Глава 20
Кабинет Итачи поглотил их, как всегда, — прохладный, стерильный воздух, пахнущий дорогой полировкой для дерева, старыми книгами и неслышным, но вечным напряжением. Итачи прошел за свой массивный дубовый стол, но не сел. Он стоял, упираясь пальцами в темную столешницу, его взгляд был устремлен в одну точку, но видел он отнюдь не узор древесных волокон.
Обито закрыл дверь и занял позицию напротив, вытянувшись по стойке смирно, но без подобострастия — как человек, знающий себе цену и доверенный настолько, что дозволялось немного больше, чем остальным.
— Продолжай, — приказал Итачи, и его голос прозвучал низко, без эмоций. Внутри же все клокотало. Образец №7. Наследственные маркеры. Слова, которые вонзились в него лезвиями.
— Саймон действует не в одиночку, — начал Обито, переключая внимание на планшет. — У него есть покровитель. Сильный. Деньги идут не из его собственных источников. Мы отследили несколько транзакций — они уходят в офшоры, но первоисточник... Китай.
Итачи медленно поднял глаза. Его пальцы сжались.
— «Черный дракон». Ли Кэтсу.
— Вероятность крайне высока, — кивнул Обито. — Похоже, Саймон — это лишь видимая часть айсберга, щупальце, которое запустил его отец. И их интерес... — он сделал паузу, выбирая слова, — ...научный.
— Научный? — Итачи выдавил из себя это слово с ледяным презрением.
— «Образец №7» — это, судя по всему, кодовое имя для Узумаки Наруто. В перехваченных данных упоминается его уникальный генетический код. «Маркеры» — это, вероятно, мутация, которая делает его... ценным. При жизни его отца, Ли Кэтсу, ходили слухи, что он скупал по всему миру людей с необычными... свойствами. Для своих экспериментов. Похоже, сын пошел по его стопам, но действует тоньше. Он не похищает сразу, он сначала скупает долги, находит лазейки, берет людей будто бы за долги, а на самом деле... отбирает образцы.
В голове у Итачи все сложилось в единую, ужасающую картину. Нищий, спивающийся отец... невероятная сумма долга... внезапный интерес к его сыну... Все было подстроено. Наруто никогда не был случайной жертвой. Его выбрали. Выследили. И чуть не получили.
Холодная ярость, знакомая и обжигающая, затопила его изнутри. Он представлял, как этот психопат, Саймон, изучал Наруто как подопытное животное. Мысли о том, что он мог сделать с ним за то время, пока тот был в его власти, заставляли кровь стыть в жилах.
— Что именно они ищут? — спросил Итачи, и его голос был тише шепота, но от этого еще опаснее.
— Данные отрывочны. Но есть упоминания об «усилении», «стабильности» и «чистоте линии». Похоже, они проводят генетические эксперименты. Им нужны особые доноры. Наруто, судя по всему, идеально подошел по их параметрам.
Итачи закрыл глаза на секунду. Он видел перед собой не «образец №7», а нахального, вечно голодного паренька с лучистыми глазами, который сейчас сидел в его гостиной и спорил о единорогах. Который был частью его омеги. Частью его новой, хрупкой, безумно дорогой ему реальности.
Они посмели прикоснуться к его семье. К его стае.
— Узнать все, что можно, об этих «маркерах». Задействуй всех наших людей в Китае. Я хочу знать каждую мелочь о Ли Кэтсу и его «лабораториях». И найди того врача, который обследовал Наруто в больнице. Мне нужны все его медицинские заключения, все анализы. Все.
— Слушаюсь, — Обито кивнул, пальцы быстро задвигались по экрану планшета, рассылая приказы. Затем он замолчал, но не уходил. Его молчание стало тягучим, многозначительным.
Итачи открыл глаза и уставился на него. — Что еще?
Обито колебался лишь мгновение, его проницательный взгляд скользнул по Итачи, будто пытаясь считать невербальные сигналы.
— Итачи-сама... простите за бестактность, но это важно для оценки угрозы. Ваш запах... и запах омеги Т/и...
Итачи замер. Он ожидал этого вопроса. Рано или поздно он должен был прозвучать. Обито был не из тех, кто упускает такие детали. И он был прав — это был не вопрос личного любопытства, а вопрос безопасности. Связав себя с кем-то так явно, Итачи приобрел не просто женщину. Он приобрел уязвимость. И Обито должен был это понимать, чтобы выстраивать защиту.
— Говори прямо, Обито, — Итачи не стал отрицать. Он выпрямился, его поза стала еще более властной, будто он готов был защищать свой выбор перед кем угодно.
— Они смешались, — констатировал Обито, и в его голосе не было ни осуждения, ни удивления. Констатация факта. — Достаточно сильно. Это... необычно для вас. И это меняет ситуацию. Ее безопасность теперь приоритетна на том же уровне, что и ваша. Нападение на нее будет расценено как прямое нападение на вас. Наши враги это почувствуют и могут использовать.
— Они и так это сделали, когда взяли ее брата, — холодно парировал Итачи. — Теперь они знают, что у меня есть слабость. Две слабости. — Он сделал паузу, его черные глаза стали бездонными. — Но они ошибаются, считая их слабостью. То, что они забрали... это моя собственность. И я никогда не прощу того, кто посягает на то, что принадлежит мне. Т/и под моей защитой. Лично. И если кто-то посмеет поднять на нее руку... — он не договорил, но в воздухе повисло немое обещание такой расправы, по сравнению с которой смерть на свиной фабрике показалась бы милосердием.
Обито молча кивнул, понимая все без слов. Его вопрос был исчерпан. Факт установлен. Протокол изменен.
— Я позабочусь, чтобы охрана вокруг нее и ее брата была удвоена. Невидимая, но вездесущая, — заверил он.
— Хорошо. — Итачи наконец сел в кресло, его энергия немного иссякла, сменившись тяжелой, холодной решимостью. — И, Обито... Все, что касается их происхождения, их родителей... Копни глубже. Возможно, ответ кроется там.
Обито кивнул еще раз и, отдав честь, развернулся и вышел, оставив Итачи наедине с гнетущей тишиной и новым знанием.
Он сидел, глядя в пустоту, и его пальцы непроизвольно потянулись к тому месту на столе, где всего несколько часов назад лежала ее рука. Ее запах, смешанный с его собственным, все еще витал вокруг него, напоминая, за что именно он теперь будет сражаться.
Не за бизнес. Не за территорию. А за тот хрупкий запах апельсина и вишни, который пах... домом. И он снесет любые стены, уничтожит любого врага, чтобы защитить его.