9
Выяснилось, что Алиса обожает читать книги. Как она сказала, читает взахлёб, просто проглатывает книги целиком. Сюрприз состоял в том, что в ближайшую субботу она устраивала литературный вечер с подругами. Я ожидал увидеть пару человек, и можно представить моё удивление, когда я, войдя в её комнату, обнаружил там девять человек. Моё шокированное состояние снялось с моего лица и языка, как только вышел на улицу после литературного вечера. Сразу интересные ответы в голову пришли на темы, которые обсуждались, но тогда я молчал, так усердно сохранял молчание, что одна девушка спросила, всё ли у меня в порядке. Оставалось только кивнуть.
Как только я уселся на стул, Алиса представила меня всем, и я долго не мог и глаза поднять, посмотреть на кого-нибудь. Мы сидели полукругом так, что все смотрели друг другу в лицо. Каждый по одному высказывался по той или иной части прочитанной ими всеми книге, и дальше все критиковали мнение оратора, затем все вместе смеялись. Им, наверное, было лет по шестнадцать-двадцать, но была одна девочка примерно моего возраста и ещё одна женщина лет, наверное, тридцати пяти.
Позже Алиса рассказала, что здесь её лучшая подруга, Алёна, которая сидела рядом с ней, и она же позвала других девушек с их школы. Ещё была двоюродная сестра, темноволосая девушка, которая вечно громко смеялась, словно кричала в истерике, она тоже привела своих подруг. И тётя Алисы с дочкой. Оказалось, что это их третья встреча, и все они оставались довольны происходящим.
Где-то через час мы разошлись, но перед уходом Алиса раздала всем небольшие книги. Когда вручала мне, сказала, что в следующий раз мы будем обсуждать поэзию. Я в руках держал сборник стихов Фёдора Ивановича Тютчева. Остальное я запомнил на всю своё жизнь. Тютчев для меня стал величайшим открытием.
В течение следующей неделе ничего со мной не происходило, никуда не ходил, – даже в школу – ничего не ел, ни с кем не виделся и не общался. Вся неделя, от вечера субботы до обеда следующей субботы прошла одним днём. Я в этом уверен. Убеждён, что пропустил все события на свете, но никто не отбирал у меня книгу с рук и не кричал, чтобы я пошёл в школу. Вероятно, все свыклись с тем, что я делал и с пониманием молчали. Но, возможно, что я ходил на уроки, не пропуская, виделся с людьми и ел дома как полагается, но ничего этого не запомнил, ведь всё это неважно. Неважно по одной причине.
Я читал сборник стихотворений Тютчева.
Первые стихотворения я не понимал. В них говорилось о природе, о людях и все слова о них складывались в короткие строки, рифмуясь друг с другом последними слова. Прежде, мне уже приходилось читать стихи, но в те школьные задания по литературе я старался особенно не вникать. Ничего интересного не встречалось, и на следующей же день стихи со школы забывались. Не было никакого стремления в тех моих чтениях, и я не старался ничего из них извлечь. Но в этот раз, я принципиально взялся за чтение этой небольшой книжки, чтобы у меня было что сказать, когда спросит Алиса. А как иначе. Пришёл к ним на вечер уже во второй раз, и снова буду сидеть молчать, как дурачок какой-то. Нет! Я решил прочитать каждое стихотворение. Хотелось впечатлить её своими словами и мыслями, но я никогда не умел правильно говорить. Сказать то, о чём думаю. Поэтому садился сразу после школы на свою кровать и читал стихотворение один за другим. Поначалу я зевал, хотел прекратить, но однажды, попалось произведение чем-то зацепившее меня.
В нём говорилось о безумье, живущем под раскалёнными лучами в пламенных песках. И я видел всё это перед глазами, представлял себе прочитанное и поверил в существование такого вот Безумья. Оно жило, глядело в небо своими стеклянными очами. И мне верилось, что подобное безумие существует в каждом человеке. Тогда я понял всю суть стихотворения. Для меня это стало таким откровением, будто я открыл в себе что-то новое, прежде потаённое. Какой-то важный для жизни уголок в голове. Теперь я мог видеть то о чём читаю, явно себе это представлять, но важнее всего другое. Я понял Тютчева; понял, что он этим хотел сказать. Мне даже на миг показалось, что услышал голос поэта. Он говорил в моей голове, каким-то чужим голосом. Произносил слова, и я знал о чём он говорит, потому что понял, о чём его стихотворение. В каждом живёт безумство.
Меня осенило, охватило что-то и затем я ужинал с родителями, смотрел какую-то передачу, которую всегда в это время смотрел, но в мыслях я был с теми словами. Теперь я понимаю почему я начинал сходить с ума из-за всех этих событий с Марком и моих обмороков.
Тем днём, перед сном я ещё несколько стихов прочитал и даже не слышал, как мой брат, выключая свет подшучивал надо мной, называя меня ботаном.
Все последующие дни были похожи друг на друга, как близнецы. Утром я у Марка, затем до обеда в школе, а после, за чтением сборника. На третий день брат уже устал подшучивать, а мама начинала гордиться, со словами: «берите пример, дети», на что брат молчал, а сестрёнка не понимала о чём речь вообще.
Некоторые стихи я перечитывал по нескольку раз, и каждый раз, не мог понять, каким же образом вообще я начал читать стихи и так ими увлёкся, что не интересовало больше ничего. Даже видеоигры. Увидел бы меня в этот момент Марк, сказал, что я рехнулся. Но я уверен, что он потом бы меня понял. Главное, мне самому это жутко нравилось. Я прямо балдел, читая о чём-нибудь интересном и представляя перед глазами всё написанное. Все слова оживали. Иногда мне даже страшно становилось от излишне реальности картинок. Как я мог игнорировать эти слова раньше, эти стихотворения? Как я вообще мог не знать об их существовании?