Без названия 9
Глава 9
Дворцовый слуга во время принес чай. Цзян Юйшу преклонил колени и сказал: «Отец, выпей чаю». Чжао Шэнтянь принял его с улыбкой: «Не плохо, хороший чай, его стоило подождать. Ха-ха».
«Мама, выпейте чаю». Гу Янь Мэй ласково улыбнулась и приняла чашку.
Цзян Юйшу был новичком в императорской семье. За исключением церемонии подачи чая, естественным было считать, что он хотел познакомиться со старшим поколением — второстепенными женами и наложницами императора.
Цзян Юйшу сложил руки в знак уважения и поклонился им.
Супруга второго класса Мо Лингер сидели у ног императрицы. Томно развалившись на своем месте, она с интересом наблюдала за происходящим и саркастически улыбалась. Однако, в те моменты, когда ее взгляд задевал Чжао Ифэна, в ее глазах в тот же миг появлялись злоба и ненависть. Тот, в свою очередь, после того, как лениво встал на колени в знак приветствия, больше не обращал на нее никакого внимания.
Наложница Лю Янь сидела тихо и с достоинством улыбалась. Она подобрала не броский, приличествующий ситуации, макияж. Она время от времени смотрела то на императора, то на Чжао Ифэна, то ободряюще улыбалась Цзян Юйшу.
Наложница Хуэй Цзянь Дэхуэй изо всех сил старалась тепло улыбаться.
Наложница Шу Наньгунли выглядела безразличной. Она сидела с прямой спиной и не реагировала на происходящее вокруг.
Наложница Цинь Чжаои была низкого статуса, поэтому не осмелилась принять поданный Цзян Юйшу чай и с улыбкой отказалась.
Фэн Мейрен заболела, поэтому не пришла на торжество.
Оставшиеся были слишком низкого ранга, поэтому им не разрешалось участвовать в церемонии, только наблюдать в стороне.
Цзян Юйшу почувствовал невыносимое головокружение и его прошиб липкий пот. Он терпел изо всех сил, следуя бесконечным дворцовым правилам и этикету, стараясь не показать своей слабости.
Чжао Ифэн стоял близко к нему и видел, как он старался держаться. Его первым порывом было поддержать Цзян Юйшу, но вспомнив, как прошлой ночью он, чтобы сохранить свое достоинство, шел в купальню сам, не осмелился при всех оказать ему помощь.
Гу Янь Мэй наблюдала из далека и увидела по лицу Цзян Юйшу, что ему не хорошо. Поняв, что он очень слаб, она решила, что это из-за того, что Чжао Ифэн не давал ему спать всю ночь, поэтому сказала со смехом: «Ифэн, Юйшу, мы уже поприветствовали друг друга и попили чай. Матушка не станет задерживать вас. Поспешите вернуться и отдохнуть».
Неожиданно оживилась супруга второго класса Мо Лингер: «Подождите!»
Никто не знал, чего она хотела и поэтому посмотрели на нее с интересом. Император очень любил ее, поэтому тоже только улыбался и молча ждал продолжения. Сердце императрицы Гу Янь Мэй пропустило удар. Она почувствовала, что эта ядовитая женщина собирается нанести удар.
Все беспокоились, что же произойдет дальше.
«Император, императрица, с давних времен существует традиция осматривать простынь после свадебной церемонии. Кто-нибудь видел ее сегодня?» - льстивым голосом пролепетала Мо Лингер. Слушавшие ее люди, почувствовали себя неловко.
Чжао Шэнтянь сам был мужчиной, к тому же еще и императором, что давало ему беспрецедентные преимущества. Сам он сначала тоже думал потребовать свадебную простынь, для подтверждения новоприобретенного статуса, но, увидев, что Цзян Юйшу — достойный человек, он решил сохранить репутацию его отца - гогуна Фу. Его лицо стало мрачным и он громко закричал: «Это абсурд!»
Первоначальное намерение Мо Лингер состояло в том, чтобы унизить Цзян Юйшу и Чжао Ифэна, при этом заставить потерять лицо Гу Янь Мэй и отплатить ей за ее высокомерие. Ее зоркие глаза уловили тень на лице императрицы и она поняла, что цель достигнута. После чего она быстро опустилась на колени и заискивающе заголосила: «Наложница была невежественной. Прошу императора простить наложницу!» Ее блестящие глаза посмотрели на императора и она всем видом показывала, что вот-вот заплачет от раскаяния.
Чжао Шэнтянь огляделся по сторонам, посмотрев на каждого. Заботясь о ее репутации, он не решился публично ее отчитывать. Снова посмотрев в ее ясные глаза, он вспомнил о годах любви, проведенных с ней. Чтобы не ставить ее в трудное положение, он примирительно сказал: «Любимая наложница запуталась, просто запуталась».
«Да, наложница была сбита с толку», - повторила Мо Линэр. Убедившись, что император не винит ее, она поднялась с колен и села на свое место, будто императрица была всего лишь украшением.
Гу Янь Мэй в сердце была полна гнева, но она была слишком хорошо воспитана, к тому же не хотела, чтобы император отчитал ее, поэтому улыбнулась и сказала: «Младшая сестра запуталась. Сказать такое! Кажется, младшая сестра изнывает от скуки во дворце. У нее так много свободного времени, что она совсем забыла о правилах. Сегодня праздник в честь сына императора, но младшая сестра даже не соизволила послать в подарок свадебные деньги. Почему бы тогда сестре просто не скопировать шестьсот страниц из Праджня Сутры? Во-первых, это очистит сердце сестры и порадует императора. Во-вторых, даст сестре возможность провести время в радости, самосовершенствуясь, чтобы избежать путаницы в следующий раз».
Императрица говорила на одном дыхании, не дав возможности Мо Лингер возразить. Все с той же ласковой улыбкой, она посмотрела на Чжао Шэнтяня и спросила: «Ваше Величество, что вы думаете о методе воспитания наложницы?»
Все чего хотел Чжао Шжнтянь, так это нежиться в объятиях красивых женщин. Он не вникал в замысловатые повороты женских интриг, считая, что императрица просто хочет возобновить церемонию поздравления. Он, вдруг, вспомнил о недавних слухах во дворце, что Мо Лингер стала властной и высокомерной. Это самосовершенствование могло пойти ей на пользу, поэтому он улыбнулся императрице в ответ и согласился: «Императрица — глава гарема, я не возражаю».
Услышав его ответ, Мо Лингер приготовилась капризничать. Она уже открыла рот, чтобы позвать императора, но холодный блеск глаз Гу Янь Мэй осадил ее. Она осеклась на полуслове и замолчала.
Подумав еще раз, она решила, что напишет максимум несколько слов. Эта жертва стоила того, чтобы опозорить императрицу и Чжао Ифэна перед таким количеством людей. Даже лицо гогуна Фу было потеряно, а это дорогого стоило. Она взглянула на императрицу с насмешкой в глазах и, как ни в чем не бывало, стала разглядывать свои руки.
Когда второстепенные жены увидели, как императрица наказала вторую жену и даже император не возражал, они не могли удержаться от вздохов облегчения. Все, как один, благодарили небеса, что не сказали того же первыми, иначе простым переписыванием им бы было не отделаться.
Множество людей вели скрытую и явную борьбу, чтобы создать инцидент с простыней новобрачных. На вид, у всех были дружелюбные лица, но подводные течения, невидимые глазу, старались раскачать ситуацию. Люди, сидящие на возвышении, уже никакого внимания не обращали на Цзян Юйшу и Чжао Ифэна.
Старший принц весь напрягся. У него на лице было написано, что он в бешенстве от всего происходящего.
Лицо Цзян Юйшу стало синим. Он уже не чувствовал своего тела. Оно казалось легким облачком, которое может развеяться от дуновения ветра или легкого прикосновения. Но он упорно терпел и стоял выпрямившись, как сосна.
Чжао Ифэн вспомнил, что с тех пор, как он проснулся и до сих пор, он все время слышит только о простыне новобрачных. В его собственном дворце с этим было более менее сносно, но он представить себе не мог, что об этом говорили все люди. Перед лицом большой толпы Мо Лингер осмелилась унизить его и Цзян Юйшу. Его мрачный взгляд метнулся к Мо Лингер, будто он был готов закопать ее заживо. Будто почувствовав это, она подняла глаза и их взгляды встретились, между ними пробежал холод.
Гу Янь Мэй с трудом сдерживала гнев. В такой хороший день — день свадьбы, Мо Лингер все испортила. Поглядев на Цзян Юйшу, она увидела обиду на лице этого ребенка. Его лицо приобрело болезненный зеленый цвет, губы посинели, было видно, что он сдерживается из последних сил. Больше не говоря ни слова, она приказала ему немедленно возвращаться в покои и выздоравливать.
Чжао Ифэн с благодарностью посмотрел на Гу Янь Мэй, а затем поклонился и сделал Юйшу знак, что можно уйти. Сразу после того, как они покинули зал Цяньюань, повернули за воротами и прошли два ли, как Юйшу упал рядом с большой красной колонной.
Чжао Ифэн протянул руку и почувствовал, что все тело Цзян Юйшу горит сильным жаром. Погода была холодной и Чжао Ифэн стиснул зубы от гнева.
«Мо Лингер!»