Глава 11
Калеорд ждал, что они нарвутся на неприятности по пути домой. Конечно, разве может быть в Подземном городе по-другому? Но путь оказался на удивление спокойным. Не сказать, что напиток сильно повлиял на его разум, но и ясно он явно не мыслил. Калеорд хотел, чтобы Ферокс расслабилась и снизила свою бдительность, выдала секреты случайно. Но пришлось и самому пить, чтобы не вызывать у неё лишних подозрений. Теперь они оба не в ясном уме, хоть по Ферокс этого и не скажешь. Кажется, что она вообще никак не изменилась. Калеорд был уверен, что она притворяется большую часть времени и, на самом деле, ей не всё равно на многие вещи, но ошибся. Не сказать, что это его расстроило: наоборот, даже восхитило с какой-то стороны. И бросило вызов прямо в лицо.
Он обязательно выведет её на эмоции. С пламенем он угадал верно — и получил то, чего хотел. Увидел, как она с упоением наблюдает за огнём, как неотрывно любуется. До конца их маленького уговора он узнает обо всём, что может её зацепить. И, разумеется, сможет раскрыть все секреты. Вот бы ему никогда не избавляться от этого задания...
Мысли пронзает стрелой осознание, что Калеорд совсем забыл об отчёте про Барнарда. О том, что вообще происходит вокруг, вне его дома, вне этого бала, вне попыток разговорить Ферокс. С ней он забылся. Отвлёкся. Такого допускать нельзя, и всё же он давно не чувствовал себя таким живым. Как будто бы он всю жизнь провёл в тумане, а теперь вышел в тёмный жуткий лес, где видит каждую тень.
Они доходят к дому дальше пешком. Прохладный воздух и рассветные лучи слишком притягательны, чтобы закрыться от них в карете. Серый цвет неба сияет золотом в предвкушении выхода солнечного круга. Даже несмотря на прохладу, им обоим, кажется, совсем не холодно. Ферокс так и не приблизилась к нему ни на шаг, будто бы если она будет сохранять дистанцию между ними, ничего плохого произойти не сможет. Почти смешно. Может, ей холодно, но признаваться в этом она не хочет. Судя по выражению лица, думает она о чём-то совсем другом.
Калеорд опасался, что кто-то может караулить их у дома, но Барнарду, видимо, пришлось скрыться. Круг знатно его погонял... Вот и отлично. Да и проклятие не даёт о себе знать. Головная боль у Ферокс из-за повреждений от лекарств, со временем должна пройти. Алкоголь ей пить нельзя, но вот тьму из бокала — вполне себе безопасно. Этот напиток делается из чёрной магии и открывает в человеке его тёмную сторону. Заставляет слушать только её и отпустить все страхи и правила. По Ферокс ничего такого не скажешь... И это откровенно его бесит. Может, в ней попросту нет той, другой, светлой стороны.
Замок легко поддаётся ключу. Калеорд открывает дверь и впускает сначала Ферокс, чтобы ей в голову не пришло сбежать и попасть в неприятности. Запирает двери обратно на всевозможные замки, помня о безопасности каждую секунду. Только расслабишься и забудешь о чём-то, тебе сразу же напомнят... и возможно в последний раз в твоей жизни.
— Останешься в моей комнате или предпочтёшь гостевую? — спрашивает Калеорд, чтобы знать, где ему лечь спать. Но вопрос звучит очень двусмысленно и заставляет его немного смутиться.
— Я пойду в гостевую. Всё-таки невежливо занимать твою комнату, — отвечает Ферокс. Калеорд выдыхает: она ничего двусмысленного в этом не увидела. Хотя по её поведению и не скажешь, что она смущена или невинна. Вряд ли она бы возражала, если бы он...
Прочь такие мысли. Нечего даже думать о подобном. Этот вечер задумывался совсем для других целей. Платье ей, впрочем, безумно сильно идёт. Он сам себе сделал хуже.
Ферокс снимает туфли и направляется наверх. Калеорд бы предложил ей чего-нибудь поесть, но на балу они пробовали некоторые блюда, пока этого будет достаточно. Не похоже, что ей хватит сейчас сил на что-либо, кроме как завалиться в кровать и уснуть. Ноги ноют от прогулки и танцев, несомненно, не у него одного.
Калеорд идёт за ней. Открывает дверь в гостевую, проверяя, нет ли кого-то постороннего в доме. Ферокс сразу же садится на кровать и вежливо ждёт, пока Калеорд уйдёт. Или напряжённо — ожидая какого-нибудь приказа.
Калеорд уходит. Проверяет в лишний раз все комнаты, двери и окна. Накладывает повторно защитные чары. Одни — на дом в общем, вторые — на комнату, чтобы Ферокс не пришло в голову убить его во сне. Мало ли как он может отреагировать на подобное. А не спать три дня — это уже невозможно для него.
Закончив все дела, Калеорд заваливается на кровать и хочет просто заснуть, но ручка двери его комнаты дёргается. Он сразу же вскакивает и открывает замок. Кто это может быть? Неужели Ферокс?
Ферокс стоит, приложив руку к голове. Сжимает зубы от боли. Вздыхает, смотрит на него почти что побеждёно.
— У тебя есть какое-нибудь лекарство от головной боли? Как только мы вернулись, мне стало намного хуже... не могу больше терпеть.
Если он будет её шантажировать, Ферокс мгновенно закроется обратно. Она вытерпит и такую боль, и хуже, если надо. Но она ему открылась. Доверила свою маленькую слабость и признала боль. Это много чего стоит... А понадобился всего лишь один день. Что будет через три? Он обыграет Грешника легко.
Но, к сожалению, вряд ли хоть что-то сможет ей помочь. Он нанёс ей слишком большие повреждения. Их тяжело исправить магией, что уж говорить о том, чтобы они не болели. Любое обезболивающее сделает ей хуже, но если он не поможет, то потеряет в её глазах доверие моментально. И что можно с этим поделать?
— Полежи ещё, не вставай, — мягко говорит Калеорд. — Я сейчас что-нибудь придумаю. Подожди немного.
Ферокс кивает. Её плечи заметно расслабляются: она была уверена, что он сейчас начнёт выставлять условия, но этого не произошло. Она возвращается обратно в комнату.
Калеорд заходит в свой кабинет. Он очень устал. Тоже хочет спать. Нет сил думать вообще о чём-либо, не то что бы решать сложную собственноручно созданную проблему. Эфира осталось ничтожно мало после установки всех этих щитов.
Можно дать ей снотворное, чтобы она хорошо отдохнула, без кошмаров и прерываний сна. Это должно немного уменьшить боль. К тому же, голова может болеть и потому, что в её организме нет успокоительных, а разум поглощён тьмой и проблемами. Напряжение может вполне себе создавать жуткие головные боли — а особенно в её случае. Если так подумать, то с момента встречи с Грешником она наверняка ни дня не провела без успокоительных. Причём тяжёлых, такие варить долго и мучительно, а их эффект накладывает глубокий отпечаток на психику. Калеорду пришлось тогда потратить все силы, чтобы освободить Ферокс от них.
По крайней мере, это лучше, чем ничего. Можно попытаться. Лёгкую травяную успокоительную настойку и совсем немного снотворного.
Когда Калеорд тихонько открывает дверь, видит, что Ферокс свернулась клубком на кровати и зарылась пальцами в волосы. Похоже, что головная боль попросту невыносима. Но стоит ей услышать его шаги, Ферокс мгновенно берёт себя в руки. Отпускает пряди волос и выпрямляется. Будто бы ничего не болит. Её признание пока и так замечательный прогресс. Калеорд не будет на неё давить.
— Вот, это может помочь. Но вряд ли сможет... Это из-за меня. Когда я пытался выжечь проклятие, я дал тебе одно лекарство, которое никак нельзя смешивать с успокоительными. Похоже, что Грешник давал тебе очень много успокоительного. Эффект оказался разрушающим и физически повредил твой разум. На восстановление нужно время. Прости. Я не хотел.
Лучшая ложь — та, что смешана с правдой.
— Так у тебя тогда получилось уничтожить проклятие или нет? — спрашивает Ферокс. Принимает настойку и осторожно выпивает несколько глотков. На вкус она должна быть сладкой и приятной.
— Нет. Тебе стало слишком плохо ещё до того, как я успел его найти. Я почему-то даже не предположил, что может подобное произойти.
Ферокс допивает настойку.
— Я должна была предупредить. Я пила каждый день много лекарств. Иногда больше, чем обычно. Сейчас я впервые так долго их не пью. Может, из-за этого голова и болит.
— И зачем же ты их пила? Что не так? Я могу приготовить что-нибудь подобное.
Ферокс вздрагивает:
— Не надо. Всё в порядке. Через два дня я уже снова смогу их выпить.
— Вряд ли. Расскажи мне.
— Всего лишь успокоительные. От моих садистских наклонностей... — тихо отвечает она.
— Ну да.
— Я не вру. Можешь спросить у Грешника сам.
Калеорд хочет возразить, но стоит ему на секунду задуматься, глаза Ферокс закрываются. Она засыпает. Черты её лица расслабляются.
Может, она и не врёт. Вряд ли Грешник стал бы ей что-нибудь объяснять или отчитываться, какие лекарства заставляет пить. Если она вообще когда-либо спрашивала.
Калеорд вздыхает и уходит обратно в свою комнату. Теперь, наконец, можно будет отдохнуть.
***
Ферокс, проснувшись, проклинает себя за то, что вчера заходила к Калеорду и просила помощи. Головная боль приглушилась, но не прошла окончательно.
Она осторожно поднимается с кровати и смутно осознаёт, что уснула в платье. Хотя куда большей проблемой было бы, если бы она уснула без платья. Благо, несмотря на выпивку, она помнит всё кристально ясно. Не сказать, что её разум был затуманен. В голове до сих пор танцуют огоньки.
Ферокс умывается и приводит себя в порядок. Возвращает свою одежду обратно. Пялится в зеркало пару секунд, ощущая, что боль становится сильнее...
Она моргает — и на секунду кажется, что её глаза становятся малиновыми, совсем как свет Сэллиа. Ферокс вздрагивает и наклоняется поближе к зеркалу. Всматривается в свои радужки, напряжённо ища в них хоть малейший оттенок малинового, но ничего нет. Неужели просто показалось?
От пристального рассматривания её отвлекает стук ручки двери. Это так её пугает, что сердце мгновенно пускается в галоп. Ферокс прижимает руку к груди и сжимает зубы от раздражения на саму себя.
Она открывает дверь и встречается с Калеордом нос-к-носу. Удивительно видеть его в свободной домашней тёмно-зелёной рубашке и без перчаток. Его руки все в мелких шрамах и ожогах. Брюки, впрочем, неизменны. А волосы беспорядочно растрёпаны.
— Не думал, что ты здесь, — в оправдание говорит он. Хмурится, замечая, похоже, её нервно бегающий взгляд и не совсем уж лёгкое дыхание. — Всё в порядке?
— В полном, — заверяет его Ферокс, стараясь говорить как можно спокойнее.
— Результатом повреждения могут быть даже галлюцинации, — осторожно говорит он. — Не стоит так всматриваться в них. С ума сойдёшь. Но это может быть связано и с проклятым ножом. Поэтому лучше скажи, что видела. Я не собираюсь пока что использовать это против тебя.
— Ничего особенного, — настаивает Ферокс. — В прошлый раз, когда я была здесь, мне тоже всякое мерещилось.
Калеорд хмыкает:
— И это не наводит тебя на мысль, что Грешник давал тебе какие-то наркотики? Жуткие зелья? Совсем не смущает такая реакция разума?
— Я ему не верю. Почему меня что-то в нём в принципе должно не смущать?
— Тогда почему вообще пила эти лекарства? Выливала бы их куда-нибудь. В конце концов, есть способы избавиться от уже выпитого, если он за тобой так пристально следит. Хоть немного меньшая доза может спасти твой разум — и здравый смысл.
Потому что ей всё равно.
Ферокс не хочет ему отвечать. Пожимает неопределённо плечами и проходит через него в коридор, не обращая внимания на то, что для этого ей приходится к нему прижаться.
— Платье я оставила в шкафу гостевой комнаты, — говорит она, останавливаясь уже у дверей в спальню. — Что будем делать сегодня?
— Я подумаю ещё немного и скажу. Пока можешь спуститься на кухню и поесть чего-нибудь. Я заказал доставку из одного из ресторанов. Индикатор яда ничего не выявил, так что всё безопасно.
— Индикатор яда?
— Да. Это особое безвкусное зелье, которое я изобрёл. Если его налить на любой, известный мне на данный момент, яд, оно окрасится в неестественно-жёлтый цвет. В ином случае останется прозрачным. Это лишняя профилактика на ряду с маленькими дозами ядов, которые я принимаю. Но в то же время индикатор не сработает, если кто-то изобретёт какой-нибудь новый яд, — Калеорд задумчиво хмыкает. — Но раз уж кто-то до такого додумается и захочет меня отравить, это будет даже интересно.
Когда он говорит о зельях, его глаза сверкают интересом. Похоже, что для него это всё очень важно — нечто большее, чем просто способ достижения целей. Не то что бы это можно было против него использовать, но Ферокс интересно узнать о нём больше. Она будет стараться находить его слабости. Возможно, однажды научится манипулировать людьми, как Альвиан. С Калеордом играть по-другому, наверное, даже и не получится...
— Я скоро вернусь, — говорит он.
Запирает дверь в ванную. Слышно, как клацает защёлка. Ферокс ничего не остаётся, кроме как спуститься в кухню. Блюда очень вкусно пахнут, и всё же ей не хватает наглости выбрать что-нибудь. Она садится на диван и решает подождать Калеорда. К тому же, какой может быть аппетит, если ей только и остаётся гадать, что придёт ему в голову сегодня? Вчера каким-то чудом он не разрушил её жизнь. Очевидно, что ему ничего не надо было ни у кого узнавать; он повёл её на маскарад исключительно для того, чтобы усыпить бдительность и получше расспросить. Но у него ещё две попытки. Вряд ли он просто так их упустит. Хотя, быть может, она не так уж и важна, чтобы ломать всю её жизнь. Причин для ненависти не так много, чтобы окончательно делать всё, чтобы друг друга зацепить. И всё-таки по какой-то причине он зол на неё за то, что она не пытается порвать марионеточные нитки Альвиана! Настолько сильно, что готов пытать снова, если не выйдет заставить её другими методами. Как же раздражает, что ему не всё равно. Он сказал вчера, что всё просто так, но как в подобное можно поверить? Он наверняка знает и просто хочет получить для Круга выгодную шахматную фигуру. Ферокс не настолько глупа, чтобы такое допустить. Да она лучше умрёт, чем станет служить Кругу Власти. Особенно после того, что они натворили.
Калеорд спускается вниз через полчаса или около того. Теперь он в синей рубашке, волосы влажные и аккуратно зачёсаны назад. Всё ещё без перчаток.
Он никак не комментирует её ожидание. Ставит перед ней на низкий столик одну из тарелок и себе тоже берёт порцию. Ставит чайник на огонь.
— Мне очень интересно узнать: что бы ты сделала, если бы я приказал тебе то, чего ты делать совсем не хочешь? Рискнула бы ты не послушаться? Или это всего лишь цирк, и на самом деле ты знаешь, что Грешник не расскажет твой секрет?
— Есть несколько вещей, которые я не сделаю, — осторожно говорит Ферокс. — Грань, которую я не позволю перейти. Если бы ты или Грешник приказали мне что-нибудь за этой гранью, я бы не подчинилась, и плевать на последствия. Он об этом знает.
Он ухмыляется ей с вызовом:
— Хочешь, я попробую угадать?
— Можешь попытаться, но это связано с моим секретом. Вполне логично, что, если вы захотите его использовать, не будет смысла его скрывать.
— Значит, единственное, что вытолкнет тебя из этой бездны — раскрытие твоего секрета? Даже если, как ты утверждаешь, тебя убьют.
— Скажу так: вам повезёт, если меня убьют, — тихо отвечает Ферокс.
Калеорд заливает чай и садится рядом с ней.
— Тогда послушай мою теорию. Значит, ты не человек. Что-то с тобой произошло — какое-то проклятие или нечто подобное. И ты изменилась. Родители, несмотря на всю свою жестокость, тебя бросили от страха. Сил же сражаться с тобой у них не нашлось. Ты боялась, что они попытают удачу снова, поэтому пристально следила за новостями. Убила их сама — или, может, даже нет. Не столь важно. Потом произошла трагедия: ты погубила тех, кто тебя приютил. Грешник нашёл тебя и дал лекарство, которое помогает тебе избавиться от последствий того проклятия. Ты ему поверила. Он же пригрозил, что доложит королю, если ты не будешь выполнять его приказы, и тот пошлёт за тобой охотников, которые тебя убьют. Со временем ты просто привыкла к нему. Он угробил твой разум различными зельями — настолько, что ты не сопротивлялась, когда он продолжил закапывать тебя глубже в землю. А потом появился я — и пытаюсь растормошить чудовище, а оно уже давно умерло. Осталась оболочка.
Ферокс смеётся пару секунд, не сдержавшись. Подобные разговоры заводят её в не очень положительное настроение. Такого нужно опасаться... Этого чувства, желания поиграть, она не испытывала очень давно. На секунду ей становится страшно от того, что она может натворить без лекарств, но мысль улетучивается. Азарт заглушает всё остальное. Она наклоняется к Калеорду поближе и шепчет ему на ухо:
— Ты меня не боишься? Никогда не задумывался о том, что я могу быть для тебя опасна?
— А ты меня? Я знаю о твоих слабостях. Ты сейчас в моей власти, заперта в моём доме, — он отстраняется и встречает её взгляд.
— Есть немного, — признаёт Ферокс. — Но на твоём месте мне было бы жутко предполагать, что совсем рядом со мной есть чудовище. Которое ты, к тому же, пытаешься «растормошить»...
— Люблю разгадывать загадки. Однажды это загонит меня в могилу, но какая разница? К тому же, я могу за себя постоять. Но речь не об этом. Если я прав, то я могу познакомить тебя с Гектором. Когда я рассказывал о нём вчера, то речь шла о самом буквальном чудовище. Уверен, он сможет дать тебе совет. Научит контролировать себя и без каких-то лекарств. Это...
— Калеорд, — настойчиво говорит Ферокс, привлекая его внимание прочь от его размышлений и планов. — Нет и не было на мне никаких проклятий. Я понимаю, что тебе хочется меня оправдать. Хочется увидеть во мне жертву, которую ты сможешь спасти и завоевать её преданность до конца своей жизни. Но здесь, — она прикладывает руку к своему сердцу, — пусто и темно. Я ни единой секунды не была жертвой. И все свои выборы я совершила сознательно, прекрасно осознавая последствия. Грешник не злодей в этой истории. Он скорее уж герой, который держит в заточении злое чудовище и не позволяет ему уничтожить мир. Поэтому прекрати искать то, чего нет... Я ничего больше тебе не скажу. И так слишком уж удовлетворяю твоё любопытство. Грешник будет злиться.
— Плевать, — сразу же возражает Калеорд. — Может, он уже сейчас сидит в темницах Круга. И к нему ты вернуться никак не сможешь. Не думала о подобном?
— Вы бы его не схватили. А даже если и так, придётся мне спасти его.
— И он того стоит? Как только ты нападёшь, я перестану пытаться тебе помочь. И перережу тебе глотку без сомнений.
— Знаю. И это отлично: мне не стоит начинать думать, что я должна отказаться от своей мести, — отвечает Ферокс в порыве злости. Хочет вернуть слова обратно, но не может. Сжимает зубы.
Калеорд замирает.
— А ты ведь уже начала. Вчера ты доверилась мне настолько, что показала свою слабость. О чём может идти речь? Ты уже попалась в ловушку. Это первое доказательство того, что ты неправа. Второе же... я видел твои воспоминания, когда хотел выжечь проклятие. Видел, как какая-то женщина заставляла тебя терпеть пытки. И то, как ты убила палача от обиды. Ты была такой маленькой... и твой разум уже был напрочь отравлен.
Глаза Ферокс широко распахиваются в удивлении. Если он видел это, то мог видеть ещё что-нибудь. Видел ли он лицо её матери? Узнал ли её? Обстановку в комнате? По телу пробегает дрожь. И не только от воспоминания, которое вырывается из далёких глубин разума, запертое на сотню замков, прямиком к гнилому куску сердца, безжалостно вонзаясь в него снова и снова.
Нож слишком быстро сверкает в воздухе. Прижимается к горлу Калеорда. Её рука дрожит, и она себя за это ненавидит. Он ей вызывающе ухмыляется.
Ей стоит зарезать его и не спрашивать ни о чём. Убить и закончить на этом всё это. Вернуться обратно к своей жизни и забыть, забыть, забыть. Но тело её не слушается. Она не хочет его смерти.
Даже тогда, когда вспоминает лица тех, кого погубил Круг Власти. Когда их крики заглушают всё вокруг.
Чёртова слабачка. Как же она себе противна...
Нож летит на пол. Ферокс не видит и не осознаёт, почему. Она сама его выбросила? Или Калеорд его отбросил? Она никогда не узнает.
— Давай, — тихо подстрекает его Ферокс. — Приказывай то, чего так хочешь. Знаешь, что будет.
— Расслабься, — спокойно говорит Калеорд. — Я не собираюсь никому рассказывать. И шантажировать тебя — тоже. Только лишь хочу доказать, что не во всём твоя вина. И что ты имеешь полное право быть той, кем ты есть на самом деле. Никто не может у тебя этого отнять. Хочешь быть чудовищем? Так будь им. Возьми в свои руки свою чёртову жизнь. Умри достойно, если нет храбрости жить. Но волочь это бессмысленное существование в страхе что-нибудь поменять отвратительно. Тебе не надоело?
Их прерывает стук в дверь. Ферокс дёргается от неожиданности.
Калеорд поднимается открыть. Она остаётся сидеть на диване в абсолютной растерянности. Смотрит в ту же точку. Неожиданно вокруг становится слишком холодно. Похоже, в этот раз его слова таки смогли пробить её броню.
Она практически не слышит ничего, что происходит. Кажется, Калеорд чем-то очень недоволен. В голове сплошной гул и пустота. Потихоньку мир всё больше скрывается за алыми пятнами ярости. Как он смеет указывать ей, как жить? Её единственный верный друг на все века — её любимая ярость. Её пламя, что позволяет дышать. Одна из двух последних веточек, что удерживают от падения в бездну. Вторая — её глупая гордость.
— Малум хотел, чтобы я проверил, всё ли с тобой в порядке после тех выходок Барнарда, — заявляет знакомый голос. Ферокс словно бы выходит из транса. Пришёл Вар.
— Со мной всё отлично. Можешь уходить, — бросает раздражённо Калеорд. — Я занят. Я уж думал, что что-то случилось...
Вар заглядывает Калеорду за плечо.
— Так у тебя Ферокс, — хмыкает он. — Мало того, что Малум проклинал твою глупость два дня назад, ты усугубляешь ситуацию. Думаю, он будет рад услышать, что ты игнорируешь его приказы.
— Перед тобой я не отчитываюсь.
— Ты здесь по своей воле, Ферокс? Неужели пала под очарованием Калеорда? — Голос Вара полон насмешки.
— Похоже на то, — отвечает она, желая, чтобы он заткнулся поскорее. Весь мир уже алый. Одна вспышка, и Ферокс не сможет себя контролировать. Она уже не слышит, что он ей отвечает. Через пару секунд клацает дверь. Калеорд садится обратно на диван. Им обоим сказать больше нечего. Продолжают есть они уже молча. Никто никогда не узнает, что бы ещё они друг другу успели наговорить, если бы Вар не помешал.
С каждым глотком чая Ферокс старается взять себя в руки. Затоптать слова Калеорда, которые так и стоят перед глазами. Вернуть это безразличие и лёгкий смех. Вернуться опять туда, глубоко, под свою броню...
Крик с улицы заставляет их переглянуться. Ферокс вскакивает и достаёт ножи, готовясь к бою. Калеорд хватает её за руку:
— Жди меня здесь и не выходи.
Ферокс напряжённо наблюдает за тем, как Калеорд открывает дверь и оглядывается вокруг. Возвращается через пару минут.
— Вара похитили, — тихо говорит Калеорд. Он становится слишком серьёзным.
— Они ждут, что мы пойдём за ним? — спрашивает Ферокс. — И мы действительно пойдём?
— Ничего другого не остаётся. Давай, собирайся быстрее. Нам срочно нужно в Подземный город. Найду какого-нибудь работорговца магами высшей крови и вытяну немного эфира. Иначе мы вдвоём сдохнем там. Очевидно, что это ловушка. Мои запасы совсем иссякли. Какого чёрта этот идиот вообще решил прийти...
Калеорд сжимает зубы. Уходит наверх. Ферокс пару секунд размышляет над случившемся. Все ножи при ней, но она ранена и слаба. Если опять заболит голова... она скорее будет обузой для него, чем помощью. И всё же наступить себе на горло и признать это для неё совершенно невозможно. Она будет сражаться изо всех сил. Есть, конечно, и другой способ, но она в жизни на него не согласится. Поэтому пусть довольствуется этим.
Они выходят через минут десять и сразу же направляются в Подземный город.
— Разве не было бы умнее не идти в ловушку? — осторожно спрашивает Ферокс. — Он же нас ищет. В чём смысл?
— Он не рассчитывает, что я на это легко попадусь. Он хочет заманить как можно больше Магов Власти, хочет, чтобы я всем сообщил.
— Ты собираешься спасти его в одиночку только для того, чтобы остальные собой не рисковали? Но ты же должен понимать, что это бесполезно. И они всё равно придут, чтобы спасти тебя.
Калеорд сжимает зубы:
— Со мной можешь не идти. Считай, наша сделка завершена.
— Я не об этом, — возражает Ферокс. Складывает руки на груди. — Ты просто идёшь на жертву... И ничего этим не добьёшься. Я понимаю, что тебе кажется, что ты справишься, но будем объективными. Он получит всё, чего хочет. А ты поступаешь глупо.
— Есть план получше?
— Просто спросим у Грешника. Он наверняка знает всё... как обычно. Он придумает план.
Калеорд хмыкает:
— Хочешь, чтобы я влез в долги перед Грешником? Ни за что. Я не позволю кому-нибудь меня контролировать.
— Своим эмоциям позволяешь. К тому же, почему вообще ты идёшь за Варом? Мне казалось, вы друг друга на дух не переносите.
Маг морщится:
— На всё есть свои причины... Даже после всего того, что мы сделали, чтобы испортить друг другу жизнь, я всё равно не могу его оставить. Можешь называть меня сентиментальным идиотом, но я никому не позволю и пальцем тронуть Круг Власти. И убью любого, кто причинил Кругу вред.
Ферокс отшатывается. Глупый страх разнёсся по венам адреналином. Что она вообще творит? Почему его отговаривает? Чтобы у Барнарда было поменьше козырей... или есть ещё что-то? Почему ей в принципе не всё равно? Он уже её отпустил. Нужно радоваться и уходить поскорее.
Теперь она наконец осознаёт, что всё по-другому. Её секрет сделает её врагом не только короля, но и Круга Власти в первую очередь. Их ненависть казалась вполне взаимной... С чего ей вообще переживать, что Калеорд захочет её смерти?
— Удачи в Подземном городе, — быстро проговаривает Ферокс. Сердце стучит невыносимо быстро. Она останавливается.
— Спасибо, — бросает Калеорд, не оборачиваясь.
Она сжимает губы. Проклинает себя за то, что даже несмотря на сказанные слова, собирается сейчас к Грешнику за советом. Она попытается помочь. Необязательно упоминать, что он её отпустил. Пусть думает, что их «три дня» всё ещё в силе.
Ферокс быстрым шагом направляется к дому Альвиана. Калеорд не успеет нарваться на неприятности... Только бы она сама на них не нарвалась. Всё-таки теперь Барнард охотится и на неё тоже. Глухая головная боль ей намекает, что сражаться в полную силу она не сможет.
Но двери в их дом сломаны. Ферокс забегает внутрь. Пусто. Весь дом перевёрнут с ног на голову, много где кровь. На полу «приказываю спасти» — выведено явно рукой Альвиана в полном отчаянии. Барнард прорвался в дом и напал. Но как, чёрт возьми, он мог схватить его? Это же попросту невозможно... Хотя, быть может, Альвиан только лишь обманывал её? Заставлял верить в своё несуществующее могущество. Вполне в его стиле, но всё же...
Ферокс хватает записи Альвиана по чёрной магии и какие-то артефакты в сферах. Вроде похоже на эфир. Она пакует всё это в сумку. Перед выходом умывается ледяной водой. Хочет выпить своих успокоительных или лекарство, но все пузырьки разбиты. Ничего... даже лучше.
Она выбегает из дома и бежит в Подземный город. Вспоминает, что Калеорда разыскивают там. Знал ли он об этом? Почему же она не сказала? Совсем вылетело из головы. Сердце стучит ещё быстрее. Нужно остановиться. Подумать хоть секунду и понять, что это всё безумная затея. Но она не может позволить себе подобного, упрямо толкает здравый смысл куда-то очень далеко.
Как только она заходит в арку Подземного города, сразу видит дым и кристаллы. Слышатся чьи-то мужские крики — кто-то ссорится и очень злится. Взрывы и громкие стуки намекают на сражение.
Ферокс перебрасывает сумку назад, чтобы было удобнее сражаться. Готовит ножи, но не спешит вклиниваться в драку. Сразу находит Калеорда, против которого, кажется, воюет весь город. Агрессивный настрой так и ощущается в воздухе жаром.
Ферокс вздыхает. Она не любит ввязываться в авантюры. Это всегда заканчивается плохо, но попробовать стоит.
— Остановитесь. Он под защитой Грешника. Если у вас есть какие-то вопросы для него, милости прошу прямо к Грешнику. Если вопросов нет, и вы просто хотите быть убитыми, можете обращаться ко мне, — громко заявляет Ферокс. На неё мгновенно оборачиваются сотни пар глаз. — Мы просто уйдём. Не надо лишних жертв, хотя, знаете, я всегда не против поиграть.
Это приведёт к многим ужасным последствиям. Подорвёт доверие к Грешнику. Заставит всех сомневаться в его обещаниях. Ферокс знает, но других идей в голову не приходит. Она вытерпит наказание потом... Сейчас нечего об этом даже задумываться.
Калеорд опускает руки, предотвращая следующий удар. Сжимает зубы, но идёт к Ферокс. Вместе они молча идут к выходу. Напряжение в воздухе так ощутимо, что тяжело дышать. Глаза выжигают их изнутри. Жалких крыс победить легко, но если они сбиваются в стаи, это может быть затруднительно. Ни к чему тратить силы перед сражением.
К счастью, всё заканчивается благополучно. Они выходят за арку. Калеорд ударяет кулаком по стене какого-то здания от злости.
— Мне нужно было не выйти, а получить чёртов эфир, — тихо говорит он. Не обвиняет, но и не благодарит.
— Есть у меня твой эфир. Давай вернёмся в безопасное место. У меня есть план.
Ферокс лжёт. Нет у неё никакого плана. Ей страшно. Она редко когда оставалась одна принимать решения. Альвиан всегда делал это за неё... Но адреналин от возможности изменить что-то в лучшую сторону зашкаливает.
Как бы думал Альвиан? Что бы он предложил? Можно, по крайней мере, напасть неожиданно, если им не хватает сил для полноценной атаки. Не нужно расценивать это как проблему, а, скорее, как возможность... Только ни черта это не просто.
Может, Калеорд обменяет пленников?..
— Какой план? Ты встретилась с Грешником? — спрашивает Калеорд. — И откуда у тебя эфир?
— Взяла из его запасов. Грешника тоже забрали. Нам придётся объединить силы, чтобы их спасти. Ты ведь хочешь насолить Барнарду? У меня есть какие-то записи ещё. Может, чем-то поможет. Давай, поспешим, — подгоняет его Ферокс. Тянет за рукав в сторону его дома.
***
Калеорд вытянул весь эфир из волшебных сфер. Прочёл те записи, что ему принесла Ферокс и, видимо, понял что-то важное. Ушёл в свою лабораторию что-то записывать, а Ферокс задремала на диване после травяного успокоительного. Не то что бы она выспалась, но голова немного перестала, когда Калеорд её разбудил.
— Откуда у Грешника эфир? — спрашивает он.
— Не знаю. Спросишь у него, когда мы его спасём.
— Разве он не убьёт тебя за то, что ты всё это мне отдала?
— Ну а чего он хочет — чтобы я сама его спасла? Сам виноват, что так глупо подставился, — раздражённо говорит Ферокс. — Что-то полезное в записях нашёл?
— Да, есть пару хороших заклинаний. Думаю, у нас получится. Ты забрала все сферы? Или там есть ещё?
— Вроде нет... но он вполне мог их где-то спрятать.
— Молись, чтобы нам этого хватило. Лекарств своих тоже не нашла?
Ферокс качает головой.
— Ладно. Так о каком плане ты говорила?
— Можешь сказать ему, что хочешь поменяться пленными: ты ему меня, а он тебе Вара. Может, сработает... усыпишь его бдительность. Он схватит меня. Ты уйдёшь, а я сама спасу Альвиана и мы сбежим вместе.
Ферокс прикусывает губу, осознавая, что сказала лишнего. Слишком перенервничала. Голова забита другим.
— Так вот как его зовут: Альвиан. Расслабься, я никому не скажу. План хорош, но только если Барнард согласится. И над второй частью тоже стоит поработать...
— Что, хочешь сказать, что меня там не бросишь? Почти смешно. Плевать, я выберусь. Давай уже отправляться.
— Попробуем предложить обмен, чтобы зайти внутрь, а потом сразу нападём. В ходе последних событий мы узнали размещение его возможного логова. Договариваться слишком долго... Если будем тянуть время, Барнард сломает их разум и сознание.
Ферокс тихо смеётся:
— Можешь не волноваться. Скорее уж Альвиан уговорит его самостоятельно выброситься из окна.