10
Наконец наступил день следующей субботы. Семь человек кру́гом уселись друг против друга. Пришло на два человека меньше, чем в прошлый раз, но у всех чувствовалась радость на лице. Словно они, как и я, ждали этого всю неделю и неважно, что кто-то не смог прийти. Первой заговорила Алиса.
Она была в джинсовых брюках с подтяжками. Белая футболка уходила вниз под брюки, а белые носочки заставляли думать, что это продолжение футболки, словно она облачилась в причудливую пижаму, и сверху надела джинсы. Но на Алисе, с её каштановыми волнистыми волосами, мягкой улыбкой и ярко карими глазами, такой наряд смотрелся восхитительно.
Я ведь так и не спросил, почему у неё такой большой живот.
В брюках с подтяжками он казался ещё больше, чем в куртке. Когда Алиса присаживалась на стул, то каждый раз придерживала поясницу.
Сегодня я уверен, что Алиса беременная, такие животы я уже видел прежде. Не так давно, мама ходила с таким животом, а потом появилась Камилла. Но самое главное, почему никто из присутствующих не говорит про её беременность?! Никто у неё ни о чём не спрашивал, словно они все договорились заранее.
С того дня, когда я впервые увидел её живот, мне показалось, что она слишком юна для этого. Я даже собирался спросить об этом у мамы: сколько девушке должно быт лет, чтобы она забеременела? Но решил, что мама не так меня поймёт, и не спросил. Алисе ведь было не больше шестнадцати лет, и она заканчивала девятый класс. Раньше казалось, что детей заводить нужно не раньше, чем тебе исполнилось двадцать, чтобы ты очень взрослым уже был. Но мне хотелось спросить её об этом. Почему она решила завести семью? Где твой парень или муж? Когда тебе рожать?
- Всем привет! Рада всех видеть на нашей очередной литературной встрече. – Произнесла Алиса.
- Сегодня на повестке дня у нас поэзия. И, да, Жанна и Регина прийти не смогли. Они гуляют со своими парнями. – Призналась Алиса. Посмеялись несколько девушек. Девочка моего возраста, сидевшая рядом со мной, тоже хихикнула. Алиса и сама широко улыбнулась, и продолжила:
- Сегодня мы будем обсуждать творения величайшего поэта и философа девятнадцатого века, Фёдора Ивановича Тютчева. На его словах росли целые поколения. И он являлся современником таким прозаикам, как Гоголь и Лермонтов. Писать Фёдор Иванович начал в раннем возрасте – двадцати лет. А стал поэтом, потому что больше ничем не хотел заниматься в жизни. Мне самой очень нравятся его произведения, но сегодня я хочу послушать вас, мои друзья. За неделю, я думаю, все прочли его сборник, ну, хотя бы несколько его произведений, и сейчас, мы все хотим послушать друг друга и рассказать о своих впечатлениях. В прошлый раз, к нам присоединился один загадочный мальчик и он сидел молча. Но в этот раз, я хочу дать первое слово именно ему. – Она взглянула на меня, и я перестал чувствовать пол под ногами, затем и ноги, потом и задница куда-то ушла.
Как только заговорила Алиса, я уставился в пол и не мог поднять головы. Снова я стесняюсь. Но, почему? Я же не хочу стесняться! Не хочу быть одним из тех, кто вечно стесняется, что даже и слова произнести не может. Я краем уха слышал слова Алисы, пока она рассказывала про сегодняшнего автора, но в голове гудели мысли, что желать быть уверенным парнем – глупо. Сейчас же не Новый год, в конце концов. И мне не пять лет, чтобы верить в чудо. Надо просто встать и заговорить первым. Как только она закончит, я буду первым, кто расскажет о своих впечатлениях. Я смогу. Я сделаю это!
Алиса договорила и взглянула на меня. Вся моя нижняя часть тела вдруг онемела. Уже было собирался что-то сказать, понимая, что прямо сейчас на меня все смотрят и ждут, пока я не заговорю, но внезапно понял, что у меня нет слов, а рот так и остался открытым. Алисе даже пришлось заново ко мне обратиться, и я понимал всю нелепость ситуации, но ничего с собой поделать не мог.
Я окаменел.
Ноги, руки не слушались, даже голова не двигалась, словно я не управлял больше своим телом. Не могу же я так сидеть всё время. Нужно что-нибудь сказать. Не обязательно поднимать взгляда. «У меня голова заболела. Живот приболел». Но я продолжал молчать, пока Алиса не сказала, что мне, наверное, нужно время, чтобы подготовиться. И предложила первое слово своей подруге.
Та начала говорить, но её я уже не слышал. Неужели я так и буду себя вести каждый раз, когда буду стесняться? Почему я вообще стесняюсь? Здесь же сидят тоже обычные люди. Они хотят послушать меня, то, о чём я буду говорить, а я хочу рассказать о том, как сильно мне понравилась эта книга. Я не могу молчать. Не хочу.
Внезапно я шевельнул плечом, и моя правая рука протёрла моё лицо. Я моргнул. Закрыл рот. Выпрямился и взглянул на Алису. Та внимательно слушала подругу.
Мысли смешались в голове, как овсяная каша в тарелке. Но из всего этого сумбура, я хотел оставить лишь впечатления о стихах Тютчева, только те чувства, которые испытывал при чтении его произведений. Как мне становилось холодно, как бегали мурашки по спине, когда прочитывал что-то жутко интересное. Люди и вещи оживали в моём воображении, обретая форму, которая могла быть только в чьей-нибудь голове, только в фантазиях. Я сидел и вспоминал, как представлял Фёдора Ивановича сидящим за столом и пишущим стихотворение; как эти же образы возникали и в его голове.
Вдруг те чувства вернулись ко мне, и не осталось во мне ничего, кроме них. Ни стеснения, ни страха, всё ушло. Сердце забилось в груди, и я смотрел на Алису со всё нарастающим желанием быть высказанным. Когда девушка закончила, Алиса хотела подытожить, видимо, но я её перебил абсолютно не подумав заранее. Потому что я был готов.
- Я готов! – Заявил я, и кое-кто из девушек хихикнул.
- Это очень хорошо, Саша. – Заверила Алиса, улыбнувшись в мою сторону. – Но, давай сначала попробуем обсудить то, о чём нам только что поведала Алёна. У кого какие есть возражения, или наоборот, кто согласен со сказанным?
В комнату зашла взрослая женщина, и я понял, что это мама Алисы. Она прошла мимо нас и поставила тарелку с печеньем и кексами. При этом по-доброму осмотрела всех и, ни сказав ни слова, ушла.
Алиса, не обращая внимания на мать, продолжила:
- Что, все согласны? – Она взглянула на меня. – Или все ждут, пока нам расскажет Саша?
- Да, я хочу послушать этого молодого человека. – Произнесла тётя Алисы, имя которой я не запомнил из-за без надобности. Но она казалась славной.
- И я, - сообщила Алёна, - ведь он это будет делать впервые. Пусть расскажет нам своё впечатление. Я хочу его послушать.
- Я тоже! – Подала голос девочка по соседству.
К этому времени я собрался с духом. Где-то в глубине меня начинала зарождаться неуверенность, но её я тут же подавил воспоминаниями о прочитанных стихах.
- Вот и хорошо. Потому что мне и самой интересно мнение Саши. – Алиса осмотрела всех по одному с улыбкой, пока говорила, а затем остановила взгляд на мне. – Расскажи, пожалуйста, понравился ли тебе этот сборник. Если да, то почему? Что ты думаешь по поводу творчества Тютчева?
Я встал на ноги и тут же понял, что обычно никто не вставал, но и обратно садиться казалось глупостью. Некоторое время старался придумать первые слова для начала своей речи. Я поймал любопытные, нахмурившиеся взгляды окружающих и уже хотел сесть обратно, когда вдруг, взглянув на Алису, приметил как она сидит. Одна рука держала живот, словно арбуз, а нога сплелась с ножкой стула. Нога немного почёсывала ножку стула, и носочки спадали.
Я остановил на этом взгляд.
- Творчество Тютчева мне нравится. Ну, оно мне нравится. – Я помедлил. – Он пишет так, что я вижу, что он описывает, то есть, я хорошо себе представляю перед глазами то, что он пишет. Его творчество...эмм...делает это самое...показывает, как мы его видим. То есть, мы видим то, что показывает Тютчев и нам это нравится. Вот.
- Отлично, Саш. – Отозвалась Алиса через некоторое молчание. – Хорошо сказал. Спасибо тебе за ответ, и ты абсолютно прав, нам и вправду всем нравится Тютчев.
Она посмотрела на меня напоследок с широкой улыбкой и перевела взгляд на девочку, сидевшую возле меня. И тогда на меня что-то нашло.
- А я ещё кое-что хочу сказать. – Вдруг заявил я. – Когда я читал его стихотворения, я поверил, что душа человека намного шире, чем кажется. Я впервые читал такие стихи, и думаю, что это волшебство, когда с помощью слов можно отправлять тебя туда, где ты никогда не был.
Колотилось сердце внутри. И пока говорил, я снова оказался в горячих песках, где лежало безумие, увидел его стеклянные очи, даже услышал дыхание. Вместе с автором ощутил солёный морской бриз, хоть и на самом деле я на море никогда не был. Безумие было чем-то фиолетовым, я мог на него смотреть, но не мог разглядеть как следует. Словно оно не имело формы. Всё это я хотел ещё добавить к уже сказанному, но не смог. Тогда я решил, что в следующий раз буду разговорчивее, и уже не стану стесняться, как маленький мальчик. Я посмотрел на Алису и сел.
После моих слов наступило молчание. Женщина первой меня похвалила, сказав, что я красиво умею сказать, когда захочу, затем добавила что-то приятное другая девушка, позже и Алёна согласилась с мнением остальных, и ещё пару минут они вместе обсуждали поэзию Тютчева, продолжая мои слова. А Алиса молчала.
Она смотрела на меня добрыми глазами и нежно улыбалась, словно говорила, как рада, что я сказал то, что думал, будто именно этого она и ждала. Рука всё также держала живот, и я заметил, как она иногда почёсывала его. В этот момент она казалась такой взрослой. Недосягаемой. Меня это устрашило, но на миг она напомнила мне мою маму.