Глава 9. Внезапное нападение
Падение Цзичэна в Шочжоу, расположенного на другом берегу реки Гуань, было неожиданным.
Ся Циншэн был повышен до младшего генерала, а в город хлынул поток солдат и продовольствия. Все говорили о новой войне. Вероятно, сражения в Юйчжоу не терпели отлагательств, и армия Лянчжоу собиралась поддержать их. Через два дня пришло донесение о сражении, и в нем обнаружилось нечто неправильное: армия Табай на самом деле перешла на другой берег реки Гуань.
Дуань Сюй повел младшего генерала У в ложную атаку в сторону Бэйчэна в Юйчжоу, но тайно послал Ся Циншэна переправиться через замерзшую реку в середине ночи, когда снег и ветер были самыми сильными, что помешало хуцийцам оборониться стрельбой из лука, и застал их врасплох, неожиданно захватив Цзичэн в Шочжоу.
Как только Цзичэн был захвачен, Дуань Сюй немедленно покинул Бэйчэн в Юйчжоу и без оглядки повел армию Табай на север, чтобы присоединиться к своим войскам в Цзичэне, и столкнулся в ожесточенной схватке с армией Даньчжи в Шочжоу.
Когда до Хэ Сыму дошли эти вести, она не нашла в этом ничего необычного. Когда Дуань Сюй спросил ее о направлении ветра, она поняла, что он собирается делать.
Какими бы свирепыми и воинственными ни были хуцийцы, этот молодой генерал был достаточно смел, чтобы сразиться с ними на территории Даньчжи. Интересно, повезло ли ему?
Эти истории были необычны для Чэньина, который подпер подбородок рукой с задумчивым выражением на лице и стал медленнее грызть дынные семечки с арахисом. Он сказал:
— Генерал Дуань настолько потрясающий, что все говорят, что он стал первым генералом в Великой Лян, кто пересек пограничную реку!
Хэ Сыму подумала про себя: «Все так, с точки зрения боевых искусств или военной тактики он не похож на человека, воспитанного семьей государственных служащих в трех поколениях».
— В будущем я хочу стать таким же, как генерал Дуань! Я хочу защищать свою семью, защищать свою страну и отомстить за своего отца! — Чэньин сжал свои маленькие кулачки.
Хэ Сыму выплюнула скорлупу от семечка и, повернув голову, некоторое время рассматривала Чэньина, думая о том, что это и правда неплохое место.
— Хочешь последовать за Дуань Сюем? — спросила Хэ Сыму.
Чэньин был немного озадачен, а Хэ Сыму задумалась на мгновение и продолжила:
— Последние несколько дней я наблюдала за происходящим в городе, у всех сейчас безрадостные времена, нет ни одной хорошей семьи, которой можно было бы довериться. Дуань Сюй довольно хорош. Я помогла ему, наблюдая за ветром, так что, если он сможет вернуться живым, я могу позволить тебе последовать за ним. У него знатная семья, рядом с ним ты никогда не будешь голодать и, возможно, даже сможешь получить возведение в дворянство. Что ж... разве не этого хотят смертные?
Пока она говорила, она заметила, что взгляд Чэньина был каким-то неправильным и он вот-вот разрыдается. Он потянул Хэ Сыму за рукав:
— Сестрица Сяосяо... ты собираешься отдать меня кому-то еще? Я... я хочу следовать за тобой... я могу есть меньше... и могу не есть семечки с арахисом...
Хэ Сыму некоторое время спокойно смотрела на Чэньина, смахнула капли слез с его лица и категорично ответила с мягким выражением лица:
— Так тоже не получится. Я ведь сразу тебе сказала, что смогу позаботиться о тебе лишь некоторое время.
И она не шутила. Жизнь и смерть — это два разных пути. Как может живой человек всю жизнь следовать за мертвым?
Чэньин угрюмо молчал.
Хэ Сыму ущипнула его за щеку, сказав:
— Так ты хочешь последовать за Дуань Сюем или нет? Он может погибнуть в Шочжоу и никогда уже не вернуться.
Чэньин поднял глаза и скорбно ахнул, как будто получил второй удар и не мог смириться с тем, что его герой может умереть.
— Как же нам быть, если братец-генерал погибнет?
Хороший вопрос, подумала Хэ Сыму. Она все еще испытывала огромное любопытство к Дуань Сюю. Если он умрет и станет блуждающей душой, его имя будет занесено в Призрачную Книгу. Тогда его жизнь стала бы ей понятна.
Она с некоторым нетерпением ждала этого.
Что касается Пована в его руке, она не хотела, чтобы достояние ее дяди и тети было зарыто в землю вместе с ним и не увидело больше солнца.
Поэтому Хэ Сыму спросила у Чэньина:
— Помнишь, на днях, когда мы разговаривали с соседями, там был один человек, вдова мастера игры на соне*... Ее звали...
— Вдова? Что это такое? — на лице Чэньина появилось растерянное выражение.
— Это та, у которой умер муж.
— О-о! Тетушка Сун?
— Точно, сходи позови ее сюда погрызть дынных семечек и заодно попроси ее захватить с собой сону из дома.
Чэньин послушно спрыгнул со скамейки и убежал.
Вскоре он привел во двор женщину лет сорока. Женщина несла в руках футляр, а на голове у нее красовались белые цветы. Ее фигура была слегка полноватой и грузной, а выражение лица — подавленным.
Она приподняла занавеску и прошла в комнату, где находилась Хэ Сыму. Хэ Сыму жестом пригласила ее сесть, та присела и поставила футляр на стол, спросив:
— Для чего пригодилась сона барышне... В последнее время мне всегда становится грустно, когда я вижу эту штуку.
Она погладила футляр и сказала:
— Мой муж всю жизнь проводил похоронные и свадебные церемонии, но в конце его жизни не оказалось никого, кто бы сыграл похоронную песню ему...
Муж тетушки Сун был единственным мастером игры на соне в городе, и он погиб во время резни.
Хэ Сыму поставила перед ней миску с дынными семенами и арахисом, спокойно ожидая, пока та справится со своими эмоциями, прежде чем заговорить.
— Тетушка Сун, одолжите мне эту сону, я сыграю?
Тетушка Сун удивленно спросила:
— Барышня Хэ умеет играть на соне?
— Немного, раньше училась играть, — с улыбкой ответила Хэ Сыму.
Тетушка Сун сразу же согласилась. Хэ Сыму взяла сону и намочила пленку для свистка. Некоторое время она внимательно вспоминала, затем подняла руку и заиграла «Сотню птиц, отдающих дань уважения Фениксу»*.
Тетушка Сун была очень удивлена. Она хлопала в ладоши, слушая, а глаза ее покраснели. Она думала, что больше никогда не услышит, как звучит эта сона.
— Тетушка Сун, ну как, попала ли я в такт? — спросила Хэ Сыму, закончив играть песню.
Тетушка Сун поспешно кивнула и сказала:
— Навыки барышни действительно хороши, так что все в гармонии.
Хэ Сыму также спросила Чэньина, глаза которого сверкали от восхищения. Он тоже сказал, что она хорошо сыграла, не сбиваясь с ритма.
К счастью, все обошлось, ведь она не могла точно расслышать интонацию.
Хэ Сыму спросила тетушку Сун, можно ли ей одолжить сону на время.
— Зачем она тебе?
— У меня есть знакомый, которому очень не повезло, и если он умрет, я намерена проводить его, — беспечно сказала Хэ Сыму.
Она думала, что если он умрет, то его гроб пришлось бы везти из Лянчжоу обратно в Южную столицу. Было бы очень грустно, если бы по дороге не звучала похоронная музыка.
Погребальная песнь в обмен на его меч Пован.
В любом случае, к тому времени он будет уже мертв, так что не сможет протестовать. В конце концов, это был обмен одной вещи на другую, и это не нарушало ее принципов.
Этот человек был пока еще жив, но Хэ Сыму уже завершила подготовку к похоронам и обменяла полкорзины яиц на месячную аренду соны.
Чэньин проводил тетушку Сун обратно и вернулся вприпрыжку. Он стоял на цыпочках у стола и с любопытством разглядывал сону в футляре.
— Сестрица Сяосяо, откуда ты все знаешь! Ты даже умеешь играть на соне!
— Это от нечего делать в свободное время, — Хэ Сыму взяла сону и повертела ее в руках: — Этому меня еще в детстве научил отец, и нет почти ни одного инструмента, на котором он не умел бы играть.
Несмотря на то что она родилась злобным призраком, прежде чем унаследовать королевский трон, она выросла в мире людей. Ее родители, похоже, хотели, чтобы она была похожа на живого человека. Настолько, что теперь она едва ли старалась притворяться человеком, при этом не раскрывая себя.
Конечно, встреча с этим лисенком Дуань Сюем — совсем другая история.
— Сестрица Сяосяо, а чем занимался твой отец? — спросил Чэньин, вскочив на маленький табурет и сев прямо.
Хэ Сыму задумалась, повертев трубу в руке несколько раз, прежде чем она нашла подходящее описание:
— Мой отец... раньше он управлял мясной лавкой. В моем родном городе есть место, где живут все мясники.
Если бы ее отец, предыдущий Король Призраков, услышал ее метафору, он бы захлопал в ладоши и сказал, что это великолепно.
— А-а, мясник, прямо как мясник Чжан, который продает свинину на улице?
— Почти, — Хэ Сыму рассмеялась, ее взгляд был немного бесстрастным: — С мясниками не так-то просто справиться.
— Тогда как ушли из жизни родители сестрицы Сяосяо?
Чэньин был еще в том возрасте, когда можно говорить без удержу, и он задавал любые вопросы, не зная, что некоторые из них неуместны.
Хэ Сыму взглянула на Чэньина, а тот испугался, увидев, как затуманились ее глаза, и замолчал.
Она лишь улыбнулась, проигнорировав эту тему, и попросила Чэньина сходить на улицу и купить ей пару порций соевого соуса. Чэньин тут же убежал, как будто его помиловали.
После того как Чэньин выбежал из их маленького дворика, Хэ Сыму вынула из-за пазухи дрожащую жемчужину и спросила:
— Фэнъи, в чем дело?
— Хотел отчитаться прародительнице, — с другого конца раздался бодрый голос молодого человека: — Я еще раз тщательно проверил Дуань Сюя. В семье Дуань четверо детей, он — третий молодой господин семьи, он с детства отличался талантом и мог выучить наизусть более сотни стихотворений и песен. Когда ему было семь лет, его бабушка в Дайчжоу серьезно заболела, его отправили присматривать за ней, в течение этого периода времени у него часто выходили сочинения, и он был очень известен в Дайчжоу. Все эти моменты из его жизни довольно обычны, и единственное необычное, что с ним случилось — это то, что он столкнулся с бандитами, когда возвращался обратно из Дайчжоу в возрасте четырнадцати лет. Все его приближенные и слуги были убиты, и только он один выжил и прошел весь путь до Южной столицы. Лишь с тех пор он окончательно поселился в Южной столице.
Хэ Сыму стукнула костяшками пальцев по столу и задумчиво произнесла:
— Все его приближенные и слуги мертвы, и выжил только он? Что потом стало со старушкой из семьи Дуань?
— Вскоре после того, как Дуань Шуньси прибыл в Южную столицу, старушка скончалась.
Таким образом, буквально всех людей, которые знали его за семь лет жизни в Дайчжоу, больше не было на свете.
Какое совпадение! Бывают ли в мире такие совпадения?
Или он пытается что-то скрыть?
Хэ Сыму грызла дынные семечки, думая о том, что этот молодой генерал — самое настоящее сокровище. И чем больше она копала, тем интереснее все это становилось. Так уж получилось, что в последнее время она немного проголодалась, поэтому она могла бы отправиться на передовую в Шочжоу, чтобы поискать себе еды. И заодно сходить проверить, жив ли там этот молодой генерал.
Ночь была глубокой, и перед столицей провинции Шочжоу небо сотрясали звуки убийств и лязг мечей.
Хэ Сыму скрыла свой истинный облик и медленно шла между шквалом мечей и кровопролития. На ней было ее любимое красно-белое трехслойное платье с загнутым подолом, а на поясе поблескивал нефритовый кулон.
Череда смертей, непрерывное сияние духовных огней, ярко поднимающихся в небо, перерождения. В глазах злобных призраков кровавое поле боя — словно грандиозный праздник с небесными фонарями.
Она присела на корточки и выбрала умирающего хуцийца с крепким черепом и двумя пальцами коснулась его глаз. Он моргнул и увидел перед собой злобного призрака.
— Я могу исполнить одно из твоих желаний, а потом съесть тебя. Ты чего-нибудь хочешь? — спросила Хэ Сыму на языке хуцийцев.
Увидев его привычный растерянный вид, она коротко объяснила ему все плюсы и минусы. И только тогда хуциец схватил ее за юбку одной рукой и с трепетом позвал:
— Бог Цан...
Хэ Сыму склонила голову:
— Я не какой-то там бог.
— Бог Цан... убейте того... парня! — хуциец поднял палец. Его лицо было залито кровью, и черты лица было не разглядеть, но ненависть и гнев в его глазах были очевидны.
Хэ Сыму посмотрела в направлении его пальца. В мире, где духовные огни сияли в ее глазах так же ярко, как днем, Дуань Сюй скакал на каштановом коне, облаченный в доспехи, и орудовал своим клинком посреди толпы, где брызги крови разлетались на три чи в высоту.
Выражение его лица было спокойным и холодным, без гнева или ненависти. Но под этим озером спокойствия, казалось, что-то скрывалось.
То, что было скрыто, она не могла разглядеть.
— Хочешь, чтобы я убила этого человека? — Хэ Сыму указала на Дуань Сюя и повернулась к своей предполагаемой еде.
Примечания:
1* 唢呐 (suǒnà) — сона; китайский язычковый музыкальный инструмент, обладает громким и пронзительным звуком
2* 百鸟朝凤 (bǎiniǎo cháo fèng) — «Сотня птиц, отдающих дань уважения Фениксу», одно из самых известных традиционных китайских произведений