Разбитое

Как только все были готовы, колонна двинулась в весну. Теперь Юта снова пела, а Гироль намного больше времени проводила с Эоном, иногда крадя его из общества племянников. И каждый раз глава семьи это замечал и с упреком смотрел прямо в глаза сестре, которая отвечала ему ровно тем же. Чародейка твердо решила, что сделает все, чтобы мальчишка остался с ней, и пусть придется нарушать правила, рисковать и быть осужденной. Жизнь за жизнь.

Город, в котором клан Ниагор ждали дальние родичи, находился совсем недалеко от границы времен. Переселенцы добрались туда уже через две недели пути, сделав около пяти остановок. И никто даже не задумывался над тем, что за все время путешествия никто из клана не сгинул с белого света. Люди будто забыли о том, что могут однажды просто исчезнуть. Но город напомнил им об этой досадной мелочи жизни. На самом въезде, путь переселенцам перегородила группа людей, на головах которых были цветастые венки, а в руках – свечи. Горожане стояли рядом с пустым местом, где, наверное, раньше был дом, и пели печальные песни.

— Много народу сгинуло-то? – с сочувствием поинтересовался Тео, притормаживая свою лошадь.

— Да уж целый дом, три этажа было, - печально ответила старая женщина, - почти пять десятков душ, господин. Вон Алетка без семьи осталась, мы со стариком приютили девочку, будет нам внучкою.

— Беда, бабушка, беда – нахмурившись, произнес Матео и, бросив последний взгляд на опустевшее место, поехал дальше.

На всем пути к своему новому поместью, клан встретил четыре подобных собрания, которые так сильно напоминали похороны. Людям было так непривычно снова окунуться в мир горя и потерь, что сердце каждого невольно ныло и скрипело. За время путешествия потери стали далеким. Но добравшись до поместья, глава клана обнаружил, что его дальнего брата уже несколько месяцев считают пропавшим. Никто не мог унять горя его вдовы. Женщина билась в истерике с того самого момента, как клан Ниагор вошел в поместье, потому, как ее пропавший муж завещал все свое наследие брату.

— Успокойтесь, госпожа Рогор, - в сотый раз повторял глава клана, Итан. – Никто вас не выгонит ни из поместья, ни из деревни. Моих людей немного, около двадцати человек, поэтому нам будет достаточно нескольких комнат в вашем поместье, а потом мы сами отстроим себе дома в деревне.

— Как же вы у детей моих наследство отберете, милорд? – причитала вдова. – Кто же моих дочерей замуж возьмет!

Итан сморщился и потер переносицу, пытаясь не произнести ничего лишнего в обществе высокопоставленной дамы. Никогда их клан не был в верхушке общества, и никогда он там и не окажется.

— Я не милорд, госпожа, - сквозь зубы процедил мужчина, развернувшись к даме спиной. – Аила, говори с ней ты, сил моих нет, спаси меня Кронэ.

Итан быстро удалился из комнаты, оставив переговоры тому, кто хоть немного в этом деле разбирался. Чародейка с трудом читала спутанные мысли вдовы Рогор, которая так сильно боялась потерять свое богатство. Но в итоге мадам Гироль успокоила безутешную женщину и отправила ее отдыхать в свои покои.

Клан Ниагор остался в поместье своих дальних родственников. Не без очередных скандалов, каждой семье выделили комнату, но у юного Эона семьи не было, поэтому мальчишка спал на кухне вместе прислугой. Как бы не было за то стыдно, но в первые дни своего пребывания в весне и Юта, и Тео словно забыли о том, что с ними был и Эон. Только когда все вещи были разобраны, а в покоях каждого царил уют и чистота, близнецы вдруг вспомнили о своем друге.

— Отец, где Эон? – cбегая вниз по лестнице, спросил Тео. – Я не видел его уже очень давно.

— Я думал, что моя сестрица все-таки забрала мальчишку, - едко отозвался мужчина и пошел по своим делам. – Я и ее не видел уже несколько дней.

Дети переглянулись и с топотом побежали наверх, в комнату тетушки. Они долго стучали, но им так никто и не открыл. Юта отодвинула брата в сторону и осторожно надавила на дверь, которая почти разу поддалась. Девчонка заглянула внутрь. Было темно и пахло горькими травами, ставни оказались закрыты, и только небольшой огонек лампады едва-едва освещал пространство вокруг. Аила лежала на деревянном полу, раскинув руки в стороны. Юта вскрикнула, зажимая рот руками, и в комнату тут же сунулся и Тео. Мальчишка даже и не разобрался, что происходит, и сразу бросился к чародейке. Глаза ее оказались широко распахнуты и невидяще смотрели в потолок.

— Аила! – Матео начал трясти тетушку изо всех сил. – Ты живая? Юта, она дышит, беги за матерью!

Не успела девочка очнуться от оцепенения, как чародейка глубоко вздохнула и, бодро встрепенувшись, схватился племянника за руку.

— Стоять, негодники, - с обычной полуухмылкой произнесла Гироль, - Юта, присядь, Тео, выдохни уже.

Женщина непонимающе смотрела на детей и ждала от них вопросов, которые без труда могла прочитать и сама, но ждала, пока Юта и Тео сами зададут их.

— Ты чего так пугаешь? – как можно спокойнее спросил Матео. – Это транс? Зачем?

— Тебя не было несколько дней, - с обидой проворчала Юта. – Мы думали, ты с Эоном.

— То есть он не с вами? – выпучила глаза женщина. – Я и не думала, что на восстановление моих сил уйдет настолько много времени.

Юта и Тео молча переглянулись и растеряно вздохнули. Они почувствовали вину за то, что так быстро позабыли о своем новом друге, который снова нуждался в их заботе. Вдруг Гироль быстро вскочила на ноги и стремительно побежала вниз по лестнице. Дети же старались не отставать. На выходе из дома чародейка столкнулась с тем, кого искала.

— Итан, мать твою, где Эон?! – с яростью кричала женщина. – Если ты навредил моему ребенку, я клянусь кровью Кронэ, я убью тебя!

— Аила, а ну, прекрати орать! – глава семейства испугался такого напора. – Ничего я не делал, я думал, ты забрала чертенка и ушла!

Чародейка, задыхаясь, сверлила глазами брата и пыталась взять себя в руки, но кровь в ее венах закипала все сильнее и сильнее. Глубоко вздохнув, женщина прикрыла глаза и шумно выдохнула, отворачиваясь от шокированного братца. Юта и Тео тоже не понимали ничегошеньки, они упустили тот момент, когда их тетушка стала считать Эона своим ребенком, а не просто мальчишкой с обочины.

— Мадам Гироль, - окликнула колдунью мимо проходившая женщина, - если вы ищете мальчика с границы в зиму, то он на кухне.

— Да, милая, спасибо, - поблагодарила чародейка и быстро пошагала в сторону кухни.

Конечно, Тео с Ютой последовали за тетушкой. Совсем немного времени оставалось до завтрака, поэтому ароматы, уже забытые за несколько месяцев сурового путешествия, наполняли коридоры большого поместья. Две служанки уже заканчивали варку, когда на кухне появилась Гироль с хвостом в виде двух детей.

— Мадам, мы почти закончили, - с улыбкой проговорила милая девушка, - скоро принесем.

— Мальчик здесь? – уже спокойнее спросила женщина.

— Я здесь, - тут же отозвался Эон.

— Как вы приехали, он нам помогать пытается, - рассмеялась кухарка, - хороший ребенок.

Аила аккуратно прошла вглубь кухни и застала Эона за чисткой овощей к обеду. Мальчик не выглядел расстроенным или обиженным, они лишь улыбнулся чародейке и приветливо кивнул Юте и Тео. Казалось, он был рад только тому, что его не выставили на улицу, а позволили ночевать в тепле.

— Эон, - чародейка присела около мальчика, - не буду томить и спрошу тебя прямо. Ты хочешь жить со мной?

— Быть вашим слугой, мадам Гироль? – глаза его загорелись счастьем. – Конечно, я хочу.

— Нет, мой мальчик, - голос Аилы дрогнул, - я хочу того, чтобы ты стал частью нашей семьи.

Нож выпал из ослабевшей руки мальчика и хлюпнулся в тару с водой. Что-то странное закрутилось в сердце, что-то вспыхнуло, словно согревая изнутри. Неужели теперь у Эона будет дом? Семья? Стоило оказаться брошенным и на грани смерти, чтобы дожить до этого мига. До мига, когда мальчик почувствовал себя счастливым.

— Ну же, соглашайся, - не стерпела Юта, - соглашайся, я говорю...

— Да, - только и смог выговорить мальчик.

Этот день стал началом новой жизни для Эона. Теперь он спал в собственной кровати, в комнате рядом с покоями Гироль. Женщина заботилась о мальчишке так, словно он на самом деле был ее сыном, теперь они и обедали вместе, и вместе ходили к портному. Казалось, что обыкновенное презрение в глазах Итана исчезло, когда Аила привела Эона в порядок.

Больше времени Эон стал проводить и с Ютой. В весеннем городе было так красиво, так свежо и прохладно, что не прогуляться по узеньким каменным улочкам было бы самым ужасным преступлением. В тот день Тео занимался с отцом, поэтому Юта и Эон отправились в небольшое путешествие по городу одни. И это время, проведенное с милой Ютой, запомнится Эону до конца жизни. В весне девочка расцвела, будто самый нежный цветок, которому было так сложно пережить суровую зиму. Но теперь солнце ласкало ее нежную душу, и Юта снова улыбалась.

Вечерело. День близился к концу, и багровые лучи, необыкновенно яркие и сочные, танцевали на главной площади городе, где торговцы неспешно собирали свой товар с прилавков и грузили на деревянные телеги. Такого умиротворения Эон еще никогда не чувствовал. Хорошо. Было слишком хорошо, чтобы это длилось слишком долго. Дети сидели на каменной клумбе около одного богатого дома, а за их спинами ласково шуршали маленькие липы.

— Может, пойдем домой? – прервал тишину Эон. – Тео будет беспокоиться о тебе.

— Ничего, - вдохнула Юта полной грудью, - когда он окажется здесь, то поймет, почему нам не хотелось уходить.

— Думаешь, здесь так красиво? – с ухмылкой спросил мальчик.

— Конечно, - рассмеялась она, - только посмотри на эти цветы, - девочка обернулась и провела по нежным растениям пальчиками. - Вот эти маленькие – это незабудки, вон те, что побольше – это хионодоксы, а бордовые – примулы. Они такие красивые, глаз не оторвать.

— Знаешь, я вижу еще один цветок, который будет прекраснее и примулы, и незабудки, - Эон взглянул прямо в глаза Юте, продолжая задорно ухмыляться.

— Какой? – покраснела девочка.

— Тебя, Юта, - Эон накрыл руку девочки своей ладонью и чуть сжал ее, - я вижу только тебя.

Тот момент, когда в глазах человека рождается любовь – самый прекрасный миг в жизни. И Эон смог поймать его. Он увидел, как Юта стала смотреть на него абсолютно по-другому, так смотрят только на тех, кого готовы видеть с собой каждый день, с кем готовы встречать самые прекрасные восходы и провожать печальные закаты. Юта, совсем еще девочка, такая наивная, такая глупая, никак не могла понять, что же с ней такое происходит. Что за сладкий туман окутал ее разум? Почему она больше не видит ничего, кроме теплых, медовых глаз Эона, так красиво светящихся под последними лучами солнца?

Юта так и не успела ничего осознать, как неожиданно для самой себя потянулась к губам мальчишки. Это был ее первый поцелуй, неуверенный и быстрый, но такой искренний, такой настоящий. И такой важный для Эона. Мальчишка отстранился и заулыбался так заразительно, что Юта невольно тоже расплылась в счастливой улыбке. Через мгновение Эон уже и не пытался сдерживать смех, задирая голову к небу, на котором уже зажигались первые звезды.

— Ты почему смеешься? – сама смеясь, спросила Юта, ударяя мальчишку в плечо. – Ну, что смешного, Эон?

—Да так, - не мог остановиться он, - просто я хочу смеяться, Юта. Я чувствую себя таким счастливым!

— Сейчас я тебя сделаю еще счастливее! – неожиданно раздался голос Тео совсем близко. – Меня отец за вами отправил, пташки.

Юта подскочила с клумбы и во все глаза уставилась на брата, на лице которого была целая смесь эмоций, начиная от непонимания и удивления и заканчивая злобой и ревностью. Эон и Юта были так увлечены обществом друг друга, что и не заметили, как с другой стороны площади к ним приближался Матео. Девочка испуганно взглянула на Эона. Он неуверенно ей кивнул и встал рядом, беря Юту за руку.

— Тео, - начал Эон, - послушай меня...

— Не буду, - развернулся юноша, - и не хочу. Это лучше ты послушай, отпусти ее руку, друг. Если отец узнает, то будет злиться. А этого я видеть не желаю.

— Тео, нам так хорошо вместе, - робко произнесла Юта, - ты даже не представляешь.

— Зато я представляю, что сделает отец, когда узнает, что ты на людях целуешься с... - мальчик замялся, прикусывая нижнюю губу, - с Эоном!

— Давай поговорим, Тео, - Эон осторожно коснулся плеча друга, пытаясь его успокоить.

— Так, всем молчать, - вздохнул братец, - мы с вами потом отдельно поговорим, а сейчас – домой.

До поместья ребята шли быстро и молча. Но Эон так и не отпустил руку Юты. Зато за троих волновался Тео, который то и дело оглядывался по сторонам и шипел на Юту с Эоном, которые вдруг стали слишком уверенными и бесстрашными. Когда наконец они зашли в дом и не натолкнулись на Итана, Матео облегченно выдохнул, с упреком глядя то на Эона, то на сестру.

— Эон, иди к себе, - устало попросил мальчик, - а Юта – со мной, надо поговорить.

Понимая, что лучше брату не перечить, Юта попрощалась в Эоном и спокойно пошагала за Матео. Юноша отвел сестру на задний двор и, оглядевшись, попросил ее сесть. Девочка быстро приметила сухой низенький пенек и уселась на него, важно смотря прямо в глаза Тео.

— Однажды я слышал, как отец говорил, что продаст Эона рабовладельцам, как только мы доберемся до весны, - начал говорить Тео, серьезно глядя на сестру. – Я не хочу тебя пугать или расстраивать, но если отец узнает о вашей связи, то никакая Аила Эона не спасет, понимаешь? Я говорю это тебе, потому что не хочу, чтобы Эон снова оказался на улице или, что еще хуже, у какого-нибудь торгаша. Он мой друг.

— Папа этого не сделает, - нахмурилась Юта, - он ведь поймет меня, да?

— Эх, Юта, - печально улыбнулся Тео и присел рядом с сестрой, - по-настоящему тебя понимаю только я, мы ведь близнецы. Я надеюсь, что ты тоже меня поняла.

— Но, Тео, как же быть? – не унималась девчонка. – Я, кажется, влюбилась в Эона.

— Тем более, - братец приобнял свою сестру, - значит, ты не допустишь, чтобы Эон снова страдал.

Юта промолчала и крепче прижалась к брату. Всегда, когда она запутывалась, когда ситуация казалась страшной, неизвестной, Тео был рядом, и нужные слова находились у него сами собой. И вновь Юта вспомнила, как гордится тем, что у нее есть такой брат. Близнецы никогда не остаются без поддержки, не остаются один на один с бедой, не страдают от одиночества. Они всегда есть друг у друга.

На следующий день все снова было так же, как и вчера. Юта снова разговаривала с Эоном, как с хорошим другом, но от случайных прикосновений оба вздрагивали и заливались краской. Матео наблюдал со стороны и был рад тому, что его сестра сделала правильный выбор, но сдерживать свои чувства у нее получалось плохо. И дураку было ясно, что между Ютой и Эоном что-то есть. Тео боялся, что отец его вовсе не дурак.

Итан, проходя мимо, каждый раз с недоверием рассматривал Эона и с вопросом глядел на Тео, который теперь только и мог, что пожимать плечами. Но проблема, казалось, разрешилась сама собой уже к закату.

— Мы должны уехать, - на выдохе объявила Гироль, закрыв за собой двери.

— Почему? – вскинул брови Эон.

— Потому что я чародейка с ребенком на руках, - объясняла она, - и если я хочу быть тебе семьей, то должна отречься от магии, а это нелегко, - она замялась на последнем слове. – Мой клан может пострадать.

— Но я не хочу, - голос мальчика был тихим. – Разве вы не можете не отрекаться от магии? Я ведь могу и не называть вас матерью, мы можем просто жить вместе и заботиться друг о друге, как раньше.

— Наверное, это покажется тебе эгоистичным, но я хочу быть тебе матерью, - криво улыбнулась Гироль, - я хочу чувствовать себя матерью.

— Ладно, - бессильно вздохнул мальчик, потирая свои запястья, - я не могу вам отказать. Когда уезжаем?

— Завтра на рассвете, - быстро проговорила чародейка, - у нас немного вещей.

Эон кивнул и, пожелав чародейке приятных снов, вышел из ее комнаты. За окном уже давно стемнело, и большинство людей в доме уже давно спали. Вдруг Эону сделалось страшно печально. А если он больше не увидит Юту? Он ведь так и не произнес то, что понимали они оба. Не сказал, что влюблен. Осознав это, мальчишка резко развернулся и пошагал в сторону комнаты Тео и Юты. За дверью было тихо, а на стук никто так и не отозвался. Возможно, нужно было просто громче стучать.

— Можно? – он аккуратно зашел внутрь, решив, что терять уже нечего.

— Эон, ты что ли? – первым глаза разлепил Матео. – Ты чего здесь?

— Можно я с Ютой поговорю? – в лоб спросил Эон, решив не тянуть. – Очень надо.

— Зачем? – сонно проворчала девочка, накрываясь одеялом. – Завтра и поговорим, ночь на дворе.

— Я уезжаю на заре, - признался мальчика, подходя ближе, - пожалуйста, мне нужно тебе кое-что сказать.

Тео тут же поднялся на ноги и ловким движением зажег лампу около кровати сестры. Он печально взглянул на Эона и, скривившись, сдерживая ненужные слова, вышел и захлопнул дверь.

— Юта, - юноша неуверенно подошел еще ближе, - можно я присяду?

Девочка медленно кивнула. Ее глаза были широко распахнуты и будто смотрели вдаль, но ничего не видели. Юта подобрала под себя ноги и, натянув одеяло по самое лицо, прислонилась к холодной стене, с болью глядя на Эона.

— Куда вы уедите? – тихо спросила девочка дрожащим голосом. – Надолго?

— Я не знаю, Юта, - пожал плечами мальчишка. – Мадам Гироль ничего не сказала. Но мне кажется, что она не планирует возвращаться назад.

Только Эон собрался с духом, чтобы признаться Юте в чувствах, в том, что он любит девочку нежно и искренне, как вдруг услышал всхлип. Юноша перевел взгляд с тусклого огонька лампады на Юту. Из ее красивых глаз градом бежали большие слезы. Но девочка все еще пыталась сдержать себя, не разрыдаться в такой важный момент. Чтобы прощание не превратилось в траур.

— Пожалуйста, продолжай, - прошептала девочка, утирая слезы, - не останавливайся.

— Хорошо, - Эон развернулся к подруге и едва прикоснулся губами ко лбу. – Я тебя люблю, кажется.

Девочка, на секунду оторопев, вздрогнула и заулыбалась. Слезы все еще лились из ее глаз, но теперь это было похоже на грибной дождик, ведь счастливая улыбка на мгновение осветила все вокруг. Но еще через мгновение за дверью раздались тяжелые, неспешные шаги, а затем и громкий, испуганный голос Тео.

— Отец? Бессонница? – торопливо спрашивал мальчишка. – Куда ты?

— Ты чего не спишь, Матео? – остановился Итан. – Что там? Что случилось?

— Ничего, - как можно спокойнее говорил Тео, - Юта переодевается.

— Я заходил час назад, вы оба спали, - нахмурился мужчина и направился прямиком к двери.

Юта затряслась и судорожно принялась спихивать замершего Эона с кровати. У мальчишки было буквально пару секунд, чтобы спрятаться, и первое, что пришло в голову – это закатиться под кровать.

— Юта? – отец быстро распахнул дверь. – Что происходит?!

Девочка сидела на кровати и с ужасом в покрасневших от слез глаз смотрела на отца и молчала. Ее лицо было белое, словно мел, а маленькие руки с силой прижимали к груди тонкое одеяло. А Эон так и не успел полностью забраться под кровать. Когда Итан увидел такую картину, то ужаснулся и зарычал что-то непонятное, но приводящее в ужас. Его глаза налились кровью, а вена на лбу вздулась и пульсировали от переполняющей его ярости.

— Ты, уродец, ты что делал с моей дочерью?! – голос его дрожал от гнева. – Почему она в слезах? Что ты сделал с нею?

— Ничего, папочка, - взвизгнула Юта, - мы просто прощались, правда!

— А ну, вылезай!

Мужчина бросился к кровати дочери и за ногу вытащил Эона из-под нее. Откуда вдруг в руках невысокого Итана появилась такая сила, он и сам не понимал. Ярость завладела его разумом. Отбросив мальчишку в сторону, глава семейства с размаху ударил его по лицу. Юта закричала. В комнату вбежал Тео и бросился к отцу, но и ему досталось. Итан с силой оттолкнул сына, и тот, запнувшись, свалился на пол, ударившись о стену головой. Эон же молчал, прижимая поледеневшие руки к щеке.

— Вставай, уродец, - прорычал мужчина, - теперь-то тебе и сестрица моя не поможет!

И только Итан вспомнил о мадам Гироль, как та тут же возникла в проходе, тяжело дыша. На плечах у нее было только легкое покрывало.

— Итан! – вскрикнула женщина. – Что происходит?!

— С дороги, Аила, - мужчина скривился и, схватив мальчишку за шиворот, поволок вниз. – Я не убью его только ради тебя, посмотри, что с Ютой! И позови мою жену, пусть ее осмотрит, черт вас всех дери!

— Что ты сделал, Эон? – чародейка ошеломленно уставилась на Юту, которая к тому времени уже задыхалась от тяжелых рыданий.

— Ты слепая, Аила? Я в комнату зашел, дочь моя в слезах прижимает одеяло к голому телу, рыдает, смотрит на меня, как зверек, а твой щенок под кровать лезет! Если окажется, что он ее обесчестил, я клянусь Кронэ, я оторву ему голову голыми руками!

— Я ничего не делал! – вскрикнул Эон, вырываясь.

Итан еще раз с силой ударил мальчишку, и тот застонал, пошатнувшись, но не упав.

— Юта, что тут было? – Гироль бросилась к племяннице, тряся ее за плечи.

Но девочка уже собой не владела. У нее началась настоящая истерика, и единственное, что она чувствовала, это безумный страх перед своим разъяренным отцом. Никогда она не видела столько гнева в его глазах. Продолжая надрывно рыдать, девочка бросилась к тетушке, прижимаясь к ней, словно пытаясь спрятаться, пытаясь исчезнуть с лица земли. Аила и не знала, что думать. Такая реакция девочки напугала ее, наверное, больше, чем самого Итана.

— Зря мы его подобрали, - ядовито шипел мужчина, толкая Эона к лестнице, - лучше бы он сдох!

— Итан, стой! – чародейка бросилась к выходу.

Среагировав мгновенно, мужчина захлопнул дверь и одним движением защелкнул замок. К этому времени из комнат уже повысовывались заспанные и напуганные люди. Итан резко бросил ключи на пол и басисто прорычал:

— Разбудите мою жену, пусть осмотрит моих детей. Чародейку заприте.

Снова схватив Эона за шиворот, мужчина поволок его вниз. Все происходило так быстро, что никто и понять не успел, что именно случилось, Ни Эон, ни Юта, ни сам Итан никак не могли взять себя в руки. Разные чувства разрывали их сердца, а на внятные слова сил не хватало вовсе. Когда мальчишку выволокли на улицу, то он почувствовал еще один удар и теперь уже свалился на землю. Мужчина, оглядываясь, добежал до сарая и вернулся оттуда с тонкой веревкой. С животной жестокостью он связал руки юноше, не жалея сил.

— Ее мать лечила эти раны, - задыхаясь, кряхтел Итан, - ее тетя сняла с тебя рабские оковы, ее семья приняла тебя, а что сделал ты?! Как ты посмел, как ты посмел?

— Я люблю ее, - прошептал мальчишка, яростно взглянув прямо в глаза мужчины. – Я ее люблю!

— Замолчи! Закрой рот, уродец, - Итан прижал Эона к земле, сдавливая тонкую шею сильными руками. – Если бы это было бы правдой, она бы не билась в истерике, а ты бы не прятался от меня. Ты видел ее глаза, мальчишка? Ты видел, сколько ужаса в них было?!

— Она вас боялась, - хрипел Эон, задыхаясь.

Итан мог бы и дальше сдавливать, словно клешнями, шею мальчишки, но сомнения вдруг вспыхнули в его душе. Хватка ослабла, но огонь ярости так и не потух. Даже если он и ошибается, даже если мальчишка не виноват, сейчас самый подходящий случай от него избавиться, чтобы спасти Аилу от изгнания, чтобы сохранить свою семью. И неважно, какой ценой.

Поборов желание придушить мальчишку на месте, Итан вскочил на ноги и дернул Эона вверх. И несмотря на то, что на улице стояла глубокая ночь, мужчина потянул мальчика за собой прочь из поместья.

— Только ради сестры я тебя не отправлю к Кронэ, - зло повторял Итан, - только ради нее.

До дома ближайшего торговца идти было далеко, но мужчина не останавливался. Они пришли по узеньким улочкам, по тем самым, по которым еще совсем недавно Эон бродил с Ютой, прошли мимо клумбы с весенними цветами, прошли через главную площадь и вскоре оказались на другом конце небольшого города. Здесь было намного больше деревьев. Дома казались старее, ниже. Кое-где свалились заборы и разрушились колодцы. Дом рабовладельца находился на самой окраине и был намного больше всех остальных, во дворе сияли фонари, а ворота были настолько высокие, что огни были едва заметны.

— Эй, мне нужна хозяйка! – Итан громко стучал по тяжелым воротам. – Позовите хозяйку!

— Назовись, - хрипло приказал голос за забором.

— Итан Ниагор, - грубо ответил мужчина.

— Господин Ниагор, приходите с рассветом, - безразлично проговорил голос. – Всего доброго.

Итан в сердцах выругался и пнул ворота, тут же зашипев от тупой боли. Но уходить он никуда не собирался. До рассвета оставалось пару часов, поэтому мужчина развернулся и, намотав веревку на руку, уселся под деревом.

— Издашь хоть звук, и на один синяк на твоем лице станет больше, - предупредил он, - уродец.

Получить еще один удар Эон не хотел. Особенно теперь, когда было абсолютно ясно, что назад дороги нет. В конце концов, всю жизнь мальчик был слугой, так чего же теперь противиться судьбе? Это не горе. Просто жизнь все возвращает на круги своя.

Прошло около получаса. Итан так и сидел под деревом, закрыв глаза и тяжело дыша, будто пытаясь справиться со свои поглощающим гневом. Его руки все еще слабо дрожали. Эон же стоял рядом и, как и приказал мужчина, не издавал ни звука. Что же еще оставалось? Вдруг ворота распахнулись. Женщина на вид немного старше Итана плавно вышла на дорогу, в упор глядя на Эона. Ее длинные темные волосы были распущены и доставали до поясницы, а серые глаза блестели серебром, словно в них отражалась сама луна. На женщине была одна ночная рубашку, а на ногах и вовсе не было ничего.

— Глава клана Ниагор, - певуче протянула она, - кто этот мальчик?

— Совершенно никто, - брезгливо выплюнул Итан, медленно вставая. – Я готов вам его просто так отдать, бесплатно. Только заберите.

— Ты отрицаешь его принадлежность к своему роду, Итан? – странно произнесла хозяйка, прищуриваясь. – И к вашей чародейке он не имеет никакого отношения, верно?

— Верно.

— Мне нужно видеть Аилу Гироль, - медленно протянула она, едва заметно улыбнувшись. – Она, кстати, уже близко.

В ту же секунду послышался треск веток, и на дороге появилась чародейка. Женщина бежала, подняв подол платья и запыхавшись. Только увидев Эона, Аила остановилась, тут же согнувшись пополам.

— Послушай, брат, отпусти меня и Эона, - не поднимая глаз, выкрикнула молодая женщина, - мы уйдем, и ты нас больше не увидишь. Прошу, пожалуйста, отпусти нас...

— Аила Гироль, - дама в белом быстро двинулась в сторону чародейки, - от тебя тоже несет кощунством.

— Чего? – вскинула голову она. – Вы кто?

Женщина медленно, будто наслаждаясь реакцией чародейки, подняла руку и поднесла ее к самому лицу колдуньи. На тыльной стороне ладони был выжжен символ Стражей Времени – половина циферблата. И стрелки на нем показывали ровно двенадцать.

— Мойра де Лавье, - с легкой улыбкой представилась женщина, - первая чародейка весны, глава Стражей Времени этого города. И я чувствую, что время вокруг тебя дрожит, а вокруг мальчишки оно вовсе застыло. Это значит только то, что он много лет использует запрещённое колдовство, понимаешь, к чему я?

— Оставь мою дурную сестру! – Итан бросил веревку и кинулся к ведьмам.

— Стой на месте, глава Ниагоров, - холодно приказала первая ведьма. – Иначе и ты поплатишься за то, что покрывал преступников.

— Это все я, - выпалила Гироль, - мальчик не при чем.

—Не слушай её! – застыв на месте, выкрикнул Итан.

— Лжецы, - усмехнулась могущественная чародейка и с размаху ударила Аилу. – Я обвиняю тебя, мадам Гироль, только в слабости. Ты, как чародейка с прирожденным даром заглядывать в прошлое, как ведьма, которая столько лет подавляла в себе запрещенное волшебство, не смогла разглядеть в этом отрепье разрушителя времени. Ты истинно самая ничтожная из всех колдуний, которых мне приходилось встречать.

Дама де Лавье брезгливо поморщилась и, взманив рукой, одним изящным движением ладони подбросила Аилу в воздух и швырнула на обочину. Мгновенно позабыв о мальчишке, Итан кинулся к сестре, не обращая внимания на опасную колдунью.

— Почему же вокруг тебя время такое плотное? – продолжая улыбаться, спросила женщина, приближаясь к Эону. – Словно и не разрушенное вовсе, цельное, нетронутое.

— Я не чародей, госпожа, - испугано ответил мальчик, - я слуга.

— Итан, - красивым голосом позвала женщина, - сколько людей из вашего клана пропало за время путешествия?

— Ни одного, - после паузы произнес мужчина, - истинно говорю, ни одного.

— Значит, это ты заботился о том, чтобы никто не исчез? – обратилась первая чародейка к Эону. – Каким способом? Может, расскажешь мне?

— Я не знаю ни магии, ни заклятий, - повторял юноша.

— Значит, будешь упираться, - с искренним сожалением произнесла колдунья. – Тогда я тебе сочувствую, мальчик.

— Не трогай его, умоляю, - из последних сил просила Гироль, - он не виноват.

— Эх, Аила, - вздохнула женщина, наматывая веревку на руку, - я ведь тебе жизнь спасла, а могла бы и прикончить во славу Кронэ. Убирайся отсюда и будь готова к тому, что время расставит все на свои места, и те, кто должен был пропасть в небытие – исчезнут.

Не говоря больше ни слова, первая чародейка весны потянула Эона за собой, не обращая внимания ни на отчаянные крики Гироль, ни на странные шорохи в кустах. Когда за Мойрой захлопнулись ворота, то все звуки затихли, словно по волшебству. Удобно, учитывая, что прямо во дворе располагались клетки, накрытые тканью. Эон уже видел такие. В них держали рабов.

— Не переживай, - медленно проговорила женщина, - для тебя есть место потеплее.

Мойра завела мальчишку в дом, и к ней тут же подошла служанка, предлагая теплую шаль. Чародейка поднялась прямо с кровати, поэтому была не одета вовсе, а губы ее становились синими от холода. Укутавшись в теплую шаль, женщина обернулась к Эону и, взмахнув пальцем, развязала веревки.

— Идем, - она поманила мальчишку за собой.

Пройдя вглубь дома, они оказались на кухне. Там уже суетилась служанка, разжигая печь и нарезая небольшой кусок мяса, которое пахло пряными травами. Налив себе в бокал какой-то бесцветной пахучей жидкости, чародейка с интересом принялась разглядывать мальчишку.

— Рассказывай, Эон, - вальяжно приказала чародейка, - я, к сожалению, мыслей не читаю.

— Что вы хотите знать, госпожа?

— Все, - пожала плечами она, потягивая свой напиток. – Я не одна из тех уродов, что кромсают всех подряд. Я все еще надеюсь восстановить время.

— Я не чародей, - вздохнул мальчик. – Я не знаю, откуда я, не знаю, сколько мне лет, кто мои родители. Меня подобрал старый торговец, но никто меня не покупал, я был слабым, маленьким и не мог говорить.

— Почему не мог? – заинтересовалась чародейка, отставляя бокал в сторону.

Эон нахмурился и расстегнул рубаху, оголив след, что остался после снятия печати. Чародейка тут же встала и приблизилась к мальчику. Проведя тонкими пальцами по уродливому шраму, женщина побелела. Первая колдунья сделала пару шагов назад и рухнула на стул.

— И эта бестолочь даже этот символ не узнала, - сокрушалась Мойра, обхватив голову руками. – Послушай, мальчик. Я еще не разобралась, что ты делаешь со временем, но эта печать принадлежит последней наследнице Кронэ, Луне вар Торго. И если она не хотела, чтобы ты говорил, ты не должен.

Одним движением первая чародейка притянула Эона к себе, а другим – начертила на его груди круг, рассекая тонкую кожу магией. Мальчишка было дернулся назад, но его тело застыло, словно лед, и вновь боль закипела в груди. Место, куда Мойра наложила очередную печать словно пылало, но длилось это недолго. Когда все кончилось, Эон понял, что опять не может произнести ни звука. Какая же чертовски знакомая ситуация. Жизнь юноши словно, сделав петлю, пошла на второй круг.

— А теперь придется покопаться в твоей памяти, - вздохнула ведьма, - просто закрой глаза. Больно не будет.

Женщина усадила Эона на стул и накрыла его глаза ладонями. Картинки из серого прошлого одна за другой всплывали перед мальчиком, но он никак не мог понять, что же из этого обыкновенного, ничем непримечательного прошлого мальчика-слуги нужно самой главе Стражей Времени. И вот, когда первая чародейка добралась до смутных воспоминаний о даме, что оставила печать меж ключиц мальчика, картинки остановились. Они замерли. Мойра с трудом разглядывала образ красивой девушке в дорогом плате цвета ирисов, всматривалась в черты лица дамы и пыталась почувствовать, что же за магию несла в себе эта неизвестная ей чародейка.

— Не понимаю, - прерывисто вздохнула Мойра, - ничего не понимаю. Все так мутно, так спутанно... Продолжим завтра, мальчик.

Но продолжать ни завтра, ни когда-либо еще Эону не хотелось. От резкого нырка в водоворот памяти, что кружил, засасывал, бросал из стороны в сторону, голова юноши словно кипела. Все вокруг кружилось, а ноги теперь держали с трудом.

— Эй ты! – тяжело дыша, позвала Мойра. – Запри его где-нибудь.

Судя по тому, как посерело лицо первой чародейке, чувствовала она себя ни чуть ни лучше Эона. Женщина прижимала холодные руки ко лбу, а ее длинные темные волосы водопадом спадали по хрупким плечам. По спине ее то и дело пробегала легкая дрожь. Заметив это, Эон не сразу понял, что ториться с сильнейшей чародейкой весны. Только когда Мойра медленно подняла голову, когда слеза скатилась по ее щеке, а на лице отпечаталась гримаса печали, только тогда сердце мальчика невольно сжалось. Первая чародейка скорбела.

Служанка отвела Эона на задний двор. Молодая девушка накинула на запястья мальчишки путы и наскоро обвила веревку вокруг столба, чтобы очередной подопытный ее госпожи не сбежал раньше времени. Эон вздрогнул всем телом, когда служанка сбросила полотно с одной клетки и со скрипом отворила маленькую дверцу. Даже первый хозяин не держал Эона в таких условиях. Клетушка была слишком мала для того, чтобы в ней мог сидеть взрослый человек, там можно было только стоять, но мальчишка вполне мог подобрать ноги под себя и уместиться на дне. Когда Эон оказался заперт, девушка молча развязала путы и, накрыв клетку тканью, ушла.

Самое жуткое, что пришлось слышать мальчику в эту ночь, это стоны других рабов. Эон не мог уснуть, не мог пошевелиться, ноги затекали, а пальцы мерзли, ведь ночи в весне не такие теплые, как в его родном лете. Оставалось только ждать утра. Но с восходом ничего не изменилось. Голова все так же шла кругом, и никто к Эону так и не пришел. Должно быть, чародейка все еще чувствовала себя так же плохо, как и мальчишка. Под вечер о новом рабе вспомнила молодая служанка. Девушка, все еще не произнося ни слова и стараясь не смотреть в глаза юноше, принесла ему стакан теплого молока. И оно вдруг показалось Эону таким вкусным, что словами выразить это было невозможно.

Когда же солнце село, а в доме закрыли все ставни, снова стало жутко холодно и печально. Все звуки становились в миллионы раз громче. Что-то тяжелое словно давило на грудь Эона, не давая вздохнуть полной грудью. Среди стонов и вздохов, которые уже оглушали мальчишку, он вдруг услышал странный треск, а затем звуки шагов.

— Эон... - тихо звал знакомый голос, - Эон, где ты?

Это был Тео. Что он здесь делал, мальчишка никак не мог понять, но рад был этому безмерно. Чтобы подать знак другу, Эон принялся стучать костяшками по прутьям клетки и шевелить тяжелое полотно. Почти тут же Матео откинул ткани с клетки, и Эон ужаснулся. Глаза юного Тео были красные от пролитых слез, а лицо – белее мрамора. Горе словно разлилось в его темных глазах. Эон вопросительно смотрел на друга, прижимая руку к горлу, показывая, что говорить он теперь не способен.

— Когда матушка отперла двери, она сразу кинулась к Юте, - дрожащим голосом шептал Тео, - а Аила бросилась вслед за вами. На меня никто не обратил внимания, и я тоже кинулся за тетушкой. Я слышал все, что говорила эта странная ведьма. Я понял, что ты не давал нам всем исчезать, ты берег нас.

Губы Тео задрожали, но Эон не мог утешить его. У него самого сердце убегало в пятки, ведь такой сильный, такой взрослый Тео, который всегда был примером мужества, сейчас выглядел абсолютно разбитым, абсолютно потерянным. Эон протянул другу руку и чуть похлопал его по плечу, чтобы хоть как-то выразить свою поддержку.

— В общем, Эон, - слеза скатилась по его щеке, - Юта исчезла. Пропала, как и наша матушка, как и еще шесть человек.