Кляксы на лице

На следующее утро я отправился к Марку и всё ему рассказал. Я высоко держал голову, смотрел прямо на плиту с его фотографией и говорил вслух. Перед тем, как подойти к Марку, я потряс коробку для посланий и понял, что она наполовину забита. Меня это обрадовало, и перед глазами сразу всплыло лицо счастливой Алисы.

Марк широко улыбался на той фотографии. Любимая синяя бейсболка на голове, и нелюбимый пиджак с белой рубашкой, которые заставляла надевать его мама каждый раз, когда они собирались в гости. Вдруг я понял, что с тех пор, как Марк умер, я стал старше на три месяца, а он так и не вырос. Он не будет больше расти, и ещё через три месяца я догоню его. Впервые со времён знакомства - с шестилетнего возраста - догоню его, а потом и обгоню.

- Помнишь, как мы на стройке бегали? Высоко же там было. Мы залезали наверх и там бегали по бетонным плитам, помнишь? Потом нашли какую-то доску. Длинную. Хотели ещё по ней на заднице скатываться, как с горки. Только не получилось у нас ничего. Доска сломалась напополам, и ты упал на камни. Колени все ободрал. Я помню, что крови много было. Ты говорил, что тебе не больно, но встать не мог, нога не слушалась. А я ответил, чтобы ты на спину ко мне залез. Ты не тяжёлый, но мы долго шли. И мы дошли тогда до дома с тобой, помнишь?

Задул прохладный ветер, и я немного съёжился. Сел на землю возле фотографии Марка.

- Алиса переезжает в другой город. Её мама решила, что будет лучше воспитывать ребёнка рядом с родственниками.

Я взял в руки горсть земли. Она тёплая. Это хорошо, что земля здесь тёплая, хочется верить, что Марку здесь уютно.

- Марк, я не знаю, что мне делать дальше. Что я буду делать без Алисы. Я, конечно, могу к ней ездить, но это далеко. На автобусе ехать часа три, не меньше. – Я помолчал. – Вчера после родов я признался ей, и она призналась мне в ответ. Она сказала, что я самый близкий для неё человек. Она любит меня как братика. Я не знаю, хорошо это или плохо, но в груди как-то тепло становится, когда я об этом думаю. Теперь ей надо растить ребёнка, я вроде понимаю, что это сложно. Моя мама так сильно устаёт из-за Камиллы. Сестрёнка может плакать часами, а мама пытается её успокоить. Как представлю, что мне самому надо было бы это делать, так...я бы не смог. Дети такие странные. Не знаю, может и я таким же был в детстве.

Ветер усилился, и мне захотелось домой. Нет настроения ни на школу, ни на уроки. Хочется просто посидеть у окна в своей комнате.

Я попрощался с Марком и стоял на остановке. Такое странное чувство, что многое зависит от того, куда я пойду дальше. Будто это крайне важно: пойду я в школу или домой. Дома хорошо. Сейчас там никого нет, буду спокойно сидеть, и никто не помешает моим мыслям. Родителям скажу, что плохо себя чувствую и они меня поймут. Уверен, что поймут, так что, могу остаться сегодня дома. Но почему-то такое чувство, что это плохо. Плохо сидеть дома и ничего не делать.

Алисе бы это не понравилось. Я хочу быть настоящим мужчиной и делать правильные вещи.

В основном мы не делаем правильные вещи лишь потому, что нам лень, просто не можем сделать усилие. Отныне, если мне лень что-то делать, значит это важно, и это нужно делать. Например, утром идти в школу. Наверное, я всегда это знал, просто не хотел признаваться. Да, буду ходить в школу каждый день, не пропуская. Буду помогать маме с воспитанием Камиллы. Да, Алисе это понравится. Она улыбнётся мне, когда я скажу ей об этом. Улыбнётся своей яркой улыбкой, и я буду щурить глаза, как от солнечных лучей.

Я сел в автобус и поехал в школу.

На первой перемене я сидел на подоконнике и читал книгу. По коридору бегали и прыгали ученики, а у меня в ушах стоял безостановочный людской гул, но как только я начал читать, так сразу весь шум выключился. Внезапно я остался один во всей школе.

- И какого хера ты опять читаешь? – Послышался голос.

Я поднял голову и увидел недовольное лицо Егора Петрова. С двух сторон стояли его дружки и смотрели на меня с насмешкой. Егор сложил руки в груди, выпрямился и подошёл ближе. Никогда не замечал, что у него есть родинка под носом.

- Что я сказал сделаю, если ещё раз увижу здесь с книжкой?!

- Я хочу читать здесь! – Произнёс я.

Я смотрел ему прямо в глаза. Сердце заколотилось сильнее, но когда я увидел удивлённое лицо Егора, то меня это позабавило. Он не знал, что сказать. Один из дружков посмотрел на Егора и выкрикнул:

- Заткнись, чёртов ботан! – И громко засмеялся. Третий подхватил смех, и они хохотали некоторое время.

А Егор, похоже, хотел сделать на мне дыру взглядом. Он вдруг перестал удивляться и сделался жутко злым, таким я его ни разу не видел.

На горизонте появилась учительница химии, она долго смотрела в нашу сторону, и Егору пришлось отступить. Он перед уходом пригрозил мне, проведя указательным пальцем по своей шее.

Закончился последний урок, и большая часть одноклассников схватили свои рюкзаки и выбежали из кабинета вон, не обращая внимания на историка, который кричал им вдогонку, что звонок прозвенел для учителя. Но всем плевать. Я остался сидеть на месте, потому что не хотел никуда торопиться. Учитель что-то бормотал себе под нос, наверное, матерился, затем он вышел из класса, а за ним все оставшиеся ученики. Я остался один.

Прямо за окном второго этажа красовались берёзы, там под музыку ветра танцевали зелёные листья. Набитый книгами и тетрадками тяжёлый рюкзак я бросил на подоконник. Сам сел возле него и уставился на деревья. Из приоткрытого окна слышались голоса играющих детей.

Внезапно кто-то звонко крикнул. Я приблизился к стеклу и увидел Лизу, окружённую Егором и его бандой.

Я схватил тяжёлый рюкзак и побежал вниз. Надо выручать Лизу.

Все ребята играли на большой площадке, внутри двора школы. А Лизу зажали за деревьями, у стен школы, и вокруг никого нет, все будто решили не замечать их. Я подбежал к деревьям и крикнул:

- Егор! Отпусти её!

Лиза прижалась к стене спиной и обнимала розовый рюкзак. Её глаза забегались по сторонам, словно искали кого-то, потом она нашла меня и больше не сводила от меня взгляда.

- А вот и наш ботан! – Выкрикнул Егор, и его друзья засмеялись.

Он пристально смотрел на меня, но я взгляда не убирал, смотрел ему в ответ. Вдруг он побежал в мою сторону. Только я подумал, что сейчас буду драться, как Егор был уже в метре от меня. Мысли в моей голове стёрлись, рука заработала будто сама по себе, и я швырнул в Егора свой тяжёлый рюкзак. Угодил ему в лицо, и тот вскрикнул.

Подбежали его друзья, и дальше были лишь вспышки. Я ничего не видел, но меня била молния, а может это были кулаки, не знаю, я не видел. Только что чувствовал свой вес ногами, как вдруг стал лёгким, но при этом ощутил шероховатость плечом, будто прислонился к асфальту.

Вспышки прекратились.

Мне было больно. Я нашёл себя лежащим, а когда открыл глаза, то увидел лицо Лизы. Я быстро сел на асфальт и, держась за живот думал, что я не испугался Егора. Мне не страшно. Да, он только что меня побил, но я его не боюсь.

- Саша, Сашенька, ты в порядке? Как твой живот, голова не болит?

Я молча ей улыбнулся и покачал головой. Меня немного шатало, но я встал на ноги.

- Всё-таки классно ты ему врезал. – Сказала Лиза и улыбнулась.

Она немного испугала меня, когда её выражение лица стало серьёзным. Она побледнела. Одна нога вытянулась вперёд, и так она шагнула раз, шагнула два и была уже прямо напротив меня. Запахло ванилью. Лиза тихонько пригнулась к моему уху и шепнула: «Спасибо!».

Затем она чмокнула меня в щёку и убежала.

Левое ухо горело, ныло запястье, а во рту странный привкус железа. Но на сердце ни капли страха.

КОНЕЦ