Глава 14
Я закрыла за собой дверь в свою комнату. Страшно кололо виски. Всхлипывая и хрипя, я сбросила с себя куртку и сапоги. Никогда не чувствовала себя такой разбитой. Ныли стигматы. Я судорожно начала чесать их. Образовавшаяся корка лопнула. Наружу потекла кровь пополам с желтоватым гноем. Я метнулась к комоду, схватила лежащую на нём пачку салфеток, начала обматывать руки. Бумага мигом пропиталась содержимым ран и стала бесполезна. Я застонала. Слёзы хлынули с новой силой. Я сползла на пол, придерживая кровоточащие ладони. Я знала, что на кухне в шкафчике были бинты. Но боялась выходить из своей комнаты. Это один из немногих моих уголков спокойствия, где я могу ни о чём не думать. Я боялась, что обязательно наткнусь на кого-нибудь из братьев. Я не хотела видеть никого из них. Даже Сплендора с Трендером. Я... хочу спокойствия... Просто лежать и наслаждаться спокойствием, тишиной, безопасностью...
Мелькнула мысль. Всего лишь мелькнула. Но вызвала сладостное волнение в животе. За ним пришёл страх, осознание того, что это запрещено...
«Он прав. Мне нечего больше терять...»
Я стянула с себя свитер, оставшись в тонкой, насквозь мокрой из-за бега и жара, майке. Опираясь о ручки ящиков в комоде, медленно поднялась. Ноги тряслись, как и руки. Тело ломило в страстном желании сделать то, что я хочу. Удовлетворить потребность. Жизненно необходимую потребность...
Я навалилась на дверь. Та распахнулась. Я чуть не выпала в проход коридора, но, ухватившись пальцами за дверной косяк, удержалась на ногах. Медленно направилась туда, куда задумала. Вот ванная. Захожу туда, кидаю взгляд в зеркало. Он ловит растрёпанные рыжие волосы, тусклые, бывшие когда—то зелёными, глаза и почти белую кожу с нитками вен и капилляров под этими глазами. Но меня не интересует моё отражение. Я хочу другого...
Дрожащими руками я открываю шкафчик, размазывая по нему густеющую кровь, достаю из его недр тонкий шприц. Выхожу из ванной и, ещё больше шатаясь, иду в сторону кухни. Главное, чтобы больше никого не было...
Кровь стекает с пальцев на джинсы, падает странными вишнёво-сливовыми каплями на деревянный пол, тут же растекаясь по крошечным желобкам в выемки между частями паркета. Сколько крови уже впитал в себя этот пол? Или моя первая?..
Кухня. Наконец-то... Путь из моей комнаты до неё не превышает и двадцати шагов, но в этот раз они показались непосильными. Я оперлась об арку, хрипло дыша. Проклятая одышка... Оставив на входе полоску крови, я доплелась до шкафчика. Открыла его.
— Вот она... — с каким-то восхищением прошептала я, трясущимися пальцами хватая предмет своего вожделения.
Отвинченная крышка падает на пол. Я кричу. Кричу от животного разочарования.
— Проклятие!!! Чёрт!!!
Ноги подгибаются. Я падаю на колени. Баночка без каких-либо опознавательных знаков выпадает из рук, катится в сторону от меня. Катится, гремя пустым содержимым. Начинаю биться головой об пол в каком-то страшном припадке ярости. Спустя минуту чувствую, как по лбу течёт тёплая струйка, пахнущая железом. Этот запах окружает меня тёмно-красным облаком, которое вижу, наверное, только я. Оно становится всё плотнее, окутывает меня с ног до головы, словно гигантский кокон. Я не могу пошевелиться. Кричу. Но уже не от злости. От того первобытного ужаса, что охватил меня.
Несправедливо...
Жестоко...
Я всего лишь хотела покоя...
Глаза медленно открываются, словно слипшиеся. Потолок. Белый с коричневатыми потёками потолок ванной. Я опускаю рассеянный взгляд на пол. Я лежу, облокотившись спиной о ванну, из-за чего у меня болят поясница и шея. Лежу в луже крови от стигматов, которые теперь уже почти покрылись свежей коркой.
А в середине этой лужи в тусклом свете лампочки поблёскивает шприц, выпавший из моей руки.
* * *
Я оперлась руками о бортик ванной, кое-как поднялась на ноги. Голова тут же беспощадно закружилась. Всё поплыло перед глазами.
— Надо... спрятать... — пробормотала я заплетающимся языком и попыталась сфокусировать взгляд на шприце. Тот превратился в какую-то странную светящуюся змейку, извивающуюся на месте.
Я медленно нагнулась, всё также опираясь о бортик. Свободную руку протянула к шприцу. Промахнулась, зацепив в пригоршню только кровь. Разочарованно поморщилась. Вторая попытка оказалась удачнее. Мне удалось схватить кончик иглы, чудом удержав весь шприц. Счастливый вздох. Я прижала инструмент к груди, словно он был величайшим сокровищем в моей жизни. Нужно найти место, куда его спрятать...
Я снова чуть не выпала в коридор — дверь не желала открываться. Знакомые очертания пространства, плавающие также как и в прошлый раз. Я засмеялась и, уперевшись спиной в стену, наслаждалась лёгкостью, наполнившей всё тело. Такое чувство, словно я вот-вот взлечу. Высоко-высоко...
Тело тряслось от смеха. Я случайно воткнула шприц в запястье, но даже этого не ощутила. Почти все чувства умерли. Осталось счастье...
— Эй? Кто здесь?.. Чёрт, откуда столько крови?!!
Знакомый голос, пусть даже настолько бесцеремонно ворвавшийся в мои мечты, не вывел меня из эйфории. Я продолжала благоговейно созерцать потолок. Справа раздался топот. Краем глаза я увидела массивные чёрные сапоги на шнуровке. Передо мной опустился на корточки Оффендер. Я узнала его по голосу.
— Ты... — начал было он, но запнулся на полуслове.
Я почувствовала, как он вырвал шприц из моей ладони.
— Ах ты... Психованная тварь!!!
Левый висок взорвался болью. Я вскрикнула. Но больше от огорчения, нежели от боли. Меня обхватило его щупальце. Тело взмыло в воздух. Я снова расплылась в улыбке. Вот и полёт...
Правда, длился он очень недолго. Спустя всего лишь несколько секунд меня опустило на пол. Щупальце переметнулось с талии на горло.
— Что ты наделала?! Идиотка!!! — кричал он мне в ухо, сжимая шею всё сильнее. — Ты понимаешь, что сделала?!!
— Что... — абсолютно бесцветным голосом повторила я.
— Где ты достала их?! Говори!
— Вот... в шкафчике... был шприц и... пузырёк...
Меня резко выпустили. Я упала на пол, в лужу собственной крови.
— Идиот!.. Почему я его не спрятал как следует...
— Вы... тоже?.. — спросила я заплетающимся языком. Подняла мутный взгляд на него. Оффендер стоит спиной ко мне. У него что-то в руках. Наверное, тот самый пузырёк.
— Да... Мы тоже, — ответил он с горечью в голосе.
— Почему?..
— Я как-то увидел группу людей... Совсем подростки, лет по шестнадцать, если переводить на ваш возраст... Они что-то вкалывали друг другу... Потом стали без причины смеяться... Затем ушли куда-то дальше в город. Я подошёл к тому месту... Ничего не было. Тогда я пошёл за ними...
— Зачем?..
— Я хотел выяснить... Они казались мне такими... счастливыми... Я хотел узнать, почему. Завернул за угол. А там... Маленькая аптека. Подростки были там. Они набивали себе карманы какими-то пузырьками и ампулами... Я дождался их ухода и...
— Ты тоже их там нашёл... — Мои мысли начали понемногу проясняться. Лёгкость уходила. Но появлялась боль.
— Я взял одну ампулу... Но не знал, что с ней делать. И что в ней за жидкость. Мне пришлось вернуться на следующую ночь... На то же самое место... Я запомнил всё, что они делали. Взял из аптеки шприц и направился домой... Всё случилось здесь... На том самом месте, где я сейчас стою. Я наполнил шприц содержимым ампулы. Вколол в руку...
— И что ты ощутил? — с жадностью спросила я.
— Поначалу ничего. Но потом появилось лёгкое головокружение... А затем... Чувство полёта...
— И я это ощутила!.. — радостно улыбнулась я.
Оффендер неожиданно метнулся ко мне. Сжал пальцами горло.
— Ты дура! Зачем тебе это надо?!
— Я... я не знаю... — пробормотала я, обескураженная вопросом.
Действительно, когда я вкалывала себе наркотик, я не сомневалась, что всё делаю правильно, что я знаю, зачем я это делаю. Но теперь...
— Зачем?.. — прошептал он, наклоняясь ближе ко мне.
— Потому что... Потому что я устала жить в страхе... Я хотела покоя, счастья... Полёта.
— Наркотики не дают все те чувства, что ты перечислила. Они лишь создают видимость их. Да и та крайне непродолжительна... — Его пальцы соскользнули с моей шеи. — Я тоже надеялся, что смогу успокоиться... Но стало только хуже...
Оффендер выпрямился, вынул из-под ванны тряпку, включил воду.
— А где остальные? — спросила я, вспомнив, что на крики никто до сих пор не прибежал.
— Сплендор и Трендер сидят по своим комнатам. А Слендер не вернулся...
— Что это значит?.. — прохрипела я. Сердце заколотилось быстрее.
— То и значит. — Маньяк намочил тряпку и стал вытирать засохшую местами кровь с пола. — Ты вернулась, а он — нет.
Я опустила глаза на свои руки. Вены стали ещё заметнее. Или мне кажется?..
— Ты знаешь, что мне с вами осталось два месяца?
— Ты ненормальная? — беззлобно спросил Оффендер, поднимая голову. — Конечно, знаю. Мы все знаем.
— Зачем такой большой срок? Не проще было дать мне две недели и не мучиться?
— Не смей так говорить, — прорычал он.
— Нет, ну правда! И что за дело я должна закончить? Слендер так и не сказал мне ни слова об этом...
— Это отговорка...
— Что?!
— Ты глухая? Это была всего лишь отговорка.
— Зачем? — спросила я, морща лоб.
— Чтобы дать тебе больше времени, дубина! Чтобы ты пожила хотя бы эти два месяца!
— Прекрасно, Оффендер, прекрасно!!! — Я встала на ноги, чуть не упав снова. — А вы не подумали о том, что ждать смерть ещё хуже и мучительнее, чем принять её сразу?!
— Очередное бессмысленное высказывание, — вздохнул анорексик, полоща тряпку под струёй воды. — Вы, люди, вообще мастера придумывать пафосные фразы. Но вот смысл их не понимаете. По крайней мере, не до конца. Смерть — это избавление. Это, выражаясь вашим языком, свет в конце тоннеля.
— Ты рассуждаешь как грёбаный эмо! — вскричала я, хватаясь за голову. — Смерть — это конец всего! Конец всей жизни!
Оффендер бросил тряпку. Выключил воду и повернулся ко мне. Я невольно съёжилась.
— А ещё верующая... — вздохнул он, слегка склоняя голову набок.
— Это у вас семейное, что ли?
У меня сдают нервы. Даже такая мелочь, которую я всегда считала наимилейшей чертой братьев, сейчас бесит донельзя. Оффендер проигнорировал мой вопрос.
— Ты религиозна. Очень. Я заметил это давно. Но не понимаю, как ты можешь верить в вашего... создателя, который, если я не ошибаюсь, обещал всем справедливый суд, и рассуждать о смерти, как о какой-то катастрофе.
— Это другое!.. И не тебе говорить о нашем создателе!
— С чего это? — Он подошёл ко мне вплотную. Уголки губ подняты в ироничной улыбке. — А разве не ты утверждала, что он создал всех нас? Разве не ты говорила, что он любит нас всех, несмотря на недостатки?
Я прикусила губу, шумно задышала, сдерживая гнев. Мне нечего ответить.
— Так что живи. Наслаждайся оставшимся тебе временем. Но советую всё же распорядиться им по-умному.
Усмехнувшись, Оффендер вышел из ванной, оставив меня наедине с моим недоумением. Я опустила взгляд на след от шприца. Красная точка, окружённая синевато-желтым кольцом, слегка побаливала. Стигматы напоминали о себе привычной ноющей болью. Хоть кровоточить перестали...
Я вышла из ванной и направилась на кухню. Прошла к шкафчику. Открыла его и извлекла оттуда баночку с таблетками. Открыла её. На дне покоилось одно единственное «колесо». Я несколько секунд смотрела на него. Закрыла баночку и кинула её в мусорное ведро.
— Не позволю собой управлять. Никому. Никогда.