13. Деревня трагедий
К вечеру компания вышла на тропинку, ведущую к поселению Бренненталь, что была затеряна среди гор и лесов, словно забытый мир. Деревушка представляла собой небольшую горстку покосившихся деревянных домов. На картофельных полях, согнувшись, трудились сельчане. Периодически с вопросительными взглядами они выпрямлялись, чтобы посмотреть на незнакомцев.
Из-за домов вышел старик, согнувшийся под тяжестью лет. Он опирался на палку, будто та могла защитить его от времени. Это был Йохан, староста деревни, человек с кожей морщинистой, как пергамент старинной книги. Его старческое лицо едва ли выражало что-то, кроме усталости и безысходности.
– Что привело вас к нам, в это забытое Богом место? – произнёс он, покашливая в рукав своей выцветшей одежды. Из его рта доносился неприятный запах. Лукас невольно отвернулся, стараясь не показать своего отвращения.
Берт устремил взор на старика, и, уловив в его глазах нечто тревожное, поинтересовался происходящим. Йохан тяжело вздохнул и принялся рассказывать, как в последние месяцы деревню сотрясает ужас: три молодые девушки погибли при загадочных обстоятельствах. Люди сначала думали, что девушки отправились на поиски лучшей жизни в город, но позже нашли их тела в колодце. Колодце, некогда славившемся своей чистой, почти целебной водой. Эта вода служила защитой от злых духов и часто использовалась для лечения деревенских недугов.
– Ах, – стенал Йохан. – Вода больше не лечит, она стала проклятием...
Бог задумчиво покачал головой, вглядываясь вдаль, будто он взвешивал каждое слово перед тем, как произнести его вслух. Наконец, приняв решение, он попросил:
– Позвольте осмотреть тела тех девушек.
Йохан проводил их к отдалённому строению. Там, будто в вечном сне, покоились три закрытых гроба. Старик ослабевал на виду у них и не осмелился вновь созерцать трагедию.
– Моему духу не вынести этой утраты вновь, – пробормотал он, поспешно удаляясь.
Берт осторожно приоткрыл крышку ближайшего гроба. Внутри лежала девушка - истощённая, с кожей, сплошь покрытой чёрными венами и трупными пятнами, её иссохшее тело отливало пепельным оттенком, а глаза были пропитаны мглой, поглощающей свет. В воздухе витал зловонный запах разложения, заполняя каждый уголок комнаты.
– Заражение? – тихо произнёс Лукас, сделав шаг назад.
– Да, но... – начал Берт, его голос затих в тревожном ожидании, прежде чем он решительно распахнул белоснежные покровы, обнажая тело умершей.
Молодой лорд и эльф стыдливо отвели взгляды, будто нарушили какой-то запрет. Но затем Рэймин медленно обернулся, его выражение лица сменилось. Что-то привлекло его внимание, заставив забыть о смущении.
– Что ты видишь? – спросил его Берт, искоса глядя на друга.
Сгибаясь над трупом, Рэймин осторожно приподнял концы одежды. Его движения были аккуратными, почти нежными, словно он боялся потревожить покой усопшей. Медленно перевернув девушку на бок, он застыл от удивления: на её пояснице оказался выжженный символ.
– Кровавая Луна, – едва слышно произнёс он, как будто эти слова были способны вызвать беду. – Может, секта как-то связана и с пещерой?
– Возможно, но нам необходимо больше сведений. – ответил Берт, мысленно составляя план дальнейших действий.
Он попросил осмотреть и остальные тела. На каждой из девушек был обнаружен знак - то на груди, то на плече. Всё указывало на одно: прежде чем пороки высосали их жизненные соки, секта сделала с ними что-то страшное.
«Странно, – размышляло Божество, ощутив, как от трёх тел, помимо гнильцового запаха, исходит резкий и удушливый аромат, напоминающий разлагающиеся овощи или фрукты. – Неужели это беладонна?..»
Задумавшись, он повернулся к Избранным:
– Пройдём по деревне, расспросим местных и постараемся найти что-либо необычное.
Лукас с Рэймином сразу же разошлись в разные стороны, не желая терять времени. Деревня жила в гнетущей тишине, каждый занимался своими делами, изредка из-за закрытых дверей доносились кашли. Местные жители, укутанные в тёплые одежды, рассказали им про странности, которые успели заметить перед исчезновением девушек: ночами они покидали дома, забывали привычные дела, блуждали взглядами и терялись в середине речи, словно находились в состоянии транса.
Вечернее небо медленно темнело, окрашиваясь в оттенки пурпурного и синего. Рэймин стоял неподвижно, его мысли были заняты недавними событиями, и он не мог избавиться от ощущения, что что-то важное ускользнуло от него. Вглядываясь в парящие облака, которые медленно меняли форму, он наконец спросил:
– Как думаете, что всё это значит?
Вопрос повис в воздухе, словно требуя немедленного ответа. Но Берт не торопился. Он тоже смотрел на небо, его глаза были прикованы к чему-то невидимому, а в голове роились тысячи мыслей. На лице его отражалась смесь опасений и настороженности, словно он чувствовал, что происходящее имеет гораздо большее значение, чем казалось на первый взгляд.
– Пока не знаю... – наконец проговорил он.
Тем временем Лукас, словно не способный более выносить это ожидание, решительно обошёл дом, направляясь к злосчастному колодцу. Именно здесь нашли тела пропавших девушек. Парень отворил тяжелую крышку, и белёсая сырость ударила в нос.
– Проверим? – предложил он, но так и не дождавшись ответа, бросился вниз, после чего раздался плеск.
Рэймин завёл глаза к небу и тяжело вздохнул, мысленно проклиная безрассудство молодого лорда. И как только он надеется дожить до старости с такими выходками?
Спустя пару минут голос Лукаса донёсся эхом:
– Я кое-что нашёл!
– Я... тоже проверю, – сказал Берт с лёгкой улыбкой и, недолго думая, спрыгнул за ним, оставив Рэймина наверху.
– И как вы будете выбираться? – крикнул эльф, склонившись над краем колодца, задумчиво выискивая силуэты своих товарищей в полумраке.
– Тут есть туннель, – отозвался голос Берта, звучавшего глухо и несколько приглушённо. – Не волнуйся и прыгай к нам.
– Если ты так боишься, я тебя поймаю! – с язвительным весельем добавил Лукас.
Рэймин и не думал бояться. Он хмыкнул и последовал за ними. Вода окутала ноги холодным, неприятным объятием, достигая колен. На стенке колодца виднелась железная дверь, покрытая ржавчиной и поросшая мхом, едва различимая в тусклом свете. Очевидно, жители, вынося тела девушек, не заметили её в хаосе развернувшейся трагедии.
– Смотри, Рэй! – произнёс Лукас, проводя рукой по холодному металлу. – Кажется, они просто упустили её из вида.
– Удивительно, что такую вещь можно было упустить, – заметил эльф, внимательно осматривая ржавые косяки двери.
С трудом и со скрипом, дверь поддалась их усилиям, и трое путников двинулись в ещё более тёмные недра. Туннель оказался выше, чем они могли ожидать, уходя в бесконечную темноту. Холодная, колышущаяся вода следовала за ними с каждым шагом. Берт шёл впереди, освещая их путь светом, струящимся из его указательного пальца, отбрасывая причудливые тени, переливавшиеся на влажных стенах. Запах гниения и плесени заставлял Лукаса прикрывать нос рукавом, еле сдерживая поднимающуюся из желудка волну омерзения. В одном из углов туннеля лежали человеческие трупы, штук семь-восемь, неестественно уложенные друг на друга. Это открытие вызвало у них тревожные мысли о том, что могло произойти в этом мрачном месте. Их расследование начинало принимать неожиданный оборот, привнося новые загадки. Наконец, они достигли конца тоннеля, где их взгляд остановился на лестнице, ведущей наверх.
Лукас стремительно взобрался по ней, обнаружив в конце крышку. С трудом она приоткрылась, и тусклый свет пролился вниз, ослепив на мгновение всех троих, когда они вылезли наружу.
– Где это мы? – спросил Рэймин, стряхивая пыль с промокшего подола и оглядываясь.
Это место, казалось, давно утратило память о прикосновении человеческой руки. Заброшенный сарай стоял покинутым годами, если не десятилетиями. В каждом углу раскинулись густые сети древней паутины, острые нити которой тянулись от стены к стене, словно холодные пальцы невидимого существа. Крыша давно прогнила, открывая путь ветрам, которые свободно гуляли внутри, завывая печальными голосами. Пол, покрытый толстым слоем грязи, скрипел под ногами, будто живое существо, недовольное вторжением незваных гостей.
– Смотри-ка, Рэй, – произнёс Лукас, осторожно беря в руки деревянную куклу, найденную среди пыли. Кукла была грубо вырезана из дерева, волосы заменяла солома, а вместо глаз торчали две зеленые пуговки, намертво забитые ржавыми гвоздями. – Да это же вылитый ты!
Но эльф лишь в очередной раз закатил глаза, игнорируя шутку. Его внимание привлёк другой предмет - старый ящик, из-под плотно закрытой крышки которого сочилась густая алая жидкость.
– Вскроем? – осторожно спросил Берт.
Сдержанно кивнув, Рэймин предпринял попытку оторвать крышку ящика, и она с треском сорвалась с петель. Лукас, подошедший ближе, заглянул внутрь, и его лицо исказилось от ужаса. Внутри ящика обнаружили сгоревшее тело, окутанное собственной кровью, c кривыми, переломанными конечностями. Едва ли можно было определить, принадлежало это тело мужчине или женщине.
– Тело ещё не начало гнить, – заметил Рэймин, принюхиваясь с чуть заметным отвращением. – Значит, он умер недавно.
– Верно... – задумался Берт, переворачивая набегающие мысли в голове. Сожжённая пещера, сгоревшее тело, три девушки, секта... Все элементы начали складываться в единую картину, которую он не мог игнорировать. Но вопросы ещё оставались: что за тела были в тоннеле и что скрывают жители?
Прикрыв глаза, он прижал пальцы к вискам, словно пытаясь сосредоточить свои мысли. В тишине комнаты его голос прозвучал как шёпот, отошедший в пустоту:
– Кольт, нужна твоя помощь.
Ворон не заставил долго ждать. Вскоре через дыру в крыше, словно из другого мира, он влетел, величественно приземлившись на вытянутую руку хозяина.
– Проверь саркофаг Чжень Ванлина, – отдал приказ Бог.
Осознавая всю важность поручения, Кольт с карканьем расправил крылья и тут же взмыл в воздух, растворяясь в небесной синеве. Он скрылся за пределами видимого мира, оставляя за собой лишь лёгкое перо, которое медленно падало на пол, как отпечаток его присутствия.
Неотрывно следя за взлетающей фигурой, Лукас удивлённо спросил:
– Зачем это?
Берт, погружённый в глубокие размышления, посмотрел на друга с лёгкой улыбкой на губах. Ему нравилось делиться своими мыслями с Лукасом, тем более когда они находились на пороге открытия новой правды:
– Есть у меня одна мысль, но нужно убедиться... – ответил он. – Вернёмся в деревню. Возможно, кто-то из местных жителей знает кому принадлежало это тело.
Шагнув к двери, Берт лишь слегка потянул за скользкую ручку, и та с быстро открылась, выпуская их на свежий воздух. Лукас, который изрядно потратил силы на её открытие, уставился на него.
– Как ты это сделал? – спросил он, недоумевая.
– Что? Я просто открыл дверь, – улыбнулся Берт.
Старый сарай, стоящий посреди леса, выглядел особенно зловеще под покровом ночи. Лесные тени сливались друг с другом, скрывая очертания деревьев и превращая их в движущиеся силуэты. Трое путников, едва разграниченные набросками луны, возвращались к деревне. Треск сверчков и кваканье лягушек вплетались в снежный хруст под их ногами. Рэймин бросал частые взгляды через плечо на Берта, как будто готовясь задать вопрос, но не находя в себе решимости. Наконец, когда напряжение стало невыносимым, Берт сам прервал молчание:
– Что-то мучает тебя?
– Я думал о... – эльф собирался что-то сказать, но вдруг воздух раскатисто затрещал, заполняя ночь тревожным гулом. В сторону центральной площади, куда подошла троица, хлынули жители деревни. Босиком, в ночных рубашках, они покачивались, как куклы на нитках, с кровавыми следами у ртов.
– Что за чёрт... – выдохнул Рэймин, обнажая клинок.
Берт выдвинулся вперед, мгновенно схватив одного из жителей за шею. В тот же миг ладонь его засветилась мягким светом, и под крики и удушливый хрип, изо рта несчастного вылез отвратительный червь, полупрозрачный, извивающийся. Не раздумывая, Берт уничтожил тварь, прикосновением обратя её в прах. Освобождённый, человек обмяк на земле, безжизненно упав на осколки зимней стужи.
– Теперь всё понятно, – сказал Берт. Его голос звучал глухо, как будто он говорил через стекло. – Глоточные черви. Это объясняет трупы в туннеле. Но они не водятся в этих землях...
Червь проникает в тело через рот, чаще всего с заражённой пищей или водой. Осев в глотке, он цепляется к тканям и растёт, питаясь плотью хозяина. Выделяемые червём ферменты разрушают внутренности, превращая их в питательную жидкость для паразита. Симптомы напоминают простуду, изо рта исходит запах гниения. По мере роста, человек испытывает ужасные боли в горле и затруднения в дыхании. Постепенно червь берёт под контроль мышцы и органы хозяина, превращая его в марионетку. Он способен контролировать сознание человека, подталкивая его к определенным действиям, например, к поиску новых жертв. Днём глоточный червь спит, поэтому в это время человек может действовать более или менее сознательно. Ночью же паразит пробуждается. На поздних стадиях, когда червь достаточно окреп, он может распространять микроскопические яйца или личинки через кашель и чихание.
– Какая мерзость! На меня ведь столько раз кашляли, я мог заразиться? – спросил Лукас, отступая на шаг назад. До ужаса брезгливый, он дрожал от растущей в голове мысли, что в нём сейчас копошатся мерзкие личинки червя.
Берт успокаивающе положил руку ему на плечо:
– Не волнуйся, ты носишь божественное благословение. Шанс подхватить паразита для тебя крайне мал, – постарался он вернуть Лукасу самообладание.
Едва слова Берта успели раствориться в воздухе, как из темноты донёсся хриплый и зловещий старческий голос, сопровождающийся ужасным хохотом:
– Мы уж было испугались, что пища незаметно покинула деревню, но вы всё ещё здесь...
Фигура старосты деревни, сгорбленная и похожая на ночное чудовище, выступила из тени. Глаза его, словно два холодных огня, сверкали хищным блеском. Казалось, он не столько смотрит на путников, сколько пронизывает их насквозь ледяным взглядом.
Старик, совершив немыслимый для своих лет прыжок, ринулся к ним, размахивая руками. Лукас, не ожидавший столь стремительного нападения, инстинктивно вскинул меч, чтобы отразить удар. Йохан повалил юношу на землю. Лезвие содрогнулось от силы, с которой староста обрушился на него. Горячие капли крови старика падали на лицо Лукаса, оставляя алые следы на коже. В этот миг их глаза встретились, и Лукас понял, что в изуродованном безумием лице противника не осталось ничего человеческого. Высвободившись, он с отвращением стряхнул кровь. Его плечи напряглись, а сердце бешено колотилось в груди.
– Что нам делать? Мы можем спасти их? – молодой лорд озирался.
– Если жив человек, то жив и червь. Умрёт человек - умрёт червь, и наоборот. Они стали частью одного организма, – с грустью произнёс Рэймин, проводя взглядом по оскалённым лицам толпы.
– Верно... К сожалению, вы можете только освободить их от мучений, – добавил Берт, голос его был спокоен, но в нём слышалась печаль.
– Мы? – переспросил Лукас, не в силах поверить. – Ты не будешь сражаться с нами?
– Если Божество, как и нечисть, оборвёт чью-то жизнь, то душа несчастного растворится в бездне, лишившись шанса на перерождение, – пояснил Берт. – Посему я советую и вам воздержаться от использования святой энергии, дабы не причинить жителям ещё больших страданий.
Юноши напряглись. Великая мощь, которую они носили, была бесполезна в этой борьбе. Берт, словно лёгкий призрак, взвился на крышу ближайшего дома, наблюдая за схваткой сверху. Его фигура пронзала ночное небо, как силуэт хранителя, не имеющего права вмешаться.
Под натиском обезумевших жителей Лукас с Рэймином боролись изо всех сил, каждый их удар был наполнен решимостью выжить. Однако те, одержимые червями, обрели нечеловеческую силу и были неудержимы.
Ветер завывал между домами. Луна, скрытая облаками, изредка озаряла сцену призрачным светом, добавляя мистический ореол происходящему. Каждая минута будто растягивалась в вечность, и только искры, высекаемые мечами, возвращали в реальность.