Глава 9
Барнард так и не смог прорваться сквозь щит. Калеорд потерял сознание на пару часов, но вовремя пришёл в себя. Эфира, который подпитывал щит, хватило. И это самое главное. Но запасы сильно истощились. Второго кризиса они не переживут. Такое количество эфира Калеорд собирал на протяжении пяти лет, а потратились они, как вспышка... Нужно начинать заново.
Впрочем, исцелить Ферокс полностью так и не удалось. Он вывел из её организма все психотропные препараты, но этого всё равно недостаточно. Ущерб уже был нанесён, что уж говорить о магической лихорадке.
Но те разы, когда Ферокс просыпалась, она не знала, что он видел её воспоминания. И это к лучшему. Мало ли что эти образы могут сотворить с её уязвимой психикой прямо сейчас.
Плохо, что кроме двух воспоминаний Калеорд так и не смог вытащить ничего из её головы. О втором нечего и говорить, а первое... Раз уж её так тренировали, значит, её родители были связаны с чем-то тайным и опасным. И если Барнард хочет её убить, значит, из сильных фигур остаётся только король. Хотя с чего бы вообще родственница или знакомая короля оказалась бы здесь? Её бы не отпустили, если бы она знала что-то лишнее. Что-то в её истории явно не сходится... может ли она быть шпионом короля? Если так, её секреты тогда будут стоить чего угодно. Нужно завоевать её минимальное доверие. В идеале даже симпатию.
Но что уж таить греха, Калеорд сам только «за», если придётся провести с ней больше времени. Хоть она и кажется немного раздражающей, на самом деле, она очень интересная и сильная. Она заслуживает его уважения, даже если в первой схватке ему и проиграла. Кажется, что она пешка, но вот только та самая, которая уже у противоположного края доски — и вот-вот уже превратится в королеву. Здравый смысл подсказывает, что её лучше было бы убить, но уже поздно. Калеорд сойдёт с ума, если не узнает о ней всё. И с чего, казалось бы?.. Может быть, ему просто хочется её спасти.
Магическую лихорадку, впрочем, она переживает очень хорошо. Жар поднялся сильно, но она справляется. Сильная боль наверняка сковывает всё тело, но по её лицу и этого не скажешь. Опять то же чувство, что и в темницах: она сама убежала отсюда, осталась только оболочка. Она очень стойкая. Её здоровью можно позавидовать. Или что-то нейтрализует эффект лихорадки магически. Может быть, эти чёрные слои проклятия — какие-то защитные заклятия Грешника? Очень даже похоже, и по действию, и по виду.
Тёмная тяжёлая энергия, что накатилась на дом, как грозовая туча, сообщила о том, что рядом побывали другие Маги Власти. Похоже, именно из-за них Барнард и отступил. Калеорду только и остаётся с нетерпением ждать отчёта.
Сейчас же он наконец закончил варить очередное исцеляющее зелье и уже дал его Ферокс. Он сидит на кресле в своей комнате, размышляя над тем, что увидел в её сознании. Ждёт эффекта лекарства.
В её сознании было темно и отчётливо жутко. Похоже, что она слышала множество криков — и она правда не шутила, когда говорила, что может намного больше, чем кажется. Ферокс опасна. Но насколько? Раз уж она так боится короля, то, похоже, что не сильнее самого Калеорда.
Грешник, впрочем, абсолютно уверен в её преданности. Думает, что эти три дня ничего не изменят. Но это хороший шанс получить расположение Ферокс. Теперь только нужно определить необходимый подход. Даже учитывая, что он был в её сознании, он понятия не имеет, что именно стоит делать.
Можно было бы провести три дня в гармонии. Общаться с ней, показать книги по чёрной магии, чтобы подтолкнуть к нарушению правил. Можно было бы заставить её пожалеть о том, что у него есть над ней контроль — и шантажировать этим. Есть ещё два варианта: использовать её для какого-то дела Круга, показать ей их хорошую сторону, чтобы убедить, что Орден не прав... или же попросту сводить на несколько балов, подарить какой-нибудь подарок и попытаться растопить её сердце.
Что на ней сработает? Грешник говорил, что её сердце уже давно сгнило, но так ли это? Может, он специально его в этом убеждает.
Из размышлений Калеорда выдёргивает стук в дверь. Ему бы не допускать, чтобы Ферокс и Грешник были в одной комнате, но раз уж он так рвётся сюда, то пусть заходит. Всё равно она без сознания...
Громкий стук заставляет Ферокс открыть глаза и подняться в кровати. Она растерянно осматривается вокруг и опускается обратно.
Калеорд в раздражении вздыхает, но всё равно открывает дверь. Они в любом случае рано или поздно встретятся. Нет смысла долго тянуть. К тому же, ему очень хочется посмотреть на реакцию Ферокс, когда она узнает, о чём они договорились.
Грешник неспешно заходит в комнату и осматривает Ферокс. Убедившись, что всё в порядке, задумчиво подходит к окну и осматривает округу:
— Не пытались выяснить, что там с кинжалом? Я тестировал на нём проклятия. В основном те, которые причиняют боль или убивают. Пару раз бывало, что накладывал мощные проклятия на сумасшествие и бред. Я хотел узнать, что будет, если предмет впитает столько чёрной магии и эфира. В итоге не ясно, как он влияет на Ферокс. Вполне возможно, что её нельзя будет вылечить, пока мы не разберёмся.
— Со мной уже почти всё в порядке, — заверяет его Ферокс. — Осталась только сильная усталость.
— А ничего странного ты не чувствуешь? — спрашивает Калеорд. Если то, что сказал Грешник — правда, то всё может быть куда серьёзнее. Именно напитывая какой-то предмет можно было создать артефакт, мощность которого зависела только лишь от количества эфира, влитого в него. Что уж говорить о предмете, состоящем из проклятий?
— Физически — нет, но... сознание будто бы мутное. Никакой ясности, как будто я сплю. Но это, скорее всего, из-за лекарств. Разве эффект кинжала, каким бы он ни был, не наложился на Барнарда? Почему вы думаете, что он на мне?
— Потому что это как твоё кольцо. Ты его носишь, и на тебе эффект ловкости. Если ты ударишь им кого-то другого, эффект никуда не перейдёт, — объясняет Калеорд. — Но кинжал вполне мог вас как-то связать. И судя по всему, что мы о нём знаем, эффект одноразовый. Повторить подобное можно будет лишь в том случае, если повторить порядок проклятий и их силу. Грешник, ты записывал эту информацию? Нам бы сейчас очень пригодилось.
— Нет. Я не записывал, — отвечает Грешник.
— И в чём же смысл? Неужели срывал на нём свою злость? — интересуется Калеорд. Грешник отворачивается обратно к окну, игнорируя вопрос. — В любом случае, похоже, что эффект пока что не собирается показывать себя. Из тех проклятых вещей, которые я встречал, все убивали или уничтожали здоровье. Раз уж с Ферокс пока что всё хорошо, значит, проклятия были недостаточно сильны. Или пока я лечил её от магической лихорадки, случайно вылечил и эти последствия.
— Что? От магической лихорадки? — Грешник переводит взгляд обратно на Ферокс. — Странно, что Барнард так рисковал. Обычно он не рискует вообще. Нам стоит быть осторожнее. Как бы то ни было, у тебя как раз будет целых три дня, чтобы понаблюдать за её состоянием. Ты ведь обещал, что её исцелишь. Совместим, чтобы не тратить время.
— О чём ты? — спрашивает Ферокс. — На каких условиях вы договаривались?
— М? Тебе Калеорд не рассказал? За помощь я должен был ответить на некоторые вопросы. К тому же, помимо этого, Калеорд захотел тебя в подчинение. Я не мог подобного допустить, поэтому мы сошлись на компромиссе: три дня ты будешь подчиняться Калеорду, и если ему удастся убедить тебя перейти на его сторону, то я стану Кругу союзником и позволю тебе в свободное время помогать Калеорду в его заданиях, — рассказывает Грешник.
Ферокс в удивлении поднимает брови, но удивление мгновенно меняется на ярость. Она сжимает зубы от злости:
— Ты хоть представляешь, какой ущерб можно нанести за три дня? Меня выгонят из Ордена в первый же день... А на второй за мной уже придёт охотник короля. Разве не было чего-то более подходящего?
— Не волнуйся, никто ни о чём не узнает. Я обещаю, — заверяет её Калеорд. Похоже, что она ему не верит.
— Ну, ничего другого Калеорд не хотел. Скажи спасибо, что я выторговал всего лишь три дня, — говорит Грешник. Хмыкает. Его всё это забавляет. — Поэтому, я думаю, ты понимаешь, что я тебе приказываю. Подчиняйся Калеорду три дня и три ночи, не причиняй ему вреда и не выдавай свой секрет. Как только эти дни пройдут, если ты не вернёшься на утро четвёртого по вине Калеорда, я тебя заберу.
Калеорд кивает и добавляет:
— Но пусть лучше договор вступит в силу с завтрашней ночи. Как раз лечение Ферокс должно будет дать свои плоды. И ещё — ты ведь сам не восстановился, куда ты собираешься уходить? Тебя кто-то убьёт, и как потом мне получить обещанное? Посиди тут и исцелись окончательно. Барнард только и ждёт, чтобы напасть снова, из-за спины. По-другому он не умеет.
— Ладно. Я подожду. Но больше ждать не выйдет — мне необходимо вернуться в Орден и придумать причину, по которой Ферокс будет отсутствовать. Иначе они начнут копать, и мы никогда не сможем выяснить, стал король союзником Барнарда или нет, — соглашается Грешник. ***
Исцеление чёрной магией вместе с зельями оказалось очень эффективным. У Ферокс почти ничего не болит, и усталость потихоньку отступает. Конечно, по какой-то непонятной причине осталась головная боль и ломка в костях, как после тяжёлой болезни. Но всё это можно проигнорировать. Скорее бы начался уговор с Калеордом: чем быстрее всё произойдёт, тем лучше. Поэтому нужно начинать даже через боль. Скорее всего, он заставит её расправится со своими врагами или нечто подобное. Ей хватит сил и так. Уж точно куда лучше, чем представлять, какими ужасными сценариями это всё может закончиться.
Где он спал, Ферокс так и не знает. Возможно, у него три комнаты здесь, а не две. Или он умудрился спать где-нибудь в своём кабинете, прямо на рабочем столе. Очевидно, что он не доверяет им обоим. Ферокс и сама бы ни за что здесь не уснула, если бы не лихорадка.
Их уговор начинается с ночи, что бы это ни значило. Поэтому ещё целый день ей удалось поспать, восстановить силы. Жаль, что голова так и не проходит... И тяжёлые воспоминания снова почему-то всплывают в мыслях всё чаще, стирая всё остальное, затягивая в отчаяние.
Ферокс не знает, как пережить три дня и не убить его. А ещё страшнее то, что она уже так ярко и не ощущает ненависть к нему. Весь запал и боль словно куда-то пропали — их усыпила фальшивая забота Калеорда. Но Ферокс предпочитает сбросить это всё на лихорадку. Сейчас с ясным разумом она сможет противостоять всему, что бы Калеорд ни придумал. Её сильно беспокоит его интерес к ней. Как будто бы он уже всё знает...
Калеорд заходит в свою комнату, разумеется, без стука. Застаёт Ферокс за тем, как она держится за голову. В руках у него большая чёрная коробка.
— Тебе плохо? — спрашивает он — так, как будто бы ему интересно. Ферокс морщится и качает головой.
— Всё в порядке. Так что, что ты хочешь, чтобы я сделала?
— Не надо притворяться. Если тебе плохо, можем никуда не идти, — пожимает плечами Калеорд. — Я не Грешник. По слабым местам бить не собираюсь.
Ферокс смеётся, не успевая сдержать смех. В это не верится.
— У меня всего лишь немного болит голова. Лезут всякие неприятные мысли. Ничего такого.
— Ты пойми, что всё, что угодно, может быть тревожным звоночком. Тебе повезло остаться в живых — и в своём уме. Видела бы ты, на что способны вещи, пропитанные проклятиями.
— Плевать. Со мной ничего не происходит. Я бы точно почувствовала, — заверяет его Ферокс, складывая руки на груди.
Она не позволит ему снова сыграть на её болезни и воспользоваться её слабостями. Она так и не помнит, что произошло, когда он попытался выжечь проклятие из её сознания.
— Ладно. Как скажешь, — уступает Калеорд. Ставит коробку на кровать. — Мы идём на бал-маскарад. Тут платье и маска. Надеюсь, ты любишь красный.
Ферокс открывает коробку, растерянно рассматривая шёлк цвета тёмной крови:
— Кровь будет не так уж видно, если придётся кого-то убить. Удобно. Спасибо. И кто наша цель?
— Потом расскажу, — уголок его губ дёргается вверх. — Я буду ждать тебя в гостиной. Столько, сколько потребуется. Не спеши. Можешь воспользоваться ванной, она в комнате напротив.
Ферокс кивает, и Калеорд уходит. Как всё-таки пафосно: убить кого-то на маскараде. Можно было бы просто подождать, пока нужный человек не начнёт возвращаться домой, к чему это платье?
Впрочем, спорить нет сил. Можно было бы потянуть время, но какой от этого толк? Меньше ущерба? Очень вряд ли...
Поэтому Ферокс берёт с собой коробку и идёт в ванную. Открывает магический механизм, который тянет по трубам, что зарыты под землёй, воду из реки прямо через подвалы, где расположены множество печей. Эфир не только позволяет её перемещать, но и очищает от грязи. Это одна из немногих волшебных технологий, которую король позволил оставить несмотря на всю ненависть к магии в любом виде. Так горячая вода была во многих домах богатого класса — и у Альвиана тоже, что очень удобно. За работу тех, кто топит в печах в тех самых подвалах, необходимо платить, как и за древесину, которую они там сжигают, еженедельно.
Свои вещи Ферокс быстро стирает и вывешивает сушиться. Возможно, к их возвращению они уже высохнут, и не придётся ходить в этом дурацком платье ещё два дня.
Ферокс осторожно забирается в ванную. В голове мелькает картина того, как тонула та девушка, которую она попыталась спасти, но Ферокс старается это заглушить. Берёт мыло — оно пахнет каким-то цветочным экстрактом, и на этом стоит сосредоточиться.
Как бы она ни отвлекалась, кажется, что из воды вот-вот покажется голова утопленника, который утащит её на невиданное дно. Мутность воды как раз этому очень хорошо способствует. Пару раз моргнув, Ферокс видит воду красной. Тёмные силуэты так и мерещатся, танцуют на стенах, на потолке. Сердце колотится ужасно быстро, а тело всё дрожит. Ферокс сжимает зубы: ну что за невиданная глупость! Злость на саму себя ей, впрочем, совсем не помогает.
В какой-то момент она уже устаёт бояться. Опускает голову и смотрит на воду, ощущая жуткую пустоту в голове. Может быть, Калеорд прав. Может, с ней что-то совсем не так.
Она выходит из воды и ждёт, пока вода высохнет, чтобы не брать чужое полотенце. Обхватывает себя руками и дрожит. Больше всего ей хочется выбраться из этой проклятой комнаты, но для начала надо надеть на себя платье. Иначе как она будет объяснять, по какой причине так быстро оттуда сбежала?
Кажется, проходит целая вечность, прежде чем последняя капля воды высыхает. Ферокс одевается как можно быстрее. Но здесь подвох: платье с корсетом. Каждый виток ленты бьёт по её психике с новой силой. Она тянет ленты, как только может. Кое-как завязывает несчастный недоузел-недобант. Хватает коробку и вылетает из комнаты, желая всем сердцем уйти подальше от воды. В коридоре, благо, пусто. Калеорд ей не солгал и, похоже, терпеливо ждёт в гостиной. Поэтому она без происшествий добирается обратно в комнату.
На шкафу как раз висит большое зеркало. Благодаря ему Ферокс удаётся перешнуровать корсет получше, хоть всё равно далековато от идеала. Он уже вот-вот сожмёт рёбра так, что дышать будет плохо, куда уж больше. Ей хватает боли и так.
Похоже, правда, что расчёска у Калеорда лежит только в ванной. Ферокс проклинает себя за то, что не взяла её. Кое-как приглаживает волосы рукой.
В коробке лежат красивые элегантные алые туфли на небольшом каблуке. Неужели Калеорд хочет проверить, умеет ли она на них ходить? Для него и так очевидно, что её родители были аристократами и уж точно такому научили даже в малом возрасте. Хотя, может, она уже и отвыкла.
Ещё в коробке есть красивая заколка-гребень с красными драгоценными камешками. Как раз то, что нужно, ею можно будет расчесаться. И маска, конечно, куда без неё: выполнена она в золоте — и сверкает ничуть не хуже заколки. Хитрый прищур в вырезе для глаз напоминает лису.
Разрез почти до бедра на юбке позволит легко сражаться: платье не будет мешаться. Но надо двигаться очень аккуратно, чтобы не было видно пояса с ножами на бедре. Один нож Ферокс старательно пыталась спрятать под рукавом, но шёлк предательски показывал все его контуры. Юбка же была не столь лёгкой, а с подъюбником поплотнее. Поэтому придётся ограничиться всего лишь тремя ножами.
На попытки спрятать ножи она потратила около часа. Ещё час ушёл на тренировки ходьбы в этих туфлях. Немного даже жутковато, что Калеорд знает её размер. Ладно ещё платье: корсет можно растянуть и стянуть достаточно сильно, что позволяет варьировать размер. Но туфли ей тоже подошли идеально. Наверняка планировал всё заранее и подсмотрел размер на её ботинках, пока Ферокс была без сознания.
В комнате тепло и сухо от камина. Волосы как раз успели высохнуть, даже несмотря на вполне себе прохладную погоду на улице. Ферокс расчесала их заколкой и небрежно подняла вверх, открывая шею. Скорее всего, заколка в драке слетит и разобьётся, как бы она ни старалась её закрепить.
Пока она смотрит в зеркало, старательно поправляя подобие причёски, ей вспоминается, как она вот так сидела перед зеркалом, пока мать заплетала ей волосы. Тогда Ферокс спросила у неё, почему так важно переживать все эти пытки.
«Потому что жизнь здесь — сплошная пытка. Я позволила тебе жить по чистой случайности. Я не могу допустить, чтобы ты всё мне разрушила, раскрыв все тайны».
И тем не менее, Ферокс всё равно всё разрушила. Даже если она и боялась своих родителей, всё равно не раз ссорилась с ними. Пыталась спорить. В один из таких споров мать толкнула её, и Ферокс упала с балкона прямо в реку.
Сейчас она думает, что ей ужасно повезло. Если бы не это, по окончанию ссоры её мать наверняка бы её убила.
Калеорду ни к чему знать, почему кому-то пришло в голову убить двенадцатилетнюю девочку. Пусть пока думает, что её действительно утопили. Уж куда лучше правды... или нет? О своих странных наклонностях она ему не солгала. Действительно, в детстве, как только ей удавалось урвать кусочек свободы, она поджигала вещи и смотрела, как те сгорали. Пламя её успокаивало и дарило такой покой, который девочка не могла отыскать даже во сне. Правда мать за это на неё даже не ругалась. Только лишь смеялась... до поры до времени.
На секунду Ферокс снова чувствует себя маленькой. Она прогоняет это противное чувство.
Обычно ей плевать на свою внешность, но, на самом деле, Ферокс нравится чувствовать себя красивой. Внутри теплеет, несмотря на недавние ужасы. Непонятно, почему именно Калеорд решил убить кого-то на балу, но в этом тоже стоит искать свои плюсы. И позволить себе полюбоваться немного красотой, даже если внутри собственный голос кричит, что она не заслуживает ни минуты покоя.
Шёлковое платье с открытыми плечами было одновременно и простым, и роскошным. Точнее, таковым его делал корсет, который был украшен фатином чёрного цвета на манер крыльев-лепестков и стразами, похожими на переливы пламени. Лёгкая юбка поддерживалась дополнительным слоем, поэтому держала слегка пышную форму. Разрез дополнял образ — как дерзкий финальный мазок в картине художника. Длинные рукава сначала пышно расходились, но в конце их стягивала обратно маленькая пуговка, делая платье ещё более воздушным.
Золотая маска служила якорем, притягивая небесный образ обратно к земле. Она словно бы действительно металлическая, потому что делает всё платье отчётливо тяжёлым.
Никакие украшения здесь не будут уместны, поэтому шея и уши остаются обнажёнными. Ферокс в последний раз проверяет, удобно ли будет доставать ножи, и выходит из комнаты.
Она ожидала, что смутится, когда спустится вниз и поймает взгляд Калеорда. Ничего подобного не произошло. Всё волшебство красоты вмиг разбилось о реальность, напоминая ей, для чего они туда идут.
— Пойдёт? — небрежно спрашивает Ферокс, неуверенно прикасаясь к своим волосам. Наверняка выглядит причёска не очень. Калеорд молчит несколько долгих минут, пока внимательно, без стеснения всё разглядывает.
— Очень красиво. В лавке как раз появились новые коллекции для маскарада на тематику основоположных стихий, — наконец выговаривает он. — Вода, воздух, пламя, земля и лёд. Я выбрал "пламя". Похоже, что не прогадал. Оно такое же, как и ты: непредсказуемое и упрямое. Но перед тем, как пойдём, есть ещё одна вещь.
Калеорд берёт с обеденного стола небольшую бутылочку с зельем:
— Это универсальное противоядие от всех известных мне на данный момент ядов. Штука дорогая и делается очень долго, поэтому лучше бы её не уронить и не разбить. Действует оно три часа. Как бы нас эти три часа не травили, доза должна справиться со всеми последствиями. Это позволит нам спокойно есть и пить на балу. Иначе поступить нельзя: я не доверяю организаторам маскарада. Выпьем в карете перед тем, как будем заходить в поместье. У меня с собой ещё две, если мы задержимся.
— Ладно, — соглашается Ферокс. — Если мы не будем ничего пить, думаешь, сразу поймут, зачем мы туда идём?
— Да, — сразу же отвечает Калеорд. — Не волнуйся. Я нас вытащу, если что. Но не хотелось бы всё портить.
Калеорд берёт со стола маску и надевает. Его маска выполнена в виде вороньих крыльев, а сам он в сплошном чёрном. Разве что сам крой поменялся — одежда куда более элегантная (хотя, казалось бы, куда уж больше), чем обычно. Нет привычного пояса с зельями, вместо него красуется декоративный кинжал с алым драгоценным камнем в рукояти.
Калеорд подаёт ей руку. Ферокс вздыхает, но принимает её.
— Если хочешь, чтобы нас не рассекретили и не испортили всё, то нам стоит вести себя как нормальные гости, — замечает Калеорд. Ферокс пожимает плечами.
— Я могу убить того, кого надо, и без секретности.
— А, может быть, нам вовсе не надо никого убивать, — фыркает он. — Нам нужно узнать кое-чей секрет.
— И зачем тогда я тебе там нужна?
— На случай, если всё пойдёт не так. К тому же, все приходят парами. Меня бы мгновенно раскрыли. Можешь подслушать какие-нибудь разговоры для своего драгоценного Грешника. Обрадуешь его, как вернёшься.
— Ну, конечно, — хмыкает Ферокс. В раздражении отворачивается. Ловит их отражение в зеркале в коридоре: они выглядят как идеальная пара.
Калеорд снимает с крючка плотный тёплый плащ и набрасывает Ферокс на плечи. Она растеряно придерживает его на своих плечах, пока Калеорд застёгивает две золотые большие пуговицы на шее.
— Там холодно, — добавляет он. Хоть он и раздражает, его забота вводит Ферокс в ступор.
Похоже, что его камзол справится с холодной погодой и без дополнительного плаща, потому что теперь они выходят наконец на улицу. Калеорд возится с замком.
Прохладный ветер мгновенно целует лицо Ферокс и развивает непослушные пряди волос, которые выбились из причёски. Прохлада быстро пробирается до самых костей. Сложно представить, какого бы было в этом платье без плаща. Небо уже потемнело, но бледный малиновый свет Сэллиа ещё остался, превращая облака в произведения искусства. Сумрачно-фиолетовый, синий, красный и ярко-розовый сливаются в невероятный квартет.
У дома уже стоит карета с двумя роскошными чёрными лошадьми. Такие позволить себе может мало кто, хоть среди богатых это и кажется само собой разумеющимся удобством. Но даже вся роскошь кареты не может соревноваться с волшебным небом.
Ферокс и не замечает, что засмотрелась, пока Калеорд не прикасается к её плечу:
— И вправду очень красиво.
Она даже вздрагивает от неожиданности. Кивает.
— Пойдём, а то замёрзнешь, — говорит он. Опять берёт её под руку, как истинный джентльмен.
Ферокс идёт за ним. Вместе они садятся в карету. Внутри она ещё более прекрасна, чем снаружи. Очень уютные и мягкие сидения похожи на кровавые облака. Под потолком сверкают два фонаря, контуры которых украшены золотом. Плотные бордовые шторы скрывают от них улицу.
Как только дверь закрывается, Ферокс становится немного не по себе. Что, если он увезёт её так далеко, что она не сможет вернуться? Даже не будет знать, куда идти... И Альвиан вряд ли когда-нибудь её найдёт. Или ещё хуже: вдруг он отвезёт её в темницы Круга, откуда невозможно сбежать? Ферокс прикусывает губу от волнения. Может, не стоило вообще на всё это соглашаться.
Убила бы его и всё: как будто бы Альвиан сильно расстроился бы...
— Мы едем на Тёмный Бал. Он проходит раз в несколько месяцев, но суть всегда одна: туда сходятся все уважаемые представители преступного мира, все злодеи королевства, которых так ненавидит твой Орден, чтобы отдохнуть, заключить сделки и пообщаться. Грешник туда тоже наверняка часто ходит. Он не рассказывал тебе?
— Нет, — коротко отвечает Ферокс. Удивительно, что он наконец хоть что-нибудь рассказал. Но если это так, то будет очень полезно там побывать. Возможно, это облегчит Вольтеру работу: главное запомнить лица (вдруг кто-то снимет маску ненадолго) и имена. А, может, и вправду удастся выторговать что-то у Альвиана за чужие секреты. Такую валюту он точно оценит.
— Там очень красиво. И есть много чего интересного помимо интриг и сделок, — добавляет Калеорд.
Это,откровенно говоря, интригует. Ферокс очень хочется посмотреть, что этот ТёмныйБал из себя представляет, даже если будет опасно.