Глава 12. Военный лагерь
После принятия лекарства Хэ Сыму почувствовала, что управлять этим телом снова стало намного легче. К счастью, лекарь диагностировал, что у нее лишь небольшая простуда и она не слишком серьезно больна. На следующий день она встала с постели и вышла из своей комнаты в маленький дворик, закутавшись в толстый меховой плащ.
Хотя Шочжоу и находился к северу от реки Гуань, однако климат здесь очень был похож на Лянчжоу. Во дворе этой богатой семьи было посажено много акаций, кленов и сливовых деревьев, и двор этот выглядел очень утонченно с напольной плиткой из сине-зеленого камня и серыми стенами, на фоне которых распускались почки слив. Чэньин подскочил к ней и взял за руку, обеспокоенно посмотрев на Хэ Сыму и спросив:
— Сестрица, ты как?
— Ничего серьезного.
Чэньин покивал головой, а затем вновь нахмурился:
— Сестрица Сяосяо, вчера вы с братцем-генералом так долго разговаривали. Ты правда собираешься отдать меня братцу?
Хэ Сыму покачала головой, присела на скамейку в проходе и сказала:
— Судя по сложившейся ситуации, у Дуань Сюя действительно незавидное положение. Я не собираюсь толкать тебя в эту огненную яму.
— Что имеет в виду барышня?
Хэ Сыму повернула голову и увидела, что во дворе стоял молодой человек в белом, впившись в них обоих взглядом.
Возможно, он был и не в белом, просто в ее глазах вся светлая одежда казалось таковой. Его одежда была расшита изысканными узорами, с изображением сосен, кипарисов и гор, волосы наполовину спадали на плечи, сам он был высоким, крепким на вид молодым человеком с четко очерченными чертами лица.
Взгляд Хэ Сыму прошелся по его голове: и кости у него тоже были неплохие, но, конечно, немного хуже, чем у Дуань Сюя.
Он поприветствовал Хэ Сыму:
— Барышня Хэ, вас приветствует Линь Цзюнь из Шочжоу.
Линь Цзюнь оказался владельцем этого поместья — хозяин Линь.
Этот молодой господин из семьи Линь был известным ханьским купцом в Шочжоу, а также владельцем той несчастной повозки, которую она чуть не уничтожила. С тех пор, как Дуань Сюй прибыл в главный город Шочжоу, семья Линь оказывала ему полную поддержку со своей стороны и обеспечила армию Табай огромным количеством продовольствия. Хэ Сыму, предсказательница армии, заболела, и именно он проявил инициативу и предоставил ей место для восстановления сил.
Неизвестно, насколько сильно семья Линь пострадала от Даньчжи в прошлом, что они с таким радушием встретили армию Великой Лян.
Хэ Сыму вернула ему приветствие, а затем до ее ушей донесся вопрос Линь Цзюня:
— Барышня Хэ только что говорила о незавидном положении Дуань Сюя. Что это означает?
Хэ Сыму бросила на Линь Цзюня мимолетный пристальный взгляд, с улыбкой оперлась на подлокотник скамейки и сказала:
— Хозяин Линь и армия Табай так близки, вам ведь должно быть виднее, нежели мне. Сколько человек во всей армии Табай? Лянчжоу нужно защищать, а Шочжоу — атаковать. Даже с тремя головами и шестью руками генерал Дуань не смог бы призвать больше людей. Армии Табай удалось захватить пять городов Шочжоу, застав их врасплох. Но почему Даньчжи оказались неподготовленными? Потому что Дуань Сюй ступил на путь своей смерти. Силы Табая в Шочжоу составляют всего пятьдесят тысяч человек, однако у Даньчжи двести тысяч солдат, готовых двинуться на юг. Помимо высоких и толстых городских стен, окруженных с двух сторон горами, а с другой — водой, город легко оборонять, но трудно атаковать, в остальных же четырех городах нет стратегически важных мест, которые помогли бы защитить их. Скоро эти четыре города вновь окажутся в руках Даньчжи, а мы все окажемся в смертельной ловушке здесь, в главном городе Шочжоу. Главный город Шочжоу — единственный путь для Даньчжи к укреплению Юйчжоу, так что Даньчжи, безусловно, будет отчаянно атаковать. Дуань Сюй может либо отступить, либо обороняться до смерти. Если Дуань Сюй будет держаться за это место, начнется ожесточенная кровопролитная битва, и если Шочжоу вернется в руки Даньчжи в ближайшем будущем, хозяин Линь, какова будет ваша судьба?
Закончив свою речь, Хэ Сыму слегка закашлялась, а лицо Чэньина побледнело от испуга. Он подбежал к Хэ Сыму, чтобы похлопать ее по спине, и прошептал:
— Сестрица Сяосяо, тогда ты... почему ты согласилась приехать в Шочжоу... здесь так опасно...
Зачем? Конечно же, по приглашению Дуань Сюя и чтобы добыть себе еду.
Хэ Сыму ни капельки не выглядела обеспокоенной, она просто улыбнулась, кивнув Чэньину, и сказала:
— Смотрю, теперь ты испугался, а я ведь еще тогда сказала, что было бы неплохо переметнуться на сторону Даньчжи и предсказывать по ветру им, но ты же мне не поверил.
Глаза Линь Цзюня блеснули, он уставился на Хэ Сыму, не говоря ни слова.
Во двор быстрым шагом вошел старик, похожий на управляющего поместья, поприветствовал Линь Цзюня и Хэ Сыму и сказал:
— Господин, барышня Хэ, генерал Дуань Сюй здесь, он ожидает вас в парадной.
Линь Цзюнь кивнул, затем будто повернулся, чтобы уйти, но сделал лишь шаг и снова остановился, обернувшись к Хэ Сыму.
— Барышня Хэ, неужели вы думаете, что моя семья Линь настолько велика, что даже в Даньчжи мы живем в большом великолепии? Вы не видели, как мы с отцом и остальными терпели унижения и изо всех сил старались угодить этим хуцийским дворянам. В глазах хуцийцев мы, ханьцы, просто рабы, возможно, даже хуже собак.
Он выпрямил спину, словно вдохнув свежего воздуха, и произнес слово за словом:
— Мы, члены семьи Линь, — люди. Не рабы, и тем более не собаки.
После этого он тряхнул рукавами и ушел. Хэ Сыму обняла Чэньина и, слегка прищурившись, посмотрела ему в спину. Какой непреклонный хозяин.
Она последовала указаниям управляющего и вслед за Линь Цзюнем направилась в парадную. Дуань Сюй и Хань Линцю стояли в парадном зале в доспехах, Линь Цзюнь спешно поздоровался с ними обоими и отдал честь. Затем он с некоторым беспокойством повернулся к Хань Линцю, спросив:
— Командующий Хань, как ваше здоровье?
Хань Линцю все еще не мог двигать левой рукой, однако он отдал честь и ответил:
— Восстанавливается, беспокоиться не о чем.
— Я слышал, как лекарь говорил, что некогда вы принимали одно очень сильное лекарство на грани жизни и смерти, которое пресекло проблему в корне. Не уверен, помните ли вы, что за лекарство тогда принимали? Можно было бы попросить лекаря достать его, чтобы восстановление проходило быстрее.
Хань Линцю нахмурился, покачал головой и твердо сказал:
— Я знаю свое тело, хозяину Линю не нужды думать об этом.
Добрые намерения Линь Цзюня не были оценены, несколько смущенный Линь Цзюнь попросил Хань Линцю позаботиться о своем здоровье и больше ничего не сказал. Хэ Сыму внимательно наблюдала за этой ситуацией, переведя взгляд с одного на другого, а затем встретилась взглядом с Дуань Сюем, который в ответ слегка приподнял брови и мягко улыбнулся.
Дуань Сюй вовремя сменил тему разговора, сразу перейдя к делу и сказав, что он направляется в военный лагерь, поэтому заодно решил взять с собой и Хэ Сыму, чтобы обсудить кое-какие важные дела.
Хэ Сыму не возражала.
Когда они прибыли в лагерь, Хэ Сыму изящно сошла с повозки, а Дуань Сюй сошел с коня и подошел к Хэ Сыму.
— Не хочешь попробовать отгадать, о чем я собираюсь поговорить с тобой сейчас?
— О командующем Хане?
Дуань Сюй подошел к ней поближе и прошептал:
— Нет, у тебя сопли текут, скорее вытри.
... Быть человеком и правда слишком хлопотно.
Хэ Сыму нахмурилась и подсознательно собиралась протянуть руку, чтобы коснуться своего носа, но Дуань Сюй удержал ее за руку, схватив за запястье.
— Нет, стой, — его голос повысился, он достал из-за пазухи платок и протянул его ей.
— Ты — героиня Табая и не можешь прийти на собрание, волоча за собой сопли!
Похоже, это был уже второй платок, который она испортила перед Дуань Сюем.
Хэ Сыму поднесла квадратный кусочек ткани к носу и с улыбкой сказала:
— Это ты — герой Табая, а я — никто, и, вероятно, через некоторое время на меня уже никто и смотреть не будет.
Ее ожидания оправдались, и, войдя в палатку, Дуань Сюй не успел даже представить ее всем, как к нему подскочил У Шэнлю. Медно-желтые доспехи на его теле издали лязгающий звук, и крепкий мужчина с густой бородой закричал:
— Ваше превосходительство генерал, что вы имеете в виду, отправляя Ся Циншэна обратно в Лянчжоу?
Прошло несколько дней с тех пор, как она его видела в последний раз. В прошлый раз У Шэнлю показывал несгибаемый дух соперничества и сопротивления, не желая легко идти на компромисс и сдаваться, и хотя сегодня тоже можно было заметить в нем такое, однако было видно, что ему стало удобнее и легче обращаться к генералу по званию.
Видя, что ей на самом деле нечем здесь заняться, она, замешкавшись на секунду, плотнее укуталась в свой плащ и отошла в сторону. Заняв место, видимо, предназначенное для нее, она взяла чай и приготовилась пить его, наблюдая за представлением.
— Смотри, чтобы не обжечься, чай очень горячий.
Дуань Сюй постучал двумя пальцами по столу Хэ Сыму, многозначительно напомнив ей об этом. Затем он повернулся к У Шэнлю, все еще улыбаясь.
— Да, я отправил младшего генерала Ся обратно в Лянчжоу, попросив его возглавить оставшуюся часть армии Табай там и ждать прибытия подкрепления. Чем именно недоволен младший генерал У?
Хэ Сыму, наблюдавшая за этой игрой, удивленно приподняла брови и невольно отставила чашку с горячим чаем, которую держала в руке.
К этому времени в лагерь уже прибыли все младшие генералы и командующие, за исключением Ся Циншэна, каждый из них был облачен в доспехи, сверкающие холодным светом, отчего в палатке стало немного холоднее. За исключением Мэн Вань и Хань Линцю, в лагере было несколько незнакомых командующих, которые нервно наблюдали за противостоянием У Шэнлю и Дуань Сюя.
Младший генерал У и Дуань Сюй враждовали уже давно: у одного из них был высокий стаж, а у второго — статус. Один был с прямолинейным характером, а второй — с вечной улыбкой на лице. Во время войны они еще могли неохотно сотрудничать, но как только битва заканчивалась, они начинали ссориться.
К слову, удивительно, что они умудрялись выигрывать каждую битву по сей день.
— Чем именно я недоволен? Генерал, я следовал за тобой в этих битвах, и несмотря на победы, я по-прежнему в замешательстве. Вы редко говорите мне правду!
Начав говорить об этом, У Шэнлю моментально вышел из себя. Сначала Дуань Сюй заявил, что нападет на Юйчжоу, но вскоре после того, как началась битва, он внезапно развернулся и переправился через реку в Шочжоу. Более того, при наступлении на главный город, они поссорились с Дуань Сюем перед боем. Учитывая местность и численность вражеских сил, они были обречены на гибель. Но кто бы мог подумать, что откуда ни возьмись прилетит множество красных птиц и ужаснет хуцийцев так, что они сами покинут главный город.
Дуань Сюй никогда не советовался с ним об этих приготовлениях и планах, явно смотря на него свысока!
У Шэнлю в то время еще не знал, как сильно бы обидели Дуань Сюя такие его мысли. Дуань Сюй не смотрел на него свысока. Даже если бы перед ним стоял царь небесный, этот человек все равно не изменил бы своего своевольного характера солдата особого назначения.
Дуань Сюй рассмеялся, жестом пригласив У Шэнлю присесть, сам он сел за стол и сказал невозмутимо:
— Радость и гнев младшего генерала У очень выразительно отражаются на лице, ты на границе круглый год, и враг хорошо знаком с тобой. Если бы я рассказал тебе о стратегии сбивания противника с толку, боюсь, нас тут же бы разоблачили. Кроме того, младший генерал У четко осознает разницу в боевой мощи между нами и врагом. Как говорится, нужно биться до смерти. Если не сражаться с врагом с решимостью умереть, то какой смысл в наличии плана? А что касается тех красных птиц, это были обычные голуби, выкрашенные в красный цвет — я попросил Мэн Вань разыскать всех гонцов в округе и получил тысячи почтовых голубей, раскрашенных алым пламенем, чтобы выпустить их во время битвы. Хуцийцы верят в бога Цана и считают «Сказания Цана» высшим священным писанием. В «Сказаниях Цана» упоминается, что когда бог Цан наказывает верующих, он ниспосылает с неба красную птицу с огненным узором, и человек, к которому она прикоснется, никогда больше не переродится.
Выражение лица У Шэнлю смягчилось, когда он выслушал объяснение Дуань Сюя.
Дуань Сюй улыбнулся и медленно сказал:
— Знай себя и знай своего врага, и ты останешься невредимым и через сотню сражений. Так было всегда.
Пальцы Хэ Сыму рассеянно теребили край чашки. Кончики пальцев были обожжены докрасна, но она все равно их не убирала.
Судя по тому, что она знала о хуцийцах, они позволяли верить в бога Цана только своему собственному народу, а что касалось чтения священных «Сказаний Цана», то это была привилегия лишь священнослужителей. То, что произнес Дуань Сюй на языке хуцийцев в тот день на поле боя, было священным писанием, и оно полностью совпадало с оригинальным текстом «Сказаний Цана».
«Бог Цан насылает бедствия и сжигает все живое».
Откуда он мог быть так хорошо знаком с текстом священного писания?
Ее взгляд переместился на меч Пован у его пояса, и она подумала, что у меча, сделанного ее дядей, необычный вкус, раз он выбрал себе хозяином человека, полного тайн и загадок.
Может ли быть что, пройдя сквозь сотни лет, ему вдруг стало так скучно, что он полюбил разгадывать головоломки?
У Шэнлю и остальные понятия не имели, кто такой бог Цан со своим священным писанием, они лишь могли смутно догадываться, что это местный Нефритовый император* для народа Хуци. Наконец он хмыкнул и сел на свое место, скрестив руки на груди:
— Генерал Дуань весьма сведущ, я же, грубый человек, не могу с ним сравниться. Теперь, когда Авоэр Ци возглавляет армию, которая через несколько дней обрушится на город, я думаю, что у генерала в голове есть надежный план, и мне интересно, захочет ли он рассказать нам о нем.
— Авоэр Ци, — Дуань Сюй сложил руки, сцепил пальцы и потер их друг о друга.
Взгляды всех собравшихся были устремлены на Дуань Сюя. За это время они уже привыкли, что Дуань Сюй задумывался на какое-то время, а потом выдавал совершенно странные и невообразимые планы действий.
На этот раз Дуань Сюй на мгновение задумался, а потом сказал:
— Честно сказать, надежного плана у меня нет.
У Шэнлю уже собирался снова вскочить со своего места:
— Совсем никакого? У них двести тысяч солдат!
Все знали, что четыре города Шочжоу невозможно отстоять. Если их армия не отступит в Лянчжоу по официальной дороге, проходящей вдоль четырех городов, то, как только армия Даньчжи возьмет эти четыре города, главный город провинции превратится в изолированный остров, окруженный врагом со всех сторон.
— Барышня Хэ Сяосяо, возможно, у тебя будут какие-нибудь соображения? — внезапно окликнул ее по имени Дуань Сюй.
Взгляды всех присутствующих обратились к Хэ Сыму, которая держала в руках чашку с чаем и беззаботно дула на нее. Теперь она прекратила это делать.
Хэ Сыму, подняв свой взгляд, оглядела людей, смотрящих на нее, а затем с улыбкой и благопристойностью барышни поставила чашку с чаем на стол.
Дуань Сюй очень вовремя представил ее всем:
— Это предсказательница нашей армии Табай, барышня Хэ, родом из Лянчжоу. При нападении на Шочжоу именно она помогла определить благоприятное для этого время.
Хэ Сыму улыбнулась, перевела взгляд на Дуань Сюя и спросила:
— Генерал намерен помешать армии Даньчжи получить подкрепление?
— Все так.
— Тогда почему бы вам просто не взорвать реку Гуань?
Примечания:
1* 玉皇大帝 (yùhuángdàdì) — Нефритовый император; верховное божество даосского пантеона, небесный Верховный владыка и вершитель человеческих судеб; из своего небесного нефритового дворца управляет всей Вселенной, ему подвластны небеса, земля и подземный мир