Третья глава
Время шло быстро, ещё немного, и я могла идти домой… снова работать, но хотя бы дома. Я сидела в кабинете Данте, пока он за стеной вёл семинар. Сквозь приглушённые звуки я слышала, как он больше спрашивает студентов, нежели сам рассказывает, и, честно, я им не завидовала.
Я огляделась. Кабинет профессора был просторным, но в нём царила строгая, почти классическая атмосфера. Высокие деревянные книжные полки тянулись вдоль стен, заставленные множеством старых изданий, многие из которых выглядели так, словно их листали сотни раз. Среди них попадались издания на французском — классическая литература, исторические труды, философские эссе.
На одной из полок я замечала бронзовые статуэтки, словно случайно разбросанные среди книг, хотя в этом хаосе, казалось, был свой порядок.
На массивном столе из тёмного дерева лежали аккуратно сложенные бумаги, несколько чернильных ручек, старинные пресс-папье и изящная настольная лампа с зелёным стеклянным абажуром, придававшая кабинету немного ретро-очарования. Это был его уютный уголок.
Моё же рабочее место располагалось у окна, откуда открывался вид на университетский двор. Небольшой письменный стол из такого же тёмного дерева уже давно перестал казаться чужим — на нём лежали мои записи, тетради, пара книг, которые Данте иногда рекомендовал мне прочесть. На краю стола неизменно стояла чашка с чёрным чаем, его чай — мой чай, всё перемешалось. Лёгкий запах бумаги, чернил и табака впитался в воздух, делая пространство вокруг слишком личным.
Погружаясь в эти детали, я вдруг поймала себя на мысли, что знаю этот кабинет слишком хорошо. Может, даже слишком хорошо, как для обычной студентки. Этот кабинет был его миром. Но в какой-то момент он стал и частью моего.
Хлопок дверью вывел меня из раздумий, и я сразу перевела взгляд на Морро. Он выглядел напряжённым, явно не в лучшем расположении духа. Поэтому-то я и не завидовала тем студентам — на семинарах Данте часто раздражался, ведь мало кто действительно выполнял его задания. Он не кричал, даже не делал замечаний, просто выставлял соответствующие оценки, и его настроение с каждым разом только ухудшалось.
Я уже знала этот взгляд — холодный, сдержанный, но пропитанный разочарованием. Он прошёл через кабинет, бросил на стол стопку бумаг, сел в кресло и на мгновение прикрыл глаза, будто пытаясь прогнать усталость.
Мы почти не разговаривали после того случая в коридоре с Виктором. Тогда он вернулся в кабинет сразу за мной, молча закрыл за собой дверь, но с того момента что-то в его настроении изменилось. Я не могла понять, злился ли он на меня, на Виктора или на самого себя. Может, на всё сразу.
— Ещё одна пара, и поедем домой, — услышала я его голос и слабо нахмурилась.
— Вместе? — переспросила я, немного растерявшись.
— Вместе, — спокойно подтвердил он, не отрывая от меня взгляда. — Мне не трудно подвезти тебя. Хотя, если ты хочешь в метро покататься… — в его голосе скользнула легкая насмешка, а уголок губ чуть приподнялся в едва заметной ухмылке.
— Нет-нет, спасибо, — поспешно перебила я, покачав головой.
Я не знала, почему он вдруг решил, что это само собой разумеющееся — подвозить меня. Подобное начало случаться всё чаще, но каждый раз внутри меня поднималось странное чувство — лёгкое неудобство, граничащее с чем-то большим. Я не могла просто игнорировать тот факт, что у него была семья. Жена. Ребёнок. Они ждали его дома, где он и так бывал редко.
Каждый раз, садясь в его машину, я чувствовала себя не в своей тарелке. Мне не хотелось отказываться, но и соглашаться без колебаний было сложно. Ведь где-то в этот момент, возможно, его сын ждал, когда отец наконец придёт, а жена… Жена, наверное, уже привыкла к его отсутствию, но это не значило, что я могла позволить себе забыть о ней.
Но он не спрашивал. Просто говорил, что подвезёт, и я снова соглашалась. Поэтому я спросила то, что беспокоило, не обдумав, не взвесив слова заранее:
— Вас разве не ждут дома, пока вы тратите своё свободное время на меня?
Вопрос прозвучал резче, чем я хотела. Слишком прямо, слишком бесцеремонно. Я даже не сразу осознала, что сказала это вслух, пока не встретилась с его взглядом.
Данте не сразу ответил. Несколько секунд он просто смотрел на меня, будто решая, стоит ли отвечать.
— Полчаса ничего не решат, — спокойно ответил он, не отводя взгляда.
Я невольно расслабила пальцы, чувствуя, как внутри поднимается странная смесь облегчения и беспокойства. Он говорил это так уверенно, так буднично, будто действительно не видел в этом никакой проблемы.
— Но ведь… — начала я, но осеклась.
Что именно я хотела сказать? Что это неправильно? Что он нужен дома? Или что мне самой становится слишком трудно оставаться рядом, зная, что это никогда не будет чем-то большим?
Данте чуть склонил голову, наблюдая за моей реакцией.
— Ты слишком много думаешь, Оливия, — произнёс он наконец, чуть смягчившись. — Просто садись в машину без возражений.
В аудитории послышались голоса студентов — пришла новая группа, а значит, скоро начнётся последнее занятие на сегодня. Я оставила его слова без внимания и снова сосредоточилась на ноутбуке, пока профессор готовился к следующей паре.
Мельком бросая на него взгляды, я заметила, как он пытается стянуть галстук, но у него не сразу выходит. Его движения были чуть резкими, будто он спешил избавиться от лишнего напряжения.
— Помочь? — спросила я, улыбнувшись одними уголками губ.
Данте взглянул на меня с лёгкой усталостью, но без возражений отпустил галстук.
— Буду признателен, — ответил он спокойно.
Я встала, подошла ближе и аккуратно взялась за ткань, начиная расстёгивать узел. Всё это было до странности естественно — так, будто я уже делала это раньше. Когда ткань наконец ослабла, я легким движением сняла галстук, а затем, сама того не осознавая, поправила воротник его рубашки.
Пальцы машинально расстегнули верхние пуговицы, потому что я знала — он всегда делает это сам, стоит только избавиться от галстука. Только когда кончики пальцев на секунду коснулись его кожи, я поняла, что слишком увлеклась.
Я резко отдёрнула руки, сделав шаг назад, но было поздно — Данте смотрел на меня с выражением, которое мне не удавалось разгадать.
— Ты так уверенно это сделала, что я даже не успел возразить, — с лёгкой усмешкой заметил он.
— Привычка, — тихо ответила я, чувствуя, как лицо заливает жар.
— Привычка? — повторил он, чуть приподняв брови.
Я почувствовала, как пространство вокруг сжалось, когда Данте подошёл чуть ближе, опираясь на край моего стола. Его движение было плавным и размеренным, как всегда, но в нём было нечто почти гипнотическое. Он не торопился, словно время было на его стороне, а всё, что происходило, — просто часть игры.
— Значит, привычка, — тихо повторил он, его голос был низким и мягким, будто он не спрашивал, а просто наблюдал.
Не отводя взгляда, я чувствовала, как внутри растёт напряжение.
— Возможно, — пожала плечами. — Или вы просто слишком предсказуемы.
Данте слегка приподнял бровь, его взгляд не осуждал, скорее, как будто искал подтверждения моих слов.
— Предсказуем? — переспросил он. Его губы чуть подёрнулись, словно он всё-таки ловил меня на что-то, но это не звучало как упрёк. Это был интерес.
Я закрыла ноутбук и взглянула на мужчину с холодным спокойствием, но внутри ощущала, как сердце бьётся быстрее.
— Иногда, — ответила, словно просто констатируя факт.
— Иногда, — повторил он, и его глаза стали чуть темнее.
Время вокруг нас остановилось. За стеной, где начиналась аудитория, уже вовсю гремели голоса студентов, но в кабинете между нами царила тишина.
Я почувствовала его взгляд, и он тянул за собой, не давая возможности уйти. Данте выпрямился, медленно убрал руку с моего стола и снова отступил, оставив в этом странном, почти невыносимом пространстве.
Оставаясь стоять, чувствовала, как дыхание всё ещё не пришло в норму. В ушах стоял его голос, а запах табака и вишни до сих пор витал в воздухе, даже когда его шаги уже стихли за дверью.