«На смену с Линчем»

Ты еле поднялась с койки. Шов тянул, ныл тупой болью, будто кто-то вонзил в живот крючок и теперь время от времени дёргал. Но ты привыкала. Противно, тяжело, но привычка — странная штука.

Палата пустая. Лера где-то пропадала с Лили, Егор тоже весь день не показывался. Джон приходил пару раз, нёс какие-то тупые приколы, от которых хотелось то ли заорать, то ли засмеяться.

В итоге ты встала, опёрлась на стену, медленно потянулась, как после затяжного сна, и надела худи — тёплую, чужую, наверняка Джонову. Пахла дровами и каким-то мужским шампунем.

На улице уже вечерело. Воздух был тёплый, не по сезону. И лагерь — как будто притих. Затаился. Ни тебе беготни, ни ссор, ни шагов. Только лёгкий гул цикад.

Ты увидела Джона первым — он сидел на корточках у кострового круга, ковырял палкой землю и напевал что-то себе под нос.

— О, живая! — воскликнул он, когда заметил тебя. — А я уж думал, ты срослась с кроватью. Или с Линчем. Хотя тогда она бы была ледяной.

Ты подошла ближе. Он выглядел... по-настоящему весёлым. Не тем фальшивым весельем, которым он обычно прикрывал страх, а настоящим. Глаза блестели, голос был живым, лицо — расслабленным.

— Ты сегодня добрый. Под чем? — усмехнулась ты.

— Под жизнью, солнышко. Под жизнью. — Он похлопал по бревну рядом. — Садись, расскажи, как твой шовчик. Не развалишься тут у меня?

— Просто болит, — честно ответила ты, — но жить можно.

— Ну слава яйцам. А то мне уже неловко — я ведь пообещал не трогать тебя, пока ты не зашьёшься. Теперь, выходит, снова нельзя, потому что «болит»?

Ты фыркнула, но смех был тёплый. Не пошло, не мерзко — просто его обычная клоунская болтовня.

— Ты в порядке? — спросила ты после паузы.

Он кивнул, потом пожал плечами.

— Хз, если честно. Может, просто перегорел. Или потому что ты рядом. — Он ухмыльнулся. — Когда ты здесь, мне проще. Я не чувствую, что всё это сейчас рухнет. Даже если и рухнет — хотя бы не в одиночку.

Ты опустила взгляд. Говорить не хотелось. Он и так сказал слишком много.

— Джон, ты иногда бываешь нормальным, ты в курсе?

— Это была похвала?

— Это был шок.

Он засмеялся. Потряс головой, потом подбросил в костёр пару веток. Пламя вспыхнуло, и с треском загудело, будто костёр отреагировал на его смех.

Через несколько минут пришёл Линч. Тихо, без слов. Просто сел напротив. На нём была тёмная футболка и куртка, в руке — термос.

— Ну нихуя себе. Вышел из зимней спячки, — пробормотал Джон. — Где тебя носило?

— Работа, — коротко бросил Линч.

— Ты знаешь, как это звучит, да? Как будто ты тайно убил кого-то и теперь решил с нами посидеть у костра, будто нормальный человек.

Егор не ответил. Он просто сделал глоток и бросил в огонь шишку. Треск усилился.

Ты сидела между ними и чувствовала, как между ними снова растёт напряжение. Но какое-то другое. Более взрослое, усталое. Как будто они просто заебались. И решили: «Ну и хер с ним. Давайте просто посидим».

— Тут странно тихо, — сказала ты.

— Потому что буря, — хрипло сказал Линч. — Перед тем как всё ебнется, всегда так.

— О, вот и вернулся наш оптимист! — обрадованно вскинулся Джон. — Давай, расскажи ещё, как нас всех разорвёт на части и душа вылетит через сраку.

— Могу, — спокойно ответил Линч. — Но не сегодня.

Молчание. Ты снова посмотрела на костёр. Тепло было приятное. Простое.

— Как думаешь, мы выберемся? — тихо спросила ты. — Или уже поздно?

— Мы? — переспросил Джон. — А куда ты собралась? Я вот не поеду, пока не узнаю, кто, блядь, орёт у кладовки по ночам.

— Дурак ты, — пробормотала ты.

— Ну хоть честно. — Он улыбнулся.

Ты заметила, как Линч бросил взгляд на Джона, потом на тебя. Что-то мелькнуло в его лице — злость, усталость, может, даже ревность. Он ничего не сказал. Только выдохнул:

— Завтра надо будет поговорить с Леной. Мы нашли кое-что.

— Что? — спросила ты.

— Потом. Не сейчас.
— Сейчас... — он замялся, будто сам себе не верил, — …просто посидим.

Так вы и сидели. Трое. Одна девушка со швом на животе, один парень, которого всё бесило, и ещё один, который смеялся громче, чем надо.

И в этот момент было удивительно… спокойно.

Как будто всё ещё можно выбраться.

Как будто не всё потеряно..

...Пламя трещало, воздух был вязкий, как перед грозой. Ты сидела между ними — двумя парнями, которые будто были из разных миров. И в эту секунду миры начали сталкиваться.

— Ну чё ты весь вечер сидишь, как памятник, блядь? — Джон повернулся к Егору, глядя прямо. — Я понимаю, что ты по жизни мрачный, но уже заебал. Хочешь — скажи, что я тебе мешаю. Или Т/И мешаю. Чего пялишься, как будто убить собрался?

Линч даже не моргнул. Просто поставил термос на землю.

— Хочешь, я тебе по факту скажу, Джон?
— Ты несёшь хуйню.
— Ты лезешь к ней, потому что тебе плевать, с кем трахаться — лишь бы отвлечься.
— А я, блядь, не собираюсь сидеть и хлопать глазами, пока ты своим ртом разбазариваешь то, что у нас осталось.

Джон усмехнулся.
— Ах вот как? А может, ты просто сам в неё втюхался и теперь бесишься, что я первый подошёл?

— Не лезь.
— Я тебя предупреждаю, — Линч приподнялся, голос стал ниже. — Ты охуенно близко к грани, Джон.
— Шути дальше, и я тебя уебу. Не потому что влюбился. А потому что ты сейчас — угроза, понял?

Ты вздрогнула, но не вмешалась. Джон медленно встал. На лице — полусмех, полуядуха.

— Ладно. Окей. Будем играть по твоим правилам, старший сержант. Только вот знаешь что?
— Не тебе решать, кто тут угроза.
— Пока ты сидел со своей ебучей аналитикой, я был рядом, когда она кровью харкала, ясно?

— Рядом, блядь, и всё, что ты делал — это отпускал шутки.
— Хоть раз возьми ответственность, а не прячься за ёбаной харизмой, — резко бросил Егор.

— Да иди ты, — выдохнул Джон и пошёл прочь, махнув рукой. — Спокойной ночи, блядь.

Егор сел обратно. Долго смотрел в огонь.
Ты не сразу осмелилась заговорить.

— Прости его. Он просто...

— Я всё понимаю, — перебил Линч.
Он провёл рукой по лицу. Глубоко выдохнул.
— Просто если он ещё раз тронет тебя, когда ты не хочешь, — я реально снесу ему ебало.

Ты молчала.
Не знала, что сказать. Но тебе было спокойно рядом с ним.

— Ладно, иди, — сказал он тише. — Отдохни. Завтра будет хуже.

— Спокойной ночи, Егор.

Он кивнул.

Ты ушла.

В комнате ты разделась, медленно легла на бок, стараясь не дёргать шов. Боль была тупая, но не невыносимая.
Больше всего болела голова — от перегрузки, от эмоций.

Между этими двумя что-то накапливалось. И ты чувствовала, что ты — между. Не по своей воле.

Ты не знала, где правда. Где страх. Где ревность. Где привязанность.

Но знала одно — завтра всё может рвануть.

И ты должна быть готова.