Глава 7
Я просыпаюсь от шума. Вайс спорит с кем-то с утра пораньше. Открыв глаза, нахожу источник шума, а именно — выясняющих отношения двух парней. Один из них определенно Вайс, а вот второго я не знаю. Он стоит в чудном костюме, наподобие фрака, и чем-то отдаленно напоминает дворецкого. На его голове, если можно так выразиться, творческий беспорядок, прямо как у Лукаса. И глаза у него страшного цвета — цвета крови. Сейчас он смотрит этими глазами на меня.
— Господин Николас, вижу, вы уже проснулись, — от его вежливого тона становится как-то не по себе.
— Ты кто? — Сонно тру глаза и смотрю на Вайса в надежде, что тот что-нибудь объяснит, но он лишь пожимает плечами.
— Полагаю, я могу начать, раз все проснулись, — он оглядывает комнату и, найдя стул, усаживается на него, — у меня очень мало времени, поэтому остальных ждать не буду, сами им все расскажите. Меня зовут Милтон, я прибыл сюда по приказу своей госпожи.
— Госпожи? — Я наконец поднимаюсь и усаживаюсь на кровати, чтобы лучше его видеть.
— Да. Госпожи Мур, — он кивает и улыбается.
Кажется, словно мое сердце пропускает ни один удар от услышанного. Я подпрыгиваю на месте, и вот, уже стою на ногах. Вайс тоже оживляется и смотрит на гостя широко распахнутыми глазами.
— Милелика? — Единственное, что вырывается у меня.
— Жива и невредима, по крайней мере, физически, — он опускает глаза и сжимает в руках подол пиджака.
— Что значит «По крайней мере, физически»? — На пороге стоит перепуганный и удивленный Лукас, за ним можно увидеть не менее перепуганного Айро и удивленного Тода.
— Смотрю, вам даже не предстоит пересказывать мой рассказ, — печально как-то улыбается этот Милтон, — многое, что произошло за это время. Если честно, понятия не имею, как госпожа вообще продолжает держать невозмутимый вид на публике.
— За это время? — Парни заходят в комнату, рассаживаясь, кто куда. Лукас и Айро на кровать Вайса, Тод на мою, — что такого могло произойти за пять месяцев? — продолжает негодовать Лукас.
— О-о-о, — тянет демон, — земное время не соизмеримо с временем в нашем мире. У вас, может, и прошло пять месяцев, вот только по нашим меркам уже прошло пятьдесят лет. И уж поверьте, за это время много, что случилось. Но сейчас не об этом, действие заклинания, что наложила на меня госпожа, не так велико, и мне нужно рассказать вам суть моего прибытия сюда.
— П-п-пятьдесят лет? — Дрожащим голосом переспрашивает Тод. Судя по лицам, он сейчас единственный, кто вообще может хоть что-то сказать.
— Да. Из них сорок лет госпожа провела на девяти кругах. Я же познакомился с ней, когда она их уже прошла. Сейчас госпожа вступила в титул хранительницы адского пламени, что очень почетно среди демонов, — он рассказывает это с улыбкой на губах, — на днях госпожа одолела верховного главнокомандующего вторым дьявольским войском всего с одного удара! — Он явно ею гордиться. Как ни странно, но сказанное вызывает гордость за нее и во мне.
— Да ладно? Милелика-то? — Вайс удивленно хлопает в ладоши.
— Эта уже не та девушка, которую вы знали. Круги, кого хочешь, изменят. Сейчас она грубая и бестактная, но в душе это все та же госпожа, что я увидел десять лет назад. Она не может проявлять чувства, боясь, что Люцифер прознает о том, что она не потеряла человечность в том аду, через который ей пришлось пройти. Госпожа носит маску надменности и безразличия, грубит и хамит направо и налево. Я переживаю, что эта маска скоро спадет. Слишком велик груз на ее плечах. Поэтому я пришел к вам за помощью. Хоть я и не верю вам, но мне достаточно, что госпожа вам доверяет. Я же слепо последую за ней, — на одном дыхании изрекает он.
Все резко становятся серьезными. Вайсберг даже ближе пододвигается к говорившему. В комнате нарастает напряжение, словно стоит поднять руку, как она погрузиться в наэлектризованное облако.
— Чем мы можем помочь? — Я слушаю его очень внимательно, как и все остальные, хватая каждое его слово.
— На земле есть одна книга. Называется «Книга теней», я прошу вас, ее найти.
— И почему все крутится вокруг книг? — Просто озвучиваю мысли вслух, на что демон улыбается.
— Прав был Сатана, когда сказал, что вы с госпожой похожи. Она задала тот же вопрос, — поясняет он причину своего поведения.
— Что эта книга даст? — Спрашивает вполне очевидный вопрос Лукас. Нужно же нам знать, что мы ищем.
— Ключ к свободе госпожи. Прошу меня простить, но мое время на исходе. Я свяжусь с вами в скором времени. Удачи в поисках, — сказав это, демон исчез в черной дымке.
— И... Что это было? — Впервые за все время подает голос Айро.
— Милелика жива и хочет сбежать из ада, — тихо отвечает Тод, после он подпрыгивает с таким выражением лица, словно до него только дошел смысл сказанного им же, и кричит, — она жива! Живаа!
— Не кричи ты так, — возмущается Вайс с улыбкой на губах.
— Кажется, у нас появился шанс отблагодарить ее за спасение, — тихо говорит Лукас, — Тод, узнай в библиотеке как можно больше информации по поводу этой книги.
— Хорошо, — кивает тот, а дальше я их уже не слышу, погружаюсь в свои мысли.
Значит, я был прав, когда сказал, что она жива, и мы обязаны ее вытащить. Вот только... Пятьдесят лет в аду, из них сорок на кругах. Как же тяжело ей, наверное, было... Нам нужно действовать как можно быстрее.
— Я тоже поищу, Тод, — смотрю на оживившихся парней.
— Все в порядке, Ник. Я справлюсь, — уверяет меня он, но я настаиваю на своем до конца.
— Так мы быстрее справимся, — беру мыльные принадлежности и направляюсь в ванную, впереди еще ни один сложный день, но это того стоит. Наконец я увижу ее и расскажу о своих чувствах, во чтобы то мне не стало.
— Как скажешь, — слышу я шумный вздох Тода прежде, чем закрыть двери.
— Жди нас, Леля. Мы скоро, — шепчу про себя и спешу по коридору.
Ярко алый закат освещает небо, окрашивая его в не менее алый оттенок. Во всем поместье царит тишина, никто не смеет нарушать покой госпожи. Слуги суетятся в своих заботах. Из окна можно увидеть садовника, который битый час мучается с одним и тем же кустом розы, пытаясь придать ему презентабельный вид, но тугие колючие ветки никак не хотят поддаваться рукам мужчины, оставаясь все в том же состоянии. С тех пор, как Милтон отправился на землю, минует уже четвертый час. Все это время я стою на небольшом балкончике своей комнаты и наблюдаю за происходящим снаружи, размышляя обо всем том, что успела узнать.
— Как же мне узнать, правду сказал Люцифер, или же соврал? — Тяжело вздыхая, опускаю голову на руки, что покоятся на кованых перилах, — почему так сложно все в этом мире?
— Есть один способ узнать, — пугает меня Милтон, появившийся просто из неоткуда.
— Тьма! Милтон! Зачем так выскакивать? — Пытаясь успокоиться и отдышаться, держу руку на груди в области сердца.
— О! — Он обеспокоенно смотрит на меня, — простите, госпожа, я не хотел вас напугать.
— Ну как там? — С надеждой смотрю на него, он улыбается мне. и от этого становится легче.
— Они живы, все без исключения, — начинает он свой рассказ, — я видел всех. Господина Николаса, господина Вайсберга, господина Теодора, господина Лукаса и господина Айро. Они все в добром здравии и готовы нам помочь, госпожа.
— Слава тьме, — я улыбаюсь и возвращаюсь в свои покои.
— Но, госпожа, мы действительно можем им доверять? — Он спешит за мной, придерживая подол моего алого платья.
— Если кто и может найти эту книгу быстро, так это они. Доверься мне, — иду прямиком к дамскому столику.
— Хорошо, госпожа, куда вы – туда и я.
Я достаю небольшую пудреницу из выдвижного ящика и привожу себя в порядок, слегка отбеливая и без того белую фарфоровую кожу. Милтон молча наблюдает за всем этим с задумчивым выражением лица. Сегодня мы впервые будем присутствовать на казни. До того, как пришел Милтон, я могла об этом не думать, ибо все мои мысли были забиты ребятами. Но сейчас, когда я узнала, что они в полном порядке, я ни о чем другом думать не могу. Наверное, невозможно свыкнуться с мыслью, что от твоего решения зависит жизнь человека. И одно неверное слово может привести к неминуемой ошибке. Осознание этого ложится на мои плечи тяжеленным грузом. Я смотрю на Милтона, он единственный, кому я могу доверять, поэтому и советуюсь я лишь с ним.
— Милтон.
— Да, госпожа? — Он отрывается от своих раздумий и внимательно слушает меня.
— Скажи, насколько аморальной я стала в этом безупречно чистом мире? — Как можно тише говорю это, боясь услышать ответ.
В последнее время меня не покидает чувство, что, чем дальше я захожу, тем меньше остаюсь человеком. С каждой фразой, с каждым поступком я становлюсь все грязней. И, ведь, это только начало, что же будет дальше?
— Что вы такое говорите, госпожа? — Демон удивленно хлопает своими алыми глазами, — в этом пропащем мире души людей настолько черны, что этому может позавидовать даже сама тьма. Однако, вы, госпожа, как яркий луч света среди кромешной тьмы. Для меня, с момента нашего первого знакомства, так было всегда и так будет всегда. Ничто в этом мире не сможет омрачить вашу светлую душу.
— Ты действительно так считаешь? — Я смотрю на него не менее удивленными глазами.
— Я это знаю, госпожа, и вижу. Не смейте в этом сомневаться, — он улыбается мне своей теплой и лучезарной улыбкой, заставляя тем самым успокоиться, — а теперь прошу, поторапливайтесь. Дорога в резиденцию хранительницы не близкая.
— Да-да, знаю.
Я спешу к гардеробной, закрываясь там. Перебираю платья, ища подходящее к дресс-коду хранительницы. Да, даже такой существует. Оно должно быть красным и не сильно открытым. Такое у меня лишь одно. Алое с пышной юбкой в пол и кружевными рукавами с горловиной. Цветом оно похоже на то, что сейчас на мне, только более закрыто. Его и надеваю, идеально для церемонии. Волосы собираю в высокий хвост, оставляя одну прядь сбоку. И, в довершение к образу, слегка подкрашиваю губы алым цветом, придавая им лишь несильный оттенок. Я готова к церемонии физически, но не морально. Выхожу из гардеробной и беру Милтона за руку, выводя его из своих покоев.
На лестнице мы сталкиваемся с Хибертом, но он, на мое удивление, не говорит ни слова, лишь поклоняется и спешит дальше, куда шел. Я лишь пожимаю плечами на удивленное выражение лица Милтона, ведь за такой короткий промежуток времени, все привыкли к тому, что Хиберт постоянно ворчит по поводу, или же без него, ему это не важно, лишь бы поворчать. А тут нате вам, что-то новенькое. Проходит молча. Чудеса, да и только.
Милтон галантно накидывает на мои плечи мантию цвета бордо, и мы выходим на уже похолодевший воздух. Как же быстро остывает воздух. Солнце не успевает сесть до конца за горизонт, а он уже почти ледяной, что даже пар идет изо рта. Благо есть мантия, которая немного, но все же греет.
Кучер, завидев нас, спешит слезть со своего места и открыть нам двери кареты. Милтон, как настоящий джентльмен, помогает мне забраться, и лишь после забирается сам и машет рукой кучеру, чтобы тот трогался. Карета срывается с места.
— Милтон.
— Да, госпожа? — Все это время он смотрит на меня с улыбкой на лице.
— Ты сказал, что можно проверить слова Люцифера. Но как? — В моих глазах расцветает надежда, и он это видит, но начинает хмуриться.
— Это очень опасно, госпожа. Но вы правы, способ есть, — он строго смотрит на меня, от чего вся надежда улетучивается, превращаясь в прах, развеянный по ветру, — испокон веков по аду и преисподней ходит одна легенда. О кровавой дочери правителя. Название пугает, да. Но легенда эта печальная по-своему, и по-своему счастливая. В ней говориться, что однажды, правитель, разозлившись на то, что его дочь выбрала себе избранника из другого измерения, приказал сослать иноземца в недра адского пламени. Принцесса же, прознав о планах отца, в день церемонии пробралась в обитель пламени. Когда принца скинули в пламя, она схватила его за руку, но не удержалась, и они полетели вниз. Все решили, что принцесса погибла. Но адское пламя, созданное кровью правителей, приняла девушку и того, кого она так страстно пыталась защитить, и, придав сил, отправило назад. С тех пор, ходит легенда, что рожденная от короля ада и преисподней дочь, чистая душой и намерениями может беспрепятственно пройти сквозь адское пламя.
— То есть, если я действительно дочь Сатаны, то адское пламя меня примет? — Я даже немного заслушалась его рассказа, не замечая, что мы уже въезжаем на территорию резиденции.
— Это лишь легенда, моя госпожа. Но, даже если и так, то это слишком опасно. Мы не знаем наверняка, отец он вам или же нет. Так что лучше не стоит, — уверяет меня Милтон, помогая выбраться.
— Подумаем об этом после.
Я поднимаю глаза на уже знакомое здание, что сейчас освещено со всех сторон. На террасе стоят два демона, оба имеют зеленые волосы, оба подтянутые и оба уже идут в нашу сторону. Братья Джастин, их можно узнать издалека. Они подходят к нам и синхронно поклоняются.
— Добро пожаловать, ваше величество, — говорит Рен.
— Добро пожаловать, принцесса, — вторит ему Ив.
От этого становится не по себе. Все же я оказалась права, предположив, что подслушанную зеленоволосым новость узнают все и каждый. Это слегка усложняет наше с Милтоном положение. Ведь за королевскими особами здесь должный присмотр, шанса остаться наедине может и не быть. Но будем надеяться на лучшее.
— Здравствуйте, Ив, Рен, — я смотрю на каждого по очереди, ловля на себе восхищенный взгляд каждого, — не стоит называть меня подобным образом. Вам ясно?
— Д-д-да, госпожа, — они немного удивлены таким поворотом событий. Быть королевской кровью почетно среди демонов, и они искренне не понимают моего поведения. Ну и черт с ними.
— Все уже собрались? — Я медленно иду к террасе. Милтон идет сзади и придерживает подол моего платья, как делает это всегда.
— Нет. Повелитель еще на подъезде, — докладывает Ив, открывая передо мной двери.
— Над кем будет суд? — Захожу в здание, снимая с себя мантию.
— Сейчас увидите, госпожа, — как-то отстранено говорит Рен, и мы направляемся по лестнице к ритуальной комнате.
И ведь действительно, я увидела того, над кем будет суд. Маленький мальчик, лет десяти, стоит перед пропастью в кандалах и заплаканными глазами взирает на собравшуюся публику. Увиденное подвергает меня в глубочайший шок.
— Что здесь делает ребенок? — Все с той же маской на лице спрашиваю я, осознавая, что сегодня от моего решения зависит жизнь маленького существа.
— Он помогал сбежать отступнику, госпожа. Был пойман на месте преступления, — отвечает Ив, с тоской глядя на мальчика.
— Остается дождаться повелителя, — тянет Рен, снимая капюшон своей мантии.