Game over

Человеку свойственно меняться. Перемена вкрадчива, еле ощутима — словно ветерок, трогающий на рассвете оконную занавеску, словно аромат робких полевых цветов, спрятавшихся в траве... Без всякой простуды вас вдруг зазнобит; ни с того ни с сего почувствуете вы смутное отвращение к тому, что ещё вчера было мило; знайте, это признаки происходящей в вас перемены. Или ещё: нападёт вдруг на вас непонятный голод, который не уймёшь самой сытой едой. Недаром говорят, что чрезмерный аппетит — верный знак неудовлетворённости. А кто, как не она, порождает перемены? 

И затем, как ни странно, признак истинной любви у молодого человека - робость, у молодой девушки - смелость. Это удивительно и в то же время очень просто. Два пола, стремясь сблизиться, заимствуют недостающие им свойства друг у друга.

В. Гюго "Отверженные"

Драко оставалось провести в Мэноре, до начала учебного года, ещё целый с небольшим месяц. Месяц, чтобы отойти и успокоиться от того бреда, который случился с ним в Норе; месяц, чтобы разобраться в себе и устранить проблему в виде постоянных коротких писем, сгорающих ярко-зелёным пламенем. За этот месяц он получил их ещё 6. Все разного незамысловатого содержания, по типу "Осталось чуть-чуть", "Ответишь за всё", "Наказанию быть" и прочее. Последнее письмо Драко даже не читал. Все они красиво сгорели в воздухе, оставив после себя только огромный знак вопроса.

Малфой предполагал разные варианты. Вплоть до того, что это тупая шутка близнецов Уизли, которые как раз были одними из немногих, кто совершенно точно знал о его пребывании в Норе.

Самым вероятным вариантом, конечно, была месть кого-то из сбежавших от наказания, но не успокоившихся, Пожирателей. Они никак не могли смириться с тем, что семье Малфоев больше всех повезло со спасением репутации. К такому варианту Драко подтолкнул отец, которого Малфой-младший никак не предполагал увидеть по приезду не менее израненного, чем несколько ранее был сам Драко. Люциус не поднимался с кровати, рядом с ним постоянно сидела эльфийка, а Нарцисса молилась всем богам, чтобы муж не оставил её одну. Не потому что безумно любила мужа. Потому что больше всего не желала оставаться одна.

К слову, даже в таком состоянии Люциус умудрился отругать сына и послать ко всем чертям, лишь бы с глаз подальше. Этого старого маразматика невероятно выбесил рыжий оттенок волос Драко и его история пребывания в Норе. Сколько же сил стоило Драко, чтобы не выплеснуть и свой гнев тоже! Чему-чему, а не перечить отцу он был слишком хорошо обучен.

Оказывается, Люциус искал Драко. Всё это время. Хоть одна позитивная новость.

В Мэнор Драко попал благодаря порталу в лесу. И только по прибытию понял, что за всё время пребывания в Норе ни разу даже не подумал заскучать за родным домом. Если это место, конечно, можно назвать родным после всего того, что здесь имело место быть.

А ещё ему снились грёбанная Нора и грёбанная Уизли.

Драко Малфой пытался не думать о том дерьме, которое пережил. О том, что столько времени бок о бок с семейкой Уизли явно привело к определённым сбоям в его мозгу. Пытался не думать, что иногда позволял себе скучать по вкусной еде миссис Уизли, тупым шуткам недоумков-близнецов и даже по своим рыжим волосам, которые всё-таки, хвала богам, вернули свой прежний блонд. Да, иногда бред в его голове достигал невероятных высот.

Малфой одновременно и не мог дождаться начала учебного года (как же всё-таки хотелось свалить из дому!), и пиздец просто как не желал возвращаться в Хогвартс. Что он там забыл? Не Уизли ли часом? С тем же Забини он мог встретиться в любой момент без всяких школ.

Драко всё чаще стал задумываться о самостоятельной жизни. К чёрту особняк, наследство, да и вообще Лондон в целом тоже пошёл к чёрту!

Уже возле Хогвартс-экспресса Драко понял, что нет, всё-таки совершенно точно ни в какой грёбанный Хогвартс он не хочет. Забавно только, что выбора-то у него, как обычно, собственно, не было.

Он не перемолвился с друзьями и словом. Сейчас они бесили. Безумно бесили. Особенно постоянно клеящаяся Паркинсон. Всего год назад он криком и матами объяснял ей, куда она может пойти со своими желаниями стать его девушкой, но то, что она сейчас сидела с ним в одном купе и что-то щебетала, уже говорило об итогах их разговора.

— Малфой, с тобой вообще всё нормально? — Забини дружески хлопнул его по плечу, одним взглядом приказав Паркинсон освободить место. Все в этом купе знали, как Драко задолбала эта чёртова Паркинсон. Вообще это знали, кажется все, кроме самой Паркинсон. До неё вот ну никак не доходило.

Пэнси наигранно надулась, но, на удивление, послушалась. Схватив свою сумку, она быстренько выбежала из купе. Впрочем, на неё из присутствующих пяти человек не обратил внимания ровно никто.

Всё ли с ним нормально? Он сам не знал, что с ним.

Он бы сейчас соврал, что всё хорошо или даже отлично, вот только Забини был тем единственным человеком, который знал его почти как облупленного. Блейз для Драко давно стал тем, в ком нуждается каждый человек — настоящим другом.

И сейчас был первый случай, когда Малфой не мог сказать Блейзу, что случилось. Первый, когда он действительно боялся, что даже Забини его не поймёт. К счастью или не очень, всё можно было скинуть на письмо, но Драко, естественно, не собирался рассказывать о нём ещё и Нотту или Крэббу с Гойлом.

Он вообще не думал о нём кому-либо рассказывать, но... Письмо — не шутка, Малфой знал, и это действительно вызывало в его душе некий страх. Да, Драко и сам прекрасно понимал, что в чём-чём, а вот в смелости он Поттеру уступает, что являлось только очередной причиной такой сильной ненависти.

— Позже, — отмахнулся слизеринец, а Забини просто кивнул в знак согласия.

За всю поездку к этой теме они больше не возвращались.

***

Джинни не знала, почему сейчас покинула купе и двинулась к туалету, который находился почти в другом конце «Хогвартс-Экспресса». А ещё ей совсем не нравилось то, что она сейчас так нагло врала сама себе. На самом деле она ведь жутко хотела ещё раз увидеть того, кто практически приказал не попадаться ему на глаза.

Но она ведь не машинка по исполнению желаний! Чёрта с два какой-то Малфой будет ею командовать. Она попадётся ему на глаза, и ещё не раз. Она будет упиваться его эмоциями, наслаждаться ими, понимая, как его это бесит.

Хотя да, какие здесь к Мерлину эмоции, когда в тех глазах ровно ничего. Пусто. Адски холодно.

Да и фиг тебе, Джинни, а не Малфой. Спешит и падает тебе навстречу, а как же. С распростёртыми объятиями и словами о том, как скучал. А как же. Да и с хрена ли ему вообще скучать по тебе?

Джинни усмехнулась собственным настолько глупым мыслям. И глупой идее. Какого чёрта она делает? Зачем ищет Малфоя? И почему спустя столько времени этот придурок всё ещё в её голове? Да пошёл он нахрен!

***

В этом году первое сентября порадовало Малфоя. Его, как истинного любителя всего тёмного и прохладного, туман совершенно не смутил, как, например, плетущуюся рядом Пэнси, которая то и дело фыркала себе под нос, как её задолбала уже эта слякоть. Небольшой ветер постоянно сдувал с негодующей шарф, и она наконец-то убрала от Драко руку, чтобы поддерживать его, в то время как другая была занята сумкой. Плюс один повод улыбнуться шире для Малфоя.

Да, он улыбался. Естественно, с присущей ему насмешкой, совсем не по-доброму, но зато искренне. Скверно на душе, не лучшее настроение, но он шёл по одной из людных улиц в Хогсмиде по направлению к «Трём мётлам» и улыбался.

Назло самому себе.

— Ну ладно, мальчики, всё равно вы скучные. Меня не ищите, я к Писарро, у меня опять сломалось перо, — наигранно мило — в ней, кажется, совершенно всё было наигранным — прощебетала Паркинсон и, быстро чмокнув Малфоя в щёку, чтобы тот не успел ничего сказать или, что ещё более, оттолкнуть её, подбежала к девчонкам, идущим впереди. Драко скривился и вытер щёку, показывая, насколько ему это неприятно. Впрочем, ему не было неприятно. Ему было просто плевать.

— Кому ты нужна, идиотка? — фыркнул Нотт и тут же занял её место, между Малфоем и Забини. Всю дорогу он что-то увлечённо рассказывал, но слушал его, кажется, только Гойл, которого сам Теодор недолюбливал за чрезвычайную тупость. Впрочем, Нотт и сам был недалёк от Паркинсон. В компании «своих» Теодор становился настоящей болтушкой и сплетницей, похуже нескольких девчонок. — О, По-оттер, — мерзко пропел он, и все тут же повернули головы вправо, как мгновениями ранее сделал сам Нотт.

И действительно, «золотая троица» чуть ли не в одну ногу вышагивала в нескольких метрах от них. Поттер, умно проигнорировавший выпад Теодора, шёл впереди, обсуждая что-то с подстригшимся и ещё более смешно выглядевшим Уизли и Лонгботтомом, который, наоборот, возмужал и выглядел, как однажды ляпнула младшая Гринграсс, «очень даже ничего». Сзади, угрюмо поглядывая на языкатого Нотта, их догоняла Грейнджер в компании младшей Уизли и Лавгуд. Последняя, впрочем, не то чтобы проигнорировала слова Теодора, она даже не услышала их, так увлёкшись новым выпуском журнала о фантастических зверях.

Забини незаметно пнул Нотта в бок, и тот, недовольно бросив: «Ну что?», на время умолк. Компания Поттера ускорила шаг и уже вскоре оказалась далеко впереди.

Джинни на мгновение развернулась. Она сама не знала, что хотела уловить во взгляде Малфоя. Но уловила ожидаемое "ничего".

Его глазам можно было вести прогноз погоды: такие же холодные и противные, и от них тоже немножечко хочется спрятаться.

Драко хмыкнул. Вот же сучка! Просил не попадаться на глаза в Хогвартсе, она и послушалась — сделала это раньше.

Малфой сжал кулаки, понимая, что эта чертовка сделает так ещё далеко не раз. И в мыслях его мелькать перестанет тоже ещё нескоро. Обращать на неё своё внимание он перестанет ещё нескоро. Всё, что связано с ней, прекратится нескоро.

Мерлин, как же хреново звучит, учитывая, что он, всё-таки, Малфой, а она, чёрт возьми, Уизли! Та самая мелкая рыжая в обшарпанных обносках, с которой он ржал на первых курсах. Из всех Уизли маленькому Малфою именно Джиневра казалась самой смешной и даже стрёмненькой. Такое себе маленькое недоразумение с задатками волшебника. И надо же было повзрослеть и так вляпаться!

Драко не мог отрицать данный факт. Он действительно повзрослел и он действительно вляпался. Думать о Джинни Уизли - не смешно ли?

— А Поттер-то весёлый какой, — саркастично заметил Нотт. — Интересно, он уже бегает у ног этой Чанг или пока не в курсах о произошедшем?

Вся компания тут же наградила его вопросительными взглядами. Теодор заметно оживился, почувствовав интерес к своей персоне.

— А малотиражные журналы читать надо, друзья мои, — хмыкнул он. — Такая история забавная, я был так удивлён, — он потёр руки, готовясь к поведанию, как он считал, кое-чего интересного.

— Ближе к делу, — фыркнул Забини. Малфой старался не выдавать своей заинтересованности. Его не должно это волновать.

— Короче, дело было так, — Нотт вытянул указательный палец правой руки вверх, ухмыляясь: — Чанг вместе с Поттером гостили в Норе. Там они типа поругались или что, здесь я мало осведомлён, но это и не самое интересное. Возвращалась домой она одна и... — Теодор потянул, оглядывая заинтересовавшихся друзей. — На неё напали Пожиратели. Правда, я не уверен, что это правда. Если бы она так попала, то вряд ли отделалась бы только сильной моральной травмой. У неё брали интервью, так она там так напугана. Говорит, мол, — Нотт состроил жалостливую моську и по-девичьи запищал: — «я и так была не в лучшем состоянии, да и не увидела их, потому что плакала, а здесь ещё и такое; я подавлена». Судя по её лицу на фотках, та ещё актриса. Но я бы её отжарил, парни, это да, — и Нотт именно заржал, хлопая Забини по плечу. — Говорят ещё, что после этого Поттера видели здесь с Уизли, но всего несколько раз. Потом эту мелкую видели здесь уже с совершенно другим. Правда, я без понятия, с кем именно. Маленькая шлюшка. Надо будет её подловить когда-нибудь после праздников, пьяненькую.

Язык у Нотта неплохо развязался, и Малфой невольно отметил, что слова этого умника, сующего свой нос во все хогвартские дела, ему не очень понравились. Но, естественно, внешне Драко никак не выдал своего недовольства.

Забини же, которого сплетни бесили, а пустые слова так вдвойне, молчать не собирался. Закатив глаза, он фыркнул:

— И откуда такие познания, Нотт?

Но Теодор был из тех людей, которые отстаивали свою точку зрения, даже если не прав, до конца.

— Я о-очень «общительный» мальчик, Блейз, — заулыбался он, подмигивая. Естественно, вся его «общительность» сводилась далеко не только к общению. Нотт не собирался отставать от некоторых своих друзей, наоборот — частенько хвастался новыми одноразовыми подружками. Довольно болтливыми подружками.

— А «общаться», используя язык иначе, ты не пробовал? — фыркнул Забини. — Вот же придурок.

«И действительно, тот ещё придурок», — отметил Драко.

***

Оказалось, Нотт был прав. Только зайдя в забитый людьми бар, первыми, кого заметил Малфой, были рыжая в обществе какого-то неизвестного ему парня. По тому, как Уизли ему улыбалась, Драко предположил, что он явно далеко не просто знакомый. Они сидели с «золотой троицей» и Лонгботтомом с Лавгуд в одной компании и что-то активно обсуждали. Парни потягивали сливочное пиво, в то время как девушки решили ограничить себя соком.

Драко ненавидел, когда представительницы женского пола заливались сливочным пивом наравне с мужчинами. Лучше бы она именно так сейчас и делала. Возможно тогда он, брюзгливо сморщившись, покинул бы это заведение, а не занял своё любимое место — под лестницей, у окна. То, откуда прекрасно видно почти всё и всех в кафе, а особенно нужный ему столик.

Слизеринцу гадко было осознавать этот факт, но он остался в «Трёх мётлах» только потому, что хотел точно узнать, насколько правдивыми можно считать слова Теодора. Мерзко и неправильно: чистокровный аристократ сидит и наблюдает за предательницей крови, за одной из нищебродов Уизли. Тем не менее, это было именно так. И Драко упрямо доказывал себе, что это только из-за любопытства.

А этот новый друг на неё так смотрел... Драко знал этот взгляд. Именно таким он частенько мысленно раздевал тех, кто вскоре оказывался у него в постели.

Чёрт!

Драко отвернулся и кивнул Забини, спрашивающему, будет ли он сливочное пиво. Конечно, будет. Сегодня он хочет расслабиться. Он давно не расслаблялся. Последний раз он чувствовал себя более-менее спокойно, непринуждённо... в Норе. В Норе и рядом с рыжей. О Мерлин, как его это достало, все эти мысли.

И вся эта ситуация ему вовсе не нравилась. Какого, простите, чёрта он наблюдает за Уизли? От одной этой мысли Драко вновь хотелось разодрать её на кусочки. За то, что ему успело понравиться общение с ней, её обращение к нему. Драко раздражало всё это. Последнее время только появлялась Уизли — и всё сразу скатывалось с кругов своя. Больше всего его выводил из себя тот факт, что в случае других девчонок он хотел побыстрее уложить их в постель, выбросив в такой способ все свои негативные эмоции. Что касается её... здесь что-то было не так. Иногда ему казалось, что она относится к нему, как к другу. Это и бесило, и привлекало одновременно.

Так мило щебечущего с Уизли парня Драко видел впервые. А так как почти все студенты, начиная с четвёртого курса, не спешили надевать мантии раньше времени, то даже не мог предположить, на каком тот факультете. Нулевой багаж знаний о новом типе на горизонте тоже почему-то особо не радовал.

Вот с хрена ли? Этот вопрос в последнее время тоже вошёл в список любимых.

Уизли заливисто засмеялась на весь зал, и Драко почему-то показалось, что это только чтобы насолить ему. О да, последний их разговор ей запомнился, он уверен в этом. Если уж ему запомнился, несмотря на то, сколько девушек он «перепробовал», то с ней уж точно не могло быть иначе. Великий Поттер-то со своими геройскими делами в этом деле явно не преуспевал.

— Стефан, серьёзно? — заржал сбоку Нотт, опрокидывая в себя сливочное пиво. — От этой штучки я ожидал чего поинтересней.

Теодор и до этого гоготал в стороне, не затыкая рта, но только сейчас Малфой обратил на его россказни своё внимание. Крэбб и Гойл дружно поддержали его смех и только Забини закатил глаза, сдержавшись, чтобы не наградить сплетника очередным пинком.

— Что ты хочешь этим сказать? — поинтересовался Винсент. Сидевший спиной к развернувшейся перед Малфоем картине, он повернулся и глянул на щебечущую о чём-то парочку. — О, да я же его знаю, — протянул он.

— Да не пялься ты так, — фыркнул Блейз. — Ещё будут ходить и хвастаться, что о них сами слизеринцы сплетничают, — Забини специально выделил последнее слово.

— А я о том, Винсент, — Теодор тоже выделил последнее слово, словно говоря Блейзу, мол, не хочешь, так не слушай, — что за ней даже слизеринцы ухлёстывают. Она, конечно, Уизли, нищая и прочая ересь, но зацени фигурку, в квиддич ведь играет. Между прочим, за те игры, когда играла вместо занятого Поттера в роли ловца, ни разу снитча не упустила. Побаловаться с ней ой как можно. Ну я бы не отказался, например, — хмыкнул он.

— Мы уже это поняли, — жёстко парировал Малфой и тут же умолк. — Фантазировал бы лучше о кандидатурах почистокровнее, — выплюнул он вдобавок. Блейз мимолётом оградил его странным взглядом, но промолчал. Это же Малфой, в конце концов; для него кричать и плеваться ядом — самая что ни на есть норма.

— Но он же чистокровный, нафиг она ему сдалась? — не унимался Винсент. — Да, не сильно богат, но, если не ошибаюсь, его отец замутил там какое-то дело. Помянёте моё слово, он ещё будет известен в волшебном мире.

Драко мысленно добавил в свой список целей пунктик: «Не дать отцу этого идиота пробиться в люди» и поставил напротив галочку. А после, когда дошло, что это очень-очень странно и неправильно, зачеркнул. С какой стати он должен этим заниматься?

— А кто это вообще? — озвался Блейз.

Нотт вновь заржал и вновь отхватил от Забини.

— А он, возможно, в этом году будет играть в квиддич против нас, противника надо знать в лицо, — Теодор поучительно помахал перед Забини указательным пальцем. — Стыдно, Блейз, стыдно.

— За что? За то, что не бегаю по Хогвартсу и не собираю сплетни? — парировал тот. — Да с тобой спят, наверно, в награду за то, что перед этим можно поговорить как с девчонкой. Да, Тедди? — имя Забини чуть ли не просюсюкал, копируя прозвище Нотта среди девушек. Почти вся женская половина Хогвартса только Тедди его и называла. Нотт прослыл среди них далеко не писаным красавцем, но зато милой лапочкой.

— Зато со мной они спят, — перекривил Теодор Забини. Тот в этот раз решил уже промолчать. Редко их перепалки хорошо заканчивались.

— Как дети, — фыркнул Драко. — В квиддич, говоришь? И хорошо играет?

Нотт вновь оживился. Редко Малфоя интересовали его россказни, а тут такое. Теодор едва сдержался, дабы не показать Забини языка. В своих кругах о нём и так ходили слухи, что он не той ориентации, ещё только этого не хватало.

— Я без понятия, как он играет, но Бетти с Когтеврана, а он тоже оттуда, говорила, что он вроде как занимается магловским спортом — не помню как называется, но там поединки без палочек типа — и что она мечтает о его прекрасном теле. Бе-е, — Теодор скривился. — Хотя оно у него действительно что надо, это да. Я бы хотел такое.

— Тебе бы хоть какое, только не твоё, — вставил Забини и на этот раз уже именно он получил под бок.

— Да вы уже задолбали, — протянул Малфой. — Успокоились, оба!

И, как ни странно, Нотт тут же сел по струночке, в то время как Блейзу было абсолютно плевать на подобные приказы. Тем не менее, он тоже успокоился, одарив перед этим Теодора злым взглядом.

— То есть, в этом году мы можем опасаться не только гриффиндорцев? — поинтересовался Драко.

— Ну-у, я бы так не утверждал, — хмыкнул Нотт. — Во-первых, лично я сам, повторюсь, не видел, как он играет. А во-вторых, даже если он и в квиддиче не менее хорош, это вовсе не значит, что он спасёт всю команду. Когтевранцы тупы и безалаберны, им никогда у нас не выиграть, хоть к ним и сам Крам присоединится. Им только в библиотеке сидеть да книжки зубрить.

Крэбб и Гойл снова загоготали, подтверждая слова Теодора.

— И правда, с чего бы нам их бояться, — хмыкнул Блейз. Откинувшись на стуле, он оглядел зал и тут же подмигнул мимо проходящей девушке. На его лице появилась победоносная улыбка, когда стройная брюнетка, хоть и бросив перед этим «Привет» Нотту, мило улыбнулась именно ему.

— Не лыбься, как придурок, — фыркнул Тео. — Это Венди, пуффендуйка, «общительная» не меньше, чем я. А ещё во-он там, — Теодор указал на столик у противоположной стены, где сидело двое достаточно больших, накачанных парней, — сидит её нынешний парень и, хочу сказать, тебе весьма повезло, что он этого не увидел.

Он заржал едва не на весь бар, привернув внимание как раз-таки тех самых двух парней. И ещё в два раза сильнее, когда заметил, как Блейз быстро отвернулся, глупо разглядывая пенку в стакане со сливочным пивом.

***

Джинни пыталась не подавать виду, как ей сейчас неловко здесь сидеть. Она была более чем уверена, что Малфою плевать на неё и он даже ни разу не глянул в её сторону, но ей-то не было плевать, а это не давало покоя ещё больше.

— Обещай мне прийти на этот матч, — улыбнулся Стефан, положив свою руку поверх её. Джинни чувствовала, как сбоку напрягся Рон, но не убрала её: реакция не хуже была и у Гарри.

А ещё это глупо, но она очень хотела, чтобы Драко всё-таки хоть разок глянул и увидел, насколько у неё всё хорошо. Плевать, что всё то, чего она долгое время добивалась, вдруг показалось ей совершенно лишним и ни капельки ненужным. Из-за Малфоя всё, чего она хотела, вдруг потеряло смысл. Но он должен наблюдать совершенно иную картину. Должен быть уверен, что у неё всё просто замечательно, как бы он не старался.

Малфой являлся неимоверной глупостью, испортившей её почти прекрасную жизнь, да и только. Впрочем, он так ею и остался и всё также продолжает всё рушить. Малфой бесил её как и ранее, ненависть не утихла ни на каплю, но гриффиндорку не покидало странное чувство, словно те дни стали неким переломным моментом.

Джинни не могла не замечать его. Не могла хотя бы потому, что именно благодаря ему она осознала многие вещи. Да, Джинни продолжала думать, что лучше бы всё оставалось на своих прежних местах и он не вмешивался в её жизнь, но это всё уже просто невозможно изменить, вернуть обратно.

Наибольшей потерей, несомненно, был Гарри. Нет, он не ушёл; они мирно расстались и остались друзьями, что девушка вовсе не считала странным или неправильным. Первая влюблённость прошла — прошло и то время, когда она мечтала о принце на белом коне. Джинни и сама не заметила, когда перестала мечтать о «тихо и спокойно». Теперь ей хотелось яркого, незабываемого. И именно этот «хорёк» показал это «ярко и незабываемо».

Ей вовсе не нужен Малфой со своим мерзким, неизменным характером. Это вообще смешно звучало бы, если бы ей нужен был этот придурок. Более того, она была уверена, что все те чувства и эмоции, которые испытала за время пребывания слизеринца в Норе — вовсе не по той причине, что рядом был именно он. Но была безумно благодарна ему за то, что помог понять, что ей действительно нужно.

Джинни хотела взрывоопасных отношений. Не хотела спокойствия и тишины.

И она нашла того, кто смог бы ей это предоставить. Того, кто, к тому же, был полной противоположностью Малфоя. Несомненно, это был один из обязательных пунктиков. Джинни не знала почему. Просто так было нужно.

Тёмноволосый качок с довольно смуглой кожей, любитель маггловского бокса и хороший знакомый отца. Он мог трезво оценить себя, постоянно ставил перед собой цели нового уровня сложности и не спал с каждой третьей. Стефан сам признался ей, что в его вкусе только «девочки с характером, но хорошие». Джинни не могла сказать, что влюбилась в него, но уверяла Гермиону, что это — всего лишь дело времени. Она испытывала нужные эмоции. Да, со Стефаном было не менее феерично, чем с Малфоем. А ещё он был также немного груб.

Чёрт, она сама не понимала, как могли так поменяться её интересы, но было так, как было. И главное, что ей всё это нравилось. И не важно, что Грейнджер только цокала язычком, выслушивая весь этот бред.

Малфой внёс свою лепту в её жизнь, но не должен был появиться там ещё раз.

— Придёшь? — уже более настойчиво спросил Стефан, и Джинни кивнула, мило улыбнувшись.

— Конечно. Мне же надо запомнить все твои приёмы, чтобы потом Гриффиндор победил Когтевран, — засмеялась она. Шутка оказалась не из самых удачных, ибо Стефан довольно сильно переживал за эту игру и всё ещё надеялся, что с его приходом в команду факультет синих таки сможет выбиться на первое место. Хоть и понимал, что это маловероятно.

— Вот же... Я тебе ещё припомню это, — подмигнул когтевранец Джинни, и она вновь засмеялась. Как можно громче.

— Корнфут*, ты поосторожней со словами, — фыркнул Рон, который всегда, как только сестра появлялась в поле зрения с каким-либо молодым человеком, настораживался и мысленно поддавал его пыткам. Один раз это касалось даже Гарри, что уж говорить о Стефане, который тут же в сдающемся и одновременно извиняющемся жесте приподнял обе руки.

— Прошу меня простить, — засмеялся он. Джинни попросила его не лезть на рожон, прекрасно зная, насколько вспыльчив её брат, особенно когда дело касается её. Знал бы он об истории с Малфоем всё... А он ведь и так его уже не раз порывался убить, даже если не считать ситуации с Джинни. За тот ужин, когда Малфой позволил себе при всех приобнять её за талию и даже поцеловать, Уизли выслушивала до сих пор.

— Бон-Бон, я уже взрослая девочка, — улыбнулась Джинни.

— Где-то я это уже слышал, — пробубнил Рон, отправляя стакан со сливочным пивом на стол и скрестив руки на груди. Его недовольный, прожигающий взгляд уставился прямо на младшую Уизли. — Эм-м, после Корнера? Или, может, после Томаса? Не подскажешь?

Стоило Гермионе фыркнуть, как Уизли тут же унялся, возвращаясь к поглощению сливочного пива. Остальные же присутствующие просто молча наблюдали, и наибольших усилий это стоило именно Корнфуту.

Тем не менее, Рон в этот раз переживал далеко не зря.