Глава 8: Сладкая Свобода и Вебтун-Скандал
Сеул дышал предвечерней прохладой, но в стенах университета воздух казался наэлектризованным. Хёнджин вел Феликса по знакомому коридору к аудитории – неловко, но невероятно счастливо. Их пальцы были сплетены, плечи соприкасались. Каждый взгляд, каждый случайный жест друг к другу вызывал прилив тепла и легкого головокружения. Реальность все еще казалась чудом. Феликс здесь. Рядом. Помнит. Любит. Его смех, настоящий, немного смущенный, когда Чанбин на завтраке подкалывал их про «сонные посиделки», звучал в ушах Хёнджина как самая прекрасная музыка.
«Все еще не верится», – прошептал Феликс, слегка сжимая его руку. Его карие глаза светились, отражая огни коридорных ламп. «Что я могу просто… вот так. Держать тебя. Не боясь, что проснусь или забуду».
«Я знаю», – Хёнджин улыбнулся, чувствуя, как щеки теплеют. «Каждый раз, когда смотрю на тебя…» Он не договорил. Слова казались слишком маленькими для этого чувства.
Они подошли к тому самому женскому туалету. Знакомая дверь. Воспоминание о вчерашнем кошмаре – панике, ужасе Феликса, разорванной цепочке – на мгновение омрачило радость. Феликс почувствовал это. Он остановился, повернулся к Хёнджину.
«Здесь все изменилось», – сказал он тихо, серьезно. Его взгляд скользнул по пиктограмме, потом вернулся к Хёнджину. «Не место. Мы». Он сделал шаг ближе, отрезая их от пустынного коридора. Его пальцы коснулись щеки Хёнджина – нежно, вопрошающе. «Хочу стереть тот ужас. Оставить здесь только… хорошее. Настоящее».
Хёнджин замер. Сердце забилось чаще. Он кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Феликс улыбнулся – той самой, лучистой улыбкой, которая начиналась с губ и заканчивалась теплом в глазах. Он осторожно потянул Хёнджина за руку, толкнул дверь туалета. Внутри было пусто и тихо, пахло все той же хлоркой и сосной.
Дверь закрылась. Тишина сгустилась, наполненная только их дыханием. Феликс прижал Хёнджина к прохладной кафельной стене, не отпуская его руки. Их взгляды встретились. Никакой паники. Никакого страха. Только ожидание. И море тепла.
«Теперь это наше место», – прошептал Феликс, его губы были так близко, что Хёнджин чувствовал их тепло на своей коже. «Место, где кошмар кончился. И началось… это».
Их губы встретились. Не как вчера в прихожей – отчаянно, жадно, с отголоском боли. Этот поцелуй был медленным. Сладким. Исследующим. Осознанным. Феликс вел, его губы мягко скользили по губам Хёнджина, открывая их. Вкус был знакомым – его, Феликса, – но теперь без слез, без горечи потери. Только чистая, нежная сладость. Хёнджин ответил, погружаясь в ощущение. Его руки скользнули по спине Феликса под пиджак, чувствуя напряжение мышц, тепло тела сквозь тонкую рубашку. Феликс глухо застонал, прижимаясь всем телом, его язык встретился с языком Хёнджина – влажный, горячий, уверенный. Электричество пробежало по коже, собралось внизу живота. Они забыли о месте, о времени, о всем мире. Был только этот поцелуй. Глубокий, нежный, полный обещаний и новой, чистой радости. Хёнджин втянул его запах – теперь без кулона, без страха, только чистый Феликс. Солнце, свежесть и что-то неуловимо родное.
Их дыхание сплелось, стало частым. Феликс оторвался на секунду, чтобы перевести дух, его губы блестели, глаза были темными, полными желания. Он прижал лоб ко лбу Хёнджина.
«Ты реален», – прошептал он, и в его голосе снова прозвучало легкое изумление. «Я могу целовать тебя. Наяву. Когда захочу».
«Когда угодно», – выдохнул Хёнджин, снова находя его губы. Они снова слились в поцелуе, уже более страстном. Рука Феликса скользнула под толстовку Хёнджина, коснулась горячей кожи на пояснице. Хёнджин вздрогнул, прошептав его имя…
**БАМ!**
Дверь туалета распахнулась с такой силой, что стукнула о стену. На пороге застыли трое, создав живую картину шока:
1. **Сынмин:** Его лицо было искажено чистой, неподдельной яростью и недоверием. Он буквально пылал. «ФЕЛИКС! Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЛ! ОТОЙДИ ОТ НЕГО, ОН ПСИХ!» – он рявкнул, делая шаг вперед, кулаки сжаты.
2. **Банчан:** Стоял чуть сзади, его обычно спокойное лицо выражало глубокую усталость и… легкую иронию? Он смотрел на обнявшуюся пару, потом на Сынмина, и поднял руку, как бы пытаясь его сдержать. «Сынмин-а, успокойся…»
3. **Чонин:** Застыл с поднятым телефоном, явно снимая происходящее. Его рот был открыт в немом «О» восторга, глаза горели как прожектора. «БРАВО!» – выдохнул он наконец. «Непредвиденная кульминация! Конфликт на фоне возрожденной любви! Гениально!»
Феликс и Хёнджин резко отпрянули друг от друга, как ошпаренные. Щеки пылали, губы опухшие, дыхание сбитое. Стыд, замешательство и досада смешались в один коктейль.
«Сынмин!» – Феликс попытался встать между ним и Хёнджином, его голос дрожал, но был твердым. «Прекрати! Я знаю, что делаю! Я все помню! Он не псих!»
«Помнишь?» – Сынмин фыркнул с презрением. «Помнишь его бред про сны? Он тебя зомбировал, Феликс! Ты вчера его боялся до дрожи!»
«Вчера я носил ЭТО!» – Феликс ткнул пальцем в свою шею, где краснел след от цепочки. «Теперь я свободен. И я знаю, что чувствую!» Он обернулся, схватил руку Хёнджина. «И я чувствую ЭТО. Настоящее. Ясное».
Банчан тяжело вздохнул и шагнул вперед, окончательно оттесняя Сынмина. «Сынмин-а, твоя забота понятна. Но Феликс взрослый человек. И… – он бросил многозначительный взгляд на все еще снимающего Чонина, – возможно, не стоит выяснять отношения здесь и сейчас? В таком… специфическом месте?»
Сынмин сжал кулаки, его взгляд метал молнии между Феликсом и Хёнджином. «Ты пожалеешь», – прошипел он Феликсу. «Этот парень… он не нормальный». Он резко развернулся и зашагал прочь, не оглядываясь.
Чонин опустил телефон, сияя. «Материал! Шикарный материал! Настоящий драматический накал! Сынмин просто создан для роли антагониста!» Он подмигнул ошеломленной паре. «Не обращайте внимания. Ревность друга – извечный сюжетный двигатель! Продолжайте, не стесняйтесь!»
Банчан схватил Чонина за шиворот. «Мы идем. Сейчас. Оставьте их в покое». Он почти выволок режиссера из туалета, кивнув Хёнджину и Феликсу на прощание. «Наслаждайтесь свободой. Но… может, выберете для этого более подходящую локацию в следующий раз?» В его глазах мелькнула искорка понимающего юмора.
Дверь закрылась. Тишина. Снова. Хёнджин и Феликс переглянулись. И вдруг оба рассмеялись. Сначала тихо, потом все громче, сбрасывая напряжение нелепой ситуации. Они снова притянулись друг к другу, уже не для поцелуя, а просто обнялись, смеясь и чувствуя биение сердец.
«Подходящее место…» – фыркнул Феликс, уткнувшись носом в шею Хёнджина. «Он прав. Давай отсюда свалим. Куда-нибудь… без туалетов и разгневанных технарей».
***
Они выбрали парк развлечений на окраине Сеула. Вечерние огни, визг детей, музыка каруселей – идеальный фон для их новой, яркой реальности. Хёнджин купил два огромных шарика розового ванильного мороженого в вафлях. Они сели на лавочку напротив старой, но красивой карусели с резными лошадками и зеркалами.
«Помнишь, во сне… мы хотели прокатиться на карусели?» – спросил Хёнджин, облизывая сладкую крошку с пальцев. «В том парке… который не существовал?»
Феликс кивнул, его глаза блестели в свете фонарей. «Да. А потом пошел дождь, и мы спрятались под мостом…» Он покраснел, вспомнив, чем закончилось то укрытие. «Так что… исполняем мечту? Наяву?»
Они отнесли недоеденное мороженое мусорке (не без сожаления) и встали в небольшую очередь. Когда подошла их очередь, Феликс выбрал белую лошадь с золотой гривой, Хёнджин – вороного скакуна рядом. Музыка заиграла громче – веселая, немного наигранная мелодия. Карусель тронулась, набирая скорость.
Холодный вечерний ветер бил в лица, заставляя глаза слезиться. Огни парка сливались в цветные полосы. Феликс смеялся, держась одной рукой за шею лошади, другой – за руку Хёнджина. Его светлые волосы развевались. Он выглядел невероятно молодым и свободным.
«Я летю!» – закричал он сквозь ветер и музыку.
Хёнджин улыбался, чувствуя, как его сердце тает. Он не летел. Он был прочно прикован к земле. К этой карусели. К этому моменту. К этому смеющемуся парню рядом. Это было лучше любого полета во сне.
Когда их лошади поднялись на максимум, Феликс отпустил шею лошади и повернулся к Хёнджину. Его глаза сияли. Он перегнулся через барьер, разделявший их скакунов, и поймал губы Хёнджина в быстром, сладком, ванильном поцелуе. Холодным от мороженого, но горячим от чувств.
«Наяву!» – прошептал он, отрываясь, пока карусель несла их дальше. Хёнджин только рассмеялся в ответ, сжимая его руку крепче. Флирт? Да. Счастье? Абсолютное.
***
Пока Хёнджин и Феликс кружились на карусели и делились ванильными поцелуями, Чонин и Джисон творили свое кибер-искусство. Вдохновленные утренней сценой в квартире, шокирующими кадрами из туалета (которые Чонин, к счастью, не успел толком снять, но красочно описал) и драмой со Сынмином, они устроили мозговой штурм в комнате Чонина, заваленной бумагами и пустыми банками энергетиков.
«Название!» – кричал Джисон, прыгая на кресле. ««Сонный Роман: Я Забыл Тебя, Но Сердце Помнит»? Или «Заперты в Сновидении: История Двух Половинок»?»
«Банально!» – Чонин строчил в блокнот и на планшете одновременно. «Нужен зацеп! Интрига! «ТАЙНА СЕРЕБРЯНОГО КУЛОНА: Как Артефакт Разделил Влюбленных Мирами!» И подзаголовок: «Основано на реальных событиях!»»
«ДА!» – Джисон схватил ноутбук. «Я делаю арты! Хёнджин – мрачный художник с тенями под глазами! Феликс – светлый ангел с грустными глазами и кулоном! А Сынмин – злой техно-маг, пытающийся их разлучить!»
«Гениальная канонизация!» – воскликнул Чонин. «Добавь Банчана как мудрого наставника, Минхо как загадочного исследователя паранормального, а меня… меня как Всевидящего Летописца!» Он принял театральную позу.
Они работали как одержимые. Джисон рисовал экспрессивные, слегка манга-стилизованные арты, основываясь на описаниях Чонина и паре украденных из соцсетей фото. Чонин писал текст – напыщенный, полный метафор и драматических пауз, выдавая реальные события за сюжет вебтуна с элементами мистики и романтики. Они выложили первую главу на популярную платформу поздно вечером. Заглавный арт: Хёнджин и Феликс спинами друг к другу, разделенные мерцающим кулоном-лабиринтом. Заголовок: **«Я Из Сна: Проклятие Лабиринта Памяти»**. Подпись: *Первая глава реальной мистической драмы по мотивам событий в Сеуле!*
***
Удовлетворенные творческим порывом и предвкушая хайп, Чонин и Джисон решили отпраздновать. Чем? Походом в кино. Выбор пал на «Дивергента» – старый, но культовый фильм про «инаковость» и борьбу с системой.
«Ирония!» – восхищался Чонин, закидывая в рот горсть попкорна с карамелью в темноте зала. «Они же тоже «дивергенты»! Нарушители законов реальности и сна!»
«Тише!» – шикнул Джисон, увлеченно следя за экраном, но потом шепнул: «Ага! Трис и Фоур! Как Хёнджин и Феликс! Только у наших круче сюжет!»
Они смотрели фильм, но мысли их витали вокруг собственного творения. Джисон то и дело проверял телефон – первые лайки, репосты, комментарии: «Вау! Это правда?», «Арты огонь!», «Жду продолжения!», «Где реальные прототипы? Инстаграм нужен!». Он сиял.
Чонин же видел в кадре не Трис, а Феликса, выбирающего свою фракцию – фракцию «Помнящих». Не Фоура, а Хёнджина, ломающего систему иллюзий. Он делал пометки в блокноте при свете экрана: «Идея для главы 3: Испытание Водой = Туалетная Сцена!», «Эрудит = Банчан!», «Бесстрашие = Чанбин!».
Когда герои на экране целовались, преодолевая препятствия, Чонин толкнул Джисона локтем.
«Видишь? Классика! Но у наших поцелуй в туалете после разблокировки памяти… это же уровень глубокого символизма! Грязное место очищения! Разрушение табу!»
Джисон кивнул, снова погружаясь в экран, но теперь с мыслью, что их вебтун может быть круче голливудского блокбастера. Ведь он был «основан на реальных событиях». А реальность, как они недавно убедились, бывает куда более странной и захватывающей, чем любая фантазия.
Тем временем, в парке, Хёнджин и Феликс, держась за руки, шли к выходу. Они не знали о вебтуне. Они не думали о кулоне или Сынмине. Они чувствовали только ветер в волосах, остатки сладкой ванили на губах и тепло руки друг друга. Настоящее. Яркое. Без снов. Без страха забыть. Только бесконечная, захватывающая дух реальность.