Ashes and Red (3)
Промчавшись через автоматические ворота, она резко затормозила у крыльца. Мотор заглох — и на секунду стало оглушающе тихо. Ни ветра, ни собак, ни жизни.
Выйдя из машины, она бросила ключи в сумку, захлопнула дверь, как будто хотела оставить всё позади, и почти бегом взлетела по ступеням особняка.
Щелчок замка.
Щёлк. Один.
Щёлк. Второй.
Всё. Закрыто.
Она стояла спиной к двери, пытаясь отдышаться. Грудь бешено вздымалась. Воздуха не хватало. Каждый вдох рвался наружу, как будто в горле стояли когти.
Х-хах... Х-хах... Х-хах...
Глухой, рваный, почти животный звук. Сердце стучало в ушах, будто отбивало тревогу.
Она не понимала, что это было. Адреналин ещё бурлил под кожей, с пальцев медленно сходило напряжение. Но внутри всё ломало: не от боли. Не от усталости.
От страха? От возбуждения? От дикого желания, которое проснулось в ней на ринге?
На лице появилась хитрая ухмылка от сегодняшнего события.
Она резко сбросила туфли — один каблук ударился об стену.
Платье соскользнуло с плеч, она поймала его на полпути— рука дрожала.
Босиком по холодному мрамору она двинулась вглубь дома.
Шла, будто сквозь воду. Воздух был густой, как сироп, мысли — спутанные, липкие.
В тёмной ванной она включила свет — тусклый, рассеянный. Огромное зеркало встретило её другим отражением. Она застыла.
Глаза в зеркале были другими. Живыми. Слишком живыми.
- Это не я. Это не должна была быть я.
Сжав губы, она открыла кран. Вода лилась в ванну — глухо, тяжело, с паром, как дыхание зверя.
Пальцы расстегнули застёжку. Ткань, будто устав от напряжения, послушно соскользнула с тела.
Она провела ладонью по лепесткам роз на поверхности — они кружились, как память, которую невозможно стереть.
Осторожно, будто боясь сломаться, опустилась в горячую воду.
Медленно. До плеч. До шеи. До подбородка.
Закрыла глаза. И исчезла.
Температура — почти кипяток.
- Пусть жжёт. Пусть стирает.
Она дышала медленно, глубоко.
Как в засаде.
Как перед выстрелом.
- Ты — не женщина. Ты — оружие.
После — полотенце. Чёрное. Волосы закручены в тугой узел.
На лице — ни капли эмоции.
Взгляд — как лёд.
Она накинула чёрный длинный халат, подошла к окну, глядя в ночь.
- Завтра я снова стану тенью. А сегодня — это была ошибка. Последняя.
На кухне царил полумрак. Луна скользила сквозь огромное окно, оставляя на мраморе бледные полосы света.
Сквозь приоткрытую створку в дом пробирался ночной воздух — прохладный, влажный. Листья в саду шептались, как будто обсуждали её.
Эмида нажала кнопку кофемашины.
Звук размалываемых зёрен пробил тишину, как выстрел
Аромат свежесваренного кофе начал растекаться по дому — терпкий, с горчинкой, почти как кровь на коже.
Она стояла у барной стойки — босая, с каплями воды на ключицах, в чёрном халате.
Мокрые кончики волос липли к шее. В глазах отражалась луна и что-то ещё. Нечто недосказанное.
На мраморной поверхности кухни стояла папка. Та самая.
Она взяла кружку — чёрную, матовую — и сделала глоток. Горячо. Слишком. Но она даже не моргнула.
Села. Кулаками выровняла обшарпанную папку.
Открыла.
Первым выскользнул снимок.
Он.
Не тот, на снимке — он был другой.
Не потный, не злой, не мокрый от боя.
Хищник в коже джентльмена.
Тёмный костюм, часы, полураспущенный воротник, а из-под манжета — тень татуировок.
Смотрел прямо в камеру. Прямо в душу.
Как будто знал. Что она будет смотреть. Что она — придёт за ним.
Венансио Альварес. 34 года.
Бывший агент.
Сейчас — вне закона.
Считается вооружённым и крайне опасным.
Подозревается в:
• ликвидации двух оперативников в Цюрихе
• срыве миссии в Тбилиси
• укрытии агента-призрака из списка Чёрной Шахматной Партии
Пропал: 3 месяца назад
Эмида перевернула страницу.
Следующая фотография — с дрона.
Он на крыше отеля в Токио. Окурок между пальцев. Волосы растрёпаны, небрит, в расстёгнутой рубашке.
Смотрит прямо вверх. Прямо в объектив. И снова — как будто в неё.
Отчёт: драка в боксерском клубе. Победа за 47 секунд.
Психологический профиль:
Агрессивный.
Мастер ближнего боя.
Психологическая нестабильность.
Высокий уровень стратегического мышления.
— Чудесно, — пробормотала она.
Сигарета легко прилипла к губам. Огонёк запрыгнул в темноту кухни, как глаз хищника.
Она откинулась назад, сделала медленный вдох, выпуская дым в потолок.
Где-то час назад .....
Раздались скрипы — поворот, дрифт — и она исчезла из фар.
Резкое торможение, визг шин, и... пустота.
Ни фар, ни фонарей. Ни следа.
Исчезла.
Он выдохнул зло, прижав кулак к приборной панели.
— Чёрт...
Венансио выскочил из машины. Ночной воздух встретил его тишиной, настороженной, будто сам город боялся дышать.
Толпа в ушах — уже эхо. Но он ещё слышал, как звучала она. Как смотрела.
Он пошёл вдоль обочины — до поворота, до шоссе.
Где она?
Каждый вдох напоминал о ней — её запах, движение, взгляд.
«Особняк Альварес»
Через двадцать минут.
Гараж — размером с дом.
Чёрная вывеска: "VA Group", охранное крыло семейной империи.
Масляный свет с потолка, запах бензина, оружейный металл.
Он зашёл, тяжело дыша, сжал челюсть.
Упал на железный ящик.
Перед ним — экран.
Камеры.
На ладонях — кровь.
Сухая, свежая, разорванная.
Пальцы содраны до мяса. Костяшки — треснувшие, ссадины от чьих-то зубов, ногтей.
Кровь чужая. Кровь своя.
Он сдёрнул бинты — больно, держа в зубах, как в бою.
Кожа под ними пульсировала, будто жила своей жизнью.
Злоба росла. Изнутри.
— Да как она ... Кто она вообще такая , — прохрипел он, чуть слышно.
Пальцы вбивают команды в планшет.
Записи. Кадр за кадром. Пауза. Приближение.
Но всё мимо.
Ни улицы. Ни номера. Ни тени.
Он потянулся за новым бинтом — и случайно задел старую фотографию.
На ней — вся семья.
Идеальные улыбки. Белоснежные зубы. Глаза, в которых нет жизни.
Он медленно, с наслаждением скомкал фото, бросил в пепельницу и поджёг.
Огонь съел их с удовольствием. Как он когда-то мечтал.
— Ты всегда знал, — прошептал он, не себе,
— что ты не человек.
Пепел осыпался.
А он сидел. И чувствовал, как внутри всё горит сильнее.
Планшет гаснет, потом оживает.
Имя: Эмида Варго (с рождения : Эмма Демир)
Возраст: 22
Местоположение: «не отслежено»
Связанные объекты:
– Виб-клуб "Nexus / The Red Line"
– Подпольные поединки (бокс, бой без правил)
– Частные вечеринки с пилон-танцами, зашифрованные списки
На экране — фото.
Она — в чёрном костюме, строгом, подчёркивающем каждое движение.
Белая рубашка. Узкий галстук. Волосы — в высокий узел.
Красные губы. Холодный макияж. Взгляд — сквозь объектив.
Он медленно ткнул в экран:
— Цель... цель... не цель
Захохотал в полумраке.
Холодный, хриплый смех, от которого дрогнула лампа над головой.
— Ты думала, ты уйдёшь от меня?
— Нет, девочка. Ты просто не успела понять, кого задела.
Он сидел в темноте.
Экран светил в лицо, как фонарь следователя.
На планшете — старая, выцветшая новость из одесского архива. Перевод был кривым, но смысл бил в грудь чётко:
«34-летняя Инесса Демир погибла при невыясненных обстоятельствах в собственном доме.
Рядом находилась её 10-летняя дочь.
Подозрение в суициде. Следствие приостановлено.»
Официально — тишина. Но он копал глубже.
Архив судебно-медицинской экспертизы.
Полиция. Психиатрический отчёт по ребёнку.
Записи, которые не должны были остаться.
«Мать была в крайне нестабильном состоянии.
За два дня до смерти сообщала соседям, что "слышит голоса"
и "смерть стоит за окном в красном платье»
Пальцы Венансио сжались.
«Дочь находилась в доме.
По показаниям, женщина закрылась с ней в комнате,
включила камеру (запись не найдена),
и произнесла несколько фраз, которые ребёнок повторяла на допросе почти дословно.»
Он медленно пролистнул до скриншота допроса.
«- Ты видишь, Эмма?
- Ты видишь, до чего он меня довёл?
- Ты думаешь, он вас любит?
- Я вижу, как смерть идёт за вами.
- Вы все сгорите. Все.
Но я уйду первая. Я покажу тебе, как это выглядит — конец.
Не моргай. Не отворачивайся. Смотри.
Учись."
Пауза.
Он прикрыл глаза. Боль — тупая, едкая, как пепел на языке.
Метод смерти:
Шокер, разряд на мокрую кожу.
Дальше — самоподжог.
Запах гари стоял в доме 48 часов.
Ребёнок не мог говорить три дня.
Рисовала огненные круги. Повторяла:
"Огонь не горит, он смотрит".
Уведомление:
🔺 Объект "Эмида Варго" — не идентифицирован.
Данные фрагментарны. Последний сигнал: подземный бойцовский клуб "Nido Sombra".
Он усмехнулся. Почти с уважением.
— Ты не убегаешь.
— Ты возвращаешься туда, где тебя сожгли.
— Но теперь... ты — пламя.
Он встал, планшет погас.
Снаружи — ночь.
Но он больше не чувствовал темноты.
Он знал, что в ней есть она.