Глава 20
Выражение испуга на лице Алайна застывает на секунду, но тут же сменяется более уверенным.
— Какого чёрта ты не отвечал на письма? Не выходил на связь? Знаешь, сколько времени я из-за тебя потерял? — рычит Калеорд. — Я мог бы найти своих друзей, а вместо этого нахожу тебя! Ещё и с кем! Неужели действительно совсем сошёл с ума? Она тебе не по зубам!
Ферокс видит всю эту картину и даже не может пошевелиться. Сердце сжимается от одного только лишь взгляда на Калеорда. Он так зол. Отчаяние ощущается в воздухе почти что физически и крадёт весь воздух из груди. Титаническим усилием Ферокс вынуждает себя отвлечься от этого и вслушаться в их разговор.
— Мне приходили письма. Я был занят... Но сейчас я здесь. Она отсюда никуда не денется, я могу выпытать у неё, кого убил Грешник. Если ты прекратишь... держать меня в таком положении.
Что за глупые надежды. Тихий смех Ферокс прерывает их дискуссию и вынуждает обоих повернуться к ней. Маска уверенности приклеивается к её лицу насмерть. Она встаёт на ноги и поднимает нож. Красный свет танцует на лезвии, словно кровь:
— Грешник мне не сказал. Можете не тратить время попусту. А тебя, Калеорд, я попрошу отпустить моего драгоценного информатора.
Она только-только смогла найти хоть какую-то ниточку, что поможет ей начать действовать в нужном направлении. Нельзя допустить, чтобы её вот так нагло отобрали.
— Давай, сожги его — ты же можешь. Он нас обоих... — начинает говорить ей Алайн сразу же, но Калеорд ударяет его в челюсть, вынуждая заткнуться. Маг сплёвывает кровь на пол. Отвращение к Алайну с ног до головы окутывает Ферокс. Некто подобный точно не заслуживает доверия.
— Не лезь в то, чего не понимаешь, — шипит Калеорд Ферокс, не оборачиваясь к ней, как будто не признавая в ней угрозу.
— И чего же, интересно, я не понимаю? — спрашивает Ферокс раздражённо. Подходит на шаг ближе.
— Как минимум того, что его врождённая магия — гипноз, — отвечает Калеорд. Достаёт нож, чтобы прирезать предателя на месте, но Ферокс отражает удар своим собственным лезвием.
— Он мне нужен, — тихо говорит она.
Что за вздор? Ни один гипноз бы на неё не повлиял.
— Представь, что мне жаль, — бросает ей Калеорд, после чего со всей силы бросает его на пол. Бьёт о пол головой снова и снова, пока Алайн не теряет сознание.
Ферокс сжимает зубы.
— Я слышал ваш разговор. Почему ты ищешь Барнарда? Хочешь, чтобы я не спас свою семью? Тогда будешь довольна, когда уничтожишь мою последнюю надежду? — интересуется Калеорд, встречая её взгляд.
То, что он даже предположил подобное, глубоко ранит. Но в то же время только лишь и подтверждает, насколько хорошо её враньё. Может, Калеорд просто очень хочет в это верить.
Она могла бы сказать ему всё, как есть. Вывалить всю правду о произошедшем там, в комнате из тумана. У них мог бы быть какой-нибудь шанс. Ферокс могла бы стать счастливой с ним — даже если и в Круге Власти, откинув всю неприязнь и гордость. Есть всего лишь одна проблема: это всё будет ограничено по времени. Над головой всегда будут тикать призрачные часы. У них будет всего лишь три года, а затем она погрузит его в сплошные страдания? Ферокс не может так с ним поступить. Лучше всего будет, если она вынудит его поверить в то, что он её искренне ненавидит.
Ферокс не хочет ломать его жизнь одним лишь своим присутствием.
— Я собиралась выпытать у него всю информацию. И только потом убить. Барнард — отрава. От отравы надо избавляться быстро, пока он не поразил всё королевство целиком и полностью. Если уже не слишком поздно... — объясняет Ферокс.
— В этот раз у меня нет времени на подобные игры, — грубо возражает Калеорд. — Уходи, пока позволяю.
Он хочет ударить его ещё раз, но Ферокс хватает его за руку. Он отталкивает её со всей силы, от чего Ферокс падает на пол и роняет сумку. Из неё частично выпадает книга по чёрной магии. Калеорд не успевает сказать ей что-либо — по ступенькам слышатся ещё одни шаги. Ферокс поднимается на ноги и оборачивается, напряжённо ожидая пришедшего.
Перед ней оказывается высокий Маг Власти — даже выше, чем Калеорд. Плотный чёрный плащ прячет его с ног до головы, но незнакомец откидывает капюшон, показывая светло-русые короткие волосы. Лица серьёзнее и спокойнее Ферокс никогда не видела. Из глаз валит чёрный дым, а на кончиках пальцев видны следы когтей. Чудовище, так однажды ей рассказывал Калеорд. Это Гектор. Один из трёх друзей Калеорда. Хотя бы он точно жив...
Когда его чёрные глаза находят Ферокс, тени сгущаются ещё больше. Глубокая ненависть бьёт молнией по всему телу, принося весьма странные страдания. Он ничего не говорит ей, но это и не нужно. Ферокс отводит взгляд. Ложь внезапно сваливается огромным тяжёлым грузом на плечи.
— Сможешь забрать его в темницы Круга? — спрашивает его Калеорд.
Гектор кивает:
— Разумеется. Но я не собираюсь оставлять тебя с ней наедине. Помочь тебе схватить её?
Неужели Гектор правда уверен в том, что Ферокс может ему навредить?
— В этом нет нужды. Иди. Я просто хочу поговорить с Ферокс. Всё будет в порядке, — отвечает ему Калеорд.
Гектор тяжело вздыхает. Пару секунд он выглядит так, словно сейчас откажется и набросится на Ферокс. Но тушит каждую свою эмоцию. Его окутывают тени. За миг перед ними во всей красоте появляется чудовище из теней. Из-за высокого роста ему приходится наклониться, и от того существо становится ещё более жутким. Массивные руки с лёгкостью поднимут Алайна и без проблем при этом раскидают всех врагов по пути. Пасть и рога не только устрашают, но, без сомнений, очень помогают в бою. Длинные когти легко разрежут человека напополам.
Гектор поднимает Алайна, как ненужный мешок, и уходит, едва помещаясь в проход. Судя по тому, как вздрагивает стена, выход из подвала он разломал к чертям. Наверняка владелец уже мёртв. Странно, что сюда ещё не пришёл Альвиан. Он ведь наверняка за всем этим наблюдал.
Ферокс ждёт вопросов от Калеорда, но прежде, чем он их задаёт, он закрывает проход наверх кристаллами. Святые... подвал слишком хрупкий для такого. Только бы не обвалился потолок.
— Ты вообще в своём уме? — убийственно тихо говорит Калеорд. — Пришла сюда, как глупая мышь, что попалась в ловушку. Он бы смог тебя загипнотизировать. На следующий день ты бы уже оказалась у короля под носом и даже не помнила бы, как это произошло. А теперь ещё и это... чёрная магия. Ты хоть немного осознаёшь, насколько это всё серьёзно? Ты закончишь точно так же, как закончил тот мужчина! Если не хуже...
— Ты тоже. Но ты ведь продолжаешь, — отвечает Ферокс, поднимая на него взгляд.
— Это совсем разные вещи. Ты гробишь себя, чтобы оказаться полезной Грешнику. А я стараюсь ради моей семьи — и своих собственных принципов. За них я готов отдать жизнь. Ты же будешь только жалеть. Какого оно будет — прожить жизнь для кого-то другого? Ты упустила все свои шансы найти своё место в мире... всё ради него. Предала меня и рассказала ему о самом ценном. Неужели оно того стоило? Чтобы сейчас ты пряталась в лесу и не имела возможности даже вернуться в город, потому что Грешник всё контролирует? К тому же! Весьма банальная вещь, которую ты не замечаешь: ты проклята с ног до головы. Отравлена во всех смыслах... Как же я ненавижу то, что ты закрываешь глаза на всё это!
С первого взгляда Ферокс уверена, что он только лишь ошибается. Но стоит ей отпустить эту мысль, в её голове эхом повторяются слова. Противный голос шепчет ей, что Калеорд мало в чём ошибся. Пожалуй, пока она не будет выкладывать ему все карты. Он ведь только того и ждёт: чтобы она начала отрицать и всё рассказала.
Но почему он всё ещё разговаривает с ней? Почему ему до сих пор не всё равно? Он ведь так и не понял, что она солгала. Наверняка он будет притворяться до самого конца. Вынудит поверить, что всё возможно исправить, только бы она стала служить ему. Он так яро ненавидит Грешника только лишь потому, что мечтает оказаться на его месте — видимо, смог в полной мере оценить её возможности. Впрочем, этого Ферокс больше никому не позволит...
Она спокойно спрашивает, поднимая сумку с пола:
— Откуда ты знаешь всё это? Следил за мной?
— Это всё слишком очевидно. Для этого не нужно ни за кем следить, — отвечает Калеорд. — А от таких проклятий ты совсем скоро умрёшь, ты это понимаешь? Или за него и умереть не жалко, не так ли? Наверняка рассказала мне всё тогда только для того, чтобы его порадовать... Как ты вообще выбралась оттуда?
Внезапная злость поднимается внутри волной:
— Я ничего не делаю для него, — отчётливо проговаривает Ферокс. — Но, знаешь, да. Я бы легко отдала свою жизнь. Я с ней уже попрощалась в той комнате испорченного эфира. Ты совершенно прав: я скоро умру от всех этих проклятий. И что, по-твоему, мне с этим сделать?
— Бороться, — отвечает ей Калеорд. — И перестать ныть. Ты знаешь, что такое это твоё пламя? Адский огонь, приносящий очищение. Если ты направишь его внутрь себя, то сможешь избавиться от проклятия и не сдохнуть. Для этого тебе всего лишь нужно захотеть.
Ферокс моргает. Весь мир на секунду замирает.
— Очищение?
— Да. Все силы можно использовать по-разному. Как для создания, так и для разрушения. Ты могла бы исцелять проклятия своим пламенем. В теории, — отвечает ей Калеорд. — Но вместо этого ты сидишь в яме и смотришь на то, как Грешник тебя закапывает. Сделай мне одолжение и прекрати быть такой скучной: мстить тебе в таком жалком виде не принесёт ни малейшего удовольствия.
Ферокс это заявление вовсе не злит... только лишь смешит.
Тихий смешок прокатывается по комнате, вынуждая Калеорда сжать зубы. Он может злиться столько, сколько его душе угодно. Это ему уже не поможет — не вернёт его друга из могилы, если Альвиан действительно его убил.
Ферокс не собирается больше ждать. Делать здесь больше нечего. Она проходит мимо Калеорда. Маленький тонкий огонёк скользит по его щеке, вынуждая его зашипеть от боли. Она оставляет ему едва заметный ожог. Быть может, он даже заживёт.
Калеорд оборачивается к ней с ненавистью и яростью. Ферокс ему улыбается. Кристаллы падают, словно их никогда и не было. Им больше нечего обсуждать.
Ферокс идёт по тёмной улице ещё дальше, в самые недра города, куда почти никто в здравом уме не заходит. Фонариков становится всё меньше и меньше. Как только она заходит за угол и убеждается в том, что совершенно одна, по её щекам мгновенно начинают литься слёзы. Дышать трудно, и она жадно хватает воздух. Но больше ничего не происходит. В груди странная пустота. Нет ни боли, ни сожалений. Только абсолютное безразличие. В этот раз Ферокс даже не уверена в том, что притворяется.
Она закрывает глаза на пару секунд. Ей мало что остаётся делать. Она ведь не может снова вернуться в лес — как вообще возможно заснуть рядом с кровожадными чудовищами, даже если они и не обращают на тебя внимания? Занять домик в городе тоже невозможно — их все обходит королевская стража и пристально следит за всем вокруг. Здесь же... можно было бы легко заработать денег и снять комнату в таверне. Правда неясно, где всё-таки будет безопаснее — среди чудовищ или среди людей. Была бы у неё возможность создать щит, как тот, который используют Альвиан и Калеорд, всё было бы куда проще.
Если Калеорд ей не солгал, то, похоже, при последней встрече Альвиан снова проклял её — ещё хуже, чем всё было изначально. И специально отправил к Алайну в полной уверенности, что он загипнотизирует её и уничтожит короля. Не важно, «верит» он в её силы или нет, это легко можно расценить, как...
Вызов.
Ферокс не собиралась мешать ему, но он сам сделал свой выбор. Первый раз тогда, когда ранил ножом. Второй — когда отправил на смертельно опасное задание совершенно осознано. Как бы ей ни хотелось видеть в нём хорошее, она не может позволить ему уничтожать её жизнь и дальше. С этим уже пора закончить.
Поэтому Ферокс вытирает слёзы. Разум лихорадочно соображает, что она может сделать. Сердце уже обо всём знает.
Раз уж сегодня Альвиан приказал всем не трогать её, она купит небольшие запасы еды и спрячется в домике провидицы в лесу. Уже потом можно будет начать обдумывать дальнейшие действия.
Ферокс проходит мимо лавки с зельями, не обращая на продавца внимания, но он машет ей рукой, чтобы она подошла ближе. Ну ладно уж... что такого он может ей сказать?
— Я вам солгал, — тихо говорит торговец, сжав губы. — Я показал вам не волчьи слёзы в тот день. Вот они.
Он протягивает ей маленькую колбу с зельем. Оно прозрачное, но если присмотреться, отчётливо заметен радужный перелив. Когда пробка колбы открывается, Ферокс окутывает уже знакомый запах цветов.
Именно это зелье — с какими-то ещё добавками, без сомнений, — Альвиан вынуждал пить Ферокс много лет. Лучше от этого или хуже, она не знает. Ферокс трудно поверить, что на её разум и сознание может повлиять какое-нибудь зелье.
Но в любом случае, зачем же торговец показывает ей всё это?
— Он ведь давал вам его, не так ли? — спрашивает он.
— А что? — с вызовом интересуется Ферокс.
Продавец пожимает плечами:
— Я просто не поверил в те слухи, которые тут бродили. Сразу понял, в чём дело. Всё это время вы были точно такой же рабыней Грешника, как и все мы. Никто в это не верил. Я солгал в тот день, потому что побоялся его гнева. Но сейчас я готов столкнуться с последствиями. Мне тошно от того, что я не смог сказать всё сразу.
— Не волнуйтесь. Сказали бы вы мне или нет, это ничего бы не изменило. Но спасибо за вашу смелость. Мне приятно, что ради моего благополучия вы рискуете своей жизнью, — отвечает Ферокс осторожно. Она уверена, что здесь есть подвох.
— Дело не совсем в этом. Волчьи слёзы — это не просто зелье, а наркотик. Если вы до сих пор не чувствуете... ломки, то, скорее всего, вы от зелья не избавились. Не ешьте здесь ничего. Не пейте. И бегите как можно дальше, — говорит торговец, неотрывно смотря ей в глаза.
Ферокс хмыкает:
— Нет уж. Не знаю, что вам приказал Грешник, но этого никто точно не дождётся. Я буду здесь. Передайте ему, что поймать ему меня не удастся.
— Не стоит путать смелость с глупостью. Вы ему не ровня. Вы всего лишь простая заложница в его сетях. Он мне ничего не приказывал... я говорю это просто потому, что не могу спать, зная, что я натворил. Сейчас за вас говорит сумасшествие, возникшее на фоне постоянного принятия волчьих слёз... Этого Грешник и хотел: чтобы даже если вы и вырвались бы из-под его контроля, то мгновенно бы себя погубили.
— Дайте угадаю: у вас есть настойка, которая всё это излечит? — спрашивает Ферокс с насмешкой.
— Нет. Чтобы восстановиться, достаточно прекратить принимать зелье. И несколько недель восстанавливать психику. Но вы вот так точно до того момента не доживёте.
Ферокс хмурится, осознавая наконец, почему он всё это говорит:
— Вы думаете, что я от зелья сойду с ума настолько, насколько сошли с ума мои родители?
— Вы, наверное, меня и не помните. Но я часто приходил в замок торговать зельями. И волчьи слёзы корона закупала всегда целой партией.
Ледяная дрожь пробегает по спине Ферокс. Она опускает голову, не желая даже думать об этом.
— Если бы я знал, кто вы, то непременно сказал бы Грешнику, что так делать точно не стоит. Но подумайте, хотели бы вы стать такой же, какими были они?
Ферокс пожимает плечами:
— Может, уже слишком поздно.
— Я вижу, что ещё нет. — Ферокс поднимает взгляд. — В вас нет той жуткой обиды на весь мир. Уверен, что ваша жизнь не задалась. Не повезло с самого рождения. Но, тем не менее, вы контролируете себя. Даже когда случилась знаменитая вспышка пламени... она задела так мало людей.
— Это вовсе не потому, что я испытываю к кому-либо жалость. Много кто не достоин моего внимания и моей мести.
— Это ли не признак здравого рассудка? В следующий раз, когда будете принимать решение, подумайте, ваше ли оно. Или принадлежит кому-то другому.
— Лучше бы вы мне подмешали яд и соврали, что это лекарство, — говорит Ферокс.
Торговец ей ухмыляется:
— Что уж тут поделать. Я люблю наблюдать за играми. Скучно, если игроки сходят с ума и поступают глупо.
Ферокс качает головой, но осознаёт, что улыбается. Это так глупо с какой-то стороны, и всё же уголки её губ не могут опуститься вниз.
— Спасибо. Если вам что-нибудь понадобится, я постараюсь вам помочь.
— Знаю. Но всё, что мне надо, у меня уже есть, — отвечает торговец.
— Продадите мне книгу по зельеварению?
— Только если пообещаете не варить волчьи слёзы, — хмыкает он, доставая из-под прилавка экземпляр.
— Хорошо. Обещаю, — Ферокс оставляет все оставшиеся монеты, хоть названная цена и меньше. Ей они больше ни к чему, раз уж в Подземном городе никому нельзя доверять.
Ничего. Это ненадолго.
***
Пешком идти к домику провидицы отвратительно долго. Ферокс едва ли держится на ногах, а деревья перед глазами мелькают, но вот он, наконец. И её шарф.
Ферокс заходит в дом с осторожностью. Держит нож наготове, хоть от него и мало будет толку, если в доме поселилась новая провидица.
Всё лишнее Ферокс сбрасывает в подвал. Прожигает своей магией, на случай, если там будут проклятия. Когда она призывает огонь, то может контролировать, что именно зажжётся: поэтому предметы остаются невредимыми. Мало ли что из этого хлама может пригодиться.
На чердаке ещё больше жутких вещей, чем во всём доме. Противный ледяной холодок то и дело пробегает по спине, стоит только Ферокс услышать какой-нибудь шорох или вой ветра.
Но, тем не менее, когда она всё проверяет и раскладывает по полкам по-своему, страх постепенно уходит. Особенно когда она находит ещё больше фонариков и красиво развешивает их по всему домику.
Она спит очень чутко, поэтому услышит, если вдруг кто-то приблизится к ней, но Ферокс всё равно расставляет всякий шумный хлам у окон и двери, чтобы тот, кто попытаются сюда забраться, ещё и знатно пошумел.
Может, это сравнимо самоубийству — заснуть в подобном месте. Но её тело требует отдыха. Она больше не может выдерживать и засыпает.
Ферокс стоит посреди... пустоты и черноты. Вокруг совсем ничего нет. Пока она осматривается по сторонам в надежде что-нибудь рассмотреть, жуткий мужской смех прокатывается по всему пространству дрожью.
— Так охраняла свой алтарь, а кто в итоге ко мне пришёл! Не обрести вам, старухам, свободы. Начинайте молиться! Мне!
Ферокс не видит говорящего. Происходящее напоминает сон, но слишком уж легко это осознать...
— Какого чёрта? — спрашивает Ферокс, бросая вызов любому, кто скрывается в этой темноте. — Хотите, чтобы я сожгла всё здесь?
— О, да! Именно этого я и желаю больше всего на свете, — заявляет голос. — Но этого будет мало. Скажи мне, чего ты желаешь взамен на помощь мне?
Святые... насмотрелась на все эти жуткие вещи в доме провидицы, вот и снится теперь.
— Только не говори, что ты — Дьявол. Я не верю в этот бред, — возражает Ферокс. Всё звучит до абсурдности глупо.
— Называй как хочешь, но мне нужна твоя помощь.
— В следующей жизни. У меня есть три года, и я не собираюсь их растрачивать.
Слышится тяжёлый вздох:
— Иногда ненавижу свою честность но, дорогая, тебе ничего не грозит. С чего ты взяла?
— Я ведь забрала осколок чёрной магии при взрыве испорченного эфира, — объясняет Ферокс, хоть и осознаёт, что разговаривает всего лишь со своим подсознанием.
— И что? Да, будет тяжело, но ты не умрёшь. Твоё пламя не позволит тебе так просто погибнуть. К тому же... я твою душу пока забирать не собираюсь. Ты мне очень нужна... Можешь использовать чёрную магию, сколько твоей душе угодно! Я позабочусь о том, чтобы у тебя было как можно больше ресурса... Уже предвкушаю то, как чудесна на вкус будет твоя боль. Её ведь так много. Представь, какой силой ты сможешь овладеть.
Не важно, выдуманный этот Дьявол или нет, она не будет ни на что соглашаться:
— Мне не нужна никакая чёрная магия, чтобы победить. Мне достаточно моего пламени.
Голос смеётся.
— Мне нравится твоя решительность.
— Плевать. Я не собираюсь тебе помогать. И не верю ни единому слову.
И снова вздох:
— Ничего. Скоро у меня появится возможность предложить тебе сделку, от которой отказаться невозможно. По крайней мере, желания жить у тебя не занимать. И это просто замечательно.
Сон обрывается, и Ферокс просыпается, резко и жадно хватая воздух, словно её кто-то душил. Она не выключала фонарики, и сейчас это становится спасением. Их свет хоть немного дарит чувство относительной безопасности.
Кошмаров ещё только не хватало... Ферокс пытается восстановить дыхание. Всматривается в каждый тёмный уголок, как маленькая девочка, и проклинает себя за это.
В сон всё равно тянет. Кое-как устроившись поудобнее, Ферокс вынуждает себя закрыть глаза. Ей нужно выспаться. Разуму и так тяжело из-за волчьих слёз.
Похоже, что в прошлый раз, когда Ферокс осталась у Калеорда на пару дней, ломки не было благодаря тому, что Калеорд каким-то образом вытянул из неё все лекарства, чтобы исцелить. В этот раз будет посложнее. Но Ферокс справится. Завтра выйдет на охоту и поест какого-нибудь мяса и ягод. Уж точно получше, чем есть яд.