Глава 21
Калеорд вернулся в Круг Власти месте с Гектором. Нужно послушать отчёты от других Магов Власти на случай, если они уже нашли Генри или Феликса.
Когда они заперли Алайна в подземельях, поднялись наверх в коридор, чтобы дождаться прибытия Малума. В подземельях очень душно, как будто кто-то сжимает ледяными пальцами горло. Эфир внутри тела там ощущается тяжёлым камнем, от которого расходятся волны боли. Пленным явно не позавидуешь... Проклятые камни, что уже были в этой обители до того, как тут обосновался Круг Власти, имеют поистине внушительную силу.
Гектор и Калеорд не разговаривали по пути, потому что была вероятность, что Алайн их подслушает. Очевидно, что он позволил его схватить. Если бы сражался по-настоящему, он вполне мог бы загипнотизировать Калеорда. Можно предположить, что ему не хватило времени — или что он весь эфир потратил на попытки подчинить себе разум Ферокс, но он опасен в любом случае. Раньше Алайн всегда выказывал только абсолютную верность Кругу, а в этот раз... словно бы сошёл с ума. Хорошо только то, что он может подчинить себе только одного человека. Иначе... его бы стоило убить с самого начала. Слишком опасная сила.
— Она тебя обожгла, — внезапно говорит Гектор сквозь зубы.
Калеорд складывает руки на груди.
— Заживёт, — отвечает он небрежно. Калеорд даже не знает, чему теперь верить: тому, что Грешник изначально ему солгал и Ферокс всегда могла причинять ему вред своей магией, или что она перестала испытывать к нему какие-либо положительные эмоции в тот самый момент в подвале заведения. Оба варианта вьются под рёбрами, как змеи с металлическими чешуйками, что впиваются в кожу при каждом движении.
— Ты сильно расстроен этим фактом?
Задыхаюсь от одной только мысли об этом.
Под перчатками горит рука, словно вопит о том, насколько Калеорд ужасный лжец. Он вздыхает:
— Нет. Я расстроен другим. Я ошибался на её счёт, вот и всё. Думал, что она особенная. Но она... пустая. Мертвец в живом теле.
Кого ты пытаешься обмануть?
— Значит, она совсем не опасна для тебя? И именно этот факт тебя разочаровывает?
Калеорд хмыкает. Как же абсурдно это звучит. Ей ведь прекрасно удалось его ранить... Но это была не она. Всего лишь приказ Грешника. Настоящая Ферокс всё ещё спит.
— Да. Именно так.
Гектор хмурит брови:
— Но ты ведь теперь знаешь о ней всё. Неужели не можешь её разозлить?
— Я пытался. Это всё бесполезно.
Взгляд Гектора холоден и решителен:
— Если её родителями были супруги Атэрас, то мало что может её разозлить. Но я уверен, что в праведной ярости она будет страшнее всего на свете. Если она тебе небезразлична, тебе стоит понять одну вещь... в той среде, где она жила, не было никаких понятий человечности и слабости. Это было не то что бы под негласным запретом, девочка не знала об их существовании. Как ты и говорил, её приютила старая женщина, верующая. Когда она попала в эту необычную среду, сразу же неосознанно начала пытаться подстроиться под неё. Пыталась понять, как работает мир за пределами замка. Я могу догадаться, что именно вкладывали в её голову. Это сломало её разум и вынудило оттолкнуть и спрятать истинную личность чудовища, которая зародилась в опасной среде замка. Иначе ей там было бы не выжить. Сейчас она уже и забыла, кем она была. Ей нужна твоя помощь, чтобы вспомнить.
Да... Гектор хорошо понимает. Его родители тоже верили в Святых. Как только у их сына начали проявляться первые черты теней, они казнили его в одной из церквей. Каковым же было их удивление, когда на следующее утро труп пропал. Гектор сбежал и выживал, как мог. Заботился о бездомных детях, когда немного вырос. Стал учителем. Один из его подопечных забрёл в ловушку Круга Власти... так они и познакомились. Разузнав всё об идеях Круга, Гектор и сам захотел присоединиться к ним. Всё-таки их дело спасло бы намного больше жизней, чем его жалкие потуги помочь десятку детей. С тех пор Гектор и остаётся неизменно верным Кругу Власти и делает всё, чтобы достичь высших целей. Он чудом смог остаться спокойным и адекватным после всего произошедшего.
— Почему ты так уверен в том, что она изначально не была такой? — спрашивает Калеорд.
Гектор смотрит ему куда-то за спину. Видимо, Малум идёт.
— Пойдём, спросим у Алайна, почему он так долго не мог загипнотизировать её. Ему хватает трёх секунд, не так ли? Вот и проверим, что у неё внутри. К тому же... кто же, как не чудовища, могут распознать своих же?
Гектор рассказывает коротко о том, что произошло. Малум сжимает челюсть от раздражения, но никак не реагирует до самого конца. Потом только лишь вздыхает:
— Ну, по крайней мере, я знаю, что девчонка Атэрас не хочет моей смерти. Уже нечто хорошее. Пойдёмте, поговорим с нашим дорогим гостем. Я с радостью выбью из него всю дурь. — Малум встречает взгляд Калеорда и добавляет:
— Я почти готов поставить на кон титул Главы Круга, что в этом тоже замешана какая-нибудь «любовь». Она заставляет людей быть глупыми.
Калеорд в раздражении сжимает губы на миг, но вынуждает себя не отвечать.
Вместе они спускаются в подземелья снова. С каждой ступенькой нечто тяжёлое словно бы опускается на плечи. Пленные дёргаются и прячутся подальше, когда замечают их. Малум не обращает на них ни малейшего внимания. Идёт прямо к центральной камере, запертой на три тяжёлых металлических двери, где стены покрыты тончайшим слоем проклятия, которое выжигает весь эфир, существующий в камере, и использует его для собственного поддержания. Вроде как это был какой-то злой дух или даже демон — его приручением занимался Вар, в добавку к тяжёлой энергии камней обители, и в подробности он никого не посвящал. Главное, что это работало. Жаль лишь, что Барнарда надолго не удержало. Калеорд ловит себя на мысли, что ему было бы интересно узнать, смогла бы эта темница удержать Ферокс или нет.
Малум открывает все замки, чтобы попасть во внутреннюю часть камеры, которая разделена на две части для удобства пыток. Двери запираются обратно в обязательном порядке.
Алайн сидит на полу и держится за голову.
— Что, так уж сильно ударил? — интересуется Калеорд ядовито, но Алайн отвечает серьёзно:
— Не то что бы. Её разум... он сломанный. Я пытался подчинить её всё время, пока был там, в том подвале. Перед тем, как я потерял сознание от ударов, я очень явно ощутил пустые чёрные глаза, которые впились в мою голову. Я... я вижу их повсюду. Святые... какое проклятие... мне так больно... больно на них смотреть.
Калеорд насторожено переглядывается с Гектором. Что это ещё, чёрт побери, может значить?
— У неё в голове так темно. Там нет ни капли света, одни только пустые глаза повсюду. Я не смог ни за что зацепиться... Ещё и это давление боли, дикий жар... Там ужасно. Люди не могут так жить. Она точно сошла с ума. Бросайте все попытки её подчинить. Убейте её при первой же возможности. Поверьте мне... Иначе всё повторится.
Малум внимательно его слушает. Пожимает плечами:
— Это замечательно. Она станет достойным союзником.
— Неужели готов рисковать? — спрашивает Гектор.
Малум отвечает:
— Теперь я точно знаю, что она одна из нас. Здесь ей место. Она тоже однажды это поймёт. К тому же, Калеорд усердно работает над своим заданием. Не так ли?
Калеорд угрюмо кивает, не зная даже, что и чувствовать.
— Но почему? — снова спрашивает Гектор.
Уголок губ Малума тянется вверх:
— Потому что Круг Власти это не просто организация, которая жаждет власти и силы. Вы и сами это прекрасно знаете. Круг — это семья, которая готова приютить всех самых испорченных и сломанных. Вместе мы умеем превращать боль друг друга в силу. Мы все находимся в поисках дома... и пока его не найдём, он в каждом из нас. Как бы она ни отрицала, однажды она окажется здесь, в этих стенах, и полюбит их всем сердцем. — Он выдерживает небольшую паузу. — Сейчас я разберусь с тобой, Алайн. И лучше тебе мне не врать, знаешь сам. Или мне придётся пригласить сюда Маларка, который уничтожит твой разум на пару с этими «жуткими» глазами.
— Я останусь на случай, если он попытается тебя загипнотизировать, — предлагает Гектор. — А Калеорд хотел отправиться на поиски дальше.
— Хорошо. Удачи тебе, Калеорд, — соглашается Малум. — Не стану в лишний раз напоминать, что тебе запрещено совершать глупости. Или я буду вынужден прибегнуть к наказанию: оставлю ещё один шрам и выколю глаз.
Калеорд хмыкает и уходит, не найдя ответа. Впрочем, Малум его и не ждёт.
В сердце опять появляется надежда на то, что он мог ошибаться. Может быть... Ферокс всего лишь слишком хорошо лжёт.
Калеорд выходит обратно в коридор и собирается зайти в свою комнату ненадолго, чтобы привести себя в порядок, но натыкается на...
Генри и Феликса.
Пару секунд Калеорд даже не верит в происходящее. Его сердце замедляет темп. Они оба избиты и выглядят неважно, но они живы. Они здесь. С ними всё в порядке!
Калеорд подбегает к ним и сразу же накладывает минимальные исцеляющие заклятия чёрной магией. Эфир быстро заканчивается, и на спине появляется глубокая рана в качестве платы, но ему совершенно всё равно.
— Почему вы так долго не выходили на связь? Всё... всё нормально? — спрашивает Калеорд. — Вы были в плену у Грешника?
— Что? Нет, — сразу же отвечает Генри. — Я... совершил ошибку. Выпил немного больше, чем следовало бы... И меня схватили работорговцы. Феликс чудом меня спас... но мы оба попали в беду — заблудились в лесу. Всех остальных мы убили... поэтому ни лошадей, ни проводников у нас не было. Бродили по лесу, как сумасшедшие. Там словно бы совсем не действовала магия, которая ведёт нас к Кругу... сплошная жуть. Мы непостижимым образом выбрались из проклятого леса... И только тогда направились сюда.
«Может быть... Ферокс всего лишь слишком хорошо лжёт», — вспоминает Калеорд свои же собственные мысли. Закрывает глаза на пару секунд. Конечно, она ничего не рассказала Грешнику. Конечно, она его не предала. Она просто хотела, чтобы он ушёл из плена испорченного эфира. Но почему они не могли пойти вместе? Неужели... у неё был осколок? Какой же он идиот...
— Калеорд? Ты... в порядке? — спрашивает осторожно Феликс.
— Да. Я просто счастлив, что с вами всё хорошо, — лжёт Калеорд. Он подумает об этом позже... сейчас главное вовсе не это, пусть его сердце так и не считает.
Если все трое живы, то кого тогда убил Грешник?
***
Ферокс не предпринимает никаких резких шагов. Тренируется две недели, размышляет над планом и своим будущим. Пламя с каждым разом становится всё более послушным, а удары ножей точнее. Заучивать алфавит чёрной магии оказалось тяжелее, чем кажется на первый взгляд. Успокаивало то, что ей не понадобится его произносить, а только лишь переводить. Книге по медицине она тоже уделяла внимание. Даже пыталась несколько раз провести пламя внутри собственной руки. Однажды она сможет попытаться выжечь осколок испорченного эфира, а до тех пор нельзя и допускать надежду на это.
Отвратительнее всего было то, что Ферокс так и не почувствовала ту самую... «ломку», о которой упоминал торговец зельями. Значит ли это, что волчьи слёзы есть где-то ещё? Впрочем, пока остаётся только ждать обещанного эффекта.
Тренировок пока достаточно. Пора потихоньку приступать к плану. Есть несколько вариантов... Несмотря на то, что её встреча с Алайном не закончилась никаким успехом, маг подкинул ей очень хорошую идею. Можно действительно заманить Барнарда в ловушку: подождать, пока он не попытается захватить ещё не остывшую после смерти короля корону. Если всё тщательно подготовить, у него не будет шансов.
Конечно, больше смысла было бы, если бы Ферокс присоединилась к Барнарду. С его помощью короля было бы убить ещё проще, но Ферокс не может заставить себя притворяться его союзником. Он нанёс огромную рану и Калеорду, и Альвиану... Именно из-за него Калеорд узнал о её магии, а после — и весь город. К тому же, именно по его вине теперь Ферокс проклята этим чёртовым осколком.
Поэтому как потенциальных союзников она рассматривала всего лишь две кандидатуры: Освальда и Арена.
В душе, впрочем, противный голос в который раз напоминает ей, что это всё бессмысленно. Жив король или нет, есть у неё свобода или же нет, ничего не имеет значения. Что она собирается делать с этой свободой дальше? Куда идти? Никакого будущего у неё нет. И не будет.
У всех вокруг есть личные мотивы и конфликты. Ферокс же не может понять, почему она не чувствует злости и жажды отмщения. С ней словно бы что-то не так...
Она потерялась.
Внезапный жуткий шёпот выдёргивает Ферокс из мыслей и вынуждает уставиться на дверь, ведущую в подвал. Чёрт побери... Как можно оставаться здесь и дальше? То всё кажется нормальным, то обращается в сумасшествие. Уже не первый раз происходит нечто подобное. Неужели это действительно всего лишь игры её разума?
Но сейчас ведь шёпот абсолютно реальный. Кажется, он щекочет кожу и посылает по всему телу мурашки ужаса.
Ей это знатно надоело!
Ферокс достаёт нож. Открывает дверцу в подвал с громким стуком — так, что, кажется, вздрагивает весь дом.
— Я не верю в Святых! Не верю в глупых призраков, не верю в Дьявола! Если ты думаешь, что можешь напугать меня и вынудить поверить, то ты глубоко ошибаешься! Я найду и сожгу тебя!
Её голос срывается на крик, и внезапно Ферокс понимает, насколько становится легче дышать. Она всегда так старается не выказывать эмоций при других людях. Скрывает за смехом слёзы и ярость. А сейчас ей не перед кем защищаться. И от этого мимолётного чувства свободы у неё за спиной словно бы вырастают крылья.
Ферокс врывается в подвал. В темноте мало что видно, поэтому она зажигает пламя, пуская его по стенам. Никого нет.
Она раздражённо пинает какой-то дивный шарик на полу — очередной хлам провидицы.
— Ну? — нетерпеливо требует Ферокс. — Где же ты? Или, может, мне сжечь это всё целиком, вместе с тобой?
Тихий смех прокатывается по подвалу. Ферокс сжимает зубы, вглядываясь в темноту. Она бы, без сомнений, всё сожгла, но боится повредить что-нибудь полезное. Сейчас ей не помешает всё, что угодно, что уж говорить о каких-то книгах или артефактах.
Но под завалами хлама что-то светится тусклым алым светом. Ферокс осторожно разбирает завалы и видит старый круглый ковёр. Под ним какие-то символы.
На полу высечены заклятия чёрной магии. Теперь Ферокс может перевести: это значит «Алтарь». В центре нарисован странный ключ с множеством завитушек, словно бы сделанный из человеческих костей.
«Так охраняла свой алтарь, а кто в итоге ко мне пришёл!», — вспоминает Ферокс слова из своего сна.
Похоже на какую-то шутку. Может быть, тут правда не всё так просто? Но зачем тогда Дьяволу пытаться с ней связаться, если она уже отказала ему?
Придётся объяснить ему всё получше.
Ферокс обыскивает все вещи в поисках ключа, пока не находит его... нарисованным на одной из страниц в книге. Она прикладывает страницу чернилами вниз, и заклятия начинают светиться ещё ярче, словно бы вспыхивая пламенем. Камни на полу расступаются, открывая путь куда-то вниз.
Может быть, там, внизу, сидит какой-нибудь пленник, который её и пугает?
Ферокс осторожно опускает вниз огонёк, приказывая ему скользнуть по стенам и полу, ничего не сжигая. В голове всплывают воспоминания о том, как мать с отцом учили её управляться с магией. Когда она впервые зажгла огонь, он начал сжигать всё вокруг. Первородное пламя, которому нет никаких преград: разве что только эфир. Например, кристаллы Калеорда сотканы из эфира, но при должном напоре победит тот, у кого будет больше сил удерживать магию. И камни, и металл, всё плавилось под неумолимым жаром. Хорошо, что её смогли обучить контролю.
В глубине тайного подвала действительно стоит нечто похожее на круглый алтарь. Чуть поодаль стоит огромная чаша с водой. Как она за столько времени ещё не высохла?
Ферокс хмурится, но всё равно идёт вперёд. Она раз и навсегда очистит это место. Никаким духам не вытравить её из этого дома: он — единственное доступное убежище.
Вода в чаше идёт рябью, когда Ферокс кладёт на неё свои руки — что за странный порыв?.. Она хочет отступить, пожалев о том, что вообще прикоснулась к этому странному предмету, но из камня появляются такие же каменные руки, хватая её за запястья. Ферокс скалит зубы. Пламя хочет охватить чашу и сжечь к чёрту, но почему-то ничего не происходит... Эта чаша не каменная. Слабость постепенно накрывает волной. Чаша вытягивает из неё эфир.
Движение в воде вынуждает Ферокс посмотреть вниз и встретить алые глаза в темноте.
— Рад, что мы теперь можем поговорить прямо здесь, — слышится голос. Как из её сна! Неужели... ей вовсе ничего не приснилось? Похоже, какой-то чёрный маг — может, даже из Круга — попросту издевается над ней и пытается манипулировать.
— Где ты? Ты ведь не здесь, я понимаю. Но связан с этим местом... — спрашивает Ферокс, не отводя взгляда от его глаз.
— О, ну, разумеется, не здесь. Неужели не шутила, когда кричала, что хочешь меня сжечь? — с вызовом интересуется голос.
Ферокс наклоняется к отражению ближе:
— Можешь не сомневаться, — её тон холодеет.
Слышится восхищённый смешок:
— Я точно не ошибся в своём выборе. Вы с Аллэйт уж точно позаботитесь о том, чтобы я стал свободным.
— Что за Аллэйт? — спрашивает Ферокс.
— Рано или поздно ты об этом узнаешь, — безразлично отвечает голос. — Сейчас это вовсе не самое главное. Я пытался заглянуть в твою голову все эти дни... но ты лишь больно кусалась и оставила меня почти что без сил. Пару отрывков твоих воспоминаний, впрочем, мне очень помогли понять, какую сделку ты бы хотела заключить.
Ферокс закатывает глаза:
— Я похожа на сумасшедшую фанатичку?
— Нет, ты похожа на того, кто отрицает очевидные вещи только потому, что однажды Святые его обидели.
Ферокс хмыкает от возмущения:
— Ну, разумеется. И здравый смысл тут не причём.
— Как бы там ни было... Я могу пообещать тебе защиту и долгую жизнь. Этого, разумеется, мало, но... Ещё я могу создать проклятие, которое поможет тебе вынудить кого-то полюбить тебя всем сердцем. Как какого-то незнакомца... так и того, в кого ты уже влюблена.
Прежде, чем Ферокс успевает открыть рот, задыхаясь от возмущения и ярости, голос её перебивает:
— Можешь отрицать столько, сколько твоей душе угодно. Но ты знаешь, что этого ты хочешь больше всего на свете. Как и любой другой человек, лишённый любви.
Злость мигом тушат, как свечу.
— Что, и ты тоже?
Этот вопрос вводит голос в ступор на пару секунд.
— В каком-то смысле, — наконец отвечает голос.
— И что же ты не можешь создать такое проклятие для себя?
Голос вздыхает:
— Всё, на что я способен сейчас, так это на шёпот и жалкое призрачное существование. Даже наблюдать за миром я могу совсем немного... Благо, я набрал уже достаточно душ, чтобы понемногу восстанавливать свои силы. Когда ты освободишь меня, я смогу практически всё, что угодно.
Ох, Святые. Что за безумие.
— Ну и что для этого тебе будет нужно? — интересуется Ферокс.
— Просто так я рассказывать ничего не собираюсь. Только после того, как ты вверишь мне свою душу.
Ферокс смеётся.
— На такую глупость никто не согласится. Отпусти меня и не появляйся больше.
— Это мы ещё посмотрим, — угрожающе обещает голос.
Каменные руки сжимаются ещё сильнее, оставляя жуткие синяки. Но всё-таки её отпускают. Вода в чаше вновь становится прозрачной.
Ферокс падает на пол, не в силах удержаться на ногах. Из неё вытянули слишком много эфира, ещё и ужасно быстро. Кто этот маг такой, что ему не требуется разрешение для этого? Наверняка дело в чаше: она служит инструментом и, прикоснувшись к ней, Ферокс сама и дала разрешение.
Пару минут Ферокс пытается совладать с этим безумием. Разум всё ещё уверен, что ей это всё просто показалось.
Она поднимается на ноги и выходит из подвала.
Даже когда она пришла в ловушку, голос ничего ей не сделал. Он слишком слаб для этого. Пусть живёт здесь, сколько хочет. Ферокс больше не обратит на него ни малейшего внимания.
***
Как только эфир восстановился спустя пару дней, Ферокс практически выбежала на улицу. У неё так мало времени, а она потратила ещё целых два дня! Паника потихоньку подступается всё ближе, но она фальшивая. Ферокс уже давно попрощалась со своей жизнью. Страх столкнуться с этим фактом вынуждает её скрывать правду в разуме всеми возможными способами.
Оказалось не так уж и просто отыскать дом Арена. Ферокс долго бродила кругами: при свете дня всё казалось совсем иным. Но она хорошо запомнила ту местность. Их дома не так уж и далеко друг от друга, к её удивлению.
Остаётся только лишь постучать в невидимые двери. Понадеяться, что Арен ей откроет — и что её догадки оказались верны.
Стук проносится эхом по дому. Пару долгих минут тянется тишина, но вскоре дверь открывается. Заклятие падает на миг — лишь для неё одной. Арен стоит в полной растерянности. Вся его рубашка и руки в крови.
— Ферокс? — удивляется он. Ухмылка растягивает его губы. — Я уж подумал, что ошибся в чём-то, и ты больше не придёшь. Не подумай, что я не рад тебе, но... понимаешь ли, сейчас у меня возникли некоторые проблемы. Как на счёт того, чтобы ты вернулась через пару часов?
Ферокс закатывает глаза:
— Я могу помочь тебе с твоей проблемой. Не нужно этих завуалированных речей. Пытать кого-то будешь?
Арен вздыхает:
— Я не хочу быть тебе должным. Я прекрасно справлюсь с этим самостоятельно.
Ферокс понимает, что он от неё что-то скрывает. Она не уйдёт отсюда без ответов:
— Но какое тогда в этом веселье?
Арен собирается придумать очередную отговорку, но к нему подходит какая-то девушка и требовательно говорит:
— Это всё не может подождать? Он умирает!
Арен сжимает зубы:
— Если не умеешь исцелять от проклятий, ты мне ничем не поможешь. Нет времени.
Он хочет захлопнуть дверь перед её носом, но Ферокс останавливает его носком ботинка:
— Умею.
Глаза незнакомки загораются надеждой, а Арен раздражается только сильнее, но пропускает её в дом. Девушка ведёт Ферокс на второй этаж, в одну из комнат. На кровати лежит какой-то молодой мужчина, и выглядит он не очень хорошо. Из глаз его катятся чёрные слёзы, а руки покрыты чёрным пеплом, словно выжигающим всё живое в нём.
— И как это случилось? — интересуется Ферокс, присматриваясь к проклятию.
— Я не могу раскрывать тебе всех карт, — говорит Арен. — Если ты правда умеешь, то начинай, он вот-вот умрёт.
— Вот именно, — с давлением отвечает Ферокс. — Время идёт, а ответа у меня так и нет.
— Его ранил придворный маг короля! Он шпионил для повстанцев, и его обнаружили... — протараторила девушка-незнакомка.
Повстанцы, как и предполагала Ферокс, были в городе уже давным-давно, но они настолько слабы, что даже Ордену не доводилось с ними сталкиваться, король не считал их достойными противниками. Судя по всему, Арен присоединился к ним совсем недавно и быстро завоевал лидерство.
Уголок губ Ферокс дёргается вверх, когда она замечает, как на челюсти Арена играют желваки.
Она протягивает руку к проклятому. Не время сомневаться в силе своего контроля... Даже если всё кардинально пойдёт не по плану, он уже мертвец, ему нечего терять.
Ферокс сосредотачивается. Два взгляда прокалывают её спину ледяными кольями. К чёрту их.
Пламя пробегает по руке, опускается на проклятого. Ферокс закрывает глаза и прислушивается к тому, что чувствует её магия. Словно бы сама становится этим огоньком, исследует тело пострадавшего в поисках той самой точки проклятия. Её сердце ускоряет свой темп, когда точка обнаруживается прямо над сердцем. Где-то в груди, это не поверхностное заклятие. Она ведь не может зажечь то, чего не видит. Только лишь прожечь полностью... постаравшись не повредить ни миллиметра кожи.
Она глубоко вздыхает.
— Проклятие у него в груди. Я попытаюсь его выжечь, но я так никогда раньше не делала. Это может быть опасно.
Арен открывает рот, но пламя вспыхивает быстрее. Это был не вопрос, а простое предупреждение. Ферокс ощущает, как они замирают позади неё, затаив дыхание.
Она направляет пламя сквозь грудную клетку. Когда огонь окутывает её всю, Ферокс углубляется внутрь, под слой кожи, оставляя небольшой ожог в одном месте. Представляет себе в голове рисунок из медицинской книги Альвиана в самых мельчайших подробностях. Проходит пару тяжёлых минут, и вот Ферокс видит — или чувствует — чёрное проклятие. Остаётся самое сложное: выжечь только его.
Ферокс ощупывает пламенем его форму, контролируя каждый язык пламени. Сердце бешено стучит в панике. Ей надо сжечь его и сразу же убрать пламя. В долю секунды...
Пора рискнуть.
Пленный открывает глаза и кричит от адской боли. Проклятие горит с трудом, причиняя мучительные страдания. Ферокс вкладывает в тот огонёк много сил, чтобы всё произошло поскорее и он заткнулся. Но это не особо ускоряет процесс. Арен хватает её за плечо и хочет оттащить. Ферокс отталкивает его один раз, второй. Проклятие догорает. На третий раз Арену удаётся отбросить её прямо в стену, а пламя вскакивает вверх. Крик становится ещё громче — и затихает.
Ферокс смотрит на свою работу, не обращая внимания на боль в затылке. Ожог разошёлся по всей груди и животу — жуткий до невозможности. Но, тем не менее, пепел на руках осыпается, возвращая его кожу к жизни. Возможно, если бы они помедлили, руки бы отпали целиком, если бы проклятие не поразило только лишь пару верхних слоёв.
Ферокс неспешно поднимается и отряхивается:
— Если бы ты не дёрнул меня в последний момент, ожога он бы не получил.
Арен раздражённо отвечает:
— Уж не думал, что ты настолько святая, чтобы помогать первому встречному.
— Убить человека можно всегда. Вернуть его к жизни — невозможно, — пожимает плечами Ферокс. — К тому же, разве не с этой целью ты говорил те все вещи? Чтобы я присоединилась... к вашим повстанцам. Я хотела сначала разобраться с Барнардом, но сейчас, пожалуй, не до него. Он сам придёт к нам в руки, как только король умрёт.
— Значит, за этим ты пришла: уговаривать меня воевать с тобой против короля? — интересуется Арен уже более спокойно.
— Разумеется. А ты сомневался?
Арен хмыкает и качает головой:
— Ладно. В любом случае, нам не помешает столь сильный союзник. — Арен поворачивается к той незнакомке:
— Это Ферокс Атэрас. Это — Линет, одна из повстанцев.
Линет распахивает глаза в страхе, её спина мгновенно напрягается и выпрямляется. Внезапное внимание вынуждает её занервничать.
— Благодарю за его спасение, — сразу же говорит девушка. — Нам очень повезло, что вы пришли именно сейчас.
— Не за что, — отвечает Ферокс. Чуть улыбается ей. — Можешь не волноваться: я не такая поехавшая, как обо мне говорят. Ещё немного здравого смысла есть.
— Будем надеяться, — с ноткой веселья замечает Арен. — Но прежде, чем мы договоримся обо всём остальном, стоит уточнить: тебе пришла в голову идея объединиться только со мной, или с кем-то ещё тоже? Потому что Круг Власти мы совершенно не переносим. С ними нам приходится бесконечно пересекаться в сражениях. Конечно, мои повстанцы практически ничто против них, но мы пытаемся всеми силами привести королевство к процветанию.
Ферокс прикусывает губу в сомнениях:
— Не скажу, что разделяю вашу неприязнь к Кругу. Но ради убийства короля я готова сойтись с ними в битве. Как только цель будет достигнута, мы разойдёмся. Больше я ничем помогать не стану. Идёт?
— Тебе будет очень невыгодно не поддерживать отношения с новой властью. С чего вдруг такие заявления? — спрашивает Арен, насторожившись.
— У меня свой путь, а у вас — свой. Я никогда не смогу разделить ваше желание справедливости и процветания королевства. Мне плевать на людей вокруг, я не готова сражаться за их благополучие, только за своё. Не хочу, чтобы вы питали ложные надежды. Не хочу вас разочаровывать, — осторожно отвечает Ферокс. В этом она правда не лжёт. — Будьте готовы к тому, что по достижению цели я стану вам врагом.
Арен ей открыто ухмыляется:
— Как скажешь. С нашей стороны всё точно так же. Даже не будешь спрашивать, кого мы собираемся посадить на трон?
Ферокс пожимает плечами:
— Кто бы это ни был, у меня есть лучший кандидат, и я добьюсь того, чтобы он получил власть себе.
— Но пока нынешний король жив, ты не будешь мешать нам ни в чём, — добавляет Арен.
— Как и вы мне в тех делах, что не мешают вам, — соглашается Ферокс. — И вы пообещаете мне не убивать одного из Магов Власти.
Арен ухмыляется:
— Неужели так просто откроешь нам свою слабость? Подобное бывает опасно.
Ферокс снова пожимает плечами:
— Дело не в любви. В том, что он мой заклятый враг. Если его убью не я, это меня очень разозлит и расстроит. Я и сама не знаю, что натворю, если это произойдёт. Вам же будет лучше знать, что толкнёт меня в безумие. Разве я не права? — Улыбка легко касается её губ. Если они сомневаются в её здравом смысле, на этом она и будет играть.
— Допустим. Как его зовут? — спрашивает Арен.
— Калеорд Афасмор. И Грешник... он тоже заслуживает смерти только лишь от моей руки.
Действительно, рискованно рассказывать о своих слабостях. Но если дело дойдёт до драки, они станут слишком очевидными, нет смысла их скрывать. К тому же, ни одному из этих повстанцев — и самому Арену тоже — не удастся схватить ни Альвиана, ни Калеорда. Они слишком сильны для этого. И, в отличие от Ферокс, они делают намного меньше глупостей.
— Отлично. А ты взамен пообещаешь мне доверять.
— Что? Доверять?
Какое глупое условие.
— Да. Мы разрабатываем много планов и стратегий. Но без доверия половина из них неосуществимы, — объясняет Арен.
Ну, разумеется. Пусть так, она может притвориться, что доверяет им, необязательно делать всё искренне. Она сможет защитить себя в любом случае — обязана.
— Ладно, — соглашается Ферокс.
— Вот и договорились. Прежде, чем я покажу тебе штаб, я обязан убедиться в твоей верности нам.
Неудивительно. Она была к этому готова.
— Понимаю. С чего начнём?
Арен поворачивается к своей подчинённой:
— Линет, дорогая, если я не вернусь через два дня, значит, Ферокс для нас враг. А Грешник вместе с Калеордом Афасмором становятся нашей целью номер один. Передай это всем. Ясно?
Они им не по зубам. Тут никакие угрозы Ферокс напугать не смогут. Она едва ли сдерживает себя, чтобы не закатить глаза.
Девушка кивает:
— Но... вам же будет грозить опасность...
— Не стоит волноваться, я смогу справиться, — Арен подмигивает ей. Возвращается взглядом обратно к Ферокс. — Поможешь мне кое с чем, и я тебе поверю.
— Когда отправляемся?
— Сейчас.