4. Свет во тьме
Утро встретило путников серым, хмурым небом. События прошлой ночи оставили тяжёлый осадок в душе, и даже лучи восходящего солнца, что пробивались сквозь густые облака, не могли разогнать мрак, поселившийся в сердцах. Собрав свои немногочисленные пожитки, они спустились в общий зал гостиницы. Атмосфера была напряжённой, лица постояльцев - бледными и встревоженными. Новость о смерти девушки быстро распространилась, посеяв страх и панику.
После завтрака они подошли к хозяину гостиницы, чтобы расплатиться.
– Вы уверены, что хотите продолжить путь? – спросил мужчина, его голос дрожал. – В окрестностях неспокойно... Лучше вам переждать здесь, пока всё не уляжется.
– Спасибо за заботу, – ответил Берт, – но нам нужно идти. У нас важное дело.
Хозяин кивнул, понимая, что переубедить их не получится.
– Будьте осторожны, – сказал он на прощание. – И да хранят вас Боги.
Берт с Лукасом шли молча, каждый погружённый в свои мысли.
– Я никогда не слышал о случаях заражения скверной, – решил заговорить Лукас.
– Неудивительно, – тут же ответил Берт. – Обычно пороки медленно подпитываются негативной людской энергией, растягивая процесс на всю его жизнь. Словно колодец. Вместо того, чтобы выпить его весь сразу, лучше брать лишь столько воды, сколько необходимо для утоления жажды.
– Но в этот раз он решил испить всё? – спросил Лукас, немного дрожащим от волнения голосом.
– Да. И это очень странно.
Они продолжили свой путь, углубляясь в густой лес. Дорога была нелёгкой - крутые подъёмы, узкие тропы, скользкие камни под ногами и низко висящие ветви деревьев, которые приходилось постоянно отводить руками. Со всех сторон их окружала плотная стена леса, не давая возможности увидеть, что ждёт впереди. Лишь изредка сквозь кроны деревьев пробивались лучи солнца, освещая путь. Спустя несколько часов путники вышли на небольшую поляну, посреди которой виднелись крыши домов. Это была маленькая деревушка, затерянная среди холмов и лесов. Берт и Лукас посмотрели друг на друга - это Кольтер.
Деревня встретила их тишиной. Улицы были пустынны, двери домов - заперты. Ни детских голосов, ни лая собак, ни стука молотков. Только ветер шелестел пожухлой листвой и вороны каркали, сидя на покосившихся заборах. Лишь изредка из-за занавесок выглядывали любопытные глаза местных жителей. Парни почувствовали себя незваными гостями, словно вторглись в чужой, закрытый мир.
– Похоже, здесь нам не рады, – прошептал молодой лорд, оглядываясь по сторонам.
– Не будем торопиться с выводами, – ответил ему Берт. – Возможно, они просто боятся чужаков. Не удивительно.
Они миновали несколько покосившихся изб и сразу направились к каменному строению. Храм, одиноко стоявший на краю деревни, казался ещё меньше вблизи. Стены его были покрыты трещинами, окна разбиты, а белая краска местами облупилась. От здания веяло холодом и запустением. Подойдя ближе, они почувствовали необъяснимую тревогу. Словно невидимая угроза висела в воздухе, заставляя сердца биться чаще.
– Что-то здесь не так, – сказал Лукас, оглядываясь по сторонам.
– Это место пропитано скверной, – согласился Берт. – Будь настороже.
Они осторожно подошли к дверям храма, и холодный воздух тут же окутал их. Деревянные створки были распахнуты настежь, словно приглашая путников внутрь. Оттуда доносился странный звук, похожий на шёпот.
– Кто здесь? – крикнул лорд, переступая порог.
В ответ раздался пронзительный визг, и из темноты на них бросилось множество тёмных фигур. Это были существа, отдалённо похожие на людей, но с искажёнными лицами и худощавыми телами. Их кожа была серой и покрытой струпьями, а многочисленные зубы - острыми, как у диких зверей.
– Нечисть! – Лукас выхватил из ножен клинок, на гарде которого красовался семейный герб герцогства Вергус.
На гербе изображена золотая пчела, символизирующая трудолюбие, усердие и сплочённость жителей этого края. Над пчелой возвышалось солнце, которое олицетворяло неугасимый дух воинов, их храбрость и решительность в бою. Как солнце освещает всё вокруг, так и их отвага озаряла путь к триумфу. Вокруг герб обвит венком из колосьев пшеницы, подчеркивающий важность сельского хозяйства и плодородия земель герцогства. Под пчелой и солнцем гордо красовался девиз: «Едины в труде, непобедимы в бою». Он отражал глубокую истину, что сила этого края в его единении и неутомимой работе, а в бою их объединяет несокрушимый дух.
Метка на руке аристократа засияла, пропитывая меч божественной энергией. Он бросился в бой, а его клинок превратился в смертоносный вихрь стали, оставляя за собой шлейф святого сияния. Движения были точны и мощны, каждый удар меча вырывал крик нечисти, проклятие, которое рассеивалось в воздухе.
Берт достал из внутреннего кармана мантии веер. Ручка, украшенная гравировкой с именем «Вайра», сделана из молочно-белого жемчуга, гладкого и сверкающего, как утренняя роса. Крылья веера – тонкие пластинки из серебра, искусно сплетённые вместе. Они образуют прекрасный узор, напоминающий облака на небе. Особенность Вайры заключается в том, что она выпускает не только поток яростного ветра, но и острые шипы, которые способны пронзить даже самую тёмную душу.
Руки Божества двигались с удивительной быстротой, создавая вокруг мощный вихрь. Служась ему верой и правдой, он неумолимо наказывал врагов, которые осмеливались восстать против небесного порядка. Вслед летели острые шипы, словно стрелы, пронзающие плоть тех пороков, чьи тёмные души оставались не тронутыми даже дуновением ветра.
Храм наполнился звуками битвы: лязгом стали, воем ветра, воплями нечисти и молитвами Бертрана, которые он шептал, призывая на помощь остатки своей душевной энергии.
Однако нечисть, порождённая тьмой, казалась бесконечной, а силы были на исходе.
– Берт, ты как? – спросил Лукас, отбиваясь от очередной атаки. Он заметил, что движения друга стали медленнее, а лицо - бледнее.
– Я в порядке, – выговорил тот в ответ, стирая пот со лба.
Но Лукас видел, что это не просто усталость. Берт был ослаблен, и это делало их обоих уязвимыми. Пороки, почувствовав слабость Божества, усилили натиск. Они, словно голодные волки, рвались к своей добыче. И тогда Берт, уклоняясь от удара одного из них, заметил, что в центре храма находится алтарь, на котором горит лампада с чёрным пламенем. От этого огня исходила волна тёмной энергии и именно оттуда приходило всё большее количество тварей.
– Лукас, прикрой меня! – крикнул он товарищу и стал пробиваться сквозь толпы пороков на пути к алтарю.
Рыжие волосы лорда, слипшиеся от пота, падали на глаза, мешая следить за движениями теней. Он стоял спиной к алтарю, ощущая, как скверна храма давит на него, словно свинцовые оковы. Его задача была ясна - защитить Берта, который проводил ритуал очищения. От этого зависело не только их выживание, но и судьба всего храма, а возможно, и всего мира.
В это время Берт резким движением провёл веером по ладони, оставляя глубокий порез. Кровь, алая и горячая, брызнула на холодный камень. Не обращая внимания на боль, он опустил руку на пол и стал чертить круг, используя собственную кровь как чернила, выводя сложные символы. Закончив, Берт сел на колени, сложил ладони и начал читать заклинание. Его голос, сначала тихий, с каждой фразой набирал силу, становясь громче и чище. Слова древнего анкарийского языка разносились по храму:
Al'valorï morigor, síra morni mantalë,
Stamus nos, kvëlon velar arantë,
Onde lumis, como viridion alcarissen,
Engwar tiravel dorivales.
О, kilas velum, omnis petra vorimë,
Sacrum ëlani, rávi nerwë,
Uruvë malto velangala,
Síra lunaris, kvolon vellara.
Feliar nár, tiravel céno,
Nela'kï velar similis menelo,
Miravel imponimus, n'valon velendo,
Síra lunaris, como miragellia ento.
Meliriana ulundor,
Verbas ethra in cantha sacra,
Ignis et lux somnia ventalis,
Íre morni, laira lintamar dorivales.
Он дочитал заклинание, вкладывая в каждое слово всю свою силу и веру. Раздалось шипение, и огонь из лампады окрасился в алые и янтарные цвета с голубыми язычками. В тот же миг пороки завыли от боли и ярости. Их тела начали дымиться, плавиться, словно воск. Спустя несколько секунд от них остались лишь кучки пепла.
Лукас, тяжело дыша, опустился на колени. Оба были изранены и измучены, но живы. Храм был очищен от скверны.
– Мы справились... – произнёс, глядя на Берта.
– Да... – прозвучало в ответ. – Осталось освятить алтарь.
Берт встал у алтаря. Его чёрные ресницы опустились, и аметистовые глаза скрылись под этим густым занавесом. Лицо парня смягчилось. Казалось, он погрузился в себя, оставив внешний мир за тонкой завесой. Он начал читать новое заклинание, но на этот раз мысленно. Яркий свет на пару секунд наполнил храм и тут же погас. Берт повернулся к Лукасу, улыбнувшись:
– Ну вот и всё.
Божество почувствовало, как подкашиваются ноги, мир вокруг расплывался, становясь мутным и серым. Ещё мгновение - и он рухнул бы на холодные каменные плиты. Но внезапно послышалось карканье, порыв ветра впустил в храм небольшую фигуру, чёрную, как сама ночь. Это был ворон. Птица с пронзительным криком приземлилась прямо перед Бертом, меняясь. Перья исчезли, уступая место бледной коже, крылья сложились, превращаясь в руки, а острый клюв сменился человеческим лицом. Перед Бертом стоял высокий парень с тёмными, как вороново крыло, растрёпанными волосами и такого же цвета глазами, которые, казалось, видели его насквозь. На нём была простая одежда тёмных тонов, а лицо охватывало волнение.
– Господин! – обеспокоенно воскликнул парень, придерживая Берта от возможного падения. Его низкий, слегка хриплый голос звучал подобно шелест сухих осенних листьев под ногами.
– Кольт, рад видеть тебя, – произнёс Бертран, взглянув на ворона.
Кольт сделал небольшой шаг назад, освобождая пространство между собой и Бертраном, но при этом продолжал внимательно смотреть на своего господина.
– Я долго разыскивал Вас, господин, – продолжил он, чуть наклоняясь вперед, словно готовясь к новому полету. – Облетел все храмы, обследовал каждую пядь земли, пока наконец не уловил вашу энергию. Хотя я уже бывал в этом месте, но Вас здесь не застал...
Берт задумчиво кивнул, слегка улыбаясь.
– Должно быть, мы как-то разминулись, - заметил он.
В стороне стоял Лукас, который молчаливо наблюдал за происходящим. На его лице ясно читалась смесь удивления и недоумения. Наконец, он решился задать вопрос:
– Кто это? – спросил он, глядя на Берта.
– Его имя - Кольт, – ответил тот. – Мой верный помощник. Мои глаза и уши на земле.
Лицо Лукаса озарилось пониманием, хотя и осталось какое-то сомнение.
– О, я читал об этом в писаниях, но никогда не думал, что он умеет принимать человеческий облик.
Ворон склонил голову набок, пристально изучая юношу.
– Смертные вообще редко понимают истинную природу вещей, даже те, кого считают Избранными, – проговорил он, делая особый акцент на последнем слове, словно подчёркивая пренебрежение.
Лукас уже собирался выразить возмущение, но Берт, слегка смущённо помахивая веером, поспешил вмешаться:
– Кольт, пожалуйста, не груби, – попросил он, смотря на помощника. Затем, повернувшись к Лукасу, пояснил: – Много лет назад Аваддон сотворил его и вручил мне. Честно говоря, я и сам не до конца понимаю как он меняет свою форму, поэтому и в писаниях об этом не упоминалось.
Лукас лишь нахмурил брови и кивнул. Спрятав веер обратно, Божество с серьёзным лицом обратилось к ворону:
– Кольт, есть какие-то вести?
– Во время Ваших поисков я видел небожителей, – тут же прозвучал ответ. – Они выполняют задание с Небес по очистке пороков и поиску причины их безумств.
– Вот как... – Берт слегка призадумался. – В таком случае отправляйся к ним и помоги, чем сможешь.
Кольт коротко склонился, принимая возложенную на него миссию.
– Тьма набирает силу, и мир нуждается в заступничестве Небожителей, – в голосе Бога звучали нежность и забота, которую он всегда испытывал к своему пернатому помощнику. – Я верю в тебя, Кольт. Ты - вестник надежды.
– Я не подведу Вас.
Раскинув крылья, он взмыл под своды храма. Ворон превратился в маленькую чёрную точку на фоне багрового заката. Проводив его взглядом, Берт повернулся к Лукасу.
– Нам тоже пора, – сказал он, и вместе они направились к выходу.
Снаружи воздух был чист и свеж. Как только Берт и Лукас появились на пороге храма, толпа жителей разразилась радостными криками. Их лица, ещё недавно омрачённые тревогой и страхом, теперь светились надеждой и благодарностью. Старейшина деревни, опираясь на посох, медленно подошёл к ребятам.
– Благословенны будьте, сыны света, – произнёс он дрожащим голосом, – Вы вернули нам наш храм, избавили нас от тьмы.
– Ну что Вы, мы лишь выполнили свой долг, – скромно ответил Берт.
– Но мы в неоплатном долгу перед вами. Примите же наши дары.
Кругленькая старушка с сияющими глазами тут же стала впихивать в руки Лукаса огромный кусок пирога:
– Вот, сынок, отведай моего яблочного пирога! Сама пекла!
– А вот мои овощи с огорода, самые лучшие в окрестности! – не отставал от неё бородатый крестьянин, протягивая наполненную корзину.
Лукас, будучи вежливым юношей, не мог отказаться от угощений, а даже если бы и посмел, то это всё равно бы ничем не помогло. Вскоре его руки были заняты пирогами, булками, овощами и другими дарами благодарных жителей деревни. Он с трудом удерживал равновесие под тяжестью съестного.
– Ещё пирожок! – настаивала старушка, пытаясь впихнуть как можно больше еды в уже переполненные руки.
– Нет, спасибо, я больше не могу! – простонал Лукас, чувствуя, что вот-вот упадёт под тяжестью своей ноши.
Берт, наблюдавший за этой сценой со смехом, пришёл на помощь своему другу.
– Благодарим вас за щедрость, – сказал он жителям, – Но боюсь, мой товарищ уже не в силах нести столько провианта!
Жители деревни, осознав комичность ситуации, расхохотались. Они с готовностью забрали часть угощений и поднесли их в качестве дара к алтарю.
– Спасибо вам, – с облегчением выдохнул Лукас. – Ваша благодарность поистине безгранична.
– Это наименьшее, что мы можем сделать для вас, герои, – ответил старейшина, улыбаясь.
Внезапно Берт осознал, что усталость, накопленная за время сражения, давала о себе знать.
– Извините, – обратился он к старейшине, – не найдётся ли в вашей деревне кров для путников? Мы измотаны и будем благодарны за возможность отдохнуть.
– Конечно-конечно! – старик радушно улыбнулся и спросил у жителей. – У кого найдётся место для героев, спасителей нашего храма?
Несколько жителей деревни тут же вызвались принять путников у себя. Парни с благодарностью приняли предложение гостеприимной пары, радуясь возможности отдохнуть после тяжелого дня.