Макенахи

                                     «Как прекрасна! Я сплю, или глаза мои очарованы!» Юрий Гагарин.

По прибытии в Нюйэн Таварек замедлился. Сбросился до первой ступени. И заговорил.

— Там – Врата Синнан. Через неё пройдём, а там и до Аттрактора рукой подать.

— Что это за Врата?

— Проход в первый мир.

Я замолчал.

— Ты ведь помнишь, что ты больше не сможешь так летать?

— Конечно, помню.

— Ты больше никогда не сможешь попытаться ещё раз. Либо мы её спасли, либо твоей любимой сестре пора думать о вечности.

«Мы её спасли. Точно. Она проживёт долгую и счастливую жизнь», — подумал я.

---

И правда, после этих врат путь был недолгий. Я даже не заметил, как мы оказались над Землёй. Но привычная Матушка-Земля была другой. Она была больше и… зеленее.

— Тебе не кажется, что наш дом как-то изменился?

— Возможно, ты прав.

Мы спустились в лес.

Тёплый, влажный воздух. Гигантские папоротники. В небе — ничего знакомого. Только серые, вязкие облака. Вдали — рык. Громкий. Земля вздрогнула.

Я обернулся.

Таварек стоял, уставившись в небо. Его лицо — бледное. Губы дрожали.

— Что же...что же это...ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИЗОШЛО? — прорычал я.

Он застыл.

— Мы не в своём времени.

Из-за деревьев показался силуэт. Огромный. Тихий. С длинной шеей. Глаза — чёрные, спокойные. Он прошёл мимо, растоптав всё.

— Мезозой, — выдохнул демон. — Мы в эре динозавров.

Я рассмеялся.

Тихо. С отчаянием.

— А это точно Земля?

— Пока да.

Таварек уже шагал куда-то.

— Пошли, Ученик. Мир только начал показывать, как он может нас сломать.

И я пошёл.

---

Мы шли по мезозойской земле. Изувеченная реальность, в которую нас выбросило, была другой. Воздух тяжёлый, влажный. Пахло гнилью и чем-то острым, как перец. Гигантские папоротники размером с дом. Огромные, спокойные тени проплывали вдалеке, сотрясая землю.

Таварек не торопился. Он двигался, будто ждал чего-то.
— Здесь нет твоего греха, Ученик, — сказал он однажды. — Здесь нет твоей лжи. Здесь только чистое дыхание смерти и жизни.

Я учился. Это было не похоже ни на что. Я чувствовал, как энергия мира поднимается из земли, как она струится по стволам древних деревьев, как бьётся в жилах гигантских зверей. Я учился становиться ничем, чтобы быть всем. Сливаться с тенью птеродактиля, растворяться в испарениях болота. Я мог часами стоять неподвижно, сливаясь с камнем, пока динозавры проходили мимо, не замечая меня. Их страх пах иначе — не как человеческая трусость, а как инстинкт, чистый, без примесей.

Таварек молчал. Он лишь наблюдал. Иногда, когда я спотыкался, он указывал: «Слишком человечно. Слишком много мысли».
Я забыл, как выглядел мой дом. Забыл лица людей. Осталась только одна мысль, одна цель — сестра. И в то же время, она тоже стала абстракцией, отдалённым маяком, за которым я шёл, растворяясь в зелёной бесконечности.

Я пытался строить подобие жилища в этом зелёном мире. Сделал себе самодельный нож из костей. Таварек долго смеялся над моими действиями, как над удачным анекдотом.

Однажды, после недель такого существования, мы вышли к озеру.

Оно было огромным. Тёмным. Идеально спокойным. Поверхность — как зеркало, отражающее серое, вязкое небо. Но оно было не просто тёмным — оно было древним. От него веяло не холодом, а вечностью. Вода была не просто холодной, она была мёртвой, лишённой любого движения. Вокруг не росло ничего, кроме странных, почти чёрных лишайников, которые, казалось, замедлили время вокруг себя.

— Это оно, — голос Таварека был ровным. — Сердце Спящего Времени. Оазис Вечности.

Я подошёл к кромке. Вода была густой, как смола, но прозрачной. В ней не было жизни. Ни рыбы, ни водорослей. Только абсолютная, неподвижная чернота. И странный, еле уловимый запах — как озон после грозы, смешанный с запахом древней кости.

— Теперь что? — спросил я. Мой голос звучал чужим, слишком громким в этой тишине.
Таварек стоял за моей спиной. Близко. Его дыхание было ровным.

— Теперь, Ученик, ты поймёшь, что такое эликсир.

Он не шутил. В его голосе не было насмешки, только холодный, стальной факт. Он сделал шаг, оказавшись совсем рядом. Я почувствовал его тень на своей спине. Мир застыл. Воздух вокруг озера загудел. Я замер.

— Я… я не понимаю…

Его рука опустилась на моё плечо. Нежно. Но я почувствовал, как вся сила, которую я копил, вся моя нечеловеческая суть, мгновенно испарилась.

Он толкнул.

Резко. Без предупреждения. С силой, невозможной.
Я летел. Визг сорвался с губ, но утонул в гулком, чёрном объёме воды.

Ледяная вода обхватила меня. Она не просто замораживала — она сжимала. Чувство, словно каждая молекула моего тела замирает, а потом распадается. Сознание гасло. Но перед тем, как оно окончательно покинуло меня, я почувствовал, как озеро вокруг меня застывает.

Последнее, что я услышал, был голос Таварека, совсем близко, словно он склонился над замерзающей поверхностью.
— Земля слишком живая, слишком динамичная.

Я не мог кричать. Не мог думать. Только последнее, меркнущее сознание — образ сестры, светящийся в этой наступающей пустоте.

Я стал вечностью. «Думаю, он меня убил. Избавился. Использовал. Но зачем?» — мелькнуло в голове.

---