Глава 14. Жемчужина
Его голос был мягким, а дыхание — долгим, словно вздох, пронесшийся сквозь ее душу.
Хэ Сыму была поражена, услышав, как он назвал имя Хэ Сяосяо. Она была в недоумении, прежде чем приподнять брови и спросить:
— Ты меня видишь?
Дуань Сюй не ответил.
Только тогда Хэ Сыму поняла, что он смотрит не на нее: его пристальный взгляд устремился далеко за пределы ее души, заглядывая ей за спину.
Хэ Сыму обернулась, чтобы проследить за его взглядом, и увидела, что над рекой Гуань пролетают черные вороны.
Эти вороны, похожие на черный проливной дождь, возбужденно каркали из-за полученной пищи и копошились вокруг жалких трупов хуцийцев. Эта сцена была точно такой же, как в день ее прибытия в Лянчжоу.
— Хэ Сяосяо... она здесь?
Дуань Сюй сказал это тихо, ему не нужно было никому говорить об этом, но очевидно, вороны напомнили ему о Хэ Сыму.
Хэ Сыму повернула голову и заглянула в глубокие, как океан, глаза Дуань Сюя. В голове промелькнуло все, что произошло с момента их первой встречи до настоящего момента, и уголки ее губ медленно изогнулись.
— Ты заметил меня с самого начала?
На улицах Лянчжоу, заполненных воронами, она стояла с мертвой головой в руках, и, поскольку он заметил ее еще тогда, вороны ассоциировались у него с ней.
— Значит, в тот день на кладбище ты подошел ко мне тоже специально? Затем устроил так, чтобы я жила рядом, спросил меня о ветре, проверил мои пять чувств и прощупал меня шаг за шагом.
Хэ Сыму покачала головой, поигрывая нефритовым кулоном в форме Фонаря Королевы Призраков в своей руке. Глаза ее заволокло кромешной тьмой, а Дуань Сюй все еще спокойно смотрел на стаю черных воронов над рекой Гуань.
— Какая храбрость! Такому благородному господину не стоит стоять под опасной стеной, однако, ты хочешь там постоять, дабы просто проверить, не рухнет ли моя стена?
Он не мог слышать ее голоса, а ей не нужно было, чтобы он отвечал.
Дуань Сюй внезапно сделал шаг вперед, прошел сквозь тело Хэ Сыму и сказал своим подчиненным:
— Пора заканчивать с этим.
В тот момент, когда его тело и ее душа переплелись, жемчужина в ее руке вдруг затрепетала, и эта необычная дрожь заставила Хэ Сыму застыть на месте.
Она недоверчиво оглянулась: фигура Дуань Сюя скрылась среди солдат, став лишь черным силуэтом на фоне кипящего духовными огнями неба.
... «Сыму, тетушка приготовила для тебя подарок. Посмотри на эту жемчужину, она всегда будет следовать за твоей душой, и ты сможешь использовать ее, чтобы связаться со мной в любое время. А когда я умру, ты сможешь связаться с моей родословной».
... «И в ней есть еще одно особенное заклинание. Разве ты не спрашивала меня, каково это — быть человеком? Это заклинание позволит заимствовать пять чувств у человека, связанного с тобой этими чарами. Если жемчужина встретит того, кто выдержит связь с тобой, то, естественно, даст тебе об этом знать».
Голос тети звучал в ее ушах так, словно он пронесся через более чем триста лет.
Тот, кто сможет создать с ней связь с помощью заклинания.
Тот, кто сможет одолжить ей свои пять чувств.
Тот, кто никогда прежде не появлялся за все те триста лет.
Дуань Сюй, Дуань Шуньси.
Хэ Сыму смотрела на удаляющуюся спину Дуань Сюя, которая расплывалась в ночи и погружалась в тень воспоминаний. В ее воспоминаниях ее отец и мать, дядя и тетя все еще живы, и все хорошо.
С течением времени все изменилось, и то, что хранилось в этой жемчужине, — желание, о котором она думала, что забыла.
Когда злобный призрак Фан Чан отправился на поиски Хэ Сыму, чтобы доложить ей о выполнении приказа, их владычица, Королева Призраков, находилась в уютной комнате богатого купца в Шочжоу, наблюдая за светом от лампы и в оцепенении подперев подбородок. Ее взгляд был пустым, и никто не знал, о чем она так задумалась.
Хотя их владычица, Королева Призраков, была молода, но она всегда оставалась непостижимой и внушала ужас.
Увидев его, взгляд Хэ Сыму слегка изменился, и она небрежно спросила:
— Что ты здесь делаешь?
— Докладываю Королеве: Шао Иньинь казнена, а господин Гуань Хуай уже понес наказание. Однако я тоже виновен в укрывательстве Шао Иньинь, поэтому я прибыл, чтобы доложить обо всем и понести свое наказание.
— Это ведь Гуань Хуай попросил тебя явиться ко мне, не так ли? Этот скользкий тип. Ты же его подчиненный, почему наказывать тебя должна я? — когда Хэ Сыму взглянула на Фан Чана, она заметила, что его руки, упертые в землю и сжатые в кулаки, дрожат от напряжения.
Она замолчала на мгновение, затем скучающе улыбнулась и спросила:
— И как у тебя только получается по-прежнему вести себя так вызывающе?
Фан Чан стиснул зубы и поднял глаза, чтобы посмотреть на Хэ Сыму. В его сердце было слишком много несправедливости, и в конце концов он не смог ее вынести.
— Королева, этот подданый просто считает, что вы слишком неравнодушны к живым... Иньинь изначально стала злобным призраком из-за своей одержимости детьми, и ее натура тянулась к детям. Невозможно было запретить ей нападать на детей младше десяти лет. Разве злобным призракам не свойственно охотиться на живых, подобно тому как живые забивают скот для пищи? Разве это не естественно и не оправдано? Почему вы хотите наложить столько ограничений, это же просто бессмысленно.
Молодой злобный призрак, одетый как ученый, с праведным и решительным характером.
Услышав его слова, Хэ Сыму разразилась хохотом. Она встала и наклонилась, чтобы посмотреть на стоящего на коленях Фан Чана:
— Смысл? Я озадачена, неужели это по той причине, что в этом есть смысл, вы все служите мне как Королеве Призраков?
Фонарь Королевы Призраков на ее поясе внезапно загорелся, и на теле Фан Чана вспыхнул призрачный огонь. Он закричал, замахал руками и ногами, отчаянно сопротивляясь и катаясь, но безрезультатно.
Хэ Сыму присела на корточки, посмотрела на катающегося по земле Фан Чана и медленно произнесла:
— Злишься? Или ты в отчаянии? Почему я могу так унижать тебя, уничтожать, держать в руках и играть с тобой безо всякого смысла?
Она щелкнула пальцами, и призрачный огонь внезапно погас, а Фан Чан скрючился на земле, задыхаясь. Хэ Сыму приподняла его подбородок, заглянула в его возмущенные и испуганные глаза и мило улыбнулась.
— Те живые люди, которых ты убил, перед смертью думали так же.
Фан Чан был потрясен.
Хэ Сыму разжала руку и беззаботно сказала:
— Оправдано? Что именно может быть оправдано? Что удобно и благоприятно для тебя — это должно быть оправдано? Злобных призраков питают самые сильные их желания в этом мире. Цзян Ай любит деньги, Янь Кэ одержим властью, Гуань Хуай жаден до жизни, а ты, в своей жизни неоднократно пытавшийся, но потерпевший неудачу, жаждешь славы. Если злобный призрак не поддается контролю, если нет предела его желаниям, то это подобно самой глубокой бездне в мире.
Фан Чан долго молчал, потом опустился на землю и сказал:
— Виноват, это все моя недальновидность.
Хэ Сыму повернулась и подошла к столу, легко присела и взяла чашку с чаем, медленно покачивая ее в руке. Она не знала, насколько истинно его послушание, однако и она сама никогда не являлась той, кто полагался на добродетель при своем правлении.
Хэ Сыму некоторое время потирала чашку с чаем и вдруг спросила:
— Фан Чан, как давно ты умер?
Фан Чан на мгновение растерялся и ответил:
— Королева, прошло уже более пятисот лет.
— Ты еще помнишь, каково это — быть живым? По сравнению с тем, каково быть призраком?
— Ощущение того, что я жив... не могу ясно вспомнить, — Фан Чан горько улыбнулся и сказал: — Но ощущение смерти очень глубокое.
— Разве смерть не мгновенна?
— Нет, Королева. Мне смерть показалась очень долгой. С того момента, как я провалился на экзамене в первый раз, я начал медленно умирать, и скорость смерти удваивалась с каждым последующим разом. Когда я наконец умер по дороге на экзамен, то это стало не началом смерти, а ее концом.
Хэ Сыму молчала. Из щелей в окнах дул ветер, заставляя светильники раскачиваться, а свет в комнате меркнуть.
Как говорится, что есть радость в жизни и что есть боль в смерти?
Она проговорила:
— Можешь идти, и не беспокой меня в ближайшее время.
Фан Чан поклонился ей, встал и ушел.
Хэ Сыму достала жемчужину из-за пазухи и некоторое время рассматривала ее, словно хотела увидеть в ней какой-то ответ, но вдруг рассмеялась и сказала:
— Какая разница? Такая возможность выпадает раз в жизни!
Выдержав паузу, она коротко позвала:
— Янь Кэ.
Справа от нее пронесся клубок зеленого дыма, и в нем появился человек в черном. На вид мужчине было лет двадцать семь, может двадцать восемь, он был высок, и лицо у него было такое же бледное, как у Фан Чана. У него были прямые брови и выразительные глаза*, черты лица были резкими и решительными, как лезвие ножа, губы плотно сжаты. Похоже, с ним было нелегко найти общий язык.
Повелитель Призрачного дворца Ярости, правый помощник Царства Призраков, Янь Кэ.
— Королева, — Янь Кэ слегка наклонился, поприветствовав ее.
Хэ Сыму нахмурилась и бросила на него взгляд, поэтому Янь Кэ выпрямился и вместо этого сказал:
— Сыму.
Король Призраков умер более трехсот лет назад, новая владычица была молода и только взошла на трон, народ был в сомнениях, и когда их беспокойство вылилось в восстание, Цзян Ай и Янь Кэ, двое повелителей Призрачных Дворцов, помогли Хэ Сыму подавить его. Теперь, когда наступил мир, эти двое стали правым и левым помощниками Царства Призраков.
И они были единственными двумя злобными призраками в их мире, которые могли называть Хэ Сыму ее настоящим именем.
Хэ Сыму указала на стул рядом с собой и с милой улыбкой сказала:
— А-Янь, присаживайся.
Эта юная Королева Призраков всегда была темпераментной и могла в любой момент изменить свое отношение к происходящему. Все двадцать четыре повелителя Призрачных Дворцов дрожали от страха перед ней, и даже Янь Кэ и Цзян Ай были очень осторожны.
Но обычно, если Хэ Сыму называла его Янь Кэ, значит, они были королевой и подданным. Если Хэ Сыму называла его А-Янем, они были друзьями.
Янь Кэ немного расслабился, его плотно сжатые губы слегка разжались, он подошел к стулу рядом с Хэ Сыму и сел.
— А-Янь, ты был очень занят в последнее время, не так ли? Цзян Ай вечно не при делах, а тебе, боюсь, пришлось разбираться со всеми крупными и мелкими делами в Царстве Призраков. Ты хорошо потрудился.
Хэ Сыму, зачинщица всего этого, сказала это с непринужденной улыбкой, и было очевидно, что она не чувствует за собой никакой вины.
Янь Кэ нахмурился, посмотрел на нее и спросил:
— Как долго ты будешь отдыхать на этот раз?
— Допустим, полгода.
— Полгода? Что это за место — Царство Призраков? Если их королева и дальше будет так лениться, то эти беспокойные сердца могут стать неуправляемыми!
Хэ Сыму смотрела на Янь Кэ горящим взглядом, в ее глазах плескались какие-то сложные эмоции, она вроде бы улыбалась, а вроде бы и нет — так и не разобрать.
— Когда это я держала их под контролем? Разве я всегда не убивала, чтобы решить любую проблему? Пока они не могут победить меня, они должны служить мне, — она махнула рукой, останавливая проповедь Янь Кэ, и сказала: — Помню, что Шуньчжоу находится под твоей юрисдикцией.
— Да.
— Я ищу блуждающую душу. Среди людей, погибших в древнем городе Шуньчжоу, в восьмом месяце пятого года тяньюань, были ли те, кто превратился в блуждающих духов? Мне нужны их имена.
Янь Кэ на мгновение задержал на Хэ Сыму взгляд и спросил:
— Хорошо. Но зачем тебе это?
— Ну а чем мне еще заняться, вот ищу себе занятие поинтереснее, — Хэ Сыму потерла жемчужину в руке.
Янь Кэ присмотрелся: на этот раз она была миниатюрной и милой девушкой, и, судя по ее расслабленному и счастливому поведению, она прекрасно проводила время за этим отдыхом. Только когда она овладевала кем-то, он мог видеть эту ее легкую и непринужденную улыбку.
Янь Кэ вдруг вспомнил, как впервые встретил ее: она была одета в белое и носила траур. Эта неизменно загадочная молодая владычица Царства Призраков, выросшая в мире людей, подняла глаза и слегка улыбнулась:
— Моего отца не стало, и они решили, что меня так легко запугать?
Затем она взяла Фонарь Королевы Призраков и, используя свой ужасающий талант, проложила себе путь через их Царство, заставив замолчать всех, кто имел дурные намерения.
Она действительно обладала всеобъемлющей ленью.
Окно в комнате за спиной Хэ Сыму было открыто, и ветер врывался через него, колыхая занавески по столу и заставляя их трепетать. В темноте за окном свет духовных огней, который ярко сиял всю ночь, наконец-то медленно погас.
Даньчжи понесли тяжелые потери в результате тайной атаки, и Дуань Сюй вернулся с великой победой. Эта битва значительно подняла боевой дух Великой Лян и ослабила давление на поле боя в Юйчжоу.
Но в это же время в Шочжоу вошла армия Хулань, поддерживающая Даньчжи, и быстро отвоевала четыре города обратно. Армия Табай практически не оказала сопротивления: одни отступили в Лянчжоу, попутно взорвав реку Гуань, другие сошлись в главном городе Шочжоу, так что численность армии здесь на мгновение достигла пятидесяти тысяч человек.
Главный город Шочжоу, необходимый путь для подкрепления Даньчжи в Юйчжоу, превратился в изолированный остров.
Примечания:
1* 剑眉星目 (jiànméi xīngmù) — брови-мечи и глаза-звезды; идиома, описывающая красивого мужчину с достойным и решительным характером, обычно относящаяся к человеку с прямыми, как мечи, бровями и яркими, выразительными глазами; такая конфигурация черт лица не только дает людям ощущение визуальной красоты, но и часто напоминает о том, что у человека внутри сильная воля и смелый характер