9. Путь к храму
По прошествии трёх дней, вырвавшись из душных объятий города, Берт с наслаждением вдохнул глоток осеннего утреннего воздуха. За время вынужденного пребывания в его стенах, он успел восстановить силы и провести немало бесед со священнослужителями АльКатора, искусно поддерживая облик странствующего священника. Теперь же, сидя в покачивающейся повозке, он с любопытством вглядывался в густеющую вдали чащу леса.
Узкая дорога, петляя меж вековых стволов, устремлялась к подножию гор. Словно могучие исполины, древки деревьев уходили ввысь, поддерживая своими ветвями бездонные своды небес. За гнедыми крупами лошадей, ловко управляемых возницей, мелькали затканные тенями пролески. Элиас, человек сухощавый и жилистый, с обветренным лицом, знал эти места как свои пять пальцев. По мере того, как путники углублялись в лесную чащу, воздух становился всё прохладнее, а тишина - всё глубже и таинственнее. В шелесте листвы и переливчатых трелях птиц, Рэймину чудились странные звуки - то ли неясные шорохи, то ли далёкие крики, доносившиеся будто бы из иного, неведомого мира...
– Что-то не так, – прошептал эльф, беспокойство скользнуло в его голосе.
Лукас, потревоженный шёпотом, с трудом разлепил веки, пытаясь прогнать дремоту.
– Рэй? Что случилось? – бормоча, он сонно протёр глаза.
– С каких пор ты называешь меня так? – недовольно отозвался эльф, но тут же махнул на это рукой и указал в глубину леса. Под сенью могучих крон, словно гигантские щупальца, тянулись к дороге ветви деревьев, а в их густой тени метались неясные силуэты. Рэймин поднялся во весь рост, словно стараясь своим пронзительным взглядом проникнуть сквозь чащу деревьев.
Внезапно тишину разорвал злобный рык, и на дорогу прямо перед повозкой выскочило стадо диких кабанов. Животные с хрюканьем затопали, их клыки блестели в лучах солнца. Лошади, испуганно захрапев, рванулись в сторону, но Элиас изо всех сил натянул вожжи. Колёса заскрипели, и повозка, чудом избежав падения, остановилась.
Лукас и Рэймин вскочили на ноги, готовясь защищаться от зверей. Но в этот миг из глубины леса донёсся странный звук, заставивший всех замереть. Протяжный, полный неземной скорби, он заставил смолкнуть даже лес. Кабаны, дрожа, превратили свирепый рык в жалобное хрюканье. Резко развернувшись, они бросились прочь и вскоре скрылись среди деревьев. Звук, который напугал даже диких зверей, не прекращался. Детский, пронзительный и безутешный, плач звучал так, словно маленькое сердце рвалось от боли. Ребята обменялись взглядами. Что могло случиться с ребёнком в этом глухом лесу?
– Нужно посмотреть, – решительно сказал Берт, спрыгнув с повозки и направляясь в сторону, откуда доносились звуки.
– А Вы оставайтесь здесь, на дороге безопаснее. – обратился Лукас, глядя на Элиаса. – Если что, кричите - мы сразу вернёмся.
Возница, с явным облегчением, что ему тоже не придётся туда идти, кивнул.
Берт, Лукас и Рэймин углубились в чащу. Плач, словно невидимая нить, вёл их сквозь густой подлесок, становился всё громче, разрывая сердце острыми осколками отчаяния. Осторожно раздвигая ветви, они ступали по мягкой лесной подстилке, всматриваясь вглубь. Наконец, путники вышли на небольшую поляну, залитую призрачным светом. В самом её сердце сидела маленькая девочка, источая мягкое сияние, подобное свету светлячков, что вились вокруг, словно крошечные звёздочки, упавшие с небес.
Берт медленно подошёл к ребёнку и осторожно опустился рядом. Девочка вздрогнула, подняв на него огромные, полные слёз глаза.
– Где мои мама и папа? – прошептала она тоненьким голоском.
Сердце Бертрана сжалось.
– Не бойся, маленькая, – проговорил он, стараясь звучать как можно мягче. – Мы найдём твоих родителей.
Но девочка лишь сильнее сжала кулачки, хватаясь за его руку.
– Они ушли... – прошептала она, дрожа. – Ушли в лес и обещали вернуться. А я осталась одна...
Берт прижал ребёнка к себе. Тельце девочки казалось невесомым, словно сотканным из тумана, а кожа светилась бледной, призрачной белизной.
– Это не обычный ребёнок, – тихо, но твёрдо произнёс он, обращаясь к спутникам. – Это заблудшая душа. Душа ребёнка, покинувшего мир живых.
Рэймин заглянул в глаза девочки. В их глубине плескалась бездонная печаль и всепоглощающий страх.
– Но почему она здесь?
– Когда человек умирает, – ответил Берт, – его душа отправляется в Небесное царство для распределения. Но иногда, если смерть наступает внезапно, душа может потеряться в пути. Её сбивают с толку страх, горе, незавершённые дела. Обычно за такими душами приходят специальные проводники, но, похоже, эту малышку проглядели...
– И что же теперь с ней будет? – Лукас дрогнул от сочувствия. Он, не веря своим глазам, шагнул ближе и робко протянул руку, словно желая коснуться хрупкого видения.
– Без помощи, – Берт с грустью посмотрел на ребёнка, – она обречена вечно скитаться в мире живых, привязанная к месту своей гибели. Со временем она превратится в бродячего духа - озлобленного или безобидного... Но я не позволю этому случиться.
Он бережно взял девочку за руку, и его пальцы окутало нежное, едва уловимое тепло. Сконцентрировав свою внутреннюю силу, Бертран направил её тонким потоком в хрупкую оболочку детской души. В следующий миг ослепительный луч света стремительно вознёсся в небо, разрезая густую пелену облаков. Лукас и Рэймин инстинктивно отшатнулись, закрывая лица руками. Когда же свет померк, из чащи на поляну выбежал юноша в длинных чёрных одеяниях. Его светлые волосы были растрёпаны, а красивое лицо выражало глубокую скорбь и беспокойство.
– О, Небеса, как же я мог её потерять?! – пробормотал он, сжимая кулаки. – Я ещё так неопытен... Я обязан был найти её раньше!
Он беспокойно посмотрел на девочку, которая, словно ища защиты, всё ещё держалась за руку Берта.
– Господин Бертран, господа Избранные, – юноша низко склонил голову. – Я - Мишель Моро, подчинённый господина Аваддона. Примите мою искреннюю благодарность за помощь!
Бертран молча кивнул, чувствуя, как волна облегчения разливается по его телу.
– Не стоит благодарности, – проговорил он, уступая место юному небожителю. – Мы нашли её случайно. Но впредь будь внимательнее, Мишель. Каждая душа бесценна.
– Разумеется, Милостивый господин! – небожитель смущённо покраснел. – О, простите мою непростительную оплошность...
Он наклонился к девочке и что-то прошептал ей на ушко, его голос зазвучал нежно и успокаивающе. Малышка перестала дрожать, в глазах погас страх, а на бледном личике появился румянец. Он бережно взял девочку за руку, и они оба растворились в воздухе, словно их и не было. В тот же миг исчезли и светлячки, оставив после себя лишь едва уловимое сияние.
Берт, Лукас и Рэймин молча смотрели на то место, где мгновение назад растаяли, словно сотканные из света, фигуры небожителя и девочки. Хрупкая душа была спасена, и теперь её ждал долгий путь в сияющие чертоги Вечности.
Вернувшись к повозке, нетерпеливо дожидавшейся своих пассажиров на пустынной лесной дороге, друзьям пришлось выдержать шквал расспросов от любопытного Элиаса.
– Что там случилось? – допытывался он, с опаской косясь на чащу. – Там кто-то был?
– Всё в порядке, не беспокойтесь, – уклончиво отвечал Бертран. – Лесные духи балуются.
Экипаж продолжил путь, всё глубже погружаясь в лесные дебри. Воздух становился холоднее с каждым поворотом колёс. Горы, к которым они направлялись, уже не казались далёкой дымкой на горизонте. Теперь их вершины, увенчанные снежными коронами, величественно возвышались над лесом, словно молчаливые стражи древних тайн. Когда солнце, словно огромный пылающий шар, коснулось зубчатых вершин деревьев, окрасив их в золотые тона, повозка, с протяжным скрипом, остановилась у подножия гор. Элиас ловко спрыгнул на землю и повернулся к ребятам:
– Дальше дороги нет. Придётся идти пешком.
– Спасибо тебе, Элиас, – проговорил Лукас, протягивая вознице небольшой мешочек с монетами. – Ты нам очень помог.
– Всегда рад помочь тем, кто ищет истину, – ответил Элиас, и на его обветренном лице появилась тёплая улыбка.
Они попрощались с возницей и долго ещё смотрели вслед удаляющейся повозке. В сумерках фигура Элиаса и силуэты лошадей казались призрачными и нереальными, словно растворяясь в золотистой дымке заката.
Одинокие фигуры путников начали восхождение на гору, бросая вызов её неприступной мощи. Путь пролегал через безжизненную каменистую пустыню, где лишь редкие клочки травы да колючие кустарники цеплялись за жизнь среди острых скал. С каждым шагом воздух становился всё холоднее, пронизывающий ветер, не встречая преград, хлестал ребят по лицам, неся с собой запах снега и ледяное дыхание далёких вершин. Небо над головой постепенно затягивала пелена серых туч, скрывая вершину горы в туманном мареве. Они упорно шли вперед, преодолевая усталость и холод. Вскоре каменистая пустошь сменилась узкой тропой, петляющей среди скал. Ветер, казалось, усилился, норовя сбить с ног, а мороз пробирал до костей. Лица парней раскраснелись от холода, дыхание стало прерывистым, но они продолжали восхождение. Берт вёл друзей за собой, уверенно огибая каменистые уступы и опасные обрывы. Рэймин и Лукас, хоть и изнемогая от усталости, не отставали, черпая силы из непоколебимой решимости.
Внезапно тишину гор нарушил голос. Глубокий, величественный, он раздался словно отовсюду - из-под ног, из глубины скал, из самого сердца ветра, заставляя вибрировать каждую клеточку тела.
– Здравствуй, Бертран, – пророкотал голос. – Давно мы не виделись.
– Эдель, – Берт прозвучал ясно и твёрдо, несмотря на завывания ветра. – Открой врата!
И в тот же миг прямо перед путниками, словно по мановению, распахнулся проход, завибрировав в воздухе. Не колеблясь ни секунды, друзья шагнули в неизвестность. В следующее мгновение они оказались в просторном зале, залитом мягким золотистым светом. Полированные каменные стены украшали гобелены, под ногами лежали пушистые ковры, а на столах красовалась изысканная посуда. Всё вокруг дышало роскошью и утончённым вкусом.
Прежде чем юноши успели опомниться, к ним подбежала девушка. Её длинные белые волосы, подобные нитям серебра, струились по плечам, обрамляя нежное лицо с тонкими, словно выточенными изо льда, чертами. На ней было длинное платье цвета слоновой кости, а тонкие запястья обвивали браслеты из горного хрусталя, тихо позванивающие при каждом движении. Она бросилась навстречу Бертрану и заключила его в объятия. Но заметив недоуменные взгляды его спутников, девушка медленно отстранилась. Её тонкие брови слегка нахмурились, а алые губы обиженно поджались.
– Семь веков! – воскликнула она звонким, как ручеек, голосом, что зазвенел от обиды. – Целых семьсот лет ты не навещал меня, Бертран! И вот теперь, когда тьма сгущается над миром, ты вспоминаешь о старой подруге и приходишь просить о помощи?
Бертран виновато отвёл глаза, отвечая на упрёк Эдель скорее жестом, чем словами. Теребя выбившуюся прядь, он смущённо улыбнулся и произнёс:
– Виноват. Ты права, как всегда. Слишком много времени прошло... Слишком много всего случилось.
Он на мгновение замолчал, а затем повернулся к своим спутникам и представил им Эдельвейс - духа и хранительницу гор, без которой им не достичь вершины. Эдель ответила Избранным лёгким реверансом и быстрым, оценивающим взглядом, остановившись на юном лорде.
Чувствуя, что время не ждёт, Берт перешёл к делу. Он рассказал Эдельвейс об опасности, которая им угрожает, и попросил о помощи в достижении его храма. Лицо девы, ранее лучившееся радостью встречи, обрело серьёзность. Она пояснила, что могущество, позволяющее защищать её земли, бессильно против тварей, гнездящихся в святилище. Однако к храму она их всё же проведёт. И, не теряя ни минуты, Эдель взмахнула руками, воздух завихрился, застилая всё вокруг белой пеленой. Парни инстинктивно сжались, пытаясь устоять на ногах, и в следующее мгновение вихрь выбросил их на узкую площадку, венчающую неприступную горную вершину. Головокружительная высота заставляла сердце биться чаще, а пронизывающий ветер грозил сорвать путников с ног и низвергнуть в бездну.
Перед ними вздымалась древняя святыня. Храм, некогда горделиво возносивший свои шпили к небесам, ныне превратился в мрачную руину. Белоснежный камень стен потемнел до серого, покрытый паутиной трещин, откуда просачивались клубы густого тумана. Изящная резьба колонн, когда-то восхищавшая своей красотой, была теперь обезображена глубокими царапинами - следами когтей и зубов монстров. Стрельчатые окна, зияющие черной пустотой, смотрели на путников, словно пустые глазницы мертвеца, а мощные двери давно превратились в кучу гнилых обломков. Атмосфера вокруг храма дышала мраком и тревогой. Тишина нарушалась лишь пронзительным воем ветра, который звучал как отчаянный вопль умирающего существа.
– Дальше я проводить вас не могу, – тихо проговорила Эдельвейс. – Моя магия слабеет у его стен. Берегитесь, то, что таится внутри, не знает пощады.
Она взмахнула рукой, и ветер, окутывавший путников, стих так же внезапно, как и начался. Горный дух исчезла, будто растворилась в воздухе, оставив их один на один с тьмой, что таилась за разрушенным порталом храма.
Берт сделал долгий, трепещущий вдох, и рука его коснулась обугленного камня дверного проема. Едва переступив порог, они ощутили, как реальность вокруг начала искривляться, будто пропитанная древней тьмой и злобой. В глубинах зала перед ними предстали две фигуры. Одна из них - высокий мужчина в изысканном, но странновато строгом костюме, чьи волосы, отливающие зеленоватым блеском, были гладко зачёсаны назад. Его лицо оставалось неподвижным, как застывшая маска, взгляд же был устремлён вдаль, словно погружённый в миры, скрытые от смертных глаз. Мужчина держал в руках жезл, венчанный таинственным кристаллом, который жадно всасывал лучи света, оставляя вокруг себя плотный, давящий сумрак. Присутствие этой фигуры казалось тяжестью, нависшей над душами, заставляя волю слабеть, а сердце сжиматься в судорогах невидимого ужаса.
Поблизости, едва сдерживая бушующий хаос внутри, стоял юноша, чей возраст мог бы сравниться с Лукасовым. Но это было единственное сходство между ними. Глаза парня вспыхивали кроваво-красным пламенем, излучающим нечто пугающе дикое и первобытное. Аура его была столь мощной и неудержимой, что воздух вокруг буквально содрогался, пропитываясь безумием. Кулаки сжимались с невероятной силой, ногтевые пластины вонзались в грубую кожу ладоней, оставляя глубокие раны. Каждая его вспышка ярости рождала волны темной энергии, словно сама природа в ужасе отступала перед его неистовством, стремясь укрыться от безумия, что таилось в его душе.
– Архипороки Жадности и Гнева, – с серьёзным видом произнёс Бог, чувствуя, как их аура пытается затянуть его в тёмную пучину.
– Любопытно, – ледяным голосом заговорил Архипорок Жадности. – Я не ожидал столь ранней встречи.
Парень, порок Гнева, нетерпеливо переминался с ноги на ногу, алые искры вспыхивали в его глазах с каждым мгновением. Он выглядел словно дикий зверь, готовый сорваться с цепи.
– Хватит болтать, пора покончить с ними! – голос был полон неукротимой мощи, обещая разрушение всевозможных преград.
Жадность махнул рукой, и в этот миг тьма вокруг ожила. Из тёмных углов и осквернённого алтаря вырвались существа, воплощающие пороки человеческого мира. Они вились, как змея, рычали и шипели, наполняя пространство вокруг зловещим гулом. Извиваясь, они стремительно окружили трёх путников.