Седьмая глава
Ален снова подошёл, хотя всего минуту назад покинул кухню.
- Да, Ален? - Данте спокойно продолжил наливать мне чай, даже не оборачиваясь.
- Я хочу есть, - заявил мальчик, ожидая реакции.
Данте слегка кивнул, ставя чайник на место.
- Уже придумал, что хочешь? Я собираюсь заказать ужин для нас с Оливией.
Ален задумался, склонил голову набок, словно прикидывая все варианты, затем его глаза оживились.
- Пасту! С теми вкусными креветками и соусом.
Данте коротко кивнул, достал телефон, явно собираясь сделать заказ.
- Ты не против? - спросил он, переводя на меня внимательный взгляд.
- Вовсе нет, хороший выбор, - ответила я, наблюдая, как он плавно ставит передо мной чашку с тёплым чаем.
Ален довольно улыбнулся, но не торопился уходить. Он переминался с ноги на ногу, сжимая в руках лист бумаги, словно сомневался, стоит ли показывать.
- Ты чего-то ещё хотел? - заметив его нерешительность, Данте мягко посмотрел на сына.
Мальчик ещё немного помялся, а затем всё же шагнул ближе, бережно держа рисунок.
- Я... почти закончил, - пробормотал он, неуверенно протягивая мне лист.
На рисунке была я. Чёткие, уверенные линии, передающие мягкость волос, изящные детали одежды, даже лёгкая тень на лице - всё было прорисовано с неожиданной для ребёнка аккуратностью.
- Это... невероятно, - выдохнула я, поражённая тем, как внимательно он меня изучил.
- Правда? - Ален неуверенно посмотрел на меня, затем на отца.
Я тут же улыбнулась, кивнув:
- Абсолютно. Это очень красиво.
Мальчик просиял, сжал кулачки от радости.
- Тогда я дорисую последние штрихи!
Схватив лист, он быстро выбежал обратно в гостиную. Я проводила его взглядом, а затем снова посмотрела на Данте.
- Кажется, он тобой очарован, - отметил мужчина, наблюдая за мной с привычной сдержанностью, но тёплым оттенком в голосе.
- Он очень милый, - призналась я, мягко улыбнувшись.
- И быстро привязывается, - добавил профессор, теперь смотря на меня внимательнее.
Я уловила в его словах нечто большее, чем просто комментарий о сыне, но прежде чем успела задуматься, он немного приблизился, опираясь ладонью о столешницу.
- Надеюсь, это не оттолкнёт тебя от ужина в нашей компании?
В его тоне не было давления, только лёгкий намёк, который заставил сердце пропустить удар.
Я подняла на него взгляд, ощущая между нами тонкое напряжение.
- Думаю, мне стоит рискнуть, - ответила я с улыбкой, ощущая, как тепло от чая в руках переплетается с теплом его взгляда.
Данте, заметив моё согласие, слегка наклонил голову, его глаза заиграли удовлетворением, и он снова приблизился, словно стремясь сделать этот момент ещё более интимным. Он чуть снизил голос, и его слова звучали как тихий вызов:
- Знаешь, я думаю, что тебе пора перейти на "ты".
Я тихо вздохнула, не зная, что ответить. Он продолжал смотреть на меня с лёгкой ухмылкой, и в его взгляде не было ни малейшего намёка на сомнение.
- Я уверен, это сделает всё намного проще.
Это не было простым предложением, это было скорее приглашением - стать ближе, забыть о расстоянии и условностях.
- Хорошо, Данте.
Его улыбка стала шире, профессор подошёл ещё ближе, и я ощутила, как между нами с каждым моментом становится всё меньше расстояния. Стало быть ощущение будто мы действительно только что сделали важный шаг, не только в словах, но и в наших отношениях.
Данте смотрел так пристально, что мне казалось, он видит больше, чем я готова показать. Внутри дрогнуло, и, не найдя другого способа справиться с этим ощущением, я сказала первое, что пришло в голову:
- Ты ужин собирался заказывать...
Он чуть усмехнулся, словно знал, зачем я отвожу разговор в сторону, но не стал возражать. Его голос прозвучал мягче, чем обычно:
- Уже выбираю, Оливия.
Данте отступил на шаг, создавая между нами чуть больше пространства, и принялся пролистывать меню ресторана в телефоне.
- Какие предпочтения? - его голос звучал спокойно, почти рассеянно.
- Доверюсь твоему вкусу, - ответила я, пытаясь скрыть лёгкое волнение в голосе.
Он на мгновение поднял глаза, словно оценивая мой ответ, и с едва заметной усмешкой снова вернулся к экрану.
- Значит, выбираю за нас обоих, - заключил он, будто ставя точку в этом разговоре.
Я поставила чашку и плавно поднялась.
— Где здесь ванная?
— Проведу, — ответил Данте, легко, без раздумий.
Он двинулся вперёд, и я пошла следом, ощущая, как между нами тянется невидимая нить. Мы вошли в комнату, и я сразу поняла, что это его. Всё здесь говорило о нём: едва уловимый аромат парфюма, идеально сложенные бумаги, небрежно оставленный пиджак.
— Вот здесь, — он открыл дверь и чуть отступил в сторону, позволяя мне пройти.
Я замедлилась, подняла на него взгляд. Он не торопился отступать, и в эту секунду воздух между нами стал гуще. В его глазах читалось что-то большее, чем простая любезность.
— Спасибо, — тихо произнесла я, но не двинулась с места.
— Оливия… — он выдохнул моё имя, и оно прозвучало иначе. Теплее. Глубже.
На мгновение мне показалось, что он сделает шаг ближе, но Данте только усмехнулся уголком губ и плавно отступил, оставляя меня наедине с нахлынувшими чувствами.
На первый взгляд, в ванной комнате всё было так же безупречно, как и в остальном доме. Чистота, сдержанный стиль, идеально сложенные полотенца. Но чем дольше я осматривалась, тем явственнее замечала отсутствие женского присутствия. Ни косметики, ни флаконов с духами, ни украшенных цветами баночек с уходовыми средствами.
Меня это зацепило. Я медленно прошла к раковине, провела пальцами по гладкой столешнице из тёмного камня. Светлое дерево в сочетании с чёрной сталью придавало комнате сдержанный, почти минималистичный стиль. Всё здесь принадлежало только ему. Почему?
Я взглянула на своё отражение в зеркале, невольно задумавшись. Может, я просто плохо смотрела? Или это действительно значило больше, чем казалось?
Я включила тёплую воду, позволяя ей стекать сквозь пальцы, смывая не только невидимую пыль, но и мысли, что невольно роились в голове.
Скользнув взглядом по отражению, я провела руками по ткани жилетки, аккуратно разглаживая складки. Она сидела идеально, подчёркивая талию и придавая моему образу женственности.
Я глубоко вдохнула, задержала дыхание на мгновение и плавно выдохнула.
Когда я вышла из ванной, Данте и Ален сидели вместе на диване. Мальчик что-то увлечённо рассказывал, а отец слушал его с вниманием, перебивая только краткими вопросами. Я заметила, как его лицо мягко озарилось улыбкой, когда он взглянул на сына.
Ален заметил меня первым и мгновенно замолчал. Как только наши взгляды с Морро встретились, я почувствовала, как его лицо озарилось едва заметной ухмылкой. Это был взгляд человека, который был на своём месте, в этот момент ему было важно всё — и то, что происходило с его сыном, и то, что происходило между нами.
— Ты вернулась, — произнёс он, и его голос был тихим, тёплым, как нежный, но уверенный шёпот, что мгновенно привлекал внимание. Было что-то в этом тоне, что заставляло меня чувствовать, как будто весь мир вокруг исчезал.
Я ответила лёгким кивком и улыбкой, и на мгновение в комнате стало тихо. Ален, заметив молчание, с улыбкой сказал:
— Садись рядом.
Я подошла и присела рядом с ним, устроившись на мягком кресле, рядом с этим маленьким художником, который продолжал показывать свои работы. Данте сидел напротив, с другой стороны от своего сына, его взгляд был сосредоточен на нас. Чувствовалось, что атмосфера была спокойной и непринуждённой.
Ален оживлённо рассказывал о своих рисунках, периодически заглядывая в глаза своему отцу, ожидая одобрения. Данте смотрел на него с такой внимательностью и гордостью, что мне не нужно было ничего спрашивать, чтобы понять, как сильно он любит своего сына.
Хотя мы и не обменялись многими словами, я ощущала, как легко находиться здесь, в этой маленькой семье. Время словно замедлилось, и я наслаждалась каждой минутой. Все те моменты, которые раньше казались далекими или недостижимыми, теперь были рядом.
Когда прибыла доставка, Данте встретил курьера, а я тем временем помогала накрыть на стол. Расставлять приборы на троих казалось странным, почти непривычным. В голове невольно мелькнула мысль, что не стоит придавать этому значения, не стоит забываться и ждать чего-то большего. Ведь, возможно, его жена вот-вот появится.
Я осторожно поставила ещё один бокал рядом с тарелками, выравнивая их по линии стола, и почти машинально спросила:
— Может, поставить прибор и для твоей супруги?
Я намеренно сохраняла спокойный тон, не поднимая глаз, но внутри всё же ждала реакции.
Данте на мгновение замер, а затем ответил чуть растянуто, с нотками сарказма:
— Ты хочешь её видеть? Если так, я могу сообщить ей.
Я вздрогнула от неожиданности, не такого ответа ожидала.
— Нет… просто, если она вдруг придёт…
— Не думай об этом, — резко перебил он, не оставляя места для догадок или дальнейших разговоров.
Я подняла взгляд, встретившись с его глазами. В них читалась непреклонность, но не холод. Скорее желание пресечь ненужные мысли, переключить моё внимание на что-то более важное. На нас.
Я молча кивнула, понимая, что разговор о его жене окончательно закрыт. Данте больше не смотрел на меня с лёгкой усмешкой, его взгляд стал сосредоточенным, почти глубоким. Он как будто оставил позади весь мир, посвящая этот вечер нам, здесь и сейчас.
Ален уже устроился за столом, его маленькие пальцы лёгким движением касались вилки, но он терпеливо ждал, когда мы с его отцом сядем. Он не торопил нас, создавая атмосферу спокойного ожидания.
— Папа, ты обещал, что научишь меня есть пасту как во Франции? — с едва заметной настойчивостью напомнил он.
— Конечно, — мягко ответил Данте, его голос был спокойным, но из него исходила та самая уверенность, которую я начала хорошо узнавать. Он перевёл взгляд на меня, и в его глазах появилось что-то личное, что-то только для нас двоих. — Ты не против небольшого урока по этикету?
Я улыбнулась, чувствуя, как в груди что-то тепло распускается от его взгляда. В ответ на его вопрос, я только кивнула, не в силах скрыть то, как меня радует эта простая обстановка.
— Буду только за, профессор, — сказала я с лёгким вызовом в голосе, давая понять, что этот вечер для меня не просто ужин.
Он немного прищурился, словно оценивая мой тон, но ничего не сказал. Только протянул мне бокал с вином, и когда наши пальцы случайно соприкоснулись, я почувствовала, как в этом простом жесте было больше, чем просто вежливость. Это было нечто более значительное, как невидимая нить, соединяющая нас.
Ужин продолжался, но для меня он стал чем-то гораздо более важным, чем просто прием пищи. Это был момент, когда мир за пределами этой комнаты исчез, и мы с Данте и Аленом стали частью чего-то нового, чего-то более личного.