Глава 19
Как же хорошо я сейчас понимала истинных, отказавшихся от эмоций! Я дала обещание, поддавшись чувствам, не совладав с эмоциями, а теперь в десятый раз уже меняла своё отношение к этому.
Ферра словно только и ждал моего согласия – быстро сослался на дела и исчез, прихватив с собой ошалелых от переизбытка чистой энергии охранников. Я осталась ждать Ирики, предоставленная сама себе, и уже через несколько минут ругала себя за сказанные слова. Но, не успев обвинить себя в предстоящей катастрофе, тут же возмущалась такой слабостью. Я имею полное право стать такой же, как они! Я ведь не совсем имиат! Если быть честной с собой, то я люблю Ирики. Он смотрит на меня с нежностью, от которой подкашиваются ноги, а сердце вырывается наружу, желая объединения. Но это сейчас... Ферра прав, я начну быстро увядать, и взгляд любимого мужчины будет меняться. Страсть сменится привязанностью, затем сострадание сменит сожаление, и в конце, если он не уйдёт к другой, то я прочитаю в его глазах усталость и брезгливость к дряхлой старухе... Может быть, он поведёт себя благороднее, чем я сейчас предполагаю, но смогу ли я на себя смотреть в объятиях вечно молодого мужа? Я должна пройти лабиринт и стать одной из них!
Одной из них... Что это значит? Стать надменной, эгоистичной, бесчувственной? Веками наблюдать за изменениями любимого мира и считать себя «богом»? Видеть, как умирают все, кто мне дорог?
Но ведь они всё равно умрут, рано или поздно! Только я увижу это не за день до собственного маразма, в пыли воспоминаний и старческого бреда, а в полном здравии и под руку с любимым мужчиной.
Мозг взрывался от внутренних терзаний и выходящей на первый план ревности – Ирики не возвращался слишком долго! Беспокоило и то, что меня просто бросили посередине древнего города в парке. Никаких указаний, никаких запретов... Очередная проверка или ловушка? Я решила немного пройтись, не сильно удаляясь от места, где рассталась с Ирики. Надежда на то, что Ферра недооценил Ирики и тот легко избавится от общества Авроры, оставалась во мне до последнего. Мне очень нужен был его совет, его поддержка перед тем, как я сделаю последний шаг.
Я бродила по чистым улочкам, петляя сквозь призраки древнего благополучия. Город жил своей жизнью. Внезапная трансформация истинных уже не восхищала и казалась обыденной, словно десятки огромных светлячков затерялись в лабиринте городских построек, а найдя своё пристанище, «бились оземь» и превращались в обычных людей. Вот только чёрные тени заставляли изредка вздрагивать, неизменно цепляясь за истинных в любом их обличии. В какой-то момент мне показалось, что одна из таких теней спряталась в закутке под аркой дома, больше напоминающего длинные казармы или склад. Она поманила меня, сливаясь с полутьмой под каменным сводом.
«Всё! Хватит себя накручивать! Скоро со мной атомы воздуха общаться начнут!»
Тень никак больше себя не проявляла, и я решительно прошла в арку, дабы разрушить зарождающийся страх. Стены как стены...
– Имеешь такую силу, а смотришь глазами, как простое земное существо...
Я выскочила из-под арочных сводов, услышав за спиной мелодичный вкрадчивый голос. Но никого там не было. Кто-то хихикнул, оплетая этим звуком меня вокруг.
– Так я и есть земное существо, – я обернулась, стараясь перехватить говорившего со мной мужчину, но тщетно.
– Так ли это? – голос был так близко, что, казалось, я могу почувствовать его прикосновение. – Разберись в себе и своих желаниях, иначе всё погубишь.
– Я прекрасно знаю, чего хочу! – почувствовав, что вновь закипаю, я постаралась успокоиться. – Невежливо скрывать себя при разговоре, не находите?
– Я не скрываю, – спокойно ответил мужчина. – Но ты не позволяешь себе видеть. Если ты истинный человек, то используй все свои возможности.
– Мне до истинных, как до другой галактики, – все мои сомнения и переживания хлынули с новой силой. – На данный момент, я просто самая совершенная их копия...
– Кто тебе сказал, что Создатель не участвовал в нашем рождении? – голос звучал тихо, но уверенно. – Без его воли ничего не происходит. Ты такая, какая есть, тоже по его воле.
– Ага, – внутри словно сработал предохранить, заставляя сконцентрироваться, – теперь ещё пару фраз о неотвратимости судьбы и о предназначении, а затем смело можно записывать в секту! Ты случайно не душа заморенного истинными свидетеля Иеговы или чего похуже?
– Сама ответь на этот вопрос...
Что же за манера у всех перекладывать все решения на меня? Сама, сама, сама... Трудно помочь? Я смотрю глазами... Не пятой же точкой мне вас рассматривать? И всё же стоило попробовать использовать возможности инфополя. Чёткие грани зданий подёрнулись, а тень приобрела очертания человека в странной одежде.
– Шаман? – я с удивлением рассматривала ленты, повязанные на одной руке, расписанное символами немолодое лицо с чуть раскосыми глазами, кого-то сильно мне напоминающее, длинные полы его ярко-синей, словно воды озера, одежды прикрывали мягкие самодельные сапоги.
– Значит, не ошибся я, – шаман вновь поманил меня к себе. – Не должна была ты сюда добраться, да правнук не выполнил моей просьбы полностью и изменил ход. Предки моих предков получили наказ не впускать в наш мир потерянных. Не знаю, чем они досадили Тенгере, но мы свято исполняем его заветы. Любое возрождение истинных приводило к массовым жертвам среди населения, и мы создали заслон – живые, мы охраняем невидимую границу между мирами, а умирая, стоим на страже по эту сторону, не давая им набираться сил и давая ценные советы нашим близким, когда они нас об этом просят. Но ты сделала их сильнее...
– Вы об источнике? – кивок шамана отозвался неприятным чувством. – Но я могу вернуть его для всех нас! Если все будут обладать силой, то истинные станут не хуже и не лучше нас.
– Если каждому на Земле в руки вложить меч, разве станет там безопаснее? – шаман сверлил меня взглядом.
– То меч – орудие для убийства, а то сила... Мы же не отказались провести в каждый дом интернет?
– А разве он убивает меньше?
– Так можно вообще договориться до того, что нам прогресс не нужен!
– Нужен, но прежде, чем познавать других, нужно научиться познавать себя. Не просто так лишь избранным, прошедшим испытания, даётся возможность общаться с Создателем и обладать долей его силы.
– То есть мне нельзя входить в лабиринт? – я устала от нашего разговора и с вызовом смотрела на шамана.
– На всё воля Создателя... – мужчина протянул мне то ли бусину, то ли горошину. – Тебя должны сопровождать воины. Пусть Башир закончит то, что я поручил ему. Отдай моё благословление и не теряй веру в то, что любишь.
Шаман отступил к затемнению под арочным сводом, сливаясь с ним и исчезая. В растерянности я рассматривала пустые ладони, не понимая, куда делась бусина, которую мне сунул предок Башира.
– И что это было? Что мне делать? Почему нельзя всё сказать без этих «познай себя» и «на всё чья-то там воля»? Ирики, если ты не появишься сейчас, то я...
А что собственно я? Посмотрела на пустой парк, сжала зубы и пошла в свою белоснежную камеру. Ирики сказал, что никто не знает, что произошло до катастрофы, но, возможно, он ошибается, и источник этой информации я не досмотрела до конца. Если и правда всё происходит с ведома этого таинственного Создателя, то не просто так он меня выбрал, направил деда к раскопкам Цефины, дал возможность избавиться от блокиратора, который пригодился только сейчас...
Маленькая чёрная пирамида продолжила своё вещание, стоило только мне к ней прикоснуться. Вот только увиденное лишний раз подтвердило – лабиринт опасен, Апе – фанатик своего дела, а Аврора... Аврора имела все права ненавидеть уважаемого синоре. С каждым новым эпизодом я утверждалась во мнении, что смотрю подборку с камер наблюдения ситариума. Аврора постаралась убрать всё лишнее, оставляя себе для памяти или для доказательства лишь самые значимые беседы и встречи. И надо сказать, Апе появлялся не во всех сюжетах этой «драмы», но плюсов ему это не прибавляло. Подпитанная тем, что синоре не скрывал свою вину в произошедшей катастрофе, я незаметно стала сочувствовать Авроре. А в минуты, когда забывала о том, что Ирики до сих пор находится вместе с ней, женская солидарность брала верх, и сомнения о правильности своего следующего шага почти улетучивались. Почти...
Что-то мне всё-таки мешало. Назовём это интуицией или излишней подозрительностью, но такая бесспорная вина Апе настораживала. Может, потому, что он не ассоциировался у меня с образом полоумного маньяка? Что в сущности я увидела?
Во-первых, два последующих конфликта Апе и Авы. В обоих случаях Апе не принимал доводы синайры ни о лабиринте, ни о её праве находиться вне физической оболочки сколько потребуется. Апе пригрозил лишить Аврору способности постоянной трансформации под видом заботы о её здоровье. Вот же... тиран! Я искренне возмутилась, когда услышала его речь об объединении Шоссу и Алтиды, дабы присматривать за Авой и не дать ей совсем перейти в нефизический мир, который она выстраивала вместе со своими людьми. Что за манера решать всё за всех?! Апе уже создал Цефину для стабилизации подобной ситуации, так чего он взъелся? Даже среди нас, имиатов, не каждая женщина, идущая вверх по карьерной лестнице и получающая положительный результат от своей работы, ради мужа ушла бы в тень, стала домохозяйкой и поставила бы на своих мечтах жирный крест. А тут синайра! Естественно, что вторая их встреча перед самой катастрофой прошла в негативном ключе. И как же я понимала Аврору, когда она бросила в неудачно встрявшую в разговор Анарис сгусток тёмной материи, желая уничтожить. Я сама не очень любила эту выскочку, охотницу за чужими мужчинами, и мысленно аплодировала. Но Апе рассеял опасную субстанцию, не дав нанести вред своей сотруднице. Аврора потребовала снять запрет с перемещения, иначе она воспользуется другим путём.
«Ты не оставляешь мне выбора, – ответил Апе. – Мне придётся сопроводить тебя в Алтиду и на время запереть без доступа к источнику. Неужели ты не ощущаешь зависимость?»
Аврора ничего не ощущала, она была достаточно холодна и неэмоциональна, но при этом вполне очевидно возмущена поведением синоре Апе. Я никак не могла понять нескольких вещей. Они были парой? Только ли холодность Авроры стала причиной их конфликта? Для чего своего имиата он сделал похожей на синайру? Однако ответы на эти вопросы совсем не приближали к решению проблемы моей неуверенности в прохождении лабиринта.
Во-вторых, Ферра незримой тенью присутствовал около Авроры. Словно он заранее знал обо всём, что будет происходить, и это тоже навевало массу вопросов, на которые пока ответа у меня не было. Охраняет свою синайру? Питает к ней тайные чувства? Мне вспомнилось самодовольное лицо Ферра – нет, этот себя любит больше кого бы то ни было.
В третьих, я видела, как лабиринт проходила Цефина. Запись началась с момента, когда она уже миновала второй круг, и помогал ей в этом синоре Апе. В гневе он бормотал, что ему нужна Ава, которая не стремится быть богиней, что без его поддержки все люди вымрут... От этих слов мороз пробежал по коже: если он своих истребил с такой лёгкостью, то что ему несколько миллиардов «дефектных» имиатов? Но Цефина сейчас заботила меня гораздо больше. Как именно она прошла лабиринт? Запись словно прерывалась в нескольких местах. Может, Аврора не посчитала эти моменты важными, но для меня это был вопрос жизни и смерти. Апе утверждал, что Цефина – совершенная модель биоробота, практически управляемая копия человека, несущая в себе огромный запас энергии. Но если прохождение лабиринта гарантировало перевоплощение в истинную, то почему Апе думал иначе? На момент нашей встречи он не считал Цифину человеком.
Последнее, что показала мне пирамида – сигнал тревоги и спешащих к своим капсулам людей. Две волны, как после сильного взрыва, одна за другой сбивали с ног замешкавшихся сотрудников ситариума, и, судя по искажённой мимике на их лицах, перегрузка для их тел была невыносимой. Стены ситариума разрывало на куски и уносило ввысь, закручивая по спирали. Камера мигнула, выхватывая выбирающегося из-под одного из покорёженных обломков мужчину, тщательно прикрывающего лицо, и погасла. Что-то неуловимо знакомое было в движениях последнего истинного, но меня волновали другие проблемы, и я быстро забыла этот момент.
Я запуталась. Мне нужна была помощь, и я мысленно потянулась к Ирики, но он не отвечал, ведь физически он находился в соседней комнате, а без него я не могла выйти на ребят. Блуждала на границе инфополя и призывала всех подряд: Апе, Башира, Лёню...
– Какого чёрта ты пищишь? – Анарис проявилась из тёмной дымки, недовольно потирая уши. – Ирики доконала и за меня принялась?
– Анарис? – вот уж кого я не хотела видеть.
– К несчастью, – огрызнулась истинная, но затем с беспокойством прислушалась. – Ирики не с тобой?
– Нет, – я сомневалась, стоит ли говорить с ней. – Не могу дозваться Апе или Цефину. Завтра нас поведут к лабиринту. Я не хочу стать причиной уничтожения мира, но иначе нас не отпустят.
Анарис замерла на мгновение, обдумывая услышанное.
– С чего ты решила, что тебе хватит силёнок всё разрушить?
– Я знаю, что Цефина стала причиной сбоя в прошлый раз. Я видела, как синоре провёл её через лабиринт, чтобы сделать полноценным человеком.
– Сделать Цефину истинной? – Анарис смотрела на меня расширенными от шока глазами.
– Он хотел заменить синайру Аву, – почти прошептала я, словно открывая страшную тайну.
Анарис икнула, а затем разразилась хохотом, заставляя меня задуматься о её психическом здоровье.
– Что... что... за чушь! – звук её голоса тонул в пространстве, пропадая моментами.
– Хочешь сказать, что этого не было? – в мыслях и без её смеха царил хаос.
– Цефина проходила путь Шоссу, когда работа лабиринта уже была нарушена. Я одна из тех, кому повезло под началом синоре создавать первого имиата. У нас были свои ошибки и доработки, и, безусловно, я не так хорошо разбираюсь в системе лабиринта, как Апе, но никакая энергия не может приравнять имиата и истинного.
– Но при этом я не совсем имиат, – я злилась на свою глупость, но не сдавалась, боясь потерять последний шанс стереть различия между мной и Ирики. – Ты сама говорила, что мы эволюционировали...
– Ты – гибрид, – Анарис поморщилась, признавая правоту моих слов. – Ирики запретил мне исследовать тебя, а делать выводы по информации, оставленной при обмене энергией с Цефиной, сложно, но я уверена, что не лабиринт привёл тебя к этим изменениям.
Повисла пауза. Звенящая тишина подавляла ещё больше, чем сказанные Анарис слова. Значит, всё бесполезно. Но как быть с лабиринтом?
– Что мне делать, Анарис? – голос прозвучал жалобно, и моя соперница растерялась.
– Апе создавал «путь» на благо, – Анарис закрыла глаза, пытаясь связаться с Апе, но, как и мне, это не удалось. – Принимая энергию пяти ближайших миров через систему аналогичных ситариуму строений, Апе рассчитывал, что необходимая сила будет попадать в места, наиболее истощённые. Путь Шоссу – это огромная сеть сложных порталов. Вот только энергия в какой-то момент стала накапливаться, не имея выхода, словно Земля отторгла то, что ей давали. Апе послал Цефину проверить исправность переходов, но она констатировала поломку. Резкий сброс накопленной энергии, словно луч смерти, ударил по ближайшему от нас миру. Я не снимаю вины с синоре Апе, но мы просто не успели понять причину сбоя. У нас оставалось мало времени, чтобы укрыть в разных местах созданных имиатов и Цефину, оставляя себе шанс вернуться. На поиск причин не было времени, а после нашего возрождения – и особой надобности, ведь ситариум был разрушен, а лабиринт похоронен.
– Значит, его нельзя включать заново? – я всё ещё колебалась.
– Ирики больше понимает в этом, он должен был осмотреть лабиринт. Я честно не понимаю, как его собираются использовать, если приёмник энергии разрушен.
– Уверена?
– А ты видишь здесь хоть одну пирамиду? – Анарис раздражённо отмахнулась. – Не делай ничего без Ирики, и будет тебе счастье! И не забудь, что после второго круга...
Я уже не услышала, что там должна была сделать после второго круга, я тянулась к нежному голосу любимого, который звал. Анарис сказала, чтобы я положилась на Ирики – так я и сделаю! Без него ни ногой в лабиринт, как бы Ферра ни уговаривал!
– Кира, дорогая, очнись... – шепот разбегался по щеке и волосам тёплыми волнами дыхания, – тебя не добудиться...
Я открыла глаза, адаптируясь к местности, в которой оказалась. Белая комната исчезла, нас окружала знакомая каменистая почва, ноздри щекотал наполненный свежестью и лёгким оттенком рыбы ветер. Крепкие руки мужчины придерживали меня от падения с его колен. Захотелось потереться щекой о его ветровку в поиске удобного положения на широкой груди. Но расслабиться не получилось. Я резко выпрямилась и огляделась.
– Где мы?
– На сейдозере, – спокойно ответил Ирики и поцеловал чуть выше скулы.
– Но как мы?.. – было бы неприятно узнать, что всё произошедшее – лишь плод моей больной фантазии.
– Лабиринт, помнишь? – Ирики улыбнулся так, что если бы я стояла на ногах, то они подкосились бы. – Нам нужно пройти лабиринт.
– Разве он не ... там? – произнести «Гиперборея» язык не поворачивался.
– То не физический мир, а лабиринт вполне материален. На месте ситариума образовалась глубокая впадина, со временем она наполнилась водой и скрыла путь с глаз непосвящённых.
– Ты хочешь сказать, что нам придётся нырять?! – ледяные осенние воды озера мало привлекали.
– Аврора поможет.
Имя подружки Апе, покушавшейся на моего Ирики, заметно отрезвило.
– Что она тебе такого наговорила, что ты готов подчиниться и выполнить её просьбу? Мы свободны, синоре Апе и ребята совсем рядом...
– Кира, прекрати вести себя как ребёнок, – сухо произнёс Ирики, но сразу же сменил тон, заметив, что я готова спорить. – Неужели ты мне совсем не доверяешь? Я хочу быть с тобой вечно, разве ты не хочешь того же?
Сомнения вернулись, заскреблись в душе, ставя перед выбором: верить интуиции или Ирики? Анарис тоже сказала довериться Ирики. Я посмотрела в синие глаза любимого и замерла, словно под гипнозом, ожидая прикосновения его губ.
– Я так люблю тебя, – его голова опускалась так медленно, что, казалось, сердце не выдержит ожидания. – Кира, я ради тебя готов на всё, разве ты думаешь иначе?
Я замотала головой, глотая пересохшим горлом, а в голове пронеслась мысль: «Готова, на всё готова».
– Мы всегда будем вместе, – последние слова он прошептал в приоткрытые губы, переходя в поцелуй, – после того как пройдёшь путь Шоссу.
Грубый, настойчивый, обнажающий тело до самой души, поцелуй действовал хуже яда. Я оттолкнулась, не понимая, почему чувствую такое отторжение, и увидела промелькнувшую обиду во взгляде Ирики. Закрыв глаза, я потянулась к нему за новым поцелуем, желая зажечь притяжение, которое всегда присутствовало между нами, но лишь непроизвольно поморщилась от ощущения губ абсолютно чужого для меня человека.
– Что-то не так? – в голосе истинного слышалось искреннее беспокойство.
– Это всё стресс... – я улыбнулась и решительно поднялась с мнимым желанием посмотреть на озеро.
– Понимаю, – Ирики поднялся следом и обнял за талию, не отпуская от себя далеко, – скоро всё закончится. Уже совсем скоро...
Звёздное небо засверкало переливами алмазов, собираясь в сияющее облако, из которого вышла не менее сияющая Аврора.
– Пора, – прошептал Ирики голосом, от которого сердце забилось в страхе, как загнанная птичка.