Глава 13
Калеорд успел запереть Барнарда до того, как он очнулся. Пришлось напоить его ядом и подождать остальных Магов Власти, чтобы перевезти пленника из дома в Дом Круга. Оттуда сбежать будет очень тяжело... Магию Барнарда они удержать не смогут, но пока он восстанавливается, можно будет выспросить всю нужную информацию. Конечно, есть антимагические цепи — но они только у короля, а рецепт изготовления сплава держится в строжайшем секрете. К тому же, Калеорд сомневается, что такой силы чудовище можно удержать этими цепями.
Усталость отражается в костях с каждым шагом. В груди липкая чёрная смола обиды. Тупая отдалённая боль, которую разум лихорадочно загоняет на второй план.
Калеорд убедился, что Барнарда надёжно заперли, и поднялся наверх прочь из темниц. Возвращаться домой попросту нет сил. Он останется в своей комнате в Доме, хоть лучше этого и не делать. Во-первых, опасно в принципе находиться с пленником вроде Барнарда, а во-вторых, к его дому может прийти Ферокс. Не то что бы он ждёт её... или собирается прощать. Но глубоко внутри тлеет хрупкая надежда, что здесь не всё так просто. В следующую их встречу всё станет ясно. До тех пор нельзя принимать никаких решений. Хорошо, что, несмотря на то, что король узнал о её секрете, Грешник не собирается её убивать. Иначе бы не строил таких больших планов на её ненависть к Кругу. Калеорду остаётся только лишь верить в то, что ей хватит сил и ума не поддаться на провокации Альвиана и его новые манипуляции.
В коридоре Калеорд встречает Малума и Маларка. Они уже направляются в темницы. Вполне ожидаемо, что пытать будут именно они. Маларк сможет сломать сознание Барнарда, если только, конечно, Малум сначала уничтожит в пыль его психику и устойчивость.
С Маларком они даже не здороваются. Тот молча спускается вниз. Малум же останавливается:
— Ты знаешь, чья магия там взорвалась? Что произошло? Требую полного отчёта.
— Я не знаю, чья конкретно магия создала этот огненный вихрь. Вар пришёл ко мне домой проверить, всё ли в порядке. Но стоило ему уйти, я услышал крик. Вышел наружу и обнаружил, что Вар пропал. Его возничий весь трясся от страха и сказал, что ему приказали передать, что Вара схватил Барнард. Я сразу понял, что это была провокация, и что Барнард устроит ловушку для Круга. Я не хотел подвергать опасности остальных и решил спасти Вара сам. Ко мне присоединилась Ферокс, потому что, если верить её словам, Грешника Барнард тоже схватил. Мы пошли вдвоём. В разгаре битвы всё поглотило пламя, — осторожно говорит Калеорд.
— Давай вместе подумаем о том, кто же не сгорел и кто там предположительно находился в момент взрыва, — перебивает его Малум. — Не сгорел, как минимум, ты. А из этого можно сделать вывод, что владелец этой магии по какой-то причине решил оставить тебе жизнь. Раз уж ты не разбит горем, то, похоже, Ферокс тоже осталась жива. Для меня очевидно, что эта магия принадлежит Ферокс. Не надо заговаривать мне зубы. Ты ведь сам знаешь, что я всё пойму. Создаёшь иллюзию того, что хранишь её секрет?
Калеорд сжимает губы.
— Благодаря ей я уберёг вас всех от опасности. Конечно, я не могу так просто всё сказать.
— Скажи всё, как было. Не зли ещё больше, — убийственно спокойно требует Малум. Этот тон Калеорд очень хорошо знает: только попробуй сейчас с ним поспорить, всё перерастёт в смертельную дуэль. Поэтому, вздохнув, Калеорд пересказал всё происходящее за последние дни.
Малум периодически так сжимает челюсть, что, кажется, слышно скрип зубов.
— Я ведь говорил тебе не привязываться к ней. А ты, конечно, не послушал. И что теперь? Простишь ей смерть своего лучшего друга? Может, пусть уничтожит весь Круг, чтобы понравиться тебе ещё больше? Или ты уже сам решил погубить всё то, чем ты жил, из-за какой-то девчонки?
— Разумеется, нет, — рычит Калеорд. Гнев вспыхивает как сухая трава от огня. — Я не собираюсь её прощать или позволять заходить за границы. Для нас она не опасна. Я не знаю, что случилось в тот самый день, когда умер Грэм. И до тех пор, пока не узнаю, я не собираюсь принимать какие-либо решения.
— Как тебе такое решение: если ещё раз ослушаешься приказа, я убью сначала её у тебя на глазах, а затем и тебя самого.
Угрозы Малума никогда не были пустыми. Для него совсем не важно, друг перед ним или враг: все равны. Он не умеет никого жалеть. Калеорд вовсе не удивлён такому заявлению.
— Ну и что ты тогда хочешь, чтобы я сделал? Убил её?
— Нет. Я хочу, чтобы ты взял её под контроль. Раз уж у тебя уже есть над ней некая власть, то сделай так, чтобы она не могла тебя ослушаться. Заставь её служить Кругу и сжигать наших врагов — создай с ней связь чёрной магией, слов будет недостаточно. Если будешь сильно тянуть, я передам задание кому-то другому. Убивать её я запрещаю не только тебе, но и остальным Магам Власти. Такую силу нельзя упускать. Нет сомнений в том, что она наследница тиранов Атэрас. Всё понятно?
— Предельно, — отвечает Калеорд через зубы. — Но тебе стоит учесть так же и то, что характер она тоже унаследовала от своих родителей. И нет никого упрямее этой девчонки.
— Могу лишь посочувствовать. Удачи с заданием.
Малум не позволяет ему ответить. Спускается в подвал к пленнику. Калеорд так и остаётся стоять посреди коридора и сжимать руки в кулаки от злости.
Ферокс ни за что не согласится. Она уже вся как разбитое зеркало — и не показывает никакой слабости. Конечно, можно разбить её ещё больше, но тогда она вряд ли сможет быть им чем-нибудь полезна, а только лишь окончательно сойдёт с ума. Можно забыть о том, что задание возможно выполнить. Нужно тянуть время и надеяться, что в голову придёт какой-нибудь план. ***
«Ты работал в Круге Власти. Твоя сестра умерла, когда мы направили свои силы на сражение с Барнардом».
Калеорд так просто сказал это. Как сухой факт. Никакой вины. По ощущениям так, будто бы Калеорд в него выстрелил ядовитой стрелой.
Алкоголь не притупил ярость. Приятная сладость вина совсем не отвлекает. Особенно раздражает безмятежное лицо бессознательной Ферокс.
Всё пошло не по плану. Похоже, Барнард узнал Ферокс в их прошлую встречу и сообщил королю. Значит, это лишнее доказательство того, что Барнард снова начал работать с королём. Но это ещё половина всей трагедии... Хорошо хотя бы, что Ферокс не хватило дурости дать Калеорду свой эфир. Как она могла позволить себе влюбиться? Как она могла хотя бы допустить подобную мысль? Какое-то сумасшествие... Этого было не просчитать.
Сейчас Альвиану стоит тонко и осторожно подвести Ферокс к ненависти к Кругу. Позаботиться о том, чтобы она убедилась в том, что только Альвиану можно доверять. Привязать её к себе ещё больше: теперь ведь король обо всём знает, нечем её шантажировать. И он знает, как это сделать. Но...
Боль и пустота в груди не позволят ему сказать ни единого слова. Обида и ярость от поражения жжётся внутри адским пламенем. Как только она очнётся, Альвиан сделает ещё хуже. Усугубит положение и закопает к чертям свой план. Он будет срывать на ней всю свою злость. Совершать ошибку за ошибкой.
Как же Альвиану не хватает контроля над собой. Как только речь заходит о его сестре, он срывается со всех цепей. Мгновенно всплывают тяжёлые воспоминания из прошлого.
Альвиан не знал, что его родители состоят в Круге Власти. Он не знал так же о том, что они конкретно делали на своей работе. Почему запрещали им встречать их или почему были столь строгими.
Но правда всегда всплывает, как бы глубоко ты её не спрятал.
Альвиан вместе с сестрой Алией сидел у камина на роскошном алом диване. Он читал ей сказки из огромной книги, украшенной золотом и драгоценностями. После долгого дня в медицинской академии ему очень хотелось просто расслабиться и убежать в мир сказок, далёкий и чужой.
Но неожиданно в их дверь кто-то постучал. Время уже позднее, а родителей ещё нет... опасно кому-то открывать. Но почему же они не возвращались?
Альвиану тогда было четырнадцать, а Алии — тринадцать. Ему пришлось перебороть своё дико колотящееся сердце и усмирить страх.
Он велел сестре спрятаться в своей комнате и не выходить. Сам же взял нож и осторожно подошёл поближе к двери. Стук повторился. Он знает, куда бить. Изучал ведь по анатомии. И трупы ему тоже не страшны: сколько он их уже видел в академии, ещё и многими восхищался. Он сможет...
Затаив дыхание, Альвиан открыл дверь. Спрашивать всё равно бесполезно.
Высокая фигура, укутанная в плащ, показалась ему самым страшным кошмаром. На улице шёл ливень и слышались раскаты грома. Чёрная шляпа укрывала незнакомца от дождя на пару с чёрным зонтом.
Плотно сжатые губы незнакомца уже говорили о том, что произошло что-то не очень хорошее. Похоже, что и самому незнакомцу нелегко давались эти слова.
— Ты ведь Альвиан, я не ошибся?
Мальчик кивает, широко распахнутыми глазами ища какие-то намёки на то, что же всё-таки могло случиться. Ожидание было хуже смерти.
— Твои родители погибли в сражении, — говорит незнакомец. По тому, как крепко он сжимает пальцами свою трость, ясно, что ему трудно признавать этот факт. — За Круг Власти.
Мало кто не слышал о Круге Власти. Даже маленький Альвиан был уже в курсе того, кто был самым главным злом. В академии учили их ненавидеть и презирали всё, что с ними связано. Алчные уродливые чудовища, готовые на всё ради своей жадности к власти.
Его родители никак не могут быть с этим связаны. Альвиан не знает, что сказать. Он не может в это верить. Боится верить. Он весь дрожит от холода, который принёс с собой визит незнакомца.
— Я виновен в том, что не смог их защитить, — тихо говорит незнакомец. — Мне жаль. Но я готов принять ответственность за вас на себя. Если желаете вступить в Круг... я вас проведу. Если же нет, то уйду и оставлю вас в покое. Сестра здесь? С ней всё в порядке?
Альвиан прекрасно понял, что оставлять их в покое никто не будет. Как минимум потому, что он уже видит лицо одного из магов. В доме наверняка ещё полным-полно информации о Круге. Есть какие-то тайные записки. Совсем как в тех историях о сыщиках, которые Альвиан так любил читать.
Если откажутся, их убьют. Альвиан знает. В этом можно не сомневаться. Как и в том, что он не одолеет мага этим жалким ножом. Если он хочет действительно научиться защищать сестру, единственный способ — чёрная магия, а её он не знает.
— Есть ли у вас какие-то доказательства того, что всё это правда? — спрашивает мальчик. Его голос дрожит. — Я не поверю вам просто так.
— Они... оставили письмо. На случай, если произойдёт нечто подобное.
Незнакомец протягивает мальчику письмо и сразу же замечает зажатый в его пальцах нож. Брови мага поднимаются вверх в удивлении, но в глазах, кажется, отражается что-то вроде одобрения.
Альвиан начинает дрожать ещё больше, пока читает письмо. Слёзы так и просятся, но он только лишь сильно прикусывает губу до крови, чтобы не сорваться от этих эмоций. Это почерк его матери, нет сомнений. И маленький рисунок, который он ей дарил, тоже подтверждает подлинность. Он особо не вчитывается, чтобы не расплакаться. В груди всё горит огнём от боли и страха.
— То, что вы слышали о Круге, не совсем так. Мы вовсе не злодеи, которыми нас выставляют, — говорит незнакомец. — По крайней мере для тех, кто на нашей стороне.
Альвиан сжимает руки в кулаки. Письмо мнётся.
— Я вступлю в ваш Круг. Но вы пообещаете мне две вещи. Алия не должна участвовать во всём, что с вами связано. Я буду выполнять работу за двоих, только не трогайте её. И ещё... вы поможете мне отомстить тем, кто убил родителей.
Его голос не звучит столь уверенно, как ему казалось в голове. А дрожащая фигура вовсе не угрожающая. Но готовность убить, его нож, стойкость, которой многие бы позавидовали — всё это несомненно доказывало серьёзность его намерений. Незнакомец ясно должен был понять, что Альвиан будет сражаться за сестру до последнего.
— Я не такой монстр, как тебе кажется. Я не стану заставлять детей работать на Круг. Когда вырастете, примите решение самостоятельно.
Альвиан ему не поверил, но возражать не стал...
Незнакомцем оказался Малум, Глава Круга Власти. И он не соврал.
Дом их родителей и всё имущество пришлось продать. Их личные вещи им позволили оставить. Каждый знал, что бежать из Круга бесполезно. Никто даже не будет пытаться.
К ним приходили некоторые Маги Власти. Приносили различные книги для учёбы. Общались с ними. Им даже позволяли ничего не делать.
Целое море слёз успело высохнуть, прежде чем Альвиана начала мучить жажда мести. Она подкрадывалась незаметно, но постепенно захватывала его сознание. Он вскоре узнал, что его родителей убил Барнард Марвальд. Иногда дети случайно забредали не в те комнаты или выходили в коридор не вовремя: им на глаза попадались различные ужасы. Трупы, израненные люди, последствия проклятий чёрной магии, пленные. Это постепенно влияло весьма негативно. Они росли на слухах о деяниях Круга.
Но Алия постепенно начала меняться. От той доброй любознательной девочки с каждым годом оставалось всё меньше. От Альвиана она уже больше не требовала почитать ей сказок. Сама с невероятной скоростью проглатывала книги одну за другой. Тренировалась в чёрной магии, пока он спал. На утро он видел только лишь кровь и множество ранений. Некоторое время он даже пытался не спать, чтобы она прекратила это делать, но это тоже не помогло. Стоило ему на секундочку отвернуться, она с необъяснимой жаждой всё больше погружалась в дебри чёрной магии. Откуда-то взявшаяся уверенность позволила ей в общем зале прямо на ужине заявить Малуму лично, что она хочет вступить в Круг. Специально, чтобы Альвиан её не отговаривал...
Сначала ей доверяли всего лишь смотреть на пытки и учиться. Как бы её брат ни просил и ни угрожал магам, его никто не слушал. Они видели в девушке потенциал. И она была такая не одна.
Всем новичкам однажды пришлось дать задание из-за какой-то трагедии. Альвиану не сказали подробностей: он ведь был всего лишь библиотекарем, не способным вызвать даже искру чёрной магии. Его тело слишком слабое и болезненное для сражений.
Но Алия погибла на том задании.
Её изувеченный труп ему поручили убрать.
Как выяснилось позже, новичков послали на сражение с Барнардом Марвальдом, о котором все были так наслышаны в то время. Очевидно, что они не смогли с ним справиться. Даже с поддержкой более сильных магов. И так же очевидно, почему Алия бросилась туда, сломя голову.
Альвиан покинул Круг. Точнее, даже предал. Рассказал Барнарду много информации, чтобы одновременно насолить им и завоевать доверие.
А через несколько лет Альвиан убил трёх друзей Барнарда, которые были ему дороже всего на свете. Осталось ещё двое.
Но ничего. Альвиан успеет и с ними тоже поиграть.
Сейчас же... стоит сделать всё, чтобы вернуть себе контроль над собственными эмоциями.
Он сам виноват во всём произошедшем. Альвиан лично заставил одного из должников сообщить Ордену, что у него есть сведения о проклятии. Сам убедился в том, чтобы слухи дошли до Круга Власти. Специально сделал всё возможное, чтобы Ферокс эту записку прочла. Калеорд и Ферокс обязаны были встретиться. Он бы попал в ловушку и погиб, совсем как его лучший друг.
У Альвиана есть причины ненавидеть Калеорда всем сердцем — и главная, разумеется, заключается в смерти Алии. Дело в том, что Калеорд рассказал Барнарду план Круга Власти, в котором как раз Алия и участвовала, взамен на жизнь возлюбленной его друга. Калеорда наказали этим ужасным шрамом на половину лица, но этого, разумеется, недостаточно. В результате Барнард был ко всему готов и смог убить всех нападающих.
Каким же было удивление Альвиана, когда он проследил за Грэмом после того, как ушёл из Круга, и увидел его смерть. Пламя чудом не убило Альвиана, но благодаря этому инциденту он встретил Ферокс и забрал к себе. Чудесное оружие. Во многих смыслах. В первую очередь в ментальном. Пусть Калеорд и не умер, осознание того, что ему понравилась девушка, которая убила его лучшего друга, должно быть больно его жалит.
План Альвиана был идеальным, даже несмотря на внезапное появление Барнарда: это, в итоге, сыграло на руку. Получается всего лишь, что Альвиан своими же руками заставил Ферокс влюбиться в Калеорда. И самое страшное во всей ситуации именно то, что Альвиану не всё равно. Это ощущается как предательство, хоть это и логичный результат его же действий. В груди гниёт обида: Альвиан любит Ферокс, как сестру, и то, что она могла влюбиться в того, кто погубил его настоящую сестру, ранит.
Проходят долгие часы, прежде чем Ферокс немного шевелится и открывает глаза. Сразу же пытается встать в сидячее положение, но терпит неудачу. Всё её тело поглотила глубокая усталость.
— Значит, теперь, раз уж король обо всём знает, наши пути разойдутся? — спрашивает Альвиан. Не то что бы он позволит ей выбрать, из чистого любопытства.
Ферокс вздрагивает всем телом. Осознание ещё до сих пор не наступило. Произошедшее, наверное, кажется ей кошмаром.
— Нет, — тихо отвечает она Альвиану. — Мы ведь ещё не уничтожили Круг Власти. К тому же, они не знают моего имени.
Вот и замечательно. Значит, не во всём он ошибся... Пока что удаётся держать себя в руках. Нужно поскорее узнать все новые сведения.
— Расскажешь мне, что произошло?
— С Калеордом ведь всё в порядке, не так ли?
— Разумеется. Довольна?
Яд в голосе Альвиана жалит шипами. Ферокс хмыкает:
— Конечно, нет. Я хожу по лезвию. Стоит кому-нибудь из наших врагов узнать моё имя, мне конец. Почему ты пьёшь? Неужели тебя так сильно расстроила неудача плана?
Конечно, она обо всём догадалась.
— Иногда я так зол на то, что ты так умна. Было бы так хорошо, если бы ты была глупее. Доставляешь мне одни только лишь хлопоты... — Альвиан вздыхает и отпивает ещё вина. Какой же отвратительный вкус. Отчаяния. — Конечно, меня расстроила неудача. Из-за того, что однажды Калеорд предал Круг, моя сестра погибла. Её убил Барнард. Поэтому я и хочу так сильно отомстить им всем. Я любил её больше жизни.
Как бы Альвиан хотел, чтобы это было очередной ложью для манипуляций. Но более весомого аргумента для ненависти Круга он не может найти. Может, нет ничего лучше правды. Особенно если верить всем доказательствам того, что Ферокс к нему привязана. Он ведь тоже не горел.
Лицо Ферокс мгновенно меняется. Пустоту словно бы кто-то небрежно смахивает, оголяя все её настоящие эмоции. Глаза распахиваются в удивлении, а сжатые челюсти ясно говорят о том, что всё сработало. Она изо всех сил старается подняться и садится. Хватается за голову на пару секунд.
— Почему ты никогда раньше мне об этом не рассказывал? Неужели думал, что я могу как-либо это против тебя использовать?
Альвиан поднимается на ноги. Хватает её за горло, сам не осознавая происходящего. Всё мелькает чёрными пятнами, а Ферокс уже лежит на разбитом вдребезги стеклянном низком столике. Задыхается. Его пальцы крепко сжимают ужасно хрупкую шею. Впрочем, её лицо не искажается от ужаса. Такое же пустое и невозмутимое. Прелестно... Она готова умереть. Чувство вины внутри вечно голодно. Что уж говорить: она давно мертва где-то глубоко внутри. Ей не больно. Но зато ему самому легче. Или это всего лишь иллюзия.
«Потому что я не хочу привязываться к кому-либо, — хочется ему прокричать ей. — Потому что я не хочу обретать лишние слабости. Но ты всё равно умудряешься меня ранить, что за абсурд».
Но, конечно, он молчит. Пару минут они не шевелятся и даже не дышат оба. Изо всех сил Альвиан заставляет себя разжать пальцы. Ферокс втягивает воздух и кашляет. Не дёргается и не отвечает на удар — прямо как раньше. В ней нет страха, только жуткое принятие.
Альвиан поднимается на ноги и отходит от неё подальше. Отпивает ещё вина. Всё рушится прямо у него в руках.
— Расскажи мне всё с момента, как я ушёл. Немедленно. Не испытывай моё терпение. Одно нарушение приказа за другим, Ферокс... И ещё лишние глупые вопросы. Напрашиваешься на наказание.
Ферокс пересказывает ему всё, несмотря на боль от осколков по всему телу. И судя по тонне лишних подробностей, она не лжёт. Умница. Не хватало ещё подливать масла в огонь его ярости...
— Освальд... Вот значит как. И, говоришь, с виду ему лет двадцать? Я слышал о том, что когда семья Моратис сражалась в последней битве с Атэрас, их сын пожертвовал собой и заточил себя в Сапфир Вечных Мук, чтобы одолеть тиранов. Возможно, кто-то освободил его совсем недавно. Будь с ним осторожна при встрече...
Стук в дверь их перебивает. Лицо Альвиана дёргается в гримасе ярости на секунду, разбивая все его маски в один миг. Ферокс вздрагивает и поднимается на ноги. Берёт кухонный нож — свои, видимо, где-то потеряла.
Уже поздняя ночь, а на улице трагедия. Почему кто-то к ним пришёл? Кто это вообще может быть?
— Может, не открывать? — шепчет Ферокс. Она на удивление спокойна, хоть у неё по всему телу наверняка много стеклянных осколков. Альвиан вздыхает.
Конечно, можно не открыть. Но это вызовет только лишь лишние подозрения. Сейчас это нужно им в последнюю очередь. Адреналин сумасшедшим скачком пробегает по нервам Альвиана. Эффект вина улетучивается так быстро, словно его и не было.
Он открывает дверь и встречает обеспокоенный взгляд Вольтера. Ферокс отступает немного поглубже в комнату. Свет у них не горит.
— Доброй ночи, Альвиан, — брови Вольтера нахмурены, а взгляд тяжёлый. В каждой черте лица залегло глубокое беспокойство. — Ферокс дома?
Вольтер сразу же находит её взглядом и сжимает челюсть. Проходит мимо Альвиана в дом, цепляя его плечом.
Альвиан вздыхает. Может быть, сейчас самое время раз и навсегда избавиться от этого надоедливого червяка?
Ферокс, впрочем, выглядит так, словно видит призрака.
— Вольтер? Что ты здесь делаешь? — спрашивает она.
— Думаю, ты заметила происшествие. Взорвалась огненная магия... Я хотел убедиться, что с вами двоими всё в порядке. Чья кровь? Что с тобой случилось? Разбили стол?
Ферокс опускает взгляд на свою одежду так, словно бы и не знала, что там полно крови. Сейчас она может всё испортить, если их ложь начнёт противоречить. Если Альвиан скажет первым, Вольтер им не поверит. Остаётся надеяться, что Ферокс придумает такую отговорку, которая не мешает той, которую Вольтеру сказал Альвиан пару дней назад.
— Так уж вышло, что на меня открыли охоту разбойники. Из-за того, что я была рядом, когда убили Белого Змея, они решили, что в этом моя вина. Что я сотрудничаю с Кругом. Они уже не впервые на меня нападают — и получают по заслугам. По поводу стола... я по ошибке упала на него. Нога подкосилась от предыдущих ранений и я не удержала равновесие.
Отлично.
— Альвиану не стоит отпускать тебя бродить по ночам одну. Тем более, после пережитой тобой магической лихорадки.
Альвиан закатывает глаза.
— Всё в порядке. Я совсем скоро смогу вернуться к работе в Ордене. Если, разумеется, ты всё ещё доверяешь мне, — отвечает ему Ферокс. — К тому же, как можешь заметить, нездоровится только разбойникам. Прости, что меня так долго не было.
— Не беспокойся. Задание, которое я собираюсь тебе поручить, может подождать ещё несколько дней. Отдохни. А ты, Альвиан, если завтра не придёшь утром за заданием, я вновь вернусь к мысли, что тебя давно пора уволить. Не знал, что ты пьёшь, — с отвращением проговаривает Вольтер.
Наверняка следы удушения на шее Ферокс можно заметить. Наверняка Вольтер всё понял. Но какая к чёрту разница? Ничего не стоит убить его хоть сейчас, только вот толку от этого пока никакого.
— Это моё вино, — заявляет Ферокс. — Обезболивающее перед перевязыванием ран. Увидимся в Ордене. Доброй ночи.
Тепло разливается в груди от её защиты. Всё-таки она не хочет уходить. И не вырвалась из его сетей, как только предоставилась возможность. Может быть, Альвиан недооценивает её привязанность к нему.
Вольтер сжимает губы и играет желваками, но не находит никаких слов. Бормочет пожелание «доброй ночи» в ответ и уходит, стукнув дверью.
Альвиана передёргивает от раздражения.
— Так что мы будем делать теперь? — спрашивает Ферокс, отвлекая его. Кладёт нож обратно на стол.
Альвиан чувствует себя слишком уставшим, чтобы придумывать план дальше. Пока стоит ограничиться лишь лёгкими манипуляциями. Похоже, даже его порыв гнева ничего не испортил и не сломал. Он сплёл надёжные сети.
Если чудовище всю жизнь провело в клетке, откроешь дверцу, оно останется на том же месте. Главное его не злить, иначе оно захочет вырваться из клетки на свободу самостоятельно. И тогда уже никакая дверца не поможет.
Раз уж ещё не всё потеряно, нужно продолжать держать себя в руках. И попытаться укрепить желание чудовища оставаться в клетке и дальше.
***
Визит Вольтера кажется одновременно приятным и... скользким. Как будто бы издевательство или насмешка. Ему не может быть не всё равно на то, что здесь происходит. Наверняка приходил проверить, чтобы найти какие-то улики того, что они к этому как-то причастны.
Осколки всё ещё в теле Ферокс, но она их практически не ощущает. Глухое онемение и боль поглотили всё тело ещё в разгаре сражения, поэтому вряд ли сейчас что-либо сможет причинить ей вред.
Альвиан ей не солгал о сестре. В таком случае многое становится понятным. Ферокс вовсе на него не злится. Очевидно, что он отчаянно пытается её оттолкнуть как можно дальше. На эту провокацию она не поддастся. Всё-таки хозяином и рабыней они перестали быть уже очень давно. Теперь они союзники — союзники в преступлении, и повязаны многими общими секретами.
Ферокс, разумеется, не рассчитывала, что не захочет убивать Калеорда. Поэтому вела себя с ним открыто и спокойно. Была уверена, что Альвиан не сможет причинить ему вреда. Сейчас же... кристально ясно, что Альвиан пока лишь позволяет Калеорду выжить. После произошедшего он наверняка захочет уничтожить угрозу как можно скорее: ведь если Ферокс в него влюблена, то есть огромные риски, что она в будущем присоединиться к Кругу. Это недопустимо.
Значит, единственный способ спасти Калеорда от смерти — доказать Альвиану, что она его ненавидит. И ни за что не примет его сторону.
К тому же, будет отвратительно, если Калеорд простит ей смерть его друга. Она не хочет заставлять его так поступать. Ей ведь только на руку всё это: может, удастся себя обмануть и действительно возненавидеть Калеорда и, наконец, отомстить за тех, кто её приютил... чтобы избавиться от этих невыносимо испуганных глаз, от этих бесконечных криков. Вот бы внутри зияла только пустота — и никакого адского пламени, никакой боли.
Так, наверное, чувствуют себя мертвецы.
— Будем притворяться до последнего, — заявляет Альвиан. — Пока твоё имя не узнают. Раз уж он узнал тебя по смеху, постарайся смеяться поменьше. Звучит глупо... но пусть так. К Калеорду тебе возвращаться не нужно. Он отказался от ещё одного дня сделки — и от приза. Я сказал ему, что если он сможет заставить тебя влюбиться за эти три дня, то я прекращу шантажировать тебя и позволю быть с ним. После последних новостей он этого не захотел. Я чудом спас тебя от него: он рвался тебя убить. Поэтому лучше воздержись от встреч с ним... Он наверняка расскажет всё Кругу, на тебя начнут охоту. Будь готова.
Ах, вот как? Пытался убить... Что же, по крайней мере, их решения совпадают. Пустота отдаётся эхом. Пальцы, отчаянно цепляющиеся за край бездны, впрочем, пока не разжимаются. Значит, он уже всё решил за неё. Можно ли верить словам Альвиана? Лучше уж поверить сейчас. Принять правду. А не встретить её с ножом в спине.
Они будут играть в игру. Она будет ненавидеть и винить его за смерть своей семьи, а он будет ненавидеть и винить её за смерть своего друга. Всё веселье в том, что виновных нет, а ненависть будет напрасной. Впрочем, ничего другого не остаётся.
— Влюбиться? Звучит почти смешно. Я всего лишь не хотела, чтобы он умер. Это не тянет на влюблённость, — осторожно возражает Ферокс.
— Я на это очень надеюсь. Всё-таки я ведь тоже не горел, хоть ты и утверждаешь, что ненавидишь меня. Может, всё дело лишь в привязанности.
— Я не позволю никакой привязанности сбить меня с пути. Обещаю.
— Ох, правда? И какой же у тебя путь?
Почему-то слова не приходят. Ферокс молчит. Нечего ответить. Какой у неё путь? Куда-нибудь дальше, по течению, до самой могилы.
— Если ты действительно хочешь продолжать идти в пустоту, твоё дело. Единственное, что ты можешь сделать, чтобы искупить свою вину, очистить мир от людей вроде Барнарда и Круга Власти. Не хочешь сражаться за себя, так сражайся за меня. И за мою сестру.
— Я подумаю над этим, — неожиданно тихо отвечает Ферокс.
— Ты ведь и сама знаешь, что другого пути нет. Калеорд проявлял к тебе интерес только лишь потому, что ты была загадочна. Ему нравится разгадывать различные тайны. Теперь он всё знает. Если и продолжит делать вид, что ничего не произошло, так только для того, чтобы получить твою силу. Круг силён, но слишком жадный. Твоя магия для них безумно важна. И Калеорд не побрезгует любыми методами, чтобы её получить. А играть твоими чувствами у него получается просто замечательно. Не находишь? Всё, что тебя ждёт, так это предательство и разочарование. К тому же, ты не можешь бросить Орден. Вольтер так волнуется за тебя, что постоянно пытается меня на чём-то подловить. Прибежал сюда, когда услышал о взрыве магии. Ты сможешь посмотреть ему в глаза и сказать, что теперь ты на стороне Круга?
Ферокс вздрагивает. Как бы хорошо она ни осознавала, что это манипуляция, слова всё равно цепляют и не позволяют выдохнуть.
— Я всё это понимаю.
— Очень надеюсь, — отвечает резко Альвиан. Подходит к ней сзади и начинает осторожно вытаскивать осколки из кожи.
Они стоят в абсолютной тишине. Осколки стекла время от времени падают на пол.
— Калеорд плохо влияет на тебя. Сначала сожжённый работорговец, а затем и лагерь Барнарда. Ты уступаешь своим принципам. Возьми себя в руки, — тихо говорит Альвиан ей на ухо.
Ферокс и сама это прекрасно знает. Хуже всего то, что никакой вины в этот раз она не испытывает. А страх в чужих глазах теперь приносит лишь сладкое удовольствие.