День пятый
Ту-ту-ду. Ту-ту-ду.
Она каталась на волнах. Было так спокойно. Тепло.
Ту-ту-ду. Ту-ту-ду.
Нет. Это не волны.
Стук колес.
Ария заворочалась, но сон еще не отпускал. А вот спокойствие уже покидало уставшее сознание.
Она села. Едва разлепила сонные глаза. Казалось, что ее переехал поезд, ведь все тело болело, мышцы ныли, а мозг вывесил красный флаг, намекая, что ушел в отпуск.
Переехал поезд... Не тот ли самый, в котором она едет?
Ария раздвинула красные шторы, но увидела мрак. И где она? Куда едет? Как она вообще в поезде оказалась?
— О! Уже проснулась, соня.
Ария вздрогнула, увидев Одетт, которая зашла в купе и захлопнула дверь. Блондинка села напротив, раскрыла газету и уткнулась в нее, изредка поглядывая на ошарашенную Арию, чуть опуская страницы.
Одетт умерла. А Ария покрылась мурашками.
Нет же. Одетт сидит напротив. Живее всех живых.
Да. Точно. Жива.
Вот только...
Игра. Это все ее игра.
И Одетт.
Ненастоящая.
Ария моргнула, надеясь, что блондинка исчезнет, но та покрепче сжала газету, пряча улыбку. Шелест страниц раздражал, будоражил горе и радость, которые смешивались, словно два любовника в танце, отравляли организм.
— Ты... — Ария замолкла. Если она хочет выиграть — надо молчать. Ведь так?
Одетт отложила газету, деловито облизала красные губы.
— По глазам вижу, что ты уже вспомнила все. Что ж... Ты и правда сильный игрок!
Ария моргнула. Нет. Не помогает. Одетт все еще сидит напротив. Все чудесатее и чудесатее... (1) Боже, дай ей сил не сойти с ума! Одно она знала точно: поезд следует куда угодно, но не в страну чудес.
— Будешь себя хорошо вести, получишь подсказку.
— Ты не Одетт.
— Ой, это такой пустяк! Подумаешь — ненастоящая Одетт! Зато я могу дать тебе подсказку, если ты будешь играть по правилам.
Ария взяла газету, чтобы чем-то занять руки, дрожащие так, словно она оказалась на морозе. Смотреть то ли на живую Одетт, то ли на призрака, то ли на плод фантазии ей не хотелось. Буквы расплывались, сливались, мешая понять смысл.
— А где Одетт?
Фальшивая певица улыбнулась, подула на челку и мечтательно подняла глаза.
— Где-то на Бали, как я слышала. Сбежала от продюсера, прячется от него там... Вроде бы она вполне счастлива. Работает в школе, учит местных детишек английскому.
Ария выдохнула, только сейчас поняв, что задержала дыхание, — так боялась услышать, что и Одетт умерла. Может, с настоящей они и не были никогда близки, Арии не удалось сказать, как ей жаль, что она винила ее все эти годы в своем провале, не понимая, что сама Ария была своим врагом все эти годы. Теперь она хотя бы знала, что настоящая певица нашла счастье.
Поезд монотонно следовал дальше, за окном мелькали яркие вспышки, но Ария так и не могла понять, куда они едут. Или хотя бы где они едут. Хаос? Небытие? Купе сильно отличалось от тех, что она помнила из детства: слишком чистое постельное белье пахло свежестью, подушка мягкая, а на верхнюю полку ведут удобные ступеньки, чтобы не пришлось использовать стол.
Дверь вновь распахнулась, завалились обнимающиеся Билл и Вивьен. Смеясь, они упали рядом с Одетт. Ария часто моргала, наблюдая, как Билл целует Вивьен, а потом нежно гладит по щеке.
— Почему вы тут?
Троица посмотрела на нее. Вивьен смущенно покраснела, ощущая руку Билла на пояснице, опустила глаза. Одетт же улыбнулась.
— Ты можешь менять сон, помнишь? Ты хочешь, чтобы мы были тут.
Ария их вызвала? Тогда почему Сэма нет тут? Куда больше она бы хотела увидеть его... Но потом поняла, что она слишком переживала, что Чарли обманул, и все умерли по-настоящему. Однако они сидели напротив, такие же нереальные, как и до этого. Под ребрами заныло, ведь все потеряло смысл и серьезность. Все, что произошло, было глупой игрой, пытающейся обмануть ее, заставить поверить в то, чего нет.
— Да нет же, глупышка! — сказала Вивьен, беря ее за руку. — Может, нас и не было, но была ты. И посмотри, как ты изменилась! Остался последний рывок, и получишь заслуженную награду.
Ария мотнула головой, не желая выпускать слезы обиды, которые уже раздирали горло. Ее заставили поверить, что они умерли, заставили пережить их смерти. Чтобы... что? Вот что? Посмеяться?
— Какая подсказка? Я готова идти дальше.
Одетт встретилась взглядом с Биллом, тот кивнул.
— Ну, как тебе сказать... — Билл задумался, хищно улыбнулся. — А давай цитатой!
Ария молчала, ожидая продолжения. Паника оплетала горло: она всегда ненавидела ожидания. Уж лучше попробовать и провалиться, чем ждать и томиться в неведении.
— Как оно там? — задумался Билл.
На помощь пришла Вивьен, умело копируя Гарри Поттера:
— Профессор, это все правда? Или это происходит у меня в голове?
— Конечно, это происходит у тебя в голове, Гарри, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой?
Ария повторила про себя знакомую до боли цитату из «Гарри Поттера», задумалась, но лишь устало вздохнула. Словно она не знала, что в этом сне все реальнее, чем в жизни.
— Ладно. Я пошла дальше. — Она встала, оглянулась на друзей. — Одна. Спасибо вам за все.
И едва она щелкнула пальцами — Одетт, Билл и Вивьен лопнули, словно мыльные пузыри. После не осталось и следа, ведь их там никогда не было.
Она коснулась запястья правой руки, понимая, что красная нить исчезла. Сэм... Она бы могла его вызвать, он бы ей помог, но она должна сделать это сама. Мы приходим в этот мир одни. И уходим тоже одни. И только ты можешь привести себя к победе.
Ария вынырнула в коридор, осторожно огляделась, словно ждала, что там ее будут ждать монстры. Цитата из любимой вселенной напомнила про дементоров, которые как-то раз зашли в Хогвартс-экспресс, чтобы поискать там беглеца из Азкабана. Но вокруг было тихо, как на кладбище.(2)
Она подошла к двери между купе и нахмурилась, читая табличку: «конец жизненного пути». Это ей так намекают, что она умрет, проходя это испытание? Она мотнула головой: не дождутся!
Смело, словно внутри ничего не дрожало, она открыла дверь и юркнула в темноту. Дверь захлопнулась, отрезая свет, погружая в такой мрак, что она ничего не видела.
Будто кто-то щелкнул пальцами и выключил мир.
Длилось это всего секунду. И вот уже Ария жалела, что зажглись огоньки, мерцающие с такой скоростью, что кружилась голова. Пол пришел в движение и начал крутиться. Ария едва успела схватиться за перила, чтобы не полететь вниз. Или вверх. Или вбок. Она сомневалась, что физика присутствовала в этом купе.
Глаза жгло, мозг тикал в такт неоновых огоньков, мешая сосредоточиться. Тело дрожало в панике и ужасе, а сил хватало лишь цепляться за железные прутья и согнуть колени. И плакать.
— Могло быть хуже... — прошептала Ария и сделала осторожный шаг. Голова кружилась, внутренние органы танцевали сальсу, а кровь пульсировала в ушах.
Все стало еще хуже.
Свет стал ярче, замигал вдали, и Ария поняла, что стоит на качающемся мосту, в конце которого ждет фигура в черном балахоне. Память напомнила ужас, который обуял Арию в прошлый раз, едва монстр скинул капюшон.(3)
Она хотела повернуть, но сзади было лишь бушующее море. Стены поезда разъехались, и Ария оказалась на веревочном мосту. Холодный дождь хлестал по щекам, волосы прилипли к дрожащему телу, а фигура не исчезала. Так и стояла в другом конце, там, где заканчивался мост. Там, куда Арии нужно было идти, чтобы спастись.
Она хотела сдаться. Сигануть в воду и все закончить — все лучше, чем встретить фигуру в черном балахоне, но едва дощечка под ней треснула, а нога оцарапалась, пройдя вниз, Ария заорала, понимая, что умирать так-то не готова. Пожить еще надо бы. И игру выиграть. И пожить! И найти настоящего Сэма! (4)
— Надо рассуждать логически... — бормотала Ария, болтаясь над волнами, которые доставали до коленки, горящей от соленой воды так, что было ясно, что оцарапалась она сильно. Ария не без труда подтянулась, села на дощечку, часто дыша. — Здесь ничего не происходит просто так...
Ария вспоминала предыдущие испытания. Дождь хлестал по телу, боль от царапин лавой растекалась по организму, которая, встречаясь с холодными каплями, и дарила битое стекло в венах.
Каждое испытание что-то значило. Было метафорой... Ведь так? И она проходила их, едва осознавала ошибку, которую совершала по жизни.
Причем тут эта фигура в балахоне? Она могла бы подумать, что под капюшоном прячется ее враг. Одетт? Она ее простила, ведь поняла, что вовсе не белокурая блондинка была виновна в ее проигрыше. Чарли? Да, из-за него она бросила мечту, ведь он запретил ей петь. Так это он ее враг? Он ей мешал быть счастливой?
Ария расширила глаза, едва поняла, что никто не заставлял ее слушаться Чарли. Она выбрала повиноваться ему. Она решила, что сделает так, как хочет он. Она выбрала быть его девушкой.
Дождь усиливался. Ария едва сумела подняться, а нога оцарапалась еще сильнее о разломанную дощечку. Фигура стояла на другом конце, не шелохнувшись. Ждала ее.
«Помни, кто твой настоящий враг».
Она сделала шаг. Мост качался так, что приходилось идти на полусогнутых, руки горели, с такой силой она вцепилась в веревки. Дощечки хрустели под ногами, но выдерживали ее вес. Волны становились все выше, доходили до подвижного моста и окатывали Арию ледяной водой. Но она шла дальше. Навстречу своему страху. Навстречу своему главному врагу.
Пораненную ногу саднило, глаза слезились от ветра, щипало от соленой воды, а потому она едва различала дорогу, шла скорее на ощупь, боясь, что ступит мимо и упадет в воду.
Высокая волна окатила с головой, сбив. Ария закричала и выпустила канаты. Из глаз пошли искры, едва она пролетела меж дощечек. Тело горело от боли, а руки едва держали веревку, за которую она успела ухватиться. Ноги уже барахтались в воде, глаза заволокли слезы. Ария пыталась подтянуться, но руки слишком устали. Хотя кого она обманывает? Она бы в и лучших обстоятельствах не смогла бы сама забраться на мост.
Фигура в капюшоне нависла над ней, заслоняя от дождя. Протянула было руку, но отдернула.
— Кто я, Ария?
Она лишь всхлипнула. Страх проглотил, захлопнул пасть и начал жевать ее косточки.
— Кто я, Ария? Кто твой настоящий враг?!
Волна окатила, рука почти отпустила канат, по пальцам потекла кровь, а жгучая боль смешалась с ужасом.
— Ну?!
— Я! Я свой главный враг!
Ария кричала, слезы заливали лицо, а руки скользили по окровавленному канату. Фигура же хмыкнула, скинула капюшон и подала ей руку. Ария смотрела на себя, только сухую и довольную, едва веря в осознание, что она сама создавала себе препятствия все эти годы. Лишь она виновата во всех своих неудачах.
Не мир плохой.
Мир таков, каким ты его видишь, Ария.
Вот и весь секрет.
Ария схватилась за руку фигуры. Резкий рывок, и она уже лежит на полу в купе. Поезд с убаюкивающим спокойствием вновь движется в неизвестность.
Куда же он держит путь?
Ковролин на полу пахнул приправой из лапши быстрого приготовления, Ария уперлась ладонями, попыталась встать, но зашипела от боли.
— Давай обработаю, — услышала она свой голос и вздрогнула.
Ария в балахоне помогла ей встать, усадила на нижнюю полку и с видом доктора Айболита начала мазать ладони кремом. Темные волосы аккуратными локонами выбивались из-под спущенного капюшона, словно она и не была под дождем.
— Что дальше?
Ария в балахоне подняла глаза, такие же, как и ее, но светящиеся от счастья.
— Следующий вагон, еще одна загадка, еще одна разгадка. В конце ты должна дать один ответ: в чем смысл жизни?
— Мы тут в философию решили поиграть?
Ария в балахоне улыбнулась, подула на ее ладони, настоящая Ария зашипела. Она заметила, что по ноге текла кровь из царапин, зажмурилась, осознав, как устала.
— Не забывай, что правила изменились. Как думаешь, почему под капюшоном оказалась я?
Ария открыла глаза, недоверчиво посмотрела на свою копию, которая уже бинтовала ладони. Хотела пожать плечами, но ответила:
— Я теперь могу менять сон!
— Верно. Ты дала верный ответ, ты ожидала увидеть меня. Ответь ты, что там страшный монстр, что сожрет тебя и не подавится, — так бы и было. Теперь ты — автор своей жизни, Ария.
Она хотела ответить, но не успела. Копия вцепилась в ее шею, уложила на кровать и нависла. Волосы щекотали лицо, но куда важнее оказалось сделать вздох. Ногти впились в шею, а страшная улыбка напоминала Джокера.
— Если бы вас убили, что бы вы говорили в последнюю секунду?
— Боже, дай мне жить... — прокашляла Ария, а копия отпустила ее, раздраженно протерла руку о балахон.
— Включи воображение! (5)
Ария осталась одна в купе. Раны саднили, горло горело, но в целом, все было неплохо. Она все еще была в игре. Жива. Пока так точно.
Дверь следующего вагона пугала. Если в тот раз она не до конца понимала, что может оказаться где угодно, то теперь знала это точно. И куда ее может закинуть?
«Включи воображение!» — вспомнила Ария слова двойника и улыбнулась. Она всегда мечтала оказаться в мюзикле, чтобы люди вокруг пели с ней в унисон, танцевали, прыгали по столам... а потом как ни в чем не бывало возвращались к своей жизни.
И если это сон, в котором у нее есть власть, то... почему нет?
Ей потребовалась секунда, чтобы осознать, что она в вагоне-ресторане. Еще секунда, чтобы на ней засверкало короткое платье. Легендарную песню «baby one more time» певицы Бритни Спирс заиграли музыканты, но, так как Ария сама выбирала, что им исполнять, то в версии из ее любимого тура — «Onyx hotel».
Серебристое платье, украшенное стразами, переливалось в свете софитов, уши ласкала знакомая до боли мелодия, а танцоры окружили ее, закрыв веерами. И едва она запела первый куплет, раздвинули их, пропуская певицу к сцене.
Слова песни любимой певицы исходили из души, а этот номер она уже проигрывала тысячу раз в голове: что-то придумала сама, что-то запомнила из выступления Бритни, а что-то исполняла, когда пела в баре.
Сейчас все выглядело намного лучше. Во сне она управляла каждым, кто ее окружал. Не трогала лишь антураж вагона-ресторана: круглые столики, накрытые красными скатертями, зашторенные окна и бар, к которому она и направилась. Танцор помог Арии взобраться на стойку, а она, запев припев, застучала каблуками, проходя мимо посетителей.
Ей хлопали. Ее любили. А она ощущала такое счастье, что кружилась голова. Она села, начала заигрывать с посетителями, наслаждаясь моментом.
— My loneliness ain't killing me no more! — пела она, изменяя текст. — But I must confess, I don't believe you.(6)
Ария забрала бокал мартини у парня, отвела микрофон и выпила, понимая, что вкуса нет, ведь эту часть сна придумала она. А она никогда не была хороша в этой части создания снов.
Словно Бритни Спирс в образе из любимого тура и Кристина Агилера в фильме «Бурлеск», она продолжала наслаждаться вниманием, перебираясь в танце к сцене. Танцоры подали ей руки, помогая забежать по ступенькам.
— Hit me baby! Hit me one more time! — Центр сцены. Софиты. И плевать, что это лишь сон. — Hit me baby, hit me one more time!
И плевать, что, когда она проснется, вновь будет никому не известной певицей.
Песня закончилась, Ария утонула в аплодисментах. Если она и умрет в этом испытании, то ей уже плевать. Она сделала, что хотела — попала в мюзикл, исполнила песню любимой певицы, стала главным героем фильма про собственную жизнь.
Она уже прокручивала в голове, что изменить для следующей песни, но не успела: учредитель вернул сон в свои руки. Ее минута славы подошла к концу.
Танцоры разошлись и сели за столики, зрители поникли. Все они казались куклами, Ария даже видела веревочки, тянувшиеся сверху, чтобы ими могли управлять.
Прожекторы выключились, погружая вагон во мрак. Ария ждала, что будет дальше. С чем ей предстоит сразиться в этот раз?
Луч света ударил в центр, Ария вздрогнула. Пространство изменилось, вагон превратился в кладбище. Словно в фильме ужасов, над столиками витал туман, клубящийся в тарелках и бокалах, наполненных кровью. А гости превратились в зомби: кожа покрылась трупными пятнами, где-то сползала, как у восковых фигур, одежда испачкалась в земле и крови. Они гнили. И сидели неподвижно.
Ария должна была бы испугаться, но лишь устало выдохнула. Она спустилась по ступенькам со сцены, нарушая тишину цоканьем каблуков. Опомнилась и заменила их кедами: если придется бежать, лучше это делать в удобной обуви.
Она шла, вглядываясь в лица мертвецов, пытаясь понять, что нужно сделать. В чем испытание?
Зомби не шевелились, словно были куклами для создания антуража. Ария прошла последний столик, но обернулась. Что-то не сходилось. А потом она почувствовала на себе чей-то взгляд.
— Почему вы умерли? — спросила Ария, подсаживаясь к старику с зелеными волосами и пирсингом в носу. Кожа на левой щеке сползла, открывая гниющую плоть, костюм порвался, но глаза его все еще горели жизнью.
— Неприличный вопрос, милая дама.
— Простите, я...
— О! Не смущайся. Я тоже не сразу понял, что можно и нельзя спрашивать у мертвых.
Ария пожала плечами, отодвинула фужер, наполненный кровью, подальше от себя.
— Как думаешь, в чем смысл жизни? — спросил старик.
Остальные мертвецы пришли в движение, загалдели, продолжая поставленный на паузу разговор, зазвенели вилками, доедая протухшую еду. На Арию никто не обращал внимания, словно она там была своей.
— Достигнуть мечты. Понять, в чем твоя... особенность. Предназначение!
Старик улыбнулся, показывая рот без зубов.
— Да-да, и я так думал. А потому полжизни упустил, пока гнался за мечтой стать великим актером.
— Стали?
— Нет. Закончил тем, что уехал в российскую глубинку, пугал там народ зелеными волосами и экстравагантными костюмами да доил коров.
— Мне жаль.
— Ох, не стоит, юная леди! Я никогда не был так счастлив, чем в годы, что жил на ферме. Знал бы, давно бы бросил все эти актерские попытки да завел коров, кур... Ну, что ты так смотришь?
Ария собралась с мыслями, не зная, как выразить печаль: у каждого же есть мечта, которая сможет тебя сделать счастливым! Как можно жить спокойно, пока ты ее не достиг? Как можно сдаться?
— Вам не удалось достигнуть мечты. Это... грустно.
— Грустно, что я поздно понял, что вместо того, чтобы наслаждаться каждым днем, я вбил в свою глупую голову, что стану счастливым, лишь когда фильм со мной в главной роли соберет много денег в прокате. И так случилось! Меня любили! Меня хвалили критики! Деньги и предложения полились рекой...
Ария нахмурилась, пытаясь вспомнить, в каком фильме могла видеть этого актера, но не сумела. Старик же взял ее за руку, делясь холодом.
— Вскоре я осознал, что все еще пуст внутри. Понимаешь? У меня в душе было пусто! И эта дурацкая мечта не смогла заполнить ее. Полжизни я гнался за мечтой, забыв, что жить надо здесь и сейчас. И тогда я все бросил. И уехал на ферму. Понимаешь?
Ария помотала головой, старик лишь взглянул на нее, словно был учителем, что никак не может донести до ученицы простую истину, но так по-доброму, с такой теплотой, что с трудом верилось, что он давно мертв.
— У вас нет для меня подсказки? — осторожно спросила она, а старик склонил голову.
— Почему ты хочешь выиграть так сильно?
— Иначе умру. Таковы правила игры.
Старик улыбнулся.
— Уверена?
— Да! Кто не прошел испытание, он... он...
Ария замолчала, а волна холода окатила тело. Никто ведь не умер. Потому что... никого не было.
— Видишь? Очевидно, что те правила, что тебе рассказали, — не совсем верны. Да и не думаю, что публика бы радовалась, смотря шоу, в котором их любимчики умирают один за другим! Куда интереснее потом годами перемывать косточки новым кумирам!
Ария попыталась вспомнить предыдущие сезоны игры, напряглась так, что сердце застучало в груди, заранее паникуя. Что-то не сходилось. Она больше не помнила другие сезоны. Других игроков. Словно... словно и это все ей показали, когда она уже уснула.
— Все нереально. И никогда не было реально. Черт. Что это за игра такая?
Старик расплылся в улыбке, показывая беззубый рот.
— В любой игре есть выход. Так?
Ария оглянулась, куда указал старик, увидела дверь с надписью: «свет в конце туннеля», покрылась мурашками.
— Ну, переборщили они с антуражем. Согласен.
— Или вы — демон на моем плече, который считает, что будет веселее, если я умру.
Он лишь качнул головой.
— О чем ты мечтала?
— Стать популярной певицей. Собирать стадионы.
— А помимо этого? Что тебя зажигало? Что ты хотела видеть за окном?
Ария закрыла глаза, вспоминая все, что было до игры, и вновь покрылась мурашками, понимая, что мозг играет с ней в игру похуже. Она запуталась, воспоминания смешались, двоились. Что было правдой? Что сном? Где она жила? Что делала?
Воспоминания о подростковых годах скинули канат, помогая забраться на корабль разумности.
— Мечтала... переехать туда, где тепло. Ходить на море. Встречать красивые закаты. Есть морепродукты... И чтобы зимы не было. Никогда.
— Разве это не похоже на смысл жизни, а? Жить так, чтобы каждый день был повод для улыбки.
Ария открыла глаза. Мир вертелся. Зомби кружились в танце вокруг их столика.
— Куда мне идти? — прошептала Ария, ощущая, как накатывает тошнота.
Все не так. Все не так! Она сходит с ума... Она... Боже, что есть правда? Что было реальностью, а что нет?
— Есть два пути, юная леди. Пойдешь туда — выйдешь из игры прямо сейчас. Пойдешь туда, — она проследила за гниющим пальцем, указывающим направо, — разгадаешь загадку. А может, и не разгадаешь.
Она лишь кивнула и побежала, куда указал старик. Ей надо продолжить игру. И лучше быстрее, ведь тошнота уже подкатила к горлу.
Она едва успела вылететь за дверь, как мартини вышло наружу. Горячее, словно огонь, оно обожгло пищевод и горло, рот. Брызнули слезы, а тело покрылось липким потом.
Ария вертелась на месте, борясь с головокружением, пытаясь осознать, кто она и где. Голову сдавило, тело ломило, каждая клеточка организма паниковала.
Кто она?
Где она?
Что правда?
ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПРАВДА?
Когда началась игра? Когда началась чертова игра?!
Ария упала на колени, завыла, колотя по плитке, слезы заполнили глаза, а тело болело. Сильнее болела душа, потому что Ария никак не могла осознать, почему заперта в этом глупом теле.
— Мы поможем тебе.
Ария резко подняла голову. Осознала, что сидит посреди станции метро. Поезд давно ушел, а она одна посреди огромного белого холла. Рядом стояли лишь две одинаковые как две капли воды девчонки в синих платьицах и сочувственно смотрели на нее.
— Мы знаем, куда идти.
Она и не думала с ними спорить. Мозг превратился в кашу, эмоции лишили сил. Оставалось взять девочек за руки и последовать за ними.
Они вели ее молча. Заставили спуститься на пути, а потом нырнуть в темный тоннель. Она верила им, хоть и знала, что нельзя. Скорее всего, они ведут ее на смерть, но почему-то она больше не боялась смерти. Словно... Все уже случилось.
Сдалась?
Может.
— Наверху есть звезды. Видишь?
Ария подняла глаза, но увидела лишь потолок. На нос капнула холодная ржавая вода.
— Да нет же! — Другая близняшка потянула ее за юбку. — Надо лечь. И тогда ты сможешь их увидеть.
Ария послушно легла прямо между путями, смутно припоминая, что их нельзя касаться. Хотя... ей, наверное, уже можно.
И она, правда, увидела звезды. Это было так прекрасно. Она вдруг оказалась на пляже острова Ко Лан, когда осталась там ночевать. Шум прибоя ласкал уши, прохладный ветер обдувал уставшее от дневной жары тело, а она лежала прямо на песке счастливая как никогда. И тогда ей было так хорошо. Она поняла, как хотела бы жить в Таиланде, чтобы каждый день встречать закаты здесь, каждую ночь видеть это звездное небо...
Гудок поезда вернул в тоннель. Близняшки захохотали и побежали прочь. Ария попыталась встать, но не смогла. Казалось, на тело положили бетонную плиту, связали руки и ноги.
Поезд приближался.
Мозг бешено работал.
Ария паниковала.
Кричала.
Пыталась пошевелиться.
А потом вновь увидела звезды и улыбнулась, вдруг найдя ответ на загадку:
Смысл жизни — накопить как можно больше счастливых воспоминаний. Жить здесь и сейчас. Наслаждаться каждым моментом.
Поезд уже светил фарами. Она все пыталась встать, но могла лишь кричать. И когда он почти переехал ее — превратился в волну.
Ее тело, словно тряпичная кукла, болталось в море. Царапалось о камушки. Вода жгла легкие.
Все резко прекратилось.
Ария оказалась на крыше.
1. Следуй за белым кроликом, Алиса! Или все же Ария?
2. Хоть Ария и предпочла бы встретить там того самого беглеца из Азкабана.
3. Ария, хоть и не была писателем, но складывала мир в метафоры и была полностью согласна со Стивеном Кингом, что главное для писателя – упорство памяти. И что писатель помнит, как появился каждый его шрам. Во всех подробностях, каждую мелочь. И именно эти воспоминания о пережитой боли помогают потом писать так правдоподобно.
4. И она так верила, что Сэм ее где-то ждал...
5. Да, Шерлок? И хватит, я в шоке! Видите, на мне одеяло.
6. «Мое одиночество больше не убивает меня. И должна признать – я тебе не верю» - перевод с англ.