Проданная

Утро было шумным и выматывающим. Женщины семьи продолжали хихикать, обсуждать «пылкую брачную ночь» и подносили Розэ тяжёлые подносы с угощениями, благословляя и разглядывая её с головы до ног, будто пытаясь найти следы страсти на коже. Джису хранила спокойствие, сидя рядом, слегка обнимая Розэ за талию, но та лишь цепенела под этим прикосновением. Она играла роль, как и велено. Как и ожидали.

А потом — тишина. Ушли. Дверь за женщинами закрылась. Розэ тяжело вздохнула, натянув пиджак ещё выше.

— Собирайся, — тихо сказала Джису. — Мы едем домой. В мой дом. Теперь и твой.

Слово «дом» звучало для Розэ странно. Неправдиво. Её «дом» остался в прошлом — вместе с тем, как она смеялась по-настоящему, гуляла босиком в саду, пела, не пряча голос. Здесь же... всё казалось декорацией.

---

Сборы прошли молча. Джису сама запаковала вещи Розэ в чемодан, неторопливо, почти механично. Розэ пыталась помочь, но слышала лишь:
— Сядь. Не надо.

И она снова садилась. Подчиняясь. Как будто в этой жизни ей уже не оставалось пространства для воли.

На пороге отчего дома отец Розэ произнёс дежурные слова:
— Береги её, Джису. Она у нас тихая, но с характером.

Джису молча кивнула, не глядя на отца. Только держала Розэ за талию, словно боялась, что та убежит. А Розэ не убегала. Её глаза были стеклянными, губы — сжатыми в тонкую линию. Внутри неё что-то тихо ломалось, но она держалась.

---

Они ехали в чёрной машине. Водитель не задавал вопросов. Джису смотрела в окно, играя пальцами с кольцом на безымянном пальце. Розэ — смотрела на Джису. На её прямую осанку, на непроницаемое лицо, на шею, где билось тихое, упрямое сердце. Сердце женщины, которую она не понимала. Не знала. И которой теперь принадлежала.

— Мы приедем и сразу зайдём в дом, — тихо сказала Джису. — Не бойся. Там только мы.

Слово «бойся» ударило по телу, как ледяной ветер. И хотя за ним прозвучало «не», Розэ уже боялась. Всего. Себя. Её. Того, что будет в этом «доме».

---

Дом Джису оказался особенным. Не мрачным особняком, а современным, тихим, с панорамными окнами, с редкими, холодными картинами на стенах. Здесь пахло сандалом, деревом и чем-то тяжёлым, как дорогой парфюм.

— Этот этаж твой, — сказала Джису, ведя её в спальню. — Там — гардеробная, ванная, твой кабинет. Я тебя не трону. Пока ты не будешь готова.

Эта фраза снова прозвучала как приказ, а не утешение. Розэ кивнула, не поднимая взгляда. Она чувствовала, что это место станет не тюрьмой, но клеткой без решёток. Всё красиво, всё изысканно — и всё не её.

Она осталась стоять в комнате, среди вещей, запахов, чужих цветов на тумбе. А за дверью Джису тихо сказала:

— Здесь будет безопасно. Даже если ты меня боишься.

И ушла.

А Розэ легла на кровать и впервые позволила себе выдохнуть.

Не плакать. Только выдохнуть.

---

Проснулась она не сразу. Её веки были тяжёлыми, а в комнате царила прохлада и тишина, только лёгкое дуновение утреннего ветра трепало прозрачные шторы. Розэ не сразу поняла, где она — всё казалось незнакомым, чужим, почти сказочным. Вчерашний день всплыл обрывками: поездка, смех женщин, взгляд Джису, тяжелый, внимательный, сдержанный... и то, как всё было неожиданно спокойно. Слишком спокойно для первой брачной ночи.

Она приподнялась, укрывшись одеялом, и скользнула взглядом по комнате. Просторная спальня, выполненная в теплых бежевых тонах, с резной деревянной мебелью и мягким освещением. У изножья кровати стоял кожаный сундук, рядом — полка с книгами на корейском и английском, в углу — высокий фикус в белом глиняном горшке. На одном из кресел, небрежно накинутый, лежал пиджак Джису.

Розэ встала, натянув рубашку, и подошла к окну. За окном раскинулся большой ухоженный двор, за которым виднелось море — бирюзовое, спокойное, обрамлённое скалами. Всё это было... на острове Чеджу. Она вспомнила, как одна из женщин шептала: «Дом Джису стоит прямо у моря. Уединённый. Надёжный».

Розэ прошла по комнате — взгляд упал на гардероб. Открытые дверцы показали аккуратно развешенные костюмы, несколько платьев, и... её вещи. Сложенные, выглаженные. Кто-то заранее подготовил её присутствие здесь. И когда она заметила только одну кровать в центре комнаты, неразделённую ширмой или другим ложем, сердце Розэ застучало чуть быстрее.

«Мы действительно теперь как... супружеская пара?» — подумала она. Странное чувство закружило внутри. Ещё не любовь, ещё не привязанность. Скорее — тревожное принятие. Она знала, что многие девушки, как и она, стали жёнами не по собственной воле. Но здесь, в этом доме, чувствовалось нечто иное. Покой. Опасный, обволакивающий, затягивающий покой.

Розэ решила осмотреть дом.

Она вышла в коридор — широкие, светлые пространства с матовыми стеклянными дверями и полами из тёплого дерева. На стенах — картины, преимущественно морские пейзажи. Каждый уголок дома был наполнен вкусом, лаконичной роскошью и чем-то домашним, тёплым. В столовой стоял длинный стол, сервированный на двоих — словно её уже ждали. На кухне плита была чистой, неиспользованной. Явно никто сегодня не готовил. Возможно, Джису ушла ещё до рассвета.

Розэ прошла дальше, открывая одну дверь за другой — кабинет, комната с музыкальными инструментами, даже зимний сад. Всё говорило об изысканности вкуса, но и о скрытной жизни. И всё же... было что-то странное. Дом казался слишком безлюдным, как будто его только что подготовили к приезду. Не было запаха готовки, звуков шагов, ни одного служащего.

Она вышла во двор — и солнце сразу обдало её лицо теплом. Воздух был свежим, морским. Во дворе стояли дорогие машины: чёрный седан, серебристый внедорожник, что-то спортивное — красное, как кровь.

«Это всё её?..» — удивилась Розэ. Никогда прежде она не жила среди такой роскоши. Здесь не было ни бедности, ни нужды — всё было под контролем, словно создано для демонстрации силы.

Она прошлась между автомобилями, пальцами скользя по гладкому металлу. Её отражение на стекле казалось чужим. Взрослая, молчаливая, с внутренним вопросом в глазах: «Что теперь? Как жить здесь — и с ней?»

Ветер развевал её волосы. Сердце било ровно, но внутри всё ещё был налёт тревоги. Джису не было, и её отсутствие ощущалось громко — будто гул. Впервые за долгое время Розэ почувствовала, как важно понимать, кто теперь рядом с ней... и почему именно она.