Глава 6. Военный приказ
В кабинете главы Лянчжоу угольная печь согревала всю комнату, и воздух был наполнен клубящимся дымом. На тяжелом письменном столе из древесины цзиньсы наньму* лежало письмо с надписью «конфиденциально» и специальной красной печатью военного министерства.
Это письмо было в спешке доставлено за восемьсот ли до стола Дуань Сюя и было вскрыто им менее чем за час. В это время он сидел за своим столом, а Мэн Вань и Ся Циншэн стояли рядом. Он ничего от них не скрывал, поэтому разложил письмо на столе так, чтобы они могли его хорошо видеть.
Глаза Мэн Вань помрачнели, она сжала кулаки и сказала:
— Это уже слишком! Они хотят твоей смерти!
Дуань Сюй положил руки на стол и сцепил пальцы рук, сжимая и разжимая их, как он обычно делал, когда размышлял.
После минутного молчания Дуань Сюй поднял взгляд и сказал:
— Идея главнокомандующего Циня не ошибочна. Теперь, когда Лянчжоу восстановлена, большая часть Юйчжоу все еще находится в руках армии Даньчжи. К югу от Юйчжоу равнина, и в Великой Лян больше нет стратегически важных мест для обороны. Если хуцийцы захватят Юйчжоу, они направятся прямиком в Южную столицу, так что Юйчжоу не должен быть потерян. И Даньчжи, и Великая Лян прекрасно знали об этом, поэтому именно здесь находится самое важное поле боя, и война заходит в тупик. Даньчжи участвует в дальнем сражении, и если так продолжится, то ситуация может измениться в худшую сторону. В Юйчжоу все еще остаются шесть городов, которые находятся в руках элитных войск Великой Лян. Если их не удастся захватить, Даньчжи обязательно пришлет подкрепление. Они потеряли Лянчжоу, поэтому это единственный путь, по которому они могут отправить подмогу.
Дуань Сюй провел указательным пальцем по карте, лежащей на столе, — это была линия между Юйчжоу и рекой Гуань.
— Но тыл Юйчжоу усиленно охраняется войсками Даньчжи. Они поймут, что мы хотим отрезать путь подкреплениям, и будут готовы к смертельной схватке. Армия Табай насчитывает всего 80 000 солдат и не выдержит таких потерь. Чтобы спасти Юйчжоу, нам нужно...
Рука Дуань Сюя переместилась в сторону Лянчжоу на карте и указала на участок реки Гуань в Лянчжоу:
— Пересечь реку Гуань, обойти и занять Шочжоу, принадлежащую Даньчжи, отрезав проход хуцийцев к северу и югу от реки Гуань. Когда весной река Гуань оттает, Даньчжи будет бессилен спасти ситуацию.
Мэн Вань рассмеялась от злости. Она сказала:
— Верно, главнокомандующий Цинь прав, ведь так легко болтать ерунду. Не говоря уже о том, что если весной река Гуань растает, мы сами окажемся в ловушке в Шочжоу, а насколько просто переправиться через реку Гуань, чтобы напасть на Даньчжи? Столкнувшись лицом к лицу с армией Даньчжи, Цинь Хуаньда всегда скорее защищался, чем нападал, но он хочет, чтобы мы атаковали Даньчжи? Почему он не попросил свои армии Суин и Шэнцзе сделать что-то столь важное? Это же его собственные солдаты! Он зять гогуна Пэя, а ты — бельмо на глазу и заноза в его плоти. Он ясно дал понять, что хочет твоей смерти! — глаза Мэн Вань покраснели, пока она говорила, а рука сжалась в кулак, которым она ударила по столу: — Проклятье, уже столько времени прошло, а он по-прежнему не забывает заниматься такими грязными делами, как устранение инакомыслящих!
Она много лет провела в военном лагере и, хотя происходила из семьи чиновников, привыкла и к нецензурной брани.
Глаза Дуань Сюя были неизменно ясными и спокойными, он даже улыбнулся, сменив серьезное выражение лица на непринужденное.
— В конце концов, главнокомандующий Цинь — великий военачальник всех вооруженных сил, а военным приказам трудно не подчиниться. Если кто-то должен умереть, чтобы спасти Великую Лян, мы не можем спорить о том, кто должен идти, а кто нет, верно? Главнокомандующий Цинь просит пойти на смерть меня, значит, он высокого мнения обо мне, разве нет?
Мэн Вань смотрела на Дуань Сюя широко раскрытыми глазами, немного печалясь о его несчастье и злясь на отсутствие у него стремлений. Семьи Мэн и Дуань были старыми друзьями, и она знала Дуань Сюя много лет, но никогда не понимала, почему у него такой характер. Он мог относиться к плохим вещам как к хорошим и никогда никого не винить.
Дуань Сюй встал. Он был высоким и стройным, весь его облик был очень ясным и красивым. Когда он улыбался, о нем можно было сказать «яркий взгляд и лучезарная улыбка»*, и характером он обладал веселым и открытым.
Он подошел к столу и перевел взгляд на Ся Циншэна, который все это время молчал. Ся Циншэн и Мэн Вань были людьми, которых он привел из Ивэя Южной столицы. Ся Циншэн был немногословным человеком, а сейчас он нахмурился и выглядел серьезным.
— Циншэн, что с тобой?
Ся Циншэн скрипнул зубами, внезапно опустился на колени, отдал честь и сказал звучным и мощным голосом:
— Это я втянул генерала в неприятности. Если бы не спасение моей сестры, вы бы не вступили в конфликт с молодым господином Фанем и не были бы смещены советником Фаном от своей должности, чтобы попасть сегодня в такую опасную ситуацию.
Он поднял взгляд и посмотрел на Дуань Сюя, в его глазах был стыд, но взгляд был тверд, и он серьезно сказал:
— Что бы ни решил генерал, я клянусь следовать за вами до самой смерти!
Дуань Сюй посмотрел на решительного Ся Циншэна, затем на рассерженную Мэн Вань и, опустив голову, рассмеялся, чем привел обоих в изумление.
Дуань Сюй всегда любил смеяться. Мэн Вань, знавшая его много лет, никогда не видела, чтобы он хмурился. Однако она до сих пор не могла привыкнуть к его внезапной улыбке.
Дуань Сюй протянул руку и помог Ся Циншэну подняться, а затем сказал им:
— Что такое? У каждого из вас такое выражение лица, будто вы готовы пожертвовать собой в любой момент и умереть мученической смертью. Вы так уверены, что я проиграю? Я сообщил вам об этом заранее, так что никому ни слова. Циншэн, пусть младший генерал У разыщет меня в поместье через пару часов. Мэн Вань, ты пойдешь со мной, нам нужно выполнить одно поручение.
Дуань Сюй похлопал Ся Циншэна по плечу, похоже, желая успокоить его. Он улыбнулся так, что, казалось, не считал произошедшее большой проблемой, и, дав несколько указаний, покинул резиденцию главы.
Он также придерживался своего стиля поведения на границе, как это было в Южной столице, и не брал с собой стражу. На этот раз он вышел из резиденции только вместе с Мэн Вань и, постояв некоторое время на унылой, залитой кровью улице, повернул направо и пошел к небольшому дому, стоявшему сбоку от поместья главы провинции.
На ступеньках у входа в дом сидела девушка, на ней был лунно-белый теплый верх и розоватая накидка цвета лотоса, в области шеи виднелось кольцо белого меха. Она была миловидна, а на ее белой коже играл румянец, словно персик.
Девушка держала в руках затейливую сахарную фигурку, а мальчик в маленьком синем плаще держал такую же, сидя рядом и прижимаясь к ней. Они были окружены группкой детей лет семи-восьми, которые сидели на земле, задрав головы, и внимательно слушали историю девушки.
Как только Мэн Вань увидела Хэ Сяосяо, она пришла в ярость:
— Генерал, вы приказали мне заботиться о ней в течение этого времени. Я дала ей все, что она захотела: жилье, еду и одежду, но теперь она живет как избалованная барышня. Как долго вы собираетесь возиться с ней?
Дуань Сюй спокойно сказал:
— Разве не ты говорила, что она может быть человеком из фракции Пэя и пришла ко мне с плохими намерениями? Разве не хорошо, что она попросила еду и дом, а не мою жизнь? Давай пока не будем об этом. Как вы с ней ладите в последнее время?
Мэн Вань подавила свой гнев, сжала меч и сообщила:
— Она утверждает, что у нее нет родственников, а отец Сюэ Чэньина был добр к ней, поэтому она заботится о мальчике. Но я поспрашивала, и никто в Лянчжоу не видел ее и не слышал, чтобы отец Сюэ Чэньина упоминал о ней. В последние несколько дней я намеренно спрашивала ее об изменениях погоды, и она каждый раз предсказывала все правильно, время с точностью до часа и вплоть до направления и скорости ветра. Но, генерал, я не думаю, что этому человеку можно доверять.
Дуань Сюй не стал комментировать слова Мэн Вань и просто сказал:
— Я тебя понял.
Приблизившись к группе людей у входа в маленький дворик, они услышали мелодичный голос Хэ Сяосяо:
— Злобный призрак была красива, как цветок, но глаза у нее были черные. В руке она держала большой кувшин, из которого капала кровь. Вдруг у нее выросли клыки и острые когти, и она открыла свой окровавленный рот...
Хэ Сыму подняла свои тонкие руки, делая вид, что собирается наброситься, и дети в кругу в страхе закричали и разбежались. Она тут же смягчила выражение лица и рассмеялась, так что убежавшие дети вернулись обратно.
Маленькая девочка с косичками с трепетом сказала:
— Сестрица, значит, злобные призраки и правда существуют! Неужели они настолько страшные?
— Конечно, нас с Чэньином чуть не съели! В будущем, если вы встретите незнакомого человека, особенно с темными глазами и без белков, обязательно убегайте, — Хэ Сыму с испуганным видом схватилась за сердце: — Больше всего я боюсь призраков. Несколько ночей я не могла спокойно спать, мне всю ночь снились кошмары! Я слышала, что людям, которых съедают призраки, не везет в следующих жизнях, и они никогда не смогут есть сладости до конца своих дней!
В глазах детей сразу же появился неподдельный страх.
— А разве нет вещей, которых боятся злобные призраки? — обеспокоенно спросил пухленький мальчик, возможно, потому, что боялся, что не сможет убежать.
— Есть, я слышала от отца, что они боятся магического оружия, заклинаний и... — Хэ Сыму на мгновение задумалась и продолжила: — главную среди них — Королеву Призраков.
Мальчик в голубом рядом с ней воскликнул:
— Королева Призраков? У призраков тоже есть короли? Как императоры?
— Почти. Еще я слышала от отца, что только призрачные короли могут породниться с людьми, и в такой родословной рождаются злобные призраки по силе своей превосходящие обычную нечисть, и именно они наследуют после титул короля...
Хэ Сыму делилась с группой детей знаниями о мире призраков — на самом деле, это была ее собственная история. Когда она подняла глаза, то увидела Дуань Сюя, который стоял в стороне и с улыбкой смотрел на нее.
На нем по-прежнему была обычная одежда: мантия с круглым вырезом и ромбовидными узорами, волосы были уложены гуанью, а сверху свисала серая лента для волос. Сегодня светило солнце, и он стоял в лучах яркого света с чистыми глазами, которые смотрели прямо на нее.
Хэ Сыму вспомнила, как Фэнъи рассказал ей, что Дуань Сюю в этом году только исполнилось девятнадцать лет, и он действительно был самым способным юношей.
Хэ Сыму изобразила счастливую улыбку на губах, встала и поприветствовала Дуань Сюя:
— Ваше превосходительство генерал.
Дуань Сюй также одарил ее приветственным поклоном и сказал:
— Барышня Хэ весьма осведомлена, это вызывает восхищение.
Хэ Сыму была очень скромна, она опустила голову и сказала:
— Это всего лишь слухи.
Она разогнала Чэньина и детей, повернулась и подошла к Дуань Сюю, встала перед ним и посмотрела прямо на него:
— Ваше превосходительство, что-то случилось?
— Я слышал, что барышня Хэ обладает особым умением и может предсказывать погоду, — Дуань Сюй сразу перешел к делу.
— Мне лишь повезло родиться с острым зрением, различающим ветер и облака, это довольно незначительный навык.
— Интересно, согласится ли барышня стать предсказательницей* для моей армии Табай?
Для ведения войны необходимы благоприятное время, местность и люди, и предсказатели как раз и занимались тем, что определяли правильные условия.
Хэ Сыму была немного удивлена. Учитывая подозрительность Мэн Вань, ей думалось, разве молодой генерал не должен быть начеку? Зачем ему вдруг доверять ей и поручать столь важное дело?
Она притворилась польщенной и ответила:
— Если я могу быть рядом с генералом и внести свой вклад в дело Великой Лян, я, естественно, сделаю это. Что требуется от меня генералу?
Дуань Сюй не обратил внимания на встревоженный взгляд Мэн Вань, стоявшей рядом с ним, и сказал:
— Знает ли барышня, в какую ночь в ближайшие дни будет дуть восточный ветер? Чем сильнее он будет, тем лучше, и желательно, чтобы он был со снежными заносами.
Ночь, восточный ветер и сильный снег.
Хэ Сыму на мгновение растерялась, и на долю секунды на ее лице показалось сострадательное выражение, словно она догадалась, что собирается делать Дуань Сюй. Но это сострадание исчезло тут же, и на его место вновь вернулось обычное выражение радости на лице Хэ Сыму.
— Это место низменное, здесь много домов, поэтому оно защищено от ветра. Если вы не возражаете, генерал, не могли бы вы отвести меня к городской стене, чтобы понаблюдать за ветром?
Мэн Вань, наконец, не выдержала: она и так недоумевала, почему Дуань Сюй обратился за помощью к человеку неизвестного происхождения, и теперь была в еще большей ярости.
— Городская стена включает в себя оборонительные сооружения и является стратегически важным местом. Кто ты такая, чтобы просто приходить туда, когда вздумается?
— Кто я такая? Разве не предсказательница армии Табай, командующая Мэн?
— Ты!
Дуань Сюй остановил Мэн Вань, которая уже двинулась вперед, некоторое время смотрел на Хэ Сыму, затем улыбнулся и сказал:
— Хорошо, я отведу тебя к городской стене.
Примечания:
1* 金丝楠木 (jīnsī nánmù) — цзиньсы наньму; букв. «китайское дерево семейства лавровых с золотистым шелком»; уникальная и чрезвычайно ценная, благодаря своей долговечности, уникальному особому аромату и привлекательному золотистому цвету, и очень прочная древесина; ее ценность сравнима с золотом, и этот вид дерева использовался в древние времена в Китае императорскими дворцами
2* 明眸皓齿 (míngmóu hàochǐ) — яркий взгляд и лучезарная улыбка; описывает очень красивого человека, поскольку и то, и другое больше бросается в глаза на красивом лице; чаще используется для описания красоты красивой женщины
3* 风角占候 (fēngjiǎo zhàn hòu) — букв. «встать на должность фэнцзяо», фэнцзяо — искусство наблюдения за ветром, одна из самых древних техник гадания