Финал
Чарли подал ей руку. Нет, не Чарли. Снова тот, кто претворялся им, в деловом костюме, такой важный, словно индюк.
Ария кашляла, плевалась водой. Чарли рывком поставил ее на ноги.
— Что дальше, босс? Когда все закончится?
— Когда ты все поймешь, Ария.
— Что пойму?
Чарли склонил голову, разглядывая уставшую брюнетку, оцарапанные щеки, по которым бежали дорожки крови, мертвые, уставшие глаза.
— Когда ты попала в игру?
Ария покачала головой. Мозг царапала мысль. Она пыталась схватить ее. Глубоко в душе она уже давно это поняла, но боялась признаться.
— Когда ты попала в игру?
Слезы покатились по щекам. Правда подступила к горлу, но она плотно сжала губы, словно так могла спрятаться от нее.
— Ты уже все поняла, Ария. — Чарли положил руки на ее плечи. — Ты умерла. Помнишь?
Ария помотала головой, Чарли толкнул ее. Она летела вниз. Горячий воздух хлестал по щекам, сердце колотилось.
Она упала в зеркальной комнате из второго испытания. Холод опутал, не позволяя сделать вздох, пошевелиться. Страх придавил к полу, а ужас нашептывал в уши правду.
Ария села. Она дрожала, но уже не понимала от чего — от холода или страха. Она видела себя в отражениях. Синий свет мигал, скрывая ее посиневшие губы. Она вглядывалась в собственные глаза, а мозг рисовал картинки. Одну за другой. Мурашки покрывали тело. А воспоминания, словно осколки, резали тело. Кровь заливать пол, сердце и душу.
Отражения замигали, а потом сменились прошлым. Настоящим прошлым, а не тем, что она придумала, едва попала в сон. Едва она умерла.
Ария побежала. Прошлое следовало за ней.
Дедушка сидел в ее гримерке и останавливал истерику, когда ее выгнали с шоу. А она так завидовала Одетт, которая прошла...
Поворот, и другое зеркало. И вот уже дедушка лежит в постели. Все знали, что это скоро произойдет. Все этого ждали. Вся семья.
Они не умерли! Они живы... Ведь вирус... вируса еще не было. Дедушка умер задолго до этого...
Ария врезалась в зеркало, замерла, вспоминая похороны, но только не в Таиланде. Нет. В России. Они никогда не переезжали в Паттайю. Не было нужды. Это дедушка свозил ее в отпуск в Таиланд. Это из-за него она влюбилась в страну, мечтала о переезде... Поэтому во сне она жила там.
И она помнила утро, когда он умер. Звонок. Тишина. И осознание. Нет его больше. Словно и не было никогда. Она помнила, как боялась подойти в морге, чтобы попрощаться. Увидишь его — поверишь. Увидишь его — и он правда будет мертв.
Слезы катились по щекам. Зеркала начали трескаться. Ария продолжала блуждать по лабиринту.
Она увидела Чарли. Только сейчас поняла, почему так легко согласилась стать его женой. Слишком больно было, пусто, одиноко, когда не стало единственного, кто верил в ее мечты. Она казалась себе неправильной, сломанной игрушкой, что не умеет любить. Пока все вокруг влюблялись, встречались, разбивали друг другу сердца или клялись в вечной любви, она никого и никогда не любила.
Всегда одна. Та, что не умеет любить. Бессердечная сука. Никогда не влюблялась, знала про бабочки в животе лишь по рассказам одноклассниц.
Но, потеряв слишком много, поняла, что умеет любить слишком сильно.
Это ее спасение и ее погибель.
Она не умеет любить вполсилы, чуть-чуть, испытывать мимолетное влечение. Она умеет лишь любить так сильно, что эта любовь разорвет сердце на мелкие части, едва она лишится того, кого так любит.
Поворот, и вновь Чарли. Он целует ее. Прижимает к себе. Обещает всегда быть рядом. Он и правда любил ее, но слишком сильно, ведь хотел сделать ее своей собственностью. Абьюзер, что запретил ей мечтать, но разрешил быть его игрушкой. Он лишил ее пения. Запретил выступать. Ходить на кастинги. Вести блог на «YouTube». Зато разрешил ждать его в пустой квартире.
Она ушла, не сказав «да». Поняла, что уж лучше будет не умеющей любить сукой, чем всю жизнь проживет в клетке.
Ария остановилась у разбитого зеркала, вгляделась в осколки, в которых видела, как сидела в своей комнате в квартире родителей. Одна. В депрессии. Потерпела крах всех своих мечт. А единственный человек, который поддерживал ее мечту петь, умер. Зачем ей теперь что-то делать? Стараться? Жить? Петь? Для кого? Зачем петь, если он никогда этого не услышит? Они пытались. Не получилось. И зачем ей жить дальше, если ее мечта никогда не сбудется?
Из порезанного пальца потекла кровь, а Ария шагнула назад, врезалась в зеркало и замерла. Она помнила ту пустоту в груди, что раздирала по ночам, мешала улыбаться, спать, отдыхать. И некому было ей помочь, ведь она сама запретила ей помогать, думая, что справится сама.
Не показывай эмоции. Нельзя быть слабой. Никто не должен знать, как тебе больно.
Потому что тебе не больно.
Ария побежала по лабиринту, врезаясь в зеркала. Как отсюда выйти? Она не хочет это помнить! Она не хочет блуждать по осколкам своей никчемной жизни...
— Ты станешь певицей, дружок! — говорил дедушка. — Ты такая особенная! С этим нужно что-то делать!
И она делала.
А потом дедушка умер. А она сдалась. Сидела в своей комнате. Отвергала мир, не понимая, как ошибалась.
Ария остановилась, видя Таиланд в одном из зеркал. Она была там лишь однажды, и за месяц, что провела в Паттайе, успела влюбиться в страну. Там всегда было спокойно на душе, так легко...
— Я могла уехать в Тай, — прошептала Ария. — Сразу после школы... Но я выбрала гнаться за этой чертовой мечтой...
Ария упала на колени. Рыдания сдавили грудь. А она вновь слышала голос дедушки:
— Дружок, не обязательно быть всемирно известной певицей! Достаточно просто делать то, что тебе так нравится. У тебя талант! Бесспорно! Но не забывай про жизнь вокруг. Цель, мечта жизни — это здорово. И я верю, что ты сможешь ее добиться. Все же есть вещи куда важнее. И они вокруг нас. Близкие люди. Смех. Любовь. Солнце или дождь. Вкусный ужин. Объятия. Путешествия! Друзья. Шумные посиделки. И вечера, что ты проводишь в одиночестве. Мы живем. Влюбляемся. Совершаем ошибки. Принимаем решения. А главное – дышим. Просыпаемся по утрам. Можем наслаждаться солнцем, теплыми каплями дождя на щеках. Мы свободы и вольны поехать, куда хотим. Разве же это не настоящее волшебство? Разве же это не счастье?
И как она забыла про это? Почему она решила, что сможет наслаждаться жизнью, только когда добьется мечты? А как же наслаждаться прекрасными видами по дороге на вершину?
Как она так сбилась с пути?
— Я умерла... — Ария вскинула взгляд, шок оплел тело паутиной, затягивал все сильнее. Она встала. — Как? Почему? Твою ж налево...
Лабиринт не заканчивался. Она шла, водя руками по зеркалам, чтобы не врезаться в себя или в воспоминание. И все пыталась вспомнить, как закончилась ее жизнь. Как она оказалась в игре? Или во сне... Или это... чистилище?
Она уперлась в зеркало. Путь назад исчез, запирая в зеркальной тюрьме. Томительную минуту она крутилась, видя лишь испуганную себя. Уставшую. Безумную. Несчастную. Потом голову пронзила боль, и она все увидела. Вспомнила.
Это отчаяние, что привело ее в отцовскую лабораторию.
Но зачем?
Вирус... чертов вирус... Она его не выдумала.
Ее отец был одним из ученых, которые разрабатывали сыворотку, чтобы люди смогли управлять снами. Они верили, что души мертвых переходят в параллельную реальность. А сон — дорога в другие миры. Научись им управлять — сможешь навещать мертвых во сне.
Но все не так. Что вообще могло пойти так, когда ты играешь со смертью?
Сыворотка стала вирусом. Люди погибали, не справляясь, но кому-то удавалось пережить болезнь и в награду они получали возможность управлять снами, но их было так мало, что эксперимент свернули.
А вирус вышел за пределы лаборатории и начал распространяться.
Когда Ария пробиралась в лабораторию с бейджиком и мастер-ключом отца, пандемии еще не было, но все знали, что им не победить вирус. От обычных людей скрывали масштаб, уверяя, что это новый штамм гриппа.
Когда Ария нашла сыворотку, ее отец выступал на закрытой конференции, где вместе с другими учеными умолял Всемирную Организацию Здоровья как можно скорее принять меры, чтобы хотя бы попытаться остановить распространение вируса.
Когда Ария самолично вколола себе сыворотку, ученым отказали, назвав их сумасшедшими, а когда пару дней спустя Ария поняла, что слишком слабая, чтобы пережить болезнь и научиться управлять снами, ВОЗ все же услышала ученых и поняла, что опоздала.
Ария вырвалась из воспоминаний. Вновь оказалась в лабиринте, а синий свет сменился зеленым. В зеркалах вновь отражалось ее уставшее, напуганное лицо.
— Зачем, Аня? Зачем ты это сделала... — Ария приложила руки к холодному зеркалу, уперлась в него лбом. — Ты хотела увидеть деда, да? Ты так хотела его увидеть... Тебе так нужна была его поддержка... Ты верила, что он поможет тебе понять, что делать дальше... Ты так его любила...
Водоворот вновь закрутил ее. Она оказалась в той лаборатории. Ощутила боль, что жалила тело, затягивалась на шее, словно петля, готовая лишить опоры под ногами.
Иногда ты замираешь, боишься сделать вдох, ведь осознаешь, что
ты не главный герой фильма про эту жизнь
ты не особенная
не лучшая
не самая талантливая
ведь таких, как ты, еще миллионы
никто не ждет тебя
есть авторы лучше тебя
есть голоса гораздо лучше твоего
И ты просто сидишь, смотришь в одну точку и понимаешь, как устал. От этой конкуренции, вечного конкурса, борьбы за внимание, понимая, что такой особенной ты была лишь для дедушки. Которого больше нет. А всем остальным... просто плевать, ведь для себя они — лучшие. Так и должно быть.
Ария вдруг осознала, почему так не любила конкурсы, почему больше не ходила по кастингам, почему боялась привлекать к себе внимание. Поняла, почему сдалась, едва дедушки не стало. Потому что ее никогда не выбирали. Она никогда не «выигрывала». Не выигрывала в конкурсах; не была чьей-то лучшей подругой; человеком, про которого думали в первую очередь; не была лучшей в чем-то. Она всегда где-то позади. Такая же, как все. Недостойна «победы». Лишь для дедушки она была номером один, и это он убедил ее, что она все сможет. Лишь из-за его поддержки она все еще здесь. Была... Ведь она так устала проигрывать. Она уже не верила, что победа и успех ждали ее.
Зато теперь она точно знала, что кроме семьи никому не нужна, что никто ее не будет любить так, как семья. Остальным людям доверять нельзя.
А за день до того решения Ария вспомнила голос дедушки. Манеру говорить. Привычки. Особенности. Вспомнила, каково это было — сидеть рядом с ним и слушать.
Вспомнила, как на каждом празднике он уходил от гостей к ней и долго что-то рассказывал. Как внимательно он всегда слушал. Как называл своим дружком. Она вспомнила, как сильно он любил ее. И как сильно любила сама. Хоть и не понимала это тогда. Не ценила.
И внутри стало так пусто. Словно душа раскололась, и часть ушла из этого мира вместе с ним. Так одиноко. Страшно. Непонятно.
Почему люди умирают?
Как это возможно?
Вот был человек. Жил. Что-то делал. Мечтал. Любил.
А потом раз.
И нет его.
Словно и не было никогда.
Как так?
А ты остаешься. И живешь дальше с этой пустотой внутри.
Что лучше: никогда не любить или любить, но потерять навсегда?
Ария не знала ответ на этот вопрос. Она знала лишь как больно ей сейчас. Прошло уже четыре года, как нет дедушки. Так долго. Пора бы отпустить и жить дальше. Но вчера Ария смотрела видео с ним, а воспоминания, словно якорь, тащили на дно.
«Не хочу так жить. Не могу так жить», — думала она, разбивая стекло полки, где хранились сыворотки.
— Пожалуйся... ты так мне нужен! Я так устала проигрывать... Я больше не могу об этом мечтать... Я не справилась!
И она воткнула шприц себе в руку...