13
Глава III
Павел
На пикнике Алиса подарила мне кружку с надписью: «Самый храбрый мужчина», сказав, что я самый храбрый мужчина, которого она когда-либо видела. Я усмехнулся. А ещё, она подарила книгу.
Она сидела напротив меня на тонком покрывале и держала в руке надкусанное яблоко, обтягивающее голубое платье округлялось в животе. Ветер играл с её каштановыми волосами, подбрасывал в разные стороны, пряди клал на щёки. Она и не думала их убирать или поправлять причёску. Просто смотрела на меня.
- Это моя любимая книжка. – Объяснила Алиса. – Сто раз перечитывала. Я дарю её тебе. Пусть будет у тебя. Меня будешь вспоминать, когда будешь читать. Я впервые прочитала её, когда мне было лет двенадцать, наверное. Хочу, чтобы и для тебя она стала любимой.
Я прочитал название: «Маленький принц», Антуан де Сент-Экзюпери.
Поблагодарил с мыслями, что её я итак буду вспоминать. Теперь буду думать о ней, когда буду пить чай, когда буду читать её книгу, или вообще, когда буду читать что-либо. Я такую благодарность испытывал, когда смотрел на неё, что обнять хотелось, и всё рассказать. И поцеловать. Но не могу сказать ничего. Не только потому, что она меня старше, но из-за того, что она меня не любит, а я её люблю...
Вдруг мои мысли оборвались, и я застыл, как чучело какое-нибудь. Задул ветер со стороны Алисы, которая жевала яблоко, и я почувствовал её запах. Немного сладкий, а ещё пахло какими-то цветами.
Я смотрел на неё, и с умилением осознавал, что люблю её. Ну, конечно я её люблю. А как иначе? Однажды уже я думал над тем, как обычно люди понимают, когда они влюбились. Им же никто не говорит об этом, правильно? Просто сидят и вдруг понимают, что любят. Наверное, так в жизни и должно быть. Думаю, у всех так. Я сейчас вот сижу напротив неё, мы едим, разговариваем и смеёмся. А если она смотрит на меня, то моё сердце подпрыгивает как-то. Странным всё это раньше казалось, но теперь, вроде знаю из-за чего. Люблю. Потому что люблю!
Алиса схватилась за живот и начала корчиться от боли. Я перепугался. Наконец она выдохнула ртом. Потом вдруг заулыбалась, как ни в чём не бывало.
- Около получаса назад тоже что-то живот прихватило. Надеюсь это не схватки. – Она бледно улыбнулась.
Оказалось, это схватки.
Она уронила яблоко с рук и закричала, держась за живот. Я замер от удивления. Что мне делать? Вокруг ходили люди, как обычно в это время в парке. Я приблизился к ней, спрашивая, всё ли в порядке, на что она, еле выдыхая, ответила: «В роддом! В роддом!». В следующую секунду мы уже шли, так быстро, как могла Алиса, к дороге, чтобы поймать такси. Все продукты и покрывало так и остались там лежать. Книжку с кружкой закинул ей в сумку, а сумку закинул на плечо. Её руку положил себе на плечо и прихватил за спину, чтобы ей стало легче идти. Алиса шла не так быстро, но торопилась, заодно корчась от болей. Иногда она кричала на весь парк не своим голосом. Мне становилось страшно и жутко хотелось, чтобы её мама сейчас оказалась рядом, но её не было. Оставалось добраться до дороги и попытаться поймать машину, чтобы помогли доехать до больницы. Мы уже выходили из парка, когда я обратил внимание на мужчину у жёлтой машины.
Таксист припарковался прямо возле входа в парк и курил.
Я сходу окрикнул его. Вроде я и подумать ни о чём не успел.
- Мужчина, нам нужно в роддом, и прямо сейчас! Садитесь, поехали!
- Чего? Ты слепой, малой, не видишь я курю.
Алиса завопила. Я смотрел на таксиста, подбирая матерные слова.
- Ну, прямо сейчас, так прямо сейчас. – Сказал таксист и залез в машину.
Домчались до роддома за пять минут. С таксистом расплатиться не удалось: у меня с собой было около пяти рублей, а Алисе вообще наплевать. Уже заходя в здание, я обернувшись крикнул водителю, чтобы зашел через час, но тот только усмехнулся в ответ.
У входа нас перехватила женщина в белом халате. Она потребовала от нас документы, но Алиса уже собиралась задавить тётю своим пузом. Откуда-то взялся мужчина в бирюзовой одежде, который подкатил кресло-каталку. Я усадил туда Алису. Она схватилась за мою футболку и не отпускала, даже когда врач сказал, что пора идти в палату, её рука держала ткань в области моей груди, и я невольно стоял в изгибе, пытаясь держаться ровно. Я достал её документы из сумочки и сильнее прижавшись к Алисе шёл с ней рядом, когда её покатили в палату. Сама она не разговаривала, только корчилась и ёжилась на месте.
Я и слова выговорить не мог. Не понимал, что происходит. Куда везут и что будет дальше? Оказалось, дальше – роды.
Почему этому никто никогда не учит? Хоть брошюру какую-нибудь давали в школе: «Как себя вести, когда твоя подруга рожает». Сейчас это произойдёт. Алиса будет рожать. Будет громко кричать и выталкивать из себя человека. Надо убежать куда-нибудь и спрятаться, чтобы не слышать её криков. Не хочу, чтобы ей было больно. Сейчас полезет из неё ребёнок и заорёт, как только появится. Как это всё произойдёт? Неужели я буду на всё это смотреть? Не хочу этого. Или хочу? Почему я ничего не могу понять? Не соображаю. Куда мы попали? Почему все вокруг в белой одежде? Алиса, ты куда?
Женщина в белом халате остановила меня.
- Тебе нельзя! – Рявкнула она.
Я остался стоять, будто окаменел. За дверью слышались крики Алисы, и мне становилось больно от них.
Крики давили на уши, и казалось прошёл целый час. Чувствовал, как время превращается в воздух, который задувает в нос, рот, и становится пылью, обретая формы и вес, воплощается в песок, в гравий, в валуны, и складываются передо мной в стену, что и сдвинуться с места нельзя. Я в западне!
Меня вдруг замутило. Я начал падать, чувство такое, что всё время падал, но никак не мог приземлиться. Глаза пронзило лучами света, как иглами, которые дотягивались и до мозгов. Коридор завертелся перед глазами и давили стены со всех сторон, уже не мог больше это выносить, просто хотелось сбросить всё с себя, освободиться. Вдруг я понял, что меня сейчас вырвет. Вспомнилось лицо Алисы, и мне жутко не хотелось, чтобы она узнала об этом. Необходимо постараться взять себя в руки. Вспомнились все те моменты, когда мы сидели в парке, читали книжки, обсуждали их и не было там кроме нас двоих никого. Я не мог позволить себе расслабиться сейчас, когда она рожает, я чувствовал, что нужно держать себя, контролировать свои эмоции.
Я вдыхал носом и выдыхал ртом, думая о том, что всё будет хорошо. Сейчас Алиса станет мамой, самой лучшей мамой в мире. И пусть ей только шестнадцать лет, но я точно знаю, что она будет любить своего сына всем сердцем. Не знаю, почему, но кажется, что это самое важное.
Я нашёл себя сидящим возле двери. У меня какой-то прохожий спрашивал, всё ли в порядке, но я не отвечал. Я встал на ноги, постарался вытереть слёзы (кляксы) с щёк и прислушался, как люди за дверью шумят толи приборами, толи инструментами.
Алиса перестала кричать. Долго молчала. Я уже начал радоваться, что ребёнок родился, и она уже сидит с ним в обнимку. Даже представил, как врач вынесет показать ребёнка и мне, подумав, что я его отец.
Новый крик Алисы.
Он ещё не родился. А вдруг он родится с хвостом, а вдруг с хвостом, как в романе Маркеса?! И зачем только я его прочитал?!! Лишь бы пальцы все были целы, и все на месте. Никаких рог, двух голов – ничего подобного. Пусть он родится и будет абсолютно нормальным, обычным мальчиком, которого потом будут называть ботаном, ушастиком, да кем угодно, лишь бы он был цел и здоров. А остальное неважно.
Ну, давай же, Павел, выходи! Хватит мучить свою маму. А ведь так и есть, очень скоро Алиса станет мамой. Будет у неё ребёнок, который однажды назовёт её мамой. Вот это да! Будет она его воспитывать, однажды он скажет своё первое слово, сделает первые шаги. Пойдёт в школу, влюбится, вот прямо, как я сейчас, потом закончит школу, пойдёт учиться в институт, потом женится, появятся свои дети, а у них свои дети и так бесконечно. Кто-то умирает, а кто-то рождается. Вот ведь оно как происходит в жизни. Но, перед всем этим, для начала он должен родиться, не так ли? Ох, как же она будет ему улыбаться. Своей солнечной улыбкой, а глаза будут гореть ярко-ярко. А Паша просто посмотрит и обосрётся. Но этого достаточно, чтобы одарить счастьем сердце мамы.
Большего и не надо, не так ли?!
Осчастливить своим рождением родителей, а потом вырасти и родить своего ребёнка, чтобы тот осчастливил тебя.
Алиса перестала кричать. Каким же томительным может быть молчание, когда ждёшь. Но ещё секунда и раздался плач ребёнка.
Он родился!
Его плачь заливал всю палату, весь коридор вместе со мной и даже весь роддом от пола до самой крыши. Всё здание поглотил плач маленького человечка, который пришёл в этот мир, чтобы жить.
Я хотел взглянуть на него, безумно хотел увидеть счастливые глаза Алисы. Заглянуть в её глаза и самому обезумить от счастья.
Моя рука вдруг толкнула незапертую дверь палаты, та легко поддалась и показала мне лицо новоиспеченной мамы. Покрасневшее лицо Алисы выражало такой восторг, что мне захотелось ворваться туда и разделить эти мгновения радости вместе с ней. Она держала его в руках очень бережно, улыбалась ему.
Алиса повернула голову в мою сторону, и я увидел её глаза. И тогда понял...Всё будет хорошо!
Я распахнул дверь и крикнул Алисе, что люблю её.