Цена спасения
Дрожь. Страх. Бессилие.
С тех пор, как он задал тот вопрос, в машине больше не прозвучало ни слова. Только моё прерывистое дыхание и шорох шин по асфальту. Мы ехали долго, слишком долго, и это ожидание съедало изнутри.
И вот — знакомый фасад.
Тот самый дом.
Холодный, как склеп. Он снова везёт меня туда.
Кровь закипает. Сначала поднимается жар к лицу, потом в животе сжимается ком — не только от страха, но и от нарастающей ярости. Мне хочется разодрать ему кожу ногтями, вцепиться в его лицо, оставить следы — как он оставил на мне. А лучше — сделать что похуже. Но мои мысли беспомощны, как и я сама.
Он резко тормозит, с металлическим лязгом отключает блокировку дверей.
— Выходим. — его голос отрезает всё, как нож. Глухо. Без эмоций. Ни капли человечности. Только контроль.
Я распахиваю дверь и выхожу, с силой захлопывая её за собой. Этот звук — всё, что я сейчас могу ему бросить в ответ. Шаги мои решительные, но внутри всё дрожит. Что он мне сделает? Он же боится Дерека. Правда?.. Или это я себе внушаю?
Дом встречает меня всё тем же: полумрак, запах дорогого дерева и тяжёлого мужского парфюма. Ни одного окна не открыто. Ни одного луча света. Всё пропитано им. Его властью.
Мы проходим в гостиную. Он первым падает на диван, разваливается как у себя в замке, одной рукой достаёт сигарету, другой — пальцем указывает на кресло напротив.
— Садись. — коротко. Указание, не просьба.
Я не двигаюсь, но он и не ждёт согласия. Зажигает сигарету прямо в помещении, с наслаждением делает глубокую затяжку, выпуская дым мне в лицо. Жест намеренный. Показательный. Он — хозяин. Я — никто.
— Слушай внимательно. — наконец он нарушает молчание, голос его ровный, даже ленивый.
— Мне плевать, кто ты. Чья ты сестра. Что ты там себе вообразила.
Он выдыхает дым, откидываясь на спинку дивана, глаза полуприкрыты.
— В моём бизнесе нет никого выше меня. А ты до сих пор цела, потому что я не хочу портить отношения с Дереком. Пока.
Моё сердце срывается с места.
Пока?
То есть... Дерек не такой уж важный?
Всё замирает. Стены будто двигаются. Воздуха нет. Злость исчезает, как пепел от его сигареты. Остаётся страх. Леденящий. Пронзающий. Всё внутри сжимается.
— Что тебе нужно?! — выкрик вырывается сам собой, сорванный голос, почти с истерикой. Последствия уже не пугают. Их не избежать.
Крис усмехается. Медленно. Хищно.
— Лисичка... — тянет он, будто пробует моё имя на вкус. — Ты отличный товар. И мои клиенты в восторге от таких, как ты. Но кто, скажи мне, захочет платить за испорченное мясо?
Он снова делает затяжку, не отводя взгляда, и выпускает дым медленно, сквозь зубы.
— Так что веди себя тихо. И дорого.
Товар.
Это слово ударило, как пощёчина. Словно кто-то снял повязку с глаз. Получается случай на вечеринке у Мартина, и те несчастные засосы, брат переживал не за меня, а за "товар". Боль.
Меня хотят продать.
— Сегодня будь готова. Надень что-нибудь симпатичное. Сделка свершится. — его голос хлестнул, как плеть. Жёстко, резко, без возможности возражений. Он отвёл взгляд, будто тема закрыта.
Как приговор.
В голове паника. Нужен план. Срочно.
Думай, тупая голова, думай!
Что может остановить сделку? Что может сломать её?
«Испорченный товар» — эхом бьётся в голове. Он сказал это, сам.
В его мире это значит только одно.
Девственность.
Мысль пришла мгновенно. Глупая. Рисковая. Но может сработать. Если сыграю правильно.
Я медленно поднимаю взгляд, прищуриваюсь, поджимаю губы, изображая нахальство.
— Крис... ты же понимаешь, что я уже не девственница? — голос звучит ровно, но внутри всё выворачивается.
На лице — лёгкая, почти насмешливая полуулыбка, как будто я в этом разговоре главная.
Он поворачивается ко мне. Лицо каменное, но взгляд дернулся.
— Бред. — рявкает он. — Дерек сказал, что у тебя с Мартином ничего не было.
Отлично. Значит, они обсуждали меня. Как товар. Как вещь.
Но я не отступаю.
— Это был не только Мартин. — произношу я медленно, с наигранной небрежностью, будто вспоминаю. — Я не знаю точно... Наверное, трое? — отвожу взгляд, будто смущена, и начинаю медленно загибать пальцы, считывая вымышленных партнёров.
— Ну или четверо. — добавляю равнодушно, с лёгким подрагиванием ресниц. Всё, как надо — чтобы казалось правдой.
Крис резко подаётся вперёд. Зрачки сузились.
— Это ложь. — его голос меняется. Тон ниже. Более опасный. — Ты врёшь.
— А может, и врёшь ты. — бросаю дерзко, и сама удивляюсь, откуда во мне столько огня.
Говорю быстро, пока он не сорвался:
— Ты веришь Дереку, который ничего не знает о моей жизни?
— Ты правда думаешь, что я прожила все эти годы и ни с кем не переспала? В двадцать первый век живём, Крис. Или у тебя в голове всё ещё девчонки с бантиками?
Он встаёт. Медленно. Двигается ко мне.
В его глазах — угроза, почти физическая. Челюсти сжаты, сигарета в руке трещит, когда он сдавливает её пальцами.
— Если ты врёшь... — он склонился ко мне так близко, что я ощущаю его дыхание на лице, — ...я это узнаю. Своими руками.
Холод по спине. Желудок скручивает. Но я не отвожу взгляда. Пусть сердце стучит как бешеное, пусть ладони вспотели — на лице ни капли страха. Только вызов.
— Удачи. — шепчу я. — Только потом не жалуйся, если "мясо" окажется не по вкусу.
Пора взять себя в руки. Приступаем к последней части моего плана. Он будет жалеть о каждом своем слове и действии, его сделке не бывать. Я стану для него первым поражением. Самовлюбленный подонок.
Я быстро ухватываюсь за ворот его футболки, из всех сил притягиваю его к себе. Теперь пусть смотрит за моей игрой. Не хотелось бы, чтобы мой первый раз был таким, но у меня нет выбора.
Крис тяжело опускается на диван, всё ещё злясь, но в его взгляде скользит нотка недоумения — он явно не ожидал моего следующего шага.
Я, не дав себе ни секунды на раздумья, решительно поднимаюсь и, ловко перебросив ногу, оседаю на него сверху, прижимаясь ближе, будто между нами никогда не было страха, боли и грязных сделок.
Глубоко вдохнув, я заставляю себя улыбнуться, придавая лицу маску уверенности и желания. Хотя внутри всё сжимается.
Я не дрожу, я контролирую ситуацию. По крайней мере, он должен так думать.
Медленно наклоняюсь, мои губы касаются его уха. Я чувствую, как он затаил дыхание, едва уловимый отклик в его теле.
— Ты слишком напряжён, Крис... — шепчу я хрипло, почти ласково, и прикусываю мочку его уха, так, чтобы он точно почувствовал — это не заигрывание, это игра на выживание.
Затем мои губы опускаются к его шее — горячая кожа подрагивает, когда я едва касаюсь её поцелуем, а затем провожу языком вдоль линии ключицы.
Его дыхание становится резким, сбивчивым. Он не скрывает удовольствия, наоборот — дышит тяжело, почти с рыком, и его руки невольно сжимаются на подлокотниках. Но он не касается меня. Пока.
Внутри меня всё кричит — беги, не делай этого, но я продолжаю.
Я не позволю ему думать, что он меня сломал.
Я заставлю его поверить, что он — просто ещё один в списке. И что я — не испуганная девочка, а девушка, умеющая использовать своё тело, если нужно.
Этот ублюдок тысячу раз пожалеет, что впустил меня в свою жизнь.
Я чувствую себя странно. Каждое движение будто не моё — чужое, опасное. Я делаю то, что прежде существовало лишь в смелых, затуманенных фантазиях. Только теперь всё по-настоящему.
И Крис... он совсем не тот, с кем я когда-либо хотела бы оказаться в такой близости. Но я уже в этой игре. И выбираться из неё — значит проиграть.
Я медленно приближаюсь к его губам. В его взгляде — удивление, любопытство... жадность.
Резко, без предупреждения, я вонзаюсь зубами в его нижнюю губу.
Слишком сильно. Горячий, солоноватый привкус — кровь. Он дергается, но не отталкивает. Наоборот — его дыхание становится ещё тяжелее.
Я отстраняюсь, смотрю в глаза.
И в следующий момент резко спрыгиваю с его колен, как хищница, насытившаяся дразнящим укусом, и перекидываюсь на соседний диван, будто бросая ему вызов.
— Ну же, Крис... — мысленно говорю я, не проронив ни слова вслух. — Рискни. Укуси в ответ. Узнай, кто я на самом деле.
Он не двигается сразу. Просто сидит, вытирая пальцем угол губ, где уже проступила тонкая аллая линия. Затем медленно облизывает кровь.
И я вижу — искру в глазах.
Он больше не просто наблюдает. Он чувствует, как игра ускользает из его рук — и хочет её обратно.
Теперь он намерен взять верх.
Каждое движение его тела будто наполняется уверенностью и хищным интересом, как будто он готов стереть всю маску, что я надела, и заглянуть глубже. Намного глубже.
Я держу его взгляд. Не отступаю.
Пусть верит, что я — нечто испорченное, испытавшее. Пусть проверит.
Главное — чтобы он купился. Чтобы всё пошло по моему сценарию.
А значит, пришло его время двигаться.
Крис резко поднимается с дивана — словно дикий зверь, которого наконец спровоцировали. Его взгляд обжигает, но я не отвожу глаз. Пусть думает, что он контролирует ситуацию. Пусть уверует в свою власть надо мной.
Он хватает меня за запястья — крепко, с намерением — и почти не прикасаясь ногами к полу, несёт наверх. Его шаги тяжёлые, уверенные, лестница словно гудит под его ботинками. Я не сопротивляюсь, затаив дыхание. Это именно то, что я планировала.
В его комнате всё так же мрачно и холодно— как он сам. Крис бросает меня на кровать, так, словно хочет доказать, что именно он здесь охотник. Он нависает, но я не отступаю — смотрю в его глаза, стараясь сдержать дрожь внутри.
Он впивается в мои губы — резко, с яростью, будто жаждет не удовольствия, а победы. Его поцелуй — это демонстрация силы. Я царапаю его шею, не потому что страстно, а потому что играю на грани. Он хрипло выдыхает, и я чувствую, как напряжение между нами превращается в опасную игру. Он становится ещё грубее.
Всё идёт по плану.
Крис отрывается, смотрит на меня с прищуром, в котором читается что-то большее, чем похоть — подозрение, азарт, уязвлённая гордость. Он резко сдёргивает с себя кофту и, наклоняясь, тянется к подолу моей.
Я позволяю, медленно, будто с вызовом, поднимаю руки — пусть думает, что побеждает.
Но внутри — всё стучит и звенит от страха. Страх — настоящий, но и он работает на меня. Он придаёт мне убедительности.
Когда он замирает на секунду, скользнув взглядом по моему телу, я откидываю голову назад и улыбаюсь. Нагло. Раненая лисица, у которой в зубах осталась последняя карта.
Я не дам ему выиграть. Он думает, что режиссёр. Но эта сцена — моя.
Я облокотилась руками на постель. Ну же? Зверь. Я же "мясо", "товар" лишенный чести и достоинства.
Глаза парня все также пылают,ноги чуть трясутся, пытаюсь держать себя под контролем, сейчас нельзя показать мой страх. Я же не маленькая девочка.
Он стягивает с меня штаны, я остаюсь почти без одежды.
Он взглядом оценивает меня с ног до головы.
Сердце предательски громко стучит, будто в любой момент может вырваться из груди. Я ощущаю, как каждая клетка тела пульсирует тревогой и чем-то другим — неясным, тянущим. Чёрные волосы словно рассыпаются по плечам, контрастируя с бледной кожей, как тень на снегу. Я прикусываю губу — жест не столько продуманный, сколько инстинктивный, выданный нерешительностью, которую так стараюсь скрыть.
Колени поднимаются, медленно, как будто движение само по себе является вызовом. Пальцы, едва касаясь, скользят по внутренней стороне бедра — мягко, будто успокаивая, а может, проверяя: могу ли я и дальше играть эту роль? Холодок пробегает по позвоночнику, но я держусь, играю до конца.
В комнате тяжело повисает напряжение — почти ощутимое, как густой пар. Я знаю, он смотрит. Знаю, он оценивает. И это не просто взгляд — это охота. Но и я не жертва. Я — приманка. Вся эта сцена — часть плана. И пока он думает, что держит всё под контролем, на самом деле я веду его туда, где правила установлены мною.
Парень снова нависает надо мной, серебряная цепочка касается моего лица, такая холодная как и его взгляд. Он грубовато раздвигает мои ноги. Мое дыхание сбивается, глаза прикрываются, а он нагло улыбается, но если бы он знал, что это последний раз, когда он улыбается.
Он растягивает металлическую ширинку, паника на секунду охватывает меня. Я и правда это делаю, почему только такой план пришел мне в голову?
Я сжимаю его горячую, широкую спину. Одной рукой он снимает с меня все нижнее белье. Взгляд становится все похотливее. Притягиваю его к себе за цепочку и первой начинаю его целовать. Он не должен видеть моего испуганного лица, мне не нужны его подозрения.
Воздух. Немного боли. Ноги дрожат. Горячо.
Я чувствую его... он поверил..
Из моего рта вылетают сладкие стоны, больно, он совсем не мил со мной.
Толчок. Я слышу его прерывистое дыхание, его язык уже нежно ласкает мою грудь, его рука сжимает мое бедро с такой силой, что вероятнее всего, оставит мне синяки и кровоподтеки.
Мое тело пылает, толчок за толчком, я чувствую что-то болезненное, но такое извращенное и приятное.
Парень резко останавливается и переворачивает меня. Я становлюсь на четвереньки, словно послушная собачка. Приходится думать быстрее чем он.
Он обхватывает мои длинные волосы в кулак притягивая меня ближе и поднимая голову выше. Становится неприятно. В комнате становится жарко, но все также мрачно.
Второй рукой он закрывает мне рот рукой. Черт, дело идет к чему-то плохому.
Появляется страх, "я не была готова к такому", понятное дело он не будет ко мне нежен, но...
Он становится грубее, холоднее, будто я очередная "шлюшка", боль пронизывает все мое тело. Я больше не контролирую процесс, страх одолевает меня.
Он становится все более похожим на зверя.
Я отчаянно стону в его холодную руку, на глазах слезы. Прошу, хватит, отпусти меня.
Парень через время останавливается , его дыхание учащается. Видимо все.
Он убирает свои руки, заканчивая свои грязные дела.
Я падаю без сил на кровать, слезы, паника.
Я ощущаю себя грязной, испорченной.
У меня ведь получилось?
Медленно сажусь на край постели, инстинктивно свернувшись в клубок, обхватив колени руками. Каждое движение даётся с трудом, словно мои мышцы замёрзли от внутреннего холода. Сердце бьётся глухо, тяжело, не от страсти, а от страха, застывшего под кожей и боли...
Крис отходит в сторону, и я замечаю, как он медленно щёлкает выключателем. Комната тут же заливается резким светом, слишком ярким, болезненным. Я щурюсь, ощущая себя будто на сцене, выставленной напоказ. Ни один угол не укрыт от его взгляда.
Он поворачивается ко мне, глаза скользят по моему лицу, по телу — пристально, изучающе, словно я — не человек, а объект. Он молчит, но в этом молчании скрыт целый шквал: напряжение, гнев, любопытство. Хищник перед прыжком.
Я замираю, дыхание сбивается, в груди что-то щёлкает. Он делает шаг вперёд — тяжёлый, твёрдый. Второй.
И вдруг... он останавливается. Его взгляд падает вниз. Его черты меняются — незначительно, но я это замечаю. Он видит. Кровь. Маленькое пятно на белой ткани и внутренней стороны моего бедра. Это должно было сработать. Это мой единственный шанс.
Он хмурится, чуть склоняя голову набок.
— Кровь...?
Я ничего не говорю. Просто опускаю глаза, позволяя ему самому додумать. Ложь, правда — уже неважно. Важно только, что он сам очернил меня, сам испортил "товар", теперь я не пригодна для продажи.
—Нет.. только не говори, что...— парень застыл, кажется я впервые увидела в его глазах страх.
У меня получилось.