Глава 8
Последним в резиденцию хранительницы пребывает Сатана. Он с невозмутимым видом презренно смотрит на ребенка и встает в центре возле небольшой стойки, на которой лежит талмуд. Я, как полагается хранительнице, встаю справа от него. По его левую сторону встает верховный судья. Остальная толпа разбредается по кругу, с интересом, весельем и презрением смотря на маленького перепуганного и заплаканного мальчишку.
— Итак, начнем, — голос Люцифера режет тишину, словно нож, — Александр Франклин, ты обвиняешься в пособничестве отступникам, укрытие и помощи одному из них в побеге. Ты признаешь свою вину?
— Н-н-нет, повелитель. Прошу, выслушайте меня, — молит ребенок, падая на колени и заливаясь слезами. От такой картины мое сердце предательски замирает, грозя разрушить надетую на лицо маску.
— Молчать! — Джастин старший бьет ребенка плетью, отчего тот вскрикивает, захлебываясь в слезах, и замолкает.
— Полагаю, мы можем вынести обвинительный приговор, основываясь на показаниях свидетеля, — почти мурлычет верховный судья, с благоговением глядя на Сатану.
— Думаю, да, — с отвращением говорит Сатана.
«И это они называют справедливым судом?», — такое поведение вводит меня в состояние шока, но маска на лице, благо сохраняется и дальше.
— А что вы думаете, госпожа хранительница? — На губах судьи расцветает радостная улыбка. Да он садист. Как только хватает наглости улыбаться?
— А я хотела бы допросить свидетеля, не возражаете? — Я киваю головой на папку в руках верховного судьи и тяну к ней свои руки.
— Но зачем, если все и так ясно? — Он рефлекторно прижимает папку к своей груди.
— Вам, может быть, и ясно. Я же хочу детально изучить это дело. Дайте мне документы, — с невозмутимым видом продолжаю на него смотреть. Краем глаза замечаю движение со стороны ребенка. Он поднимает голову и смотрит на меня с надеждой в глазах.
Верховный судья с ужасом смотрит на Люцифера, как бы безмолвно спрашивая «Можно ли?», тот лишь кивает, и демон нехотя передает мне папку.
«Дело №1024. Александр Франклин. Пособничество отступникам. Помощь и укрытие.
Со слов свидетеля, Кары Ляин:
Возвращаясь домой двадцать седьмого числа этого месяца в пол одиннадцатого вечера, я заметила на пороге дома семьи Франклин мужчину. Ранее двадцать четвертого числа в полдень на главной площади преисподней я видела листовку о розыске отступника — Саера Винса. Так вот, смею заметить, что тот мужчина был точно копией этого самого отступника! Белобрысый мальчик, сын покойной миссис Франклин, отдавал этому человеку мешок с золотыми монетами. После, этот мужчина удалился, а ребенок спешно закрыл двери».
Я усмехаюсь, осматривая всех присутствующих, которые в свою очередь не спускают с меня глаз. Отдаю папку ждущему судье и обращаюсь к публике.
— Кара Ляин. Шаг вперед.
Вперед выходит невысокая хрупкая женщина лет сорока. Ее плечи трясутся от страха. Взгляд направлен в пол. Она останавливается в паре метров от меня, что я могу полностью ее разглядеть. Невысокая, русые волосы, испуганные синие глаза.
— Значит вы Кара Ляин? — Женщина кивает, а я продолжаю, — хорошо. Я опущу некоторые вопросы. Задам лишь несколько. Вы не против?
— Н-нет, госпожа хранительница, — она склоняет голову.
— Вот и славно. Итак, в отчете сказано, что вы возвращались домой в половину одиннадцатого. Это так? — Она снова кивает, — хорошо. Все мы прекрасно знаем, что солнце в этих местах садится чуть ранее десяти, — все кивают головой, — в половину одиннадцатого на улице кромешная тьма, что ничего не увидеть. Однако, вы утверждаете, что смогли различить в мужчине, стоящем на пороге дома семьи Франклин, некого отступника, чье имя Саер Винс. Мне очень любопытно, как у вас это вышло, Кара?
— А? — Она вздрагивает и испуганно смотрит на меня, — в доме горел свет, он и помог мне рассмотреть силуэт, госпожа.
— Александр, что ты мне скажешь по этому поводу? — Все удивлены, что я спрашиваю его. Мальчик же слезными глазами смотрит на меня.
— Это был разносчик молока, госпожа, я вам клянусь, — захлебываясь слезами, он пытается говорить как можно быстрее, пока ему дают возможность, — у меня дома маленькая сестра.
— Хорошо, — я принимаю его ответ, — Кара, вы сказали, что в мешке вы увидели деньги, это так?
— Да, но... — Я ее перебиваю. Лично мне уже все и так прекрасно понятно.
— Как вы смогли рассмотреть на расстоянии, что в мешке деньги? — Мой тон полон стервозности и презрения.
— Т-т-так ведь мешок был прозрачный! — Кричит женщина.
— Да-а-а? — Улыбаюсь ей, но улыбка больше походит на оскал, — вот только при отступнике был найден черный пакет с деньгами. Одни не состыковки, да еще такое точное время указано, вплоть до минут. Знаете, как отвечают настоящие свидетели? — Я смотрю на нее.
В ответ мне лишь тишина, она отступает на шаг, смотря в пол и трясясь.
— В основном они путаются в показаниях, помнят расплывчато, как правило, не детально. В нашем же случае я вижу лишь зазубренный текст. Что вас привело к тому, чтобы лгать?
Все молча наблюдают за нашим диалогом, не смея даже вмешиваться. Сатана удивленно выгибает бровь, видимо, он не изучал дело. Судья же кипит от злости, раздувая ноздри, подобно воздушным шарам.
— Этот негодяй! — Не выдерживает такого давления женщина, переходя на крик, — вечно ворует фрукты из моего сада! Я ему что, мать Тереза, чтобы кормить его и его отродье – сестру?!
— Думаю, мне не стоит озвучивать свое мнение? — Я смотрю только на Люцифера, — могу я снять кандалы с рук этого демона?
— Да, конечно,— кивает Сатана, — стража, отведите Кару Ляин в камеру. Господин Риус, — он обращается к судье, — думаю, нам стоит поговорить в моем кабинете. У меня к вам есть вопросы.
— Да, повелитель, — говорит он и кидает на меня озлобленный взгляд.
Я подхожу к плачущему ребенку и смотрю на Рена, что все так же стоит возле мальчика с плетью, не понимая, что вообще происходит. Протягиваю к нему руку, он не сразу, но понимает, что от него требуют, отдает ключи. Я бережно снимаю кандалы с посиневших рук малыша. Он выглядит слабо и болезненно. Все его тело покрыто ранами от плети, но при этом он улыбается. Улыбается сквозь слезы и смотрит на меня.
— Спасибо вам, госпожа, — говорит он, пытаясь успокоиться, но не может.
— Ты пойдешь со мной? — Я смотрю на него со всей серьезностью.
Он настолько худой, что можно понять — ребенок плохо питается. На нем потрепанная старая одежда и куча ссадин и шрамов, оставленных до этого случая. От его вида мое сердце разрывается, и я просто не могу оставить этого малыша вот так. У него белоснежные волосы, отдаленно напоминающие мне Мэла, а так же голубые глаза и бледная кожа, покрытая веснушками на лице. Глядя на него, хочется заботиться и защищать это маленькое создание.
— А как же моя сестренка? Я без нее никуда! — Серьезно говорит он мне, от этого хочется улыбнуться, но я держу дальше свое невозмутимое лицо.
— Ее мы тоже заберем, — на его губах расцветает детская улыбка, — значит, тебя зовут Александр?
— Александр, — гордо заявляет он, — а сестру Анна.
— Хорошо, Александр, отныне вы будете жить с нами. Милтон! — Я окликаю демона, который уже протискивается к нам сквозь толпу.
— Да, госпожа? — Спустя минуту он стоит за моей спиной и с сожалением смотрит на мальчика.
— Забери Александра отсюда и найди ему теплую мантию, в крайнем случае используйте мою, — говорю я, поднимаясь, — я пойду, потолкую с Люцифером и судьей.
— Как скажите, госпожа, — улыбается Милтон и обращается уже к ребенку, — привет, меня зовут Милтон. Не бойся, ты можешь мне доверять.
Оставив малыша в надежных руках, я спешу к лестнице, что ведет в мой кабинет в этом поместье. Скорее всего, они там. Путь мне преграждает один из братьев Джастинов — Ив, явно намереваясь что-то спросить, но я лишь отмахиваюсь от него, не тормозя, и направляюсь к своей цели.
Как и ожидалось, Люцифер и судья находятся в моем кабинете, причем разговаривают на повышенных тонах. Если говорить точнее, то разговаривает Сатана, судья же просто слушает, вжавшись в кресло и склонив голову. Оба до последнего не замечают моего присутствия.
— И как это понимать, Мартин? — Орет Люцифер, — как так вышло, что информация оказалась ложной? Почему никто не проверил?
— Зачем проверять, нам нужно подпитывать пламя, и если есть хотя бы подозрение, то казнь неизбежна! — Говорит судья.
— Так может мне вами подпитать пламя? — Наконец показываю свое присутствие я, — буду весьма рада скинуть вас в пропасть, Мартин.
— Да как ты смеешь, дрянь? — Он поднимается со своего места и замахивается, чтобы ударить меня. Но его руку останавливает Люциер.
Следующее, что я слышу — хруст кости и крик боли судьи. Он падает на колени и держится за сломанную руку. Его взгляд, полный непонимания, скользит между мной и Люцифером.
— Как ты посмел поднять руку на принцессу, жалкое отродье? — Рычит Сатана. Таким злым я никогда прежде его не видела. Даже мне невольно становится не по себе, хоть его гнев и направлен на судью.
— П-п-принцессу? — Его глаза расширяются от ужаса и осознания своего положения. Спустя пару секунд он опускается в поклоне, — прошу простить мое поведение. Это непростительно с моей стороны, но все же прошу, сжальтесь, не отправляйте меня в адское пламя, госпожа.
— Странно. Не так давно ты хотел с радостью отправить туда маленького, ни в чем неповинного, ребенка. Однако, сам такой участи боишься. Не против, отправить его за решетку по обвинению в ложных обвинениях? — Смотрю на Люцифера.
— Ты сегодня слишком добра, — улыбается тот, — хорошо, я распоряжусь.
— Я возвращаюсь в поместье, все это слишком утомительно, — с безразличным видом говорю я, приподнимая подол платья, — еще увидимся, Люцифер. И впредь не называй меня своей дочерью или же принцессой. Я бываю страшна в гневе.
— Как скажешь, — он тяжело вздыхает.
Я бросаю последний взгляд на демонов и покидаю пределы кабинета. Внизу все еще шумно. Демоны и демонессы обсуждают приговор, халатность судьи и прочие мелочи жизни. Я же спешу протиснуться среди толпы и покинуть это место. Сегодня мне явно не везет, так как среди всей толпы я натыкаюсь на пьяного и крайне возмущенного Лила.
— О! Вы только посмотрите! — Кричит он с заплетающимся языком, — это же сама госпожа хранительница! Куда путь держим, красавица? — Он тянет ко мне свои руки.
— Лучше убери, пока не поломала, — как обычно дерзко улыбаюсь, отталкивая пьяного главнокомандующего от себя.
— Прошу прощения за моего выпившего друга, госпожа. Не принимайте все близко к сердцу, — говорит подошедший Каин, пытаясь оттащить демона в сторону.
— Думаю, лучше держать его на привязи, — ехидненько так говорю.
— Аха-ха-ха. Госпожа, боюсь, правы, — смеется первый главнокомандующий, — еще раз простите за беспокойство.
— Чего ты перед ней извиняешься? — Возмущается пьяный демон, пока его оттаскивает друг, — тоже мне пигалица нашлась! Да я ее!
— Лучше помолчи, коль жить хочешь, — шипит второй.
Не обращая на них внимания, спешу в карету, где меня уже ждет Милтон со спящим мальчиком на руках, укутанным в мою алую мантию. Ребенок сейчас выглядит успокоившимся и беззаботным, но меня все еще смущают его раны.
— Как только прибудем. Отправь одного гонца за лекарем и другого за Анной, — я осторожно поправляю мантию на мальчике.
— Слушаюсь, госпожа.