11
Видимо, мой удивленный вздох он принимает за приглашение, потому что и не думает прерываться. Ни подготовки, ни вопроса – он сразу лезет языком мне в рот, и, боже мой, что за ощущение.
Я упираюсь обеими руками ему в грудь и с силой отталкиваю.
Юнги немедленно выпускает меня и, споткнувшись, отступает на пару шагов. Он хмурится.
– Что? – спрашивает он.
Я стою, тяжело дыша и ощущая во рту едкий вкус виски с ментолом(который, надо сказать, мне вовсе не нравится).
– Ты меня поцеловал, – замечаю я, и он кивает, хотя по-прежнему смотрит так, словно я говорю на иностранном языке.
– Ну да, – медленно произносит Юн. – По-моему, ты дал понять, что не возражаешь.
Я потрясен и всё еще не вполне оправился после перелета, поэтому смысл этих слов доходит до меня лишь несколько секунд спустя. И тогда мои щеки вспыхивают.
– Я возражаю, – отвечаю я, плотнее запахивая на себе импровизированный плащ из покрывала. – Я просто смотрел на тебя и думал, что ты не такой, как я себе представлял.
От моих слов у него, видимо, убавляется энтузиазм. Юнги отходит еще на несколько шагов и тяжело садится на кровать, по-прежнему держа в одной руке бутылку. Даже ради поцелуя он ее не поставил.
– Не такой, как ты представлял, – повторяет он, сутулясь, и на мгновение мне делается неловко.
Я не хотел его обижать.
– Но я по-прежнему считаю, что ты очень симпатичный, если это тебя утешит, – говорю я.
Юн поднимает голову и слегка улыбается:
– Утешило. Спасибо.
Он снова вздыхает и подносит бутылку к губам.
– Извини, – выговаривает он, сделав глоток.
Ого, бутылка заметно опустела. И взгляд у Юна ощутимо затуманился. Теперь, когда он пытается сосредоточиться на моем лице, я замечаю, что глаза у него уже не такие ясные, как раньше.
– Я просто… ну, то интервью. С твоим бывшим.
Я смотрю на него.
– С Майклом? – тихо спрашиваю я.
Честно говоря, я никогда не думал, что люди типа Юна читают сплетни в интернете. Неудивительно, что их читает Джису и ей подобные – они работают на королевскую семью, и им платят за то, чтобы они следили за «желтыми» публикациями. Но настоящий принц?
– Там написано, что ты бросила своего парня, чтобы переспать со мной, – продолжает Юнги.
Я бы воздел руки, если бы не цеплялся так судорожно за покрывало.
– Вранье, – говорю я, но Юн не слушает.
– Этого же все ожидают, – продолжает он и обводит нас жестом, с трудом удерживая в руке бутылку.
– Ты и я. Брат Джина, брат Рози. Люди так любят Рози… и Джина они теперь тоже любят…
Его синие глаза вновь скользят по моему телу, и я так туго закутываюсь в покрывало, что вот-вот перекрою себе кровообращение в верхней части туловища.
– Ты, наверное, тоже всем понравишься. Ну а если я полюблю тебя – короче, ты понял, – тогда, возможно, они будут любить и меня…
Он хмурится, и между каштановых бровей залегают три складки.
– Кажется, я повторяюсь…
– Но тебя и так все любят, – возражаю я. – Не поручусь за разных фермеров, с которыми твои друзья пытаются подраться, но в своей стране ты чертовски популярен.
Юнги качает головой:
– Кажется, ты ничего не знаешь, брат Рози.
– Меня зовут Чимин, – напоминаю я, но он просто пожимает плечами.
– Короче, я подумал, что мы можем поставить точку. – Юн кивком указывает на кровать, и на сей раз я теряюсь вовсе не оттого, что он выражается чересчур затейливо.
Это чистый шок.
– Ты пришел, чтобы…
Я даже договорить не в силах: это слишком унизительно. Поэтому я тоже кивком указываю на кровать.
– Со мной? С омегой, с которой ты знаком пять минут?
Юн моргает, и я вспоминаю, что он знаменит, богат, чертовски привлекателен – и королевской крови.
– Не исключаю, что пять минут для тебя норма, – признаю я, – но для меня… и, пожалуйста, не надо закатывать глаза.
Но Юн закатывает глаза не потому, что его возмущают мои слова. Просто он начинает отрубаться.
Самый завидный холостяк в Шотландии скатывается с кровати и плюхается на пол.
Мой личный Спящий Красавец.
– Бред какой-то, – бормочу я, разглядывая бесчувственное тело, которое лежит, свернувшись, на ковре.
В Юне больше шести футов росту, и он заметно тяжелее меня. Так вряд ли я смогу его поднять. Наверное, нужно кого-нибудь позвать…
Я обвожу взглядом комнату, ища телефон или какой-нибудь старомодный звонок для прислуги. В замке должен быть хоть один человек, способный решить эту проблему. Нет ли здесь Джису? Потому что я не желаю объяснять Рози, как Юн оказался ночью в моей спальне.
Я уже на грани паники, когда вдруг в дверь стучат – тише, чем Юн, – и несколько секунд я мечусь от двери к постели, не зная, что делать.
Снова стучат, и наконец я бросаюсь к двери и приоткрываю ее.
Там стоит тот придурок, Намджун. Он переоделся, и теперь на нем джинсы и серая футболка. Но он стоит так прямо и смотрит так холодно, что с тем же успехом может быть одет в девять свитеров и твидовый пиджак.
– Я ищу Юна, – говорит он, раздраженно вздергивая губу. – В моей комнате его нет. Интуиция лучшего друга подсказывает, что он, возможно, совершил ошибку и пришел сюда.
Я открываю дверь пошире, позволив Намджуну убедиться, что человек, который стоит под вторым номером в списке претендентов на шотландский трон, валяется без сознания на полу.
– А, – говорит Нам. – Интуиция не подвела.
Надо сказать, что для парня, который явился в комнату к незнакомой омеге и обнаружил там лучшего друга в отключке, Джун воспринимает всё происходящее довольно хладнокровно. Совместными усилиями мы поднимаем Юна, забросив его руки себе на плечи.
– К счастью, – говорит Нам, когда принца удается более или менее поставить на ноги, – идти недалеко.
Похлопав Юна по щеке (это больше похоже на легкие оплеухи), Намджуна продолжает:
– Юнги, просыпайся и шевели ногами. Правая, левая, правая, левая, сначала одна, потом другая…
Как ни удивительно, принц делает то, что ему велят, и мы, все трое, неуклюже выбираемся за дверь.
В полутемном коридоре, с причудливым ковром, картинами, деревянными панелями на стенах и абсолютно одинаковыми дверями, я ощущаю легкое головокружение, как в комнате смеха. Как вообще можно ориентироваться в этом доме?!
И представление Нама о том, что такое «недалеко», заметно отличается от моего. Мы наполовину несем, наполовину тащим Юнги по коридору, затем сворачиваем, проходим под аркой и оказываемся в другом коридоре, который в точности похож на тот, который мы только что миновали.
– Куда мы идем? – слабо спрашивает Юн.
Он еле ворочает языком, поэтому получается «Кдамыоооом», но Джун, очевидно, вполне понимает своего пьяного приятеля.
– Спать, дружище, – отвечает он. – На сей раз в собственную постель.
Юнги с трудом кивает:
– Отличный план, старик.
Когда я начинаю бояться, что руки у меня вот-вот отвалятся, Нам останавливается и открывает дверь, которая ведет в комнату значительно больше моей – но тем не менее она тускловата. Вовсе не так представляешь себе спальню принца. Основные цвета здесь – темно-красный и золотой. Такое ощущение, что мы попали в прошлое.
– Я могу бросить вас обоих в темницу за это, – бормочет Юнги, но Намджун только смеется и похлопывает его по щеке.
– Угрожай, старик. Не исключаю, что однажды это и правда случится.
Юнги поворачивается ко мне, и я вижу, что его синие глаза заволокло пеленой.
– Ни за что, – говорит он, полагая, что шепчет. – Без RM я жить не могу.
– Да уж вижу, – отвечаю я, наблюдая, как Джун усаживает Юна на кровать.
Интересно, сколько раз он это проделывал. Пусть даже Юн ростом чуть ниже друга и, вероятно, ничуть не тяжелее, Джун совершает этот маневр так ловко, как будто давно его освоил.
Юн плюхается на кровать спиной и тяжело вздыхает.
– Я снова накосячил, да? – спрашивает он, обращаясь к потолку.
Джун похлопывает принца по ноге.
– Сегодня всё гораздо лучше, чем обычно. Ни драк, ни арестов, ни даже фотографий на мобильник.
– А я сделал одну фотку, пока мы шли по коридору. Это было нельзя? – спрашиваю я, округлив глаза.
Джун сердито смотрит на меня.
Ей-богу, как он умудряется так кривить рот от отвращения, что губы как будто совсем пропадают? Их этому учат в дорогущей частной школе?
– Я пошутил, – говорю я. – Мы, колонисты, иногда шутим, знаешь ли.
Джун явно не намерен тратить время на глупости: он отворачивается и смотрит на Юнги.
– Спи, – произносит он, и Юн кивает, видимо решив, что это разумная идея.
– Спать… – бормочет он, утопая в подушках.
– Вот именно, – говорит Намджун, и через несколько секунд веки принца опускаются.
Я уже собираюсь отойти от кровати и направиться к двери, как Юн вдруг садится и открывает глаза.
– Брат Рози! – зовет он.
Я вздыхаю и напоминаю:
– Меня зовут Чимин.
Но он просто устремляет в мою сторону мутный взгляд синих глаз и продолжает:
– Брат Рози! Извини. Что поцеловал тебя и предложить трахнуться. Это было невежливо и…
Он подыскивает подходящее слово, одной рукой что-то выводя в воздухе, как будто определение, которое он ищет, находится прямо перед ним.
– Неуместно, – подсказываю я, краснея.
Джун не смотрит на меня, но я буквально слышу скрип – так он напрягается.
– А еще неприлично и нецивилизованно.
– И всё вот это, – со вздохом соглашается Юнги.
Затем его глаза закрываются вновь, и вскоре самый завидный холостяк Шотландии уже похрапывает, лежа поверх дорогого одеяла.
Джун медленно отступает от кровати, жестом показав, что я должен следовать за ним. Когда мы выходим в коридор, он осторожно и тихо прикрывает дверь. Мы стоим в темном коридоре. В замке тихо. Свет исходит только от небольших бра на стенах.
– Ничего себе… – начинаю я, но Намджун смотрит в пространство над моей головой, и на шее у него бьется жилка.
Потом наши взгляды встречаются.
– Ну что, – говорит он, – всё прошло, как ты рассчитывал?