Глава 1
Утро было заполнено холодом и спешкой. В казармах пока просыпались одни, другие уже одевались молча, на автомате. Кай сел на узкую койку, сжав голову в ладонях.
Пульс скачет. Грудь давит. Не покажи… Никому.
Он глубоко вдохнул, подавляя тошноту, и открыл ящик под кроватью. Куртка с армейской нашивкой была ещё чуть влажной после стирки, ботинки — жесткие, ноги снова будут кровить.
Лира мельком глянула на него, сидя на соседней койке, завязывая волосы в тугой хвост.
— Ты плохо выглядишь, — бросила она вполголоса. — Ночь была тяжёлая?
Кай выпрямился и натянуто улыбнулся:
— Просто не выспался. Слишком много мыслей.
На самом деле, мысли были на втором плане. Всё тело гудело — неестественно, словно внутри запустили мотор. Адреналин. Вчерашняя доза. Первая. София сказала, что всё в порядке. Лгала ли она или просто не поняла, насколько ему хреново?
Он высунул голову с форточки в прохладное утро, вдыхая влажный воздух столицы. Где-то вдали слышались шаги, команды, гул техники. День только начинался — и он не имел права сдаться в первый же месяц.
Он знал, что на плацу их будет ждать Маркус. Инструктор. Садист в форме, по слухам — больше машина, чем человек.
Держись. Если упадешь — задавят.
Кай застёгивал пуговицы, как в казарму влетело знакомое:
— Проклятье, опять носки убежали под койку. Их, видимо, тоже мутит от этих утренников с Маркусом.
Это был Финн — недавно к ним подселили. Худощавый, с вечно растрёпанными волосами, он был как пятно солнечного света в сером мире казарм. Финн не вставал по команде — он «просыпался творчески», как сам говорил. Сейчас он сидел на полу, держа один носок в зубах, а второй безуспешно ловил рукой, пока шерсть ускользала от него по скользкой плитке под койкой.
— Как можно не знать, где твои вещи, если их всего четыре? — проворчал Томми, выходя из душевой, насквозь мокрый и бодрый, как будто не знал слова «усталость».
— Потому что я не отношусь к ним как к вещам, — философски произнёс Финн, вставая. — Я предпочитаю думать, что это мои спутники по страданиям.
— Ага, а ботинки у тебя тоже друзья?
— Нет, ботинки — палачи. Особенно после маршей. Почему одним дают размер больше, другим размер меньше? Почему сразу не выдать по размеру?
Кай не смог не улыбнуться. Финн был чем-то вроде противоядия. Его поразительное безразличие к авторитетам сбивали напряжение, которое висело в воздухе с момента их прибытия. Он умел шутить даже о расстрелах и трупах — и всё равно оставался странным образом обаятельным.
— Финн, ты правда добровольно пошёл в армию? — спросил Кай, натягивая куртку.
— Добровольно? — тот прищурился. — Это громкое слово. Скажем так… я не нашёл более дешёвого способа получить крышу, еду и доступ к запрещённым медикаментам. Хотя, если честно, я сюда попал, потому что кое-кто перепутал анкету. Я должен был попасть прямо в Совет.
Он сказал это легко, но в глазах его что-то дрогнуло. Что-то, о чём он, скорее всего, не собирался говорить. Или ещё не готов.
Кай вышел на утренний холод с верным ощущением: рядом с ним теперь были те, кто мог бы стать чем-то большим, чем просто сослуживцами.
Плац уже гудел. Сырой воздух столицы щипал кожу, а бетон под сапогами был серым и холодным.
Встав в заднем ряду прямо за Элли и Гаррисом, Кай с трудом скрывал, как мутит желудок. Адреналин всё ещё пульсировал под кожей, оставляя металлический привкус во рту и ломоту в висках. Он стоял, не показывая слабости. Он не мог позволить себе быть слабым. Томми вытянулся словно струна, Лира пряталась за головами, а Финн зевал так, словно на заднем плане шёл спектакль.
— Если меня убьют, прошу, пусть на моей могиле будет написано: пал в борьбе с зарядкой.
— Пал, споткнувшись, ища свои носки, — фыркнул Томми.
Перед ними стоял Маркус — офицер, что, казалось, был собран из жил, тени и чистого адреналина. Его зрачки горели, как будто он смотрел сквозь людей, а губы были сжаты в тонкую линию, пока он мерил новобранцев взглядом.
— Пятнадцать кругов по периметру плаца, — произнёс он спокойно. — Кто не добежит — остаётся после отбоя на дополнительную. Кто упадёт — в медпункт. А кто ноет — сразу на отчёт к Эмилии.
Он кивнул. Солдаты побежали.
Первые круги давались легко. Потом — как будто бетон стал глубже, воздух гуще. В глазах Кая темнело, он чувствовал, как каждая клетка тела будто взрывается от напряжения. Лира бежала рядом, стараясь держаться с ним уровне, а Томми всё время отставал, то снова вырывался вперёд, как будто мерился стлами с кем-то невидимым. Финн бежал не быстро, но с каким-то внутренним ритмом, почти лениво. Он то напевал что-то под нос, то считал людей вслух.
На восьмом круге Кай почувствовал, что сердце может вырваться наружу. Мир плыл, но он не позволил себе сбавить шаг.
Маркус стоял в тени, наблюдая. Ждал. Оценивал.Кай не знал, что хуже: боль в теле или взгляд этого человека.
К пятнадцатому кругу силы были на исходе. Кай рухнул бы — но не рухнул. Просто стоял. Дышал. Долго. Глубоко.
Маркус подошёл к нему первым.
— Четвертый, — коротко констатировал он.
Он ушёл, оставив за собой запах пота и сигарет.
Кай поднял взгляд. Над горизонтом вставало бледное солнце.
***
Столовая встретила их запахом разогретого мяса и капусты. Кафель блестел под сапогами, стены были выкрашены в тускло-серый, отталкивающий цвет, будто специально, чтобы никто не задерживался дольше необходимого.
Кай, Лира, Томми и Финн заняли стол у окна, сквозь которое просматривалась дальняя стена плаца. Они ели в молчании — жадно, сосредоточенно, как будто у них в тарелках была не похлебка, а настоящий стейк с овощами. А потом Финн, неспешно разжёвывая лепёшку, хмыкнул:
— Этот Маркус… он точно человек? Или собран из обломков старой машины?
— У него пульс, как у хищника, — добавила Лира, качая головой. — Он нас почти не тренировал. Он нас испытывал. Смотрел, кто сломается.
Томми, утирая пот со лба, усмехнулся:
— Да ему бы сражаться, а не командовать. Похож на бомбу — знаешь, что сейчас рванёт, но не знаешь когда.
— Мне он напомнил собак из старых фильмов, — сказал Кай. — Таких, которых выпускают, когда кто-то нарушает границы. Он не говорит лишнего. Он… запоминает. И ждет.
Финн поморщился:
— Молись, чтобы он тебя не запомнил. Я слышал, один парень из прошлой волны якобы не так построился, так Маркус устроил ему личный курс «ада босиком».
— Думаете, он был таким и до службы? — спросила Лира и посмотрела на остальных. — Или армия его сделала?
— Может, и не армия вовсе, — хмыкнул Томми. — Может, он жил где-нибудь в Зоне 2. Там говорят, люди спят с винтовками. Сейчас же мир как пороховая бочка.
— Он не просто офицер, — тихо сказал Кай, ковыряя кашу. — Он такой же адреналиновый. Они на этой штуке живут. Чувства стираются. Остаётся только цель. И страх.
Финн, как всегда, решил разрядить обстановку:
— Ну, зато на свадьбу ему подарок будет проще выбрать — пачку шприцов и бутылку антисептика. С запахом лимона.
Лира улыбнулась, но в её глазах по-прежнему осталась тревога. С каждым днём она всё чаще смотрела на окружающих, как на тех, кого можно было потерять в любой момент.
— А вы заметили, — сказала она, — как здесь всё строго, по правилам? Каждый шаг, каждый взгляд. Даже как вилку держать — и то, наверное,на это есть инструкция.
Кай кивнул. Внутри поселилось то самое чувство, что он помнил из интерната: за окнами — стены, за улыбками — наблюдение.
После завтрака новобранцев пригнали в учебный зал. Высокие металлические стены, лампы дневного света под потолком, и ничего, что могло бы отвлечь. Ряды скамей, металлическая трибуна для лектора. На стене за ним — застывший голографический экран.
Кай сел ближе к краю. Лира — рядом, Томми — чуть позади. Финн громко зевнул, но глаза его были почему-то насторожены.Через мгновение шаги прозвучали гулко и ритмично. Вошёл Ройс.
Он был в полевой форме, без лишних знаков отличия, но одного взгляда хватало, чтобы все в зале выпрямились. Его голос был спокоен, но будто ударял — каждое слово точно в цель.
— Урок первый. Не все враги носят форму.
Он активировал голограмму. Перед бойцами появился силуэт — искажённая фигура с вытянутыми конечностями и слишком большими глазами.
— Мутанты. Побочный продукт войны, радиации, магии и человеческой алчности.
Изображение сменилось: следующий мутант был похож на человека, но с покрытым чешуёй телом.
— Тип первый: Приспособленцы. Они почти разумны, умеют маскироваться. Используют оружие, устраивают засады. Пули действуют, но лучше огонь.
Он щёлкнул — новая форма. Кожа цвета песка, тело сжато и мускулисто.
— Тип второй: Регенераты. Быстро восстанавливаются. Цельтесь в голову. Не медлите. Они быстрее, чем кажутся.
Щелчок. Мутант, покрытый наростами, с шестью конечностями.
— Тип третий: Разрыватели. Здоровенные, медленные, но крайне опасные в ближнем бою. Если слышите от них хруст — уже поздно. Стреляйте себе в голову — это будет менее мучительная смерть
Он повернулся к залу.
— Встреча с ними — вопрос времени. И если вы думаете, что страх — слабость, вы уже мертвы. Страх — это топливо. Правильно сгорев, он даст вам шанс выжить.
Томми что-то тихо пробормотал про "захватывающее начало карьеры". Финн же наклонился к Каю:
— Слушай, а у нас будет тест по этому? Или сразу практика на живых? Контрольная? Двойки придется отрабатывать?
Кай не ответил. Его взгляд был прикован к проекции. Один из силуэтов был почти таким, как тот, что он видел в сне. Что шептал ему.
Ройс провёл ладонью по голограмме — изображение мутанта с шестью конечностями рассыпалось в воздухе.
Он молча обвёл взглядом класс, как будто выискивая жертву.
— Посмотрим, кто из вас усвоил, за что платят жизнью, а за что — только пальцами.
Он остановился у Томми.
— Мейсон. Назови класс мутанта, что сбивается в стаи и реагирует на запах крови.
Томми расправил плечи.
— Эм… Ну… Кровохап? Или… нет, Кровоклык? Они же там все на «крово-»!
Ройс устало выдохнул.
— Смерек.
Он повернулся к следующему.
— А ты, кто у нас с полулежачей осанкой?
— Финн Вале, сэр, — с ленцой сказал парень, отрываясь от дремоты. — Мутанты делятся на два типа: уродливые и чересчур уродливые. А если серьёзно — я был занят, переводил ваши слова в блокноты для поклонниц.
Зал прыснул, кто-то фыркнул. Ройс не улыбнулся.
— Я тебя переведу на кухню, если будешь продолжать умничать, поэт.
Он шагнул к следующему.
— Новенькая. Имя.
— Элли Рикс, сэр, — выпрямилась она, как струна.
— Отлично. Приспособленцы. Как их отличить?
— По… глазам? Или нет, по коже? Или у них хвост… — Она сбилась.
Ройс уже отворачивался, лицо его налилось раздражением.
— Могла бы просто сказать "никак". Потому что они на то и приспособленцы.
Следующим оказался невысокий мальчишка с торчащими ушами.
— А ты?
— Я думал, это лекция, а не суд, сэр, — прошептал он.
— Это армия. Здесь либо ты судишь, либо ты — под приговором. Садись. Сегодня у нас уже есть доброволец на уборку казармы.
И, наконец, взгляд капитана упал на Кая.
— Ли. Что ты сделаешь, если слышишь, как твой напарник зовёт тебя из-за угла, но ты точно знаешь, сто он погиб час назад?
Тишина. Даже Финн перестал ёрзать.
Кай поднял взгляд.
— Я спрошу, как звали нашего общего воспитателя в интернате.
— И если ответ верный?
— Тогда задам следующий вопрос.
— А если и его он знает?
— Тогда я попрошу прощения… и выстрелю в голову.
Повисла пауза. Впервые Ройс не ответил мгновенно. Он медленно кивнул, будто с трудом решился на внутреннее соглашение.
— Правильный ответ. Научитесь убивать тех, кого вы любили — и выживание перестанет быть случайностью.
Он отвернулся, бросая:
— Все на плац. Десять минут. Взвод “Шторм” — первый в списке на тренировку.
Коридоры казарм, прохладные и освещённые ровным белым светом, почти не отличались друг от друга. Стены с редкими знаками навигации сбивали с толку — особенно тех, кто был погружён в обсуждение происходящего.
— Я всё ещё уверен, что "кровоклык" звучит круче, — буркнул Томми, засовывая руки в карманы. — Пусть они хоть сто раз смуреной зовутся.
— "Смерекой", — с усмешкой поправила Лира. — И ты перепутал всё на свете.
— Зато Финн был в образе, — фыркнул Кай. — Поэт с фронта, героически погибший на первом задании.
Финн, идя чуть позади, драматично прижал руку к сердцу.
— И пусть на моей могиле напишут: "он не выучил глупую классификацию Ройса, но навеки покорил сердца собратьев".
— Только не моё, — пробормотала Лира, закатывая глаза.
— Ладно, куда мы вообще идём? — спросил Кай, оглядываясь.
— Думал, ты знаешь, — пожал плечами Томми.
Повернув за очередной угол, они услышали резкий голос — глухой и гневный, с металлическим отголоском. Кай замер, жестом остановив остальных.
— Это же… Эмилия? — прошептала Лира.
За стеклянной перегородкой в полутёмной комнате стояла Эмилия, спиной к ним. Напротив неё — высокий мужчина в чёрной форме совета, лицо не видно. Но каждый её жест был полон гнева.
— Ты не имеешь права подменять приказы без согласования, — говорила она. — Я куратор зоны, и если ты снова вмешаешься, я лично вынесу это на открытое заседание.
— Ты теряешь контроль, Эмилия, — холодно ответил собеседник. — Мы наблюдаем. И не только за мутантами.
Она резко развернулась — и едва не заметила ребят. Кай быстро отдёрнул Финна за рукав, прячась за угол.
— Чёрт, — прошептала Лира. — Что это было?
— Совет… спорит между собой? — пробормотал Кай. — И они говорят о наблюдении. За кем?
Финн приложил палец к губам.
— А вот это уже интересно...
— Что это было вообще?.. — шепнула Лира, прижимаясь к стене.
— Думаю, конфликт Совета, — ответил Кай, не сводя взгляда с перегородки. — Они явно что-то не поделили.
В этот момент Лира неосторожно ступила назад — и с глухим щелчком опрокинула на пол металлическую стойку с инструментами.
Звук прокатился по коридору, как выстрел.
— Что это?! — выкрикнул мужской голос из-за стекла.
Эмилия резко обернулась, выхватила коммуникатор и нажала на кнопку:
— Командиры, у нас движение в коридоре 2Z. Немедленно перекрыть выходы. Возможно, посторонние.
— Прячемся! — прошипел Финн и сорвался с места. — Твою ж, из всех алфавитных букв напоролись на Z!
Ребята рванули вперёд, врезаясь в полумрак и петляя между дверями и лестницами. Их дыхание эхом отражалось от стен. За спиной уже слышались быстрые шаги.
— Вон туда! — Кай указал на служебное помещение.
Они юркнули внутрь, затаились между металлическими трубами и вентиляцией. Прошло несколько секунд — и мимо пронеслись фигуры в чёрной форме. Один из них — Маркус — остановился, его взгляд словно прочесывал периметр на километр вперёд.
— Проверить отсеки! — скомандовал он. — Эмилия сказала, что это может быть диверсия.
— Или просто напуганные новички, — бросил второй, незнакомый голос, с явным акцентом.
— Может ты не такой частый здесь гость, Эллар, но я напомню, что всем новеньким был проведен инструктаж. Кто бы это ни был — найти.
— Разве гостю нужно прямое участие в ваших драмах?
Сквозь решётку вентиляции Кай уловил: это был высокий офицер с серебристой эмблемой другой зоны. Его лицо было спокойным, но глаза — хищными.
— Они перекрыли основной коридор, — прошептала Лира. — Мы в ловушке.
— Не совсем, — Финн указал вверх. — Вентиляция. Не первый раз от старших прятался там в интернате.
— Шевелитесь! — Кай подтолкнул друзей. — Нас не должны поймать.
С глухим скрежетом ребята начали подниматься в вентиляционный тоннель. Он оказался уже, чем казался снаружи. Металл скрипел под весом, воздух был затхлым, а пыль оседала на коже и одежде. Ребята ползли на четвереньках, стараясь не шуметь.
— Отличный план, Томми, — прошипела Лира, — теперь мы в прямом смысле увязли в железной кишке.
— Эй, я не заставлял вас лезть. Мы просто искали выход, а потом — бац! — вентиляция. Кто знал, что тут всё как в лабиринте?
Кай молчал, сжимая челюсти. Он слышал, как вдалеке что-то заскрипело — может, другой отряд уже прочёсывает коридоры. Может, их уже ищут.
— Давайте просто вернёмся, — предложила Лира. — Найдём ближайший выход и скажем, что заблудились. Мы ничего не сделали!
— Признаться? Ты серьёзно? — фыркнул Томми. — Думаешь, Ройс и Маркус такие милые, что простят эту “ошибку”? Нас минимум на кухню поставят до конца года.
— Лучше кухня, чем допросы, — буркнул Финн. — Кстати, если нас найдут в вентиляции, они подумают, что мы шпионили. Знаешь, как военные любят слово “дезертир”?
Впереди тоннель имел три узкие ветки. Один ход уходил вниз — к более узкому и тёмному участку. Второй и третий — поднимались под наклоном, и оттуда веяло слабым, но свежим воздухом.
Ребята переглянулись.
— Нужно разделиться, — сказал Кай. — Если кто-то найдёт выход — вернётся за остальными.
— Нет, — резко сказала Лира. — Это глупо. Если кто-то застрянет, никто не узнает. Давайте вместе.
— Вдвоём и по одиночке, — предложил Финн. — Лира с Томми. Вы — туда. Мы вверх. Через пять минут возвращаемся сюда. И если что, говорим, что это была идея Кая, а мы тут ни при чём.
— Спасибо, Финн, — буркнул Кай. — Очень честно.
— Я честный, но живой, — отозвался тот,скрываясь в темноте .
Кай взглянул на Лиру. Та глубоко вздохнула, пробормотала:
— Пожалуйста, береги себя.
Тоннель слабо дрожал. Где-то далеко эхом пронёсся голос — то ли женский, то ли просто ветер.
Три поворота — и долгожданный выход. Кай выдохнул, выбираясь из узкого вентиляционного люка. Металл был скользкий от пыли и пота, руки дрожали от напряжения.
Он выпрямился, быстро осмотрелся. Пусто. Тихо.
Но через секунду тишину нарушили гулкие шаги— кто-то явно шел по коридору. Быстро. В боевых ботинках.
Не раздумывая, Кай метнулся к ближайшей двери и проскользнул внутрь.
Щелк — замок защелкнулся.
Он обернулся.
Пар.
Керамика.
Шум текущей воды.
Душевая.
Женская.
— Эй! — раздался резкий голос.
Кай замер.
Из-за занавески, одной рукой сжимая короткое полотенце, вышла София. Волосы намокли и прилипли к щекам и шее. Взгляд — холодный, недоуменный, опасный.
— Ты, что, черт возьми, здесь делаешь?!
— Это… это не то, что ты думаешь! — Кай поднял руки, отступая к двери. — Я прятался! То есть — от патруля! Ну, не от тебя, конечно…зачем от тебя прятаться? Ты же не страшная.... То есть я не это...
— Ты залез в женскую душевую, спасаясь от погони?
— Я думал, это техническое помещение!
София смотрела на него несколько секунд. Потом вздохнула, прикрывая глаза рукой.
— Ты хоть знаешь, насколько это глупо?
— На сколько по шкале от одного до “тебя сейчас казнят”? — пробормотал Кай.
София молча подошла, подхватила с вешалки халат, накинула.
— Если ты хочешь, чтобы тебя не сдали, у тебя есть две секунды, чтобы повернуться, открыть дверь и исчезнуть.
— Спасибо, — выдохнул он, резко дергая за ручку.
— И Кай… — он обернулся. София смотрела прямо ему в глаза, уголок губ чуть тронут улыбкой.
— Умойся, если хочешь скрыть свои приключения в вентиляции .
***
Воздух был ещё тёплым от дневной жары, когда Кай догнал остальных у входа в казармы. За спиной звякали ремни и стучали ботинки — день подходил к концу, и душ был последней наградой перед отбоем.
— Ну что, герой, — начал Томми, не успел Кай открыть рот, — рассказывай, каково это — влетать к Софии без цветов и приглашения?
Кай поморщился:
— Это была ошибка. Я просто искал выход. Кто знал, что там будет...
— Полуголая нимфа? — Финн подмигнул. — Ну, так-то у тебя теперь история получше нашей будет. Я, например, просто подскользнулся на лестнице.
— А она что? — Томми не отставал, глаза сверкали от досужего любопытства.
— Сказала, чтобы я валил. И чтоб дверь закрывал за собой, — буркнул Кай.
Финн прыснул от смеха, а Томми фыркнул, но уже с чуть прищуренным взглядом.
— Повезло же некоторым...
Лира подошла последней, бросив на Кая короткий взгляд. Ни тени улыбки. Она молчала, будто не придавала значения услышанному, но руки её были скрещены слишком плотно, а шаг — резче обычного.
Кай хотел что-то сказать, оправдаться — но слова застряли в горле. Он не был уверен, перед кем вообще должен извиняться. Но чувствовал — перед ней нужно. Хоть пока и не понятно за что.
— Ну ладно, — вздохнул Томми. — Идём. Может, и нам с тобой в душе повезёт.
— С твоей рожей? — отозвался Финн. — Только если заблудишься в морге.
Они засмеялись, уходя к казарме. Кай задержался на секунду, посмотрел на Лиру. Она всё ещё молчала.
И только тень в её глазах говорила — услышала она всё. И спешила покинуть его компанию.
Когда остальные уже скрылись за дверями казармы, Кай догнал Лиру.
— Подожди, — он осторожно коснулся её плеча. — Я хочу поговорить.
Лира не обернулась. Лишь на мгновение её плечи дрогнули.
— Я не злюсь, — сказала она почти шёпотом. — Она может сдать. Я не верю ей.
Она повернулась. В её глазах смешались упрямство, обида и что-то ещё — что-то уязвимое. Кай увидел в них свою Лиру из детства — ту, что делала для него подарки из веточек и ткани, ту, что плакала, когда наказывали Томми.
— Ты мне важен, Кай, — добавила она. — Я правда переживаю за тебя. А ты будто... всё время где-то не здесь. Я вижу, что тебе плохо, почему не говоришь? Не доверяешь?
Он открыл рот, чтобы ответить — но в этот момент позади раздался глухой, срывающийся крик. Один из новобранцев, которого они мельком видели утром — высокий, с серыми глазами и смуглой кожей стоял, пошатываясь. Его лицо было искажено, руки дергались в воздухе, будто он хватал невидимых врагов.
— Эй! — Финн в одном лишь полотенце бросился к нему, но в этот момент тот начал корчиться, изо рта хлынула пена, закапала кровь из ушей и глаз. Он захрипел, дернулся и рухнул на землю с таким звуком, словно внутри него лопнул шар.
Все отпрянули. Кто-то вскрикнул. Томми застыл, бледный, как мел. Кай шагнул ближе, опустился на колено — и в этот момент всё стихло.
Курсант был мёртв. Тело лежало в неудобной позе, руки хоть всё ещё судорожно сжимались, но взгляд уже остекленел.
И тогда оно снова пришло — ощущение тишины, не человеческой.
— Мы здесь.
Голос, будто исходящий откуда-то из-под земли. Из-под кожи.
Кай замер. Он не испугался. В этом голосе не было угрозы — только усталость. Он опустил взгляд на тело.
— Спрятал. В глубине. Где пыль и грязь. Найди… сокрытое под вышкой. Тайник. Вода. Свет. Стена дышит.
Пока рядом суетились врачи и кто-то звал Ройса и Маркуса, Кай встал. Его взгляд встретился с Лириным — она ничего не слышала. Только он.
Только он слышал кости.
И почему-то это казалось… правильным.