Глава 23
Вечером Итачи вернулся домой. Его возвращение не было громким — дверь открылась и закрылась почти бесшумно. Но его появление ощущалось кожей, как смена атмосферного давления перед грозой. Он не пошел ужинать, не зашел в гостиную, где мы втроем пытались смотреть телевизор. Он молча поднялся к себе в кабинет, и дверь за ним закрылась. Оттуда не доносилось ни звука, но по дому поползло невидимое, липкое напряжение. Он был здесь, он был дома, но его невидимое присутствие, тяжелое и угрюмое, давило на все живое. Он не искал нас, не спрашивал ни о чем. Это было хуже любого крика. Он просто зализывал раны и готовился к войне, и от этого становилось по-настоящему страшно.
А утром меня разбудили странные, приглушенные звуки из холла — негромкие шаги, скрежет передвигаемой мебели, сдержанный мужской шепот. Я выглянула из комнаты и замерла. Дом, обычно пустынный и элегантный, теперь напоминал муравейник. В нем появились люди. Несколько мужчин в темной, практичной одежде, с каменными лицами и профессионально-пустыми взглядами расставляли у стен какие-то приборы, проверяли связь. Обито, стоя посреди этого организованного хаоса, вручал Наруто маленький, изящный кулон в виде черного круга с томое.
— Для вашего же блага, — сухо сказал он, не глядя на возмущенное лицо моего брата. — Трекер и кнопка тревоги. Не снимать. Тебе, — он повернулся ко мне и протянул аналогичный, в виде тонкого серебряного браслета, который выглядел как дорогое украшение. — Его приказ.
Наруто сжал кулон в кулаке, его лицо исказила гримаса бессильной ярости.
— Я не собака на поводке! — прошипел он.
— Сегодня ты будешь рад и поводку, если что-то случится, — безразлично парировал Обито и удалился, отдавая распоряжения охранникам.
Я молча надела браслет. Он был холодным и неудобно давил на запястье. Не украшение, а ошейник. Красивая клетка. Я встретилась взглядом с Саске, который вышел из своей комнаты и, опершись о косяк, с безразличным видом наблюдал за суетой. На его шее уже висел такой же кулон. Он даже не прикоснулся к нему, словно его вовсе не существовало. Но по тому, как напряглись его плечи и как сузились глаза, я поняла — он все прекрасно понимает. Такая предосторожность, такая суета вокруг обычных омег... Его старший брат, всегда холодный и расчетливый, не просто злился. Он паниковал. И это пугало больше всего.
***
От лица Саске.
Глупость. Абсолютная, оглушительная глупость.
Я стоял, прислонившись к косяку, и наблюдал, как этот цирк разворачивается в нашем некогда безупречно спокойном холле. Обито, похожий на озабоченного няньку, раздавал побрякушки с трекерами. Блондинчик пыжился и топал ногами, словно ребенок, у которого отняли любимую игрушку. Его сестра смотрела на браслет на своем запястье с таким потерянным и несчастным видом, что у меня внутри что-то неприятно кольнуло.
Идиоты. Они вообще не понимали, в какой ситуации оказались.
Я коснулся пальцами холодного металла кулона на своей шее. Не снимать. Приказ. Обычно подобные указания Итачи вызывали во мне лишь раздражение и желание сделать наоборот. Но сейчас... Сейчас я чувствовал нечто иное. Не родительский контроль. Не желание меня ущемить. Это был запах страха. Тонкий, едва уловимый, но настоящий. Мой безупречный, всегда контролирующий все и вся брат... паниковал.
И это означало, что дело пахло керосином. Серьезно пахло.
Т/и пыталась успокоить брата, говоря что-то тихое и успокаивающее, гладя его по руке. Ее запах — этот самый апельсин, теперь намертво переплетенный с вишней Итачи — был густым и тревожным. Она пыталась быть сильной, но ее страх был написан крупными буквами на ее лице.
Я оторвал взгляд от них и обвел глазами холл. Охранники. Их было больше, чем я видел за последние пять лет, вместе взятых. Они не просто стояли по углам — они оккупировали пространство. Их безразличные, профессиональные взгляды скользили по нам, оценивая, сканируя. Мы превратились в живой груз. В ценный актив, который нужно охранять.
И тут до меня наконец дошло. Предельная ясность, холодная и безрадостная.
Варианта было два. Либо мы сидим в этой позолоченной, усиленной броней и вооруженными людьми клетке и ждем, пока Итачи разберется с угрозой. Либо мы делаем шаг за порог, и нас либо принесут обратно вперед ногами, либо не принесут вообще.
Дело было не в нас лично. Нет. Дело было в ней. В этой рыжей омеге, которая каким-то непостижимым образом сумела проползти под кожу моему брату. Он смотрел на нее не как на вещь. Он смотрел на нее... как на часть себя. И раз уж он принял ее, то и все, что с ней связано, автоматически попадало под его защиту. Даже этот вечно ноющий, пахнущий мандаринами идиот, который теперь был его... чем? Братом по несчастью? Членом стаи? Неважно. Итачи отметил их обоих своим запахом, своей властью. И теперь он скорее выстроит вокруг этого дома военную базу с зенитными установками, чем позволит хоть волоску упасть с их голов.
Мысль была одновременно и раздражающей, и... какой-то новой. Я привык ненавидеть его холодность, его отстраненность. Видеть его таким — одержимым, почти животным в своем желании защитить — было странно.
Внезапно боковым зрением я заметил движение у входа. Не очередного охранника. В дверях, перекидываясь парой слов с одним из людей Обито, стоял он. Высокий, худощавый, с вечно заспанным выражением лица и руками в карманах мешковатых штанов. Шикамару Нара.
Что за черт? Нара здесь? Лично?
Наруто, заметив мое внимание, тоже повернул голову. Его глаза округлились.
— О, Шикамару? Эй, ты как тут? Мы с тобой на тусовке у Темари... эээ... сколько лет назад? Ты же тот, кто все время зевал?
Шикамару медленно перевел на него свой томный, ленивый взгляд. В его глазах не было ни удивления, ни радости от встречи. Лишь привычная усталость и глубокая, всеобъемлющая досада ко всему происходящему.
— Наруто, — кивнул он так, будто встречал его каждый день. — Мелочи. Давно было. — Его взгляд скользнул по мне, и он едва заметно кивнул. — Саске.
— Нара, — я ответил скупо. — Отец прислал тебя проверить, не разнесли ли мы тут все еще к чертям?
— Примерно так, — он вздохнул, словно это было самым утомительным занятием на свете. — Итачи запросил дополнительное оборудование для периметра. И кое-какие данные по китайским поставкам. Пришлось везти лично. Слишком... щепетильная тема для курьеров. — Он лениво обвел взглядом наш «зоопарк» — охранников, Т/и, Наруто с его возмущенной физиономией. — Вижу, у вас тут весело.
— О да, просто праздник какой-то, — я процедил сквозь зубы.
Наруто смотрел на Шикамару, потом на меня, и на его лице медленно проступало понимание. Не полное, но достаточное, чтобы осознать: парень, которого он знал как ленивого друга сестры его давней знакомой, был здесь не просто так. И его появление здесь, в логове Учиха, среди вооруженных людей, говорило о многом. Очень о многом.
— Подожди... — начал Наруто, но Шикамару его перебил.
— Не напрягайся. Лучше послушайся их, — он кивнул в сторону охранников. — Надень свой значок и сиди тихо. Сейчас не время для геройств.
Он сказал это без упрека, даже с некоторой долей... солидарности? Словно признавая, что мы все оказались в одной лодке, полной динамита.
Шикамару снова вздохнул, помаячил пальцами в прощальном жесте и поплелся за Обито, видимо, обсуждать те самые «щепетильные» вопросы.
Я посмотрел на Наруто. Его первоначальный гнев сменился на настороженное, почти испуганное недоумение. Даже он, со своим тупым оптимизмом, начал понимать масштаб бедствия.
Оставалось только ждать. Ждать и наблюдать, как мой брат, этот эталон контроля, медленно, но верно сходит с ума от необходимости защитить то, что он наконец-то посчитал своим. И я впервые за долгое время поймал себя на мысли, что, возможно, я на его месте вел бы себя точно так же.