы справимся. Все вместе".
Все вместе.
Окруженная любовью и поддержкой, она наконец почувствовала себя в безопасности.
— Шиабола — сильнейшая из Саблезубых. Они скорее сломают зубы о ее шею, чем нанесут вреда, — прошептала Нереа, обтирая лицо Иримэ тканью, смоченную холодной водой.
Пока густой туман Пустоши обнимался с сумерками, любимый, названная сестра и близкие друзья нашли слова, чтобы успокоить ее тревожный дух. Теплые объятия и поддержка превращали страхи в пышные облака, что всегда окутывали горы ее родного дома.
Иримэ сжала ладони в своих руках. Конечно, между ней и матерью отношения были, мягко говоря, натянуты. Различия во взглядах, упрямство и непоколебимость характера — все это создавало невидимую пропасть между ними. Но сейчас, когда неизвестная судьба Шиаболы висела на волоске, все разногласия исчезли в мгновение ока.
Заметив напряжение, Лиам взял холодную дрожащую руку и посмотрел ей в глаза, словно читая ее самые сокровенные мысли.
— Иримэ, — прошептал он, — не падай в отчаяние. Во мраке наступающей ночи зажги свою веру и силу. Ни один холод не должен их затушить.
Его слова были мягкими, словно то пушистое облако, до которого она всегда мечтала дотянуться своей маленькой ручкой. В глазах Иримэ зажглось новое пламя, и для себя она наконец решила не отступать и бороться за свою мать до конца.
— Лиам.
— Да?
— Подай мне кинжал и камень.
— Сейчас время отбоя, — запротестовал длинноволосый. — Лучше отдохни.
— Все в порядке, — покачала головой девушка. — Мне просто нужно подумать.
***
Раскинувшись на обширной территории, университет некогда в прошлом являлся центром образования и научной жизни. Молодые умы и горячие сердца прибывали сюда со всех регионов и земель, чтобы продолжать шагать вместе на пути тайн и открытий. Университет жил этим пламенем и поддерживал яркие огни в сердцах каждого. Однако сейчас на этой территории остались только воспоминания и пепел былого пожара.
Главным зданием была округлая башня — административная постройка. Она служила местом работы профессоров и учебного штаба, где проводились важные собрания и культурные мероприятия.
Теперь ей оставалось лишь дополнять общую композицию разрушения.
Дэмиэно всегда удивляла огромная библиотека, в которой в свое время хранились сотни тысяч книг. Возвышающиеся стены казались столь высокими и неприступными, что Моттраво и не мог вообразить о том, что разрушение вообще осмелится посягнуть на ее величие.
Непривычным была и тишина. В воспоминаниях то и дело плыли коридоры и аудитории, наполненные шумом и кипением обсуждений, когда студенты и ученые собирались вместе, чтобы обсудить исследования и учебные вопросы. С болью в груди он нехотя принял тот факт, что все помещения теперь обратились в руины и смешались с пылью и разбитыми окнами, молча свидетельствуя о том, что прошлое блестящей академической жизни осталось в прошлом.
Пустошь оставила следы и на ландшафте университета. Ранее ухоженные сады и парки, переполненные цветущими растениями превратились в бурьяны и засохшие кусты.
— Ты в его кабинет, Дэм? — спросил у него Ремо, уже заранее зная ответ.
— Да, присмотри за Аюто. Не хочу, чтобы его придавило балками.
Аюто спрыгнул с плеча хозяина и устроился поудобней на голове стрелка, продолжая наблюдать за происходящим.
— А за тобой кто присмотрит? — криво улыбнулся Протеционе, рукой снимая обезьяну с головы.
— Если Пустошь прибьет Дэма, то Нереа уничтожит ее в два удара, — хохотнул подошедший Аттуал и протянул осколок Света. — Бергхан просил передать. Там ещё был поцелуй от Нер, поэтому подставляй щёку для губ и глаз для кулака.
— Не смущай его, — усмехнулся стоящий неподалеку Рей. — Это у него отсебятина пошла. Лучше скажи, куда Феб делся?
— Тебе шутку или по факту?
— Если она про дно моря, лучше молчи.
Аттуал деловито поджал губы и, хмыкнув, удалился прочь под смех ребят.
Минуя уцелевшие коридоры и арки, Моттраво наконец достиг своей цели. Вступая в развалины кабинета профессора Элэра, дыхание стало частым и глубоким от прилетевших в голове воспоминаний. Лунный свет едва проникал сквозь разбитые стекла. Окружающие обломки кабинета, разбросанные листы бумаг выделялись из общей картины постигшего разрушения.
Алая тень постаралась сохранить это место?
Внезапно его взгляд приковался к старой деревянной шкатулке, что стояла в стенном проеме. Прикрывавший ее все эти годы камень лежал рядом на остатках пола.
Паутина и глубокий слой пыли. Нетронута.
Ноги понесли его к находке, а руки жадно вцепились в шкатулку. Он осмотрел ее, лихорадочно пытаясь найти способ открыть запертую крышку. После нескольких безуспешных попыток Дэмиэно воспользовался обломком мебели, чтобы просто сломать причудливый механизм.
Старый добрый рычаг.
— Черт, Дэм, здание едва не рухнуло, — проворчал поднявшийся к нему Терра, выставляя правую руку впереди. — Мог бы и предупредить меня. Нашел чего?
— Спрятанная в стене шкатулка, — криво улыбнулся Моттраво и протянул находку Терра.
Исследовав дно шкатулки, его глаза приметили пожелтевшие пергаменты, укрытые внутри древних кожаных свитков.
— Здесь письма.
— Тогда ничего не помешает их прочесть, — Дэм лениво выдернул первый кожаной свиток и небрежным движением извлёк первое из писем:
"Дорогой друг.
Как ты знаешь, наша дружба была крепкой и надежной на протяжении всех этих долгих лет. Я ценил каждый момент, проведенный с тобой, и доверял тебе как собственной тени. Но сегодня я пишу тебе с чувством тревоги и глубоким беспокойством.
Недавно я столкнулся с информацией, которая потрясла мое нутро, и теперь не могу молчать об этом. Я узнал о возможном наступлении конца, о событиях, которые могут стереть с лица все, что мы знаем и любим.
Я не доводил подобную информацию до Ордена. Сам знаешь нрав нашего Магистра. Полагаю, что Андриан уже получил мое письмо и занялся поисками в Архиве.
У меня есть ключ к остановке апокалипсиса, я узнал об этом от надежного источника, но это требует действий и сотрудничества наших сил. Боюсь, столь опасный путь я доверю лишь тебе и Андриану. Зная нрав своего сына, об этом буду молчать до самой своей смерти. Поэтому я прошу тебя еще о чем-то большем: присоединись ко мне в этой нелегкой борьбе.
Я знаю, что такое решение может показаться неожиданным и трудным, поэтому я обещаю тебе всю возможную поддержку и помощь. Мы втроем сможем противостоять этому безумию, сжечь корни прошлого и вернуть миру наши мечтания и надежды.
Прошу тебя не обращать внимания на любые сомнения или предостережения, которые могут возникнуть внутри тебя. Это игры темных сил, пытающихся остановить нас. Мы должны держать наше видение ясным идти вперед, не разлучаясь.
Завтра мы с тобой встретимся в том месте, где всё началось — в заброшенной часовне на вершине холма. Я привезу собой карты, доказательства и план действий. Вместе мы сможем покончить с этим кошмаром.
Пожалуйста, прими это как мой искренний крик о помощи и верь, что я никогда не предал доверия, которое всегда было между нами.
Твой друг, Артур Дей".
Пульсирующее ощущение адреналина насквозь пронзило сердце Дэмиэно
— Но он не доплыл, — вздохнул Терра, присаживаясь на пол. — После посещения Инокензы он провалился в разлом и застрял на том самом острове. Знал, все, черт возьми, знал и даже перед смертью не сказал мне! Почему?
Повторяя один и тот же вопрос, Терра осмотрел потресканные стены.
— Продолжал видеть во мне все то же ничтожество?
— Скорее хотел защитить родного сына, — Дэмиэно говорил тихо, тщательно подбирая слова. — Ещё раз перечитай. Способ остановки, видимо, очень опасен и ужасен.
— Но все же ключ, — опустошенно продолжил Дей. — И что нам делать без него? Без Андриана и Элэра?
— Кэлэр всегда говорил, что если решение зашло в тупик, нужно искать ответ своим способом, минуя всевозможные правила и законы.
Терра грустно улыбнулся, вновь поднимая голову на друга:
— Продолжим чтение?
— Наконец вместо мрачной тучи ко мне вернулся Дей, — устало шепнул Моттраво открывая второй футляр. — Ого, этот даже не сильно потрепан. И не такой старый.
"Дорогой профессор.
Слова, встревожившие твои мысли, стали волнами моего письма. Я, неведомая тебе, но знающая все о происходящем, хочу предостеречь о тех тенях, что давно затаились вокруг тебя.
Ты жил, подобно бабочке, беспечно пархая над цветами дружбы и преданности. Но время раскрыло свои карты и показало истину – они, эти плохие ребята, без угрызения совести проникли в самые глубины твоего доверия. Они втянули тебя в свои игры, обвязывая все тело кукольными нитями, позволяя тебе быть лишь исполнителем их зловещих планов. Невзначай, ты стал орудием в руках заговорщиков, чьи интриги стали чуждыми тебе.
А они продолжают свои печальные деяния, грешные шаги, приносящие темные вечера и запах смерти в твою жизнь. Ведомые своими собственными интересами, они пользоватся тобой, как пресловутой ниточкой, вплетенной в сеть их коварных замыслов.
Теперь, мой друг, рассмотри эту бумагу как аркану и откажись быть манипулируемым и доверять лишь истинным союзникам, чьи намерения подобны ясному небу.
Пусть твое сердце станет щитом, отражающим все зло, которое они сеют на своем пути. Лелея внутренний голос, который громко кричит о предательстве и предлагает спасение. Они заслуживают лишь вашего презрения, а не веры.
Так что, дорогой Элэр, не предавай больше свои идеалы, свет твоей души продолжит гореть ярким огнем. И помни: настоящие друзья всегда будут сиять вокруг тебя, как звезды на ночном небе, в то время как обманщики растворятся во мраке своей собственной жадности.
С надеждой на твою истину и силу,
Твой анонимный защитник.
P.s. Если ситуация неизбежна, сожги свое тело. Оно не должно стать актером в их спектакле.
Последние слова глубоко врезались в сердце Моттраво. Выронив пергамент с рук, Дэмиэно прикрыл предплечьем лицо, сдерживая нарастающую истерику.
— Он пришел сюда, видимо, в тот день именно из-за этого письма. Затем его спрятал, но потом появился... Появился...
— Сообщник алой тени, — закончил за него Терра. — Дэм, что ты помнишь?
— Когда я оказался в темном шкафу, Элэр произнес слова, что-то на подобии: "Ты должен быть мертв". А потом бесформенное тело пыталось уничтожить и меня, — Моттраво ошарашенно перевел взгляд на Дея. — Неужели?
— Они использовали тело моего отца, чтобы переманить Элэра, — зло прохрипел Терра, сжимая до боли собственные кулаки. — Они ответят за это.
— Ответят, — хрипло согласился парень, пряча бумагу во внутреннем кармане. — Но что это за аноним?
— Не знаю, — выдохнул Терра, вставая на ноги. — Мне показалось или в окнах сверкает?
Выглянув наружу, Терра обомлел и чуть не пошатнулся в сторону: на черном густом полотне вновь открылась портальная трещина, из которой вырвались химеры.
— Проклятье! — рявкнул Дей и ловким движением руки принялся опускать пол под ними. — Держись, будет трясти!
— Быстрее! — вцепился руками в острый осколок Моттраво.
Внизу команда, вооруженная мечами и щитами, уже собралась вместе, чтобы отправиться в безумный вальс сражения с опасными обитателями Пустоши.
— Терра! — рявкнул Бергхан. — Хвала Господу, вы здесь!
— Какой план, капитан? — спросил Серхио и выставил двуручный меч наготове.
— Разлом, парни, я беру на себя, — прокричал Лоцман. — Постараюсь унести наши жопы подальше отсюда. Выиграйте мне время!
Первая химера подняла свой громкий рык, извергающий мощные волны звука. Лиам упал на колени, руками крепко закрывая свои уши.
— Научились звуку, твари,— цокнул Фаро и за плечи поднял длинноволосого с земли. — На, закрой свой тонкий слух ветошью.
Длинный холодный хвост, покрытый змеиной чешуей, обвился вокруг Гатто и безжалостно свалил его на землю. Вторая химера, метра двух в высоту, размашистым движением своего злобного крыла налетела на Конджиламенту, внушая страх своим рогом и клыками. Секунда — и ее голова встретилась с ледяным выступом, разделившим тварь и Калинон.
— Некррррасивые. Урррроды.
Поднявшийся купол из нитей молнии и воды защитили тело Бергхана, пока спирали огня отгоняли тварей подальше от пострадавших. Плечо Такары рассекла огромная пасть, но она продолжала сражаться, пока к ней не подоспели Нереа, Либерта и Эрба.
— Спокойно, Такара. Не двигайся, — Нереа крепко обхватила ее плечи. — Будет больно. Прикуси ткань.
— Мы с сестрой защитим, — устало выдохнула Иримэ, становясь спиной к раненой северянке. — Доверься мне.
Нарастающий сумрачный туман преобразил пейзаж до неузнаваемости. Химеры, безжалостные и кровожадные, окутали землю. Их зловещие ропоты и рыки продолжали разноситься в воздухе, заставляя сердца дрожать от страха.
— Их все больше, — взмолилась Каската.
— Как там Бергхан? — вытирая пот со лба спросил Рей.
— Осторожно! — одним ловким движением меча Лиата отразила укус одной из тварей, в то время как Колбаса вгрызлась той в ногу.
— Колбаса крррррасавица! Горрррржусь! Аюто лентяй!
— А сам то? — улыбнулась устало Фиамма.
— Рррррыцарь командует с воздуха!— прокричала птица.
— Фаро! Кинь мне камень! — прокричал на другой стороне поля Феб.
— Что ты задумал? Торговлю с ними вести? — шикнул Аттуал. — Вначале узнай курс валют!
Словив летящий в него осколок, Феб медленным шагом направился вперёд. Он, сжимая его в своей дрожащей руке, шагал уверенно в эпицентр действия разлома.
— Ты с ума сошел, Темпеста? — прокричал Рей.
— Феб петух! Стрррратегическое отступление! Прррриказ!
Свет отражался от камня, словно маленький огонек, а его тело излучало силу и решимость. Он двигался вперед, не обращая внимания ни на злобные вопли, ни на опасения команды, ни на приказы Рыцаря. Все, чем он руководствовался, был голос его сердца и совести.
— Если мне суждено умереть в этот час, да будет так.
— Он опять за свое! — хмыкнул Ремо.
— Феб не умиррррать!
Бежавшего к нему Терра он бережно откинул потоком ветра, не подпуская рыжего ближе к себе.
— Да он сбрендил! — ахнул Рей.
— Осел, — нервно цокнул Аттуал.
— Феб, прекрати! — вспыхнула Фиамма и выставила перед ним поток огненного столба.
Морщась от боли, он преодолел ее препятствие и продолжил свой путь, убирая от лица обгоревшие руки. Химеры, ощутившие угрозу, приняли решение отступать, призывая за собой своих собратьев на берегу моря.
Звук закрывшегося пролома сотряс землю и взметнулся ввысь, вобрав в себя крики химер и их ропот. Химеры, безжалостные и злые, были возвращены туда, куда принадлежали – в Пустошь.
Бергхан поднялся с места, похрустывая шеей.
— Вроде порядок. Ну и мерзкие создания.
— Берррргхан прррррогнал! Слава Ррррыцарю!
С облегченным выдохом, Лиата присела на землю, обхватывая себя руками.
— Земля холодная, замёрзнешь. — тихо шепнул ей Рей, подавая руку. — Лучше присядь там.
— Такара! — Гатто крепко обхватил ослаблен женское тело руками. — Гатто очень переживал! Как плечо?
Такара с улыбкой прижалась к его груди щекой, медленно закрыв глаза.
— Все хорошо. Теперь не болит.
— Я знаю, у кого сейчас заболит! —Аттуал, не церемонясь, влепил смачную затрещину по затылку брата. — Купашек было мало, решил в героя поиграть?
— Зато мы узнали их слабость! — заупрямился Феб. — Фиамма, ты хоть ему скажи!
Секунда — и вторая затрещина, уже от девушки, коснулась его головы.
— А это за что? — обомлел Темпеста.
— Без повода. Мне захотелось.
Дэмиэно, почесав затылок, обернулся на Лоцмана, ожидая дальнейших указаний. Заметив идущую к нему девушку, он заранее приготовился к нравоучениям и привычному ворчанию. Лёгким движением она прижалась к его груди, сдерживая собственную дрожь.
— Нереа? — удивился Моттраво.
— Нарушишь момент — убью.
Робким движением он прижал ее к себе за лопатки, зарываясь носом в ее волосы. От нее пахло чем-то отдаленно похожим на рябину и мяту.
— Значит был аноним, что пытался предупредить Элэра, — задумчиво протянул Бергхан, дослушивая историю Терра.
— Было бы славно его найти, — шепнул Дей, морщась от щипания в ране. — Спасибо, Эрба. Жаль, это невозможно.
— Почему невозможно? — удивился Бергхан. — Ты забыл, что у нас в запасе есть самый жадный человек на свете? Столь жадный, что своим упрямством способен на все? Уомо, накрывай на стол и жди гостей, мы отправляемся к тебе.