Капли воды пробивают камень
Твердой поступью юноша в черных одеждах шагал с рыночной площади, поднимая с дороги пыль. Смоляные волосы Умина, собранные в высокий хвост, покачивались в такт движениям и переливались на солнце. В руках приятной тяжестью отдавала корзина с едой.
Приближаясь к окраине города, строй домов сменился маленькими лачугами, а пестрящие лавки превратились в усеянные рисом поля. Какой-то мужичок остановился на дороге со своей телегой. Правая сторона поклажи угрожающе наклонилась, грозя вот — вот перевернуться. Запряженный конь в это время мирно подъедал редкую зелень на обочине.
Завидев рослого юношу, который чудом оказался рядом, крестьянин заметно ободрился и махнул рукой.
— Приятель, подсобишь чутка?
Умин нехотя подошел, так и не придумав пути для отступления. Тем временем мужчина продолжил.
— Не мог бы ты поднять слегка телегу, а то я колесо вдеть не могу.
Для призрака это проще простого, поэтому он поставил корзину на землю и подошел ближе. Присев, ухватился за низ повозки и легко поднял. Человек рядом быстро принялся за работу. Вскоре колесо оказалось на своем месте, а довольный хозяин отряхивал пыль с рук.
— Еще послужишь, родная, — мужчина пару раз похлопал по боку деревянной развалюхи и перевел взгляд на прохожего. — Спасибо за помощь. Может, тебя подвезти?
Идти Умину было не близко, а дел в крепости еще оставалось достаточно. Так юноша доехал до развилки двух деревень, на которой покинул нового знакомого. Кивнув на прощание вознице, пошел по дороге, будто и правда жил где-то рядом. Когда телега исчезла из виду, юркнул в лес, разделяющий два мира: простых людей и уничтоженного королевства.
Вернувшись в крепость, Умин занес на кухню продукты и взялся за метелку. Хоть Се Лянь никогда не обязывал заниматься уборкой, слуге все равно хотелось создать уют и порядок в этом холодном месте.
Ведь раньше принц жил в роскоши и богатстве, где каждый цунь комнат и коридоров дворца убирался и вычищался до блеска. Ну а наряды, стабильно выглаженные и чистые, готовились с особой осторожностью.
Умин понимал, что делает недостаточно. Крепость до сих пор оставалась мрачной и пустой. Как сильно он желал окружить божество теплом и заботой, дать понять, что он в безопасности и может отпустить все переживания и страхи.
Но ничто не трогало печальных глаз Се Ляня: ни яркий букет цветов на столе утром, ни аппетитные фрукты, ни теплый свет от горящих фонарей под потолком. Ко всему безразличный и уставший. Его фигура в траурных одеждах напоминала призрак прошлого: такой же измученный и одинокий.
Первый год после уничтожения Юнани вспоминался кровавыми пятнами и отдельными пронзительными криками. Пламя Самадхи поглощало зараженные тела людей не десятками, а сотнями трупов каждый день. В городе то и дело воняло жженой кожей, и будь призрак живым человеком, то обязательно задохнулся от зловония.
Стоя на стенах крепости, зачинщик трагедии взирал на падшее королевство с заведенными за спину руками, а Умин искоса поглядывал, пытаясь в движениях, в одном дыхании уловить прежнего Се Ляня. Но в то время кто-то другой управлял богом, кто-то жестокий и озлобленный, мстящий за горе утраты и пережитую боль.
После лицезрения они спускались на землю и проходили по улицам бывшего королевства. Призрак шел впереди, сжигая умерших. Он не позволял Се Ляню выполнять эту работу. Иногда, видя полуживых зараженных жителей, Умин брал на себя ответственность за их смерть, опаляя пламенем.
Се Лянь в то время буквально сходил с ума. Он мог наблюдать за изуродованным трупом человека, а потом залиться неудержимым и утробным смехом, будто услышал самую смешную шутку на свете. Что-то истерическое звучало в голосе. В такие моменты призрак хотел подбежать и вцепиться в плечи принца, посмотреть в глаза и увидеть хоть капельку рассудка.
Но ночью заливистый смех сменялся надрывным плачем. Он разносился по пустым коридорам крепости с удивительной громкостью. Будто настоящий принц перехватывал поводья правления над телом и осознавал всю кошмарность своих действий. Слуга в ужасе забегал в покои бога, пытался остановить его руки, что с силой рвали волосы на голове, уговаривал успокоиться и прилечь обратно. Но зачастую был откинут, вдавлен в стену холодными дрожащими пальцами. Доходило до того, что Се Лянь за малым не рассеивал его в порыве истерики. Однако, призрак уклонялся от удара. В такие времена У Мин не мог исчезнуть и оставить принца одного. Никак не мог.
Иногда бог затихал под убаюкивание. В очередную кошмарную ночь Се Лянь, прилично разгромивший без того скромную комнату в поисках меча, решил использовать для самосуда пояс от одежд. Призрак залетел через дверь как раз в тот момент, когда бог затягивал на шее ткань.
«Ваше Высочество, остановись», — только и успел крикнуть слуга, как в следующую минуту принц пнул стул под ногами и остался висеть в воздухе. Показалось, кто-то в этот момент тихо засмеялся в темноте.
Умин бросился к Се Ляню, слыша хриплое дыхание. Как можно скорее снял с петли дрожащее тело и крепко прижал к себе. Он долго укачивал бога, что судорожно хватал воздух ртом, но не отталкивал. Одежды промокли в местах, где зарывался лицом господин.
Больно. Больно смотреть на такого Се Ляня. В каком же он был отчаянии. В мыслях Умин тихо ликовал, что принц не может покончить с собой из-за бессмертного тела, но с другой стороны понимал — только темнота способна унести все его тревоги и печали. Беспробудная темнота.
Призрак знал, что кошмары, мучающие Се Ляня, не прекратились. Но хотя бы попытки покончить с собой сошли на нет. Бессилие — вот, что осталось от принца. И теперь Умин всеми силами старался вернуть хотя бы улыбку на его осунувшееся лицо. Нет, не ту безумную гримасу злорадства, а настоящую. Ту, с которой этот человек общался при первой встрече на шествии, с которой был счастлив.
Дометя до комнаты Его Высочества, юноша пару раз постучался. Никто не отозвался, а значит: или господин спит, или отсутствует. Умин слегка приоткрыл дверь и оглядел пространство. Никого не было.
Слуга быстро зашел внутрь. Се Лянь выбрал небольшую и светлую спальню, хотя из-за закрытых окон в ней постоянно царил мрак. Впустив дневной свет, принялся сметать сор с пола. Для пыли принес влажную тряпку и протер все прикроватные тумбочки. На столе аккуратно сложил кисточки в один ряд и сменил засохшие цветы на ветвь османтуса, что сорвал по дороге.
«Совсем скоро праздник середины осени, может удастся вытащить господина полюбоваться луной. В поселении неподалеку жители уже готовят салюты и составляют меню из блюд», — думал про себя юноша, и улыбка сама расцветала на лице. — «Было бы хорошо, согласись Его Высочество выйти и повеселиться вместе с другими. Запустить фонарь в небо, купить юэбинов или просто посмотреть на выступление актеров.
Закончив уборку, Умин вернулся на кухню. В завершении дневных обязанностей оставалась готовка. Ел господин мало, соглашаясь лишь на перекус утром. Но это не останавливало юношу приносить ужин в покои. Все-таки бессмертное тело не исключало приема пищи.
Закатав рукава, призрак принялся замешивать тесто. Оно получилось мягким и податливым, то, что нужно для лапши. В сковороду закинул свинину. По кухне спустя время разнесся приятный аромат специй и мяса. К отваренному рису положил жареных овощей и присыпал кунжутом. Когда лапша сварилась, перелил вместе с горячим бульоном в миску и добавил мелконарезанный лук. На десерт приготовил пирожные из клейкого риса.
Раньше юноша не умел всего этого. Но во время служения Се Ляню навык оказался необходим. Сам то господин никогда не притрагивался к продуктам, а вот ходить голодным мог за милую душу. Призрак даже купил книгу с рецептами и изучил от корки до корки. Подобное нисколько не обременяло. Наоборот, слуга чувствовал благоговение и нужность перед богом, когда в очередной раз приносил еду в опочивальню.
Пока Умин трудился на кухне, на землю спустилось багровое марево. Выставив еду на тележку, юноша направился к нужной комнате. Дверь была слегка приоткрыта, от чего просачивались лучи вечернего солнца.
— Ваше Высочество, разреши войти, — постучался слуга, предварительно нацепив маску на лицо.
Послышалось шуршание одежд и негромкое одобрительное мычание.
«Может, раньше лег спать?» — промелькнуло в голове призрака.
Однако предположение не подтвердилось. Застали Се Ляня сидящим за столом в окружении глиняных сосудов из-под вина. Сам принц, видимо, до этого лежал на полу, потому как верхние одежды валялись неподалеку в подобии подушки.
Слуга так и застыл на входе. На розовых щеках принца еле заметно виднелись влажные полоски, что вели к ушам. Глаза, словно растопленное масло, блестели ярче прежнего. Обычно держащий осанку господин сейчас фривольно опирался руками сзади, наклонив голову вбок. Разум не к месту подкинул старые воспоминания с дурманящими цветами в пещере. Умин зажмурился.
— Извини.
— За что?
«За мои неподобающие мысли», — вертелось на языке, но юноша тактично промолчал, переминаясь с ноги на ногу.
— Этот слуга принес ужин. Но вижу, ты уже вряд ли согласишься.
— Еще чего! — беззаботно мотнул головой принц. — Что приготовил?
Свет из окна освещал растрепанные волосы Се Ляня, создавая прекрасную божественную ауру. Даже атмосфера в комнате стала теплее.
Расставляя блюда на небольшой столик и отвечая на вопрос, Умин поглядывал через маску на господина. Тот внимательно следил за работой и слушал, будто запоминал выход из лабиринта.
— Стой, ты куда? — произнес принц, поддевая палочками мясо с тарелки.
— Ваше Высочество желает что-то еще?
— Если ты не против, то посиди со мной.
Слова звучали мягко, будто Умин мог отказаться, будто способен проигнорировать единственного дорогого человека.
Пока юноша садился, Се Лянь протянул кувшин с вином, попутно запихивая в рот еду.
— Будеф?
Когда шла война с Юнанем, то единственной радостью бойцов было именно вино. По вечерам мужчины собирались в тавернах и с большим удовольствием напивались вдрызг. Только это позволяло отвлечься от гнетущих мыслей о войне, о неудачах и поражениях.
Тогда Умин пробовал вино вместе с воинами, но на вкус оно оказалось не вкуснее моченого мяса. Кислое и ужасно смердящее — разве что и годится для повального пьянства. Неволей пришлось стойко проглотить напиток, чтобы не упасть в глазах сослуживцев.
Однако вино, что пил Се Лянь — это другое дело. Такой человек не может довольствоваться дешевой похлебкой из второсортных заведений. Да и собственное любопытство подстегивало узнать о предпочтениях господина.
Умин принял кувшин. Тот оказался наполовину пустым.
— Ваше Высочество, сколько ты выпил?
Сначала принц призадумался, но спустя минуту взмахнул рукой, выставляя длинные пальцы перед улыбающейся маской и гордо доложил.
— Два кувшина! И это я только начал, — воину показалось, или господин ему подмигнул?
Судя по количеству сосудов вокруг, Се Лянь еще разогревался.
— Хочешь уговорить все один? — уточнил слуга.
— Ай-я, думаешь, я не справлюсь? Вот какого ты мнения обо мне, — бессмертный театрально покачал головой, — да я эти сосуды за один, ик, глоток выпью!
Умин поспешил остановить принца, пока тот правда не принялся поглощать алкоголь залпом.
Повисла тишина.
«Немудрено, что Се Лянь так захмелел — на голодный желудок эффект от выпитого еще сильнее», — призрак сомневался, что господин соизволил перекусить. Наверняка тренировался с мечом неподалеку, а после заскочил в винный погреб. Но явно не рассчитал сил, взяв такой про запас.
Юноша приподнял маску и поднес горлышко кувшина к губам. До носа дошел терпкий аромат. Не такой, как в прошлом, а более утонченный. Когда прохладная жидкость коснулась языка, легкий и сладкий вкус разлился по рецепторам.
Еще живым человеком, Умин ощущал пламя внутри, жжение в горле или легкое головокружение от выпитого. Но возможности призрачного тела не позволяли насытиться обыкновенными вещами, как прежде. Поэтому приходилось с особой осторожностью готовить пищу для принца, чтобы не в коем случае не пересолить или не подать чересчур горячим.
Отпив немного, Умин поставил кувшин на стол и опустил маску.
— Прекрасное вино, — честно похвалил слуга.
— Думаешь? Я ни черта не понял, что люди находят в нем такого замечательного.
Призрак призадумался. За всю свою недолгую жизнь он не ел изысканных или дорогих блюд, поэтому представление о прекрасном складывалось довольно простенькое: вкусный вареный рис в деревянной миске, вкусная паровая булочка, вкусная зажаренная рыба на палочке, вкусная конфета. Если сравнить вино из местных погребов и пойло прошлого, то напиток будет казаться нектаром небес, в отличии от той мочи из бочек.
— Трудно сказать, — начал юноша, крутя наручи на запястьях. — Этот слуга не сведущ в алкоголе, но ему есть, с чем сравнить. Мне кажется, дело вовсе не во вкусе.
— Что ты имеешь в виду?
— Для меня этот напиток утоляет не физическую жажду, а духовную.
— Но если теперь ты не человек, значит, и алкоголь для тебя бесполезен, — подметил принц из слов Умина.
— Это тоже верно. Но ведь сейчас я сижу здесь и имею честь разделить напиток с Его Высочеством. И для меня такая возможность очень важна.
Се Лянь сложил руки у груди, бурча под нос смущенное:
— Нашел, чему радоваться.
Умин предпочел промолчать, улыбаясь под маской на реакцию принца. Он чувствовал, что бог о чем-то не договариваривает, но допытывать было не в его правилах. Вместо этого юноша переключил внимание на вечернее небо за окном, позволяя господину спокойно доесть ужин.
Но через некоторое время голос рядом вернул из мыслей.
— Умин?
— Да, Ваше Высочество.
— У меня есть к тебе вопрос. Ты мне доверяешь?
Опешив, юноша выпалил:
— Конечно доверяю.
Принц испытывающе смотрел на воина, словно проверял его ответ на истинность или ложность.
— Раз так, то почему при мне ты не ходишь без маски?
Умин мог ожидать чего угодно, но не такого вопроса в лоб.
— Мне так спокойнее, да и вам лучше не видеть моего уродства.
— Но мне бы хотелось, чтобы ты не стеснялся быть самим собой.
— Ваше Высочество, тебе лучше и правда не видеть меня...
Се Лянь стукнул по столу кулаком — не сильно, но неожиданно.
— Что я, в обморок упаду или ослепну? Да я такое в жизни повидал, что любое уродство для меня будет произведением искусства.
Волнение поглотило призрака. Он боялся разрушить мнимую стену, ограждающую Наследного принца от уродства собственного лица. И пусть Се Лянь видел один раз этого слугу без маски на задании, но тогда его нижнюю часть скрывала ткань.
Тем временем принц продолжал уговаривать, но уже мягче:
— Мы сидим в моей спальне в окружении еды и алкоголя, — бог обвел пространство руками, — разве есть причина скрывать свою личность, тем более, спустя столько лет знакомства?
— Ваше Высочество, этим я только испорчу вам аппетит.
— Какой вздор, — усмехнулся Се Лянь, — я приму тебя таким, каким бы ты ни был.
Умин сжался на месте, раздумывая, как поступить. Пока он сомневался, Се Лянь тяжело вздохнул и потер точку между бровей:
— Кажется, я на тебя слишком давлю. Ходить с маской или без — это твое решение, и я не должен тебя принуждать ее снять. Прости.
Распахнув глаза, слуга уставился на раскаянного принца и сам невольно почувстовал стыд за недавнее сопротивление. Что в этом и правда такого? Если бы он согласился, Се Ляню не пришлось бы извиняться.
— Не беспокойтесь, — поспешил уверить господина Умин и замер, когда принц встал со своего места и направился к нему.
Се Лянь зол? Расстроен? Обиделся? К чему готовиться этому ничтожному созданию? Может, поскорее уйти с глаз долой, а потом принести глубочайшие извинения. Или попросить наказания? Было бы проще, произнеси бог хоть что-то.
— Умин, — начал принц, — все это время я пользовался твоей заботой и верностью. Принимал, как должное, понимаешь. Хотя такое посмешище не достойно подобного отношения.
— Вовсе не...
— Не перебивай, — отрезал бог, сохраняя хмурый вид.
Призрак нехотя прикусил язык.
— Трудно признать, но я вел себя, как ребенок. И после всех бед, ты единственный, кто остался рядом, кто не втоптал в грязь, а поддержал. Я доверяю и верю тебе, понимаешь?
Юноша ошарашенно слушал принца, который сидел на коленях перед своим слугой.
— Прости, пожалуйста, — вскинул Се Лянь руки в поклоне перед собой. — Тебе многое пришлось пройти, следуя за мной. Я бы хотел дружить с таким человеком, как ты. И если ты не захочешь, то я пойму и забуду сегодняшний разговор раз и навсегда, — к концу речи бессмертный зажмурил глаза, будто готовился к осуждению.
Слуга, в свою очередь, потрясенно взирал единственным глазом, пока до него не дошел смысл сказанного.
— Быть твоим... другом?
Се Лянь кивнул:
— Конечно, если ты не против.
— Ваше Высочество, — принц вздрогнул от этого обращения, — я делал все по собственной воле, и ты не должен извиняться.
Умин повторил движения господина и теперь они оба кланялись друг другу.
— Я приму за честь дружбу с тобой.
Они подняли головы, встречаясь взглядом. Один — через улыбающуюся маску, а второй — сквозь прищуринные в радости глаза.
— По-моему, за такое надо выпить, — произнес Се Лянь и сел на прежнее место за столом. — Ты со мной?
— Да, Ваше Высочество.
— Раз мы друзья, то давай без титулов.
Призрак вспомнил, как препирался в прошлом с Се Лянем по поводу имени. Но тогда все было по-другому. Одна идея посетила юношу.
— Как тебе лапша, гэ-гэ?
Названный в ту же секунду закашлялся, подавившись той самой лапшой.
— Кха, превосходно, — покрасневший Се Лянь схватил кувшин и поднес ко рту. Бог сделал пару больших глотков.
— Не пей так много за один раз! — слуга хотел забрать сосуд, но тот сам выпал из руки бога и покатился по полу совершенно пустой.
— Я устал, — только и вымолвил Се Лянь перед тем, как начать засыпать. Умин быстро схватил несчастного пьяницу и удержал на весу. Словно тряпичная кукла, принц болтался в пространстве.
«Значит, три кувшина», — мысленно записал юноша новое знание и поднялся с места. Осторожно подхватив друга на руки, отнес на кровать и завернул в одеяло.
Землю покинули последние лучи заходящего солнца, а значит, пришло время для ночного обхода территории. Закрыв окно от сквозняка, призрак вышел из комнаты. Маска в это время покачивалась на пальцах в такт шагам Умина, а на лице расцвела совсем другая улыбка. Настоящая.
С этого самого дня он решил для себя, что предстанет перед Се Лянем настоящим, ведь теперь они друзья.
Небесная столица.
— Владыка, у меня есть ценная информация.
Юго-восточный Бог Войны склонился в поклоне.
— Говори.
— В разрушенном несколько лет назад Юнане были обнаружены следы пропавшего демона, а именно Бай Усяня.
— Ты уверен?
— Несомненно, — отчеканил Фэн Синь. — Позвольте организовать отряд по поимке и уничтожению Белого Бедствия. Также прошу выдать одно из мощнейших духовных оружий, а именно вервие бессмертных.
Цзюнь У медленно встал с трона.
— Для начала расскажи, что знаешь.
Генерал поведал Императору о том, как спустился с Небес и наткнулся на следы в опустевшем городе. Там к нему вышел Бай Усянь, и завязалась драка. Демон не пропустил в свои владения, но оставил небожителя в живых.
Опустив некоторые детали, Фэн Синь закончил рассказ.
— Так значит, встретил Безликого, — задумчиво произнес Цзюнь У. — Хорошо, я дам, что необходимо, но только при одном условии. Генерал Наньян, сначала ты пройдешь проверку на честность. Раз столкнулся с Безликим и вышел из схватки невредимым, то мог запросто стать пешкой в его руках.
— Что? Владыка, вы подозреваете меня в измене?
— Мы просто проверим правдивость твоих слов и помыслов. Не переживай, много времени не займет.
Сжав кулаки, Фэн Синь поклонился.
— Слушаюсь.