Глава 6
Альвиан действительно будит её вовремя. Ей совершенно не хочется просыпаться и тем более куда-то идти. Но Вольтер ждёт, и она не может его подвести.
Именно поэтому Ферокс и оказывается вновь в его кабинете. Присутствие Элланара тяжёлым грузом опускается ей на голову и очень раздражает.
— Как всё прошло? — спрашивает Вольтер.
Ферокс бросает многозначительный взгляд на Элланара, но Вольтер качает головой:
— Я полностью ему доверяю, Ферокс. Это мой брат.
Брови Ферокс взлетают вверх. Да они же кардинально... или не совсем уж такие разные? Если так поразмыслить, отличает их только вооружение да пара черт.
— Грешник сказал, что нам повезло, потому что он тоже хочет уничтожить Круг Власти. Очень похоже на то, что у него есть какая-то личная причина мстить им. Сами же торговцы и преступные короли, похоже, тоже поддержат его позицию. Круг Власти уничтожил запасы илланита и повырезал, как скот, всех причастных к его поставке. Прямо при мне Вар уничтожил один из местных авторитетов.
— Это прекрасные новости. А...
— Где Редгар? — перебивает его Элланар. — Вчера вы ушли с ним вдвоём — и он пропал. Его дом перевёрнут вверх дом и окно разбито. А на тебе след ещё темнее.
— Как я сказала, вчера я встретила в Подземном городе Вара. Это Маг Власти, если ты не знаешь, который повелевает дымом и чёрной магией. Поэтому ничего удивительного в этом нет. С ним был Калеорд. Они собирались обсуждать какой-то отчёт, но мне не удалось подслушать больше, меня заметили, и пришлось уходить. Что же касается Редгара... то я привела его к нам домой, чтобы помочь. Альвиан приготовил какие-то особенные травы, чтобы заживить его рану поскорее. После того, как он был исцелён, мы попрощались, и он ушёл к себе домой, а я отправилась в Подземный город. Если с ним что-то и случилось, то меня там не было. К тому же это такая глупость: сначала спасать кого-то, рискуя своей жизнью, а затем его убивать. Более того, я молчу о том, что только у одного человека был повод его убить: за должность.
— И это, разумеется, никак не связано с трупом, который нашли в реке, — добавляет Элланар.
— А как это вообще может быть со мной связано? И вообще, мне кажется, что работой детектива занимается кое-кто другой. Тебе бы пора ловить чёрных магов. Сейчас их как раз развелось больше, чем надо.
Элланар фыркает с раздражением и выходит из кабинета, громко хлопнув дверью.
Вольтер кашляет, привлекая обратно её внимание. Делает вид, что этой перепалки не произошло:
— Как я и сказал, новости отличные. Ты уже узнала, что Редгар пропал, но это не самое важное. Король приказал найти одну книгу, предполагая, что за ней станет охотиться Круг Власти. И сейчас это в приоритете. Только вот... бродят слухи, что в городе появился какой-то маг, что может повелевать холодом. До этого были отчёты о вспышках подобной магии, но никогда так близко. Будь осторожна, Ферокс.
— Ладно. И где эта книга?
— Есть одно древнее святилище. Его случайно нашли наши рыцари, когда хоронили тело своего товарища, и сразу же доложили королю. Он сказал, что это храм одного из древних божеств — и что там, вероятно, есть эта самая книга. Но достать её, скорее всего, будет непросто. Не знаю, будут ли там ловушки, но вполне возможно, что Круг Власти об этом тоже узнал: может быть даже такое, что они как-то перехватывают письма и приказы от короля, даже если печать всегда нетронута. Будь готова к встрече с ними. Я хотел предложить Элланару пойти с тобой, но раз вы не ладите... пожалуй, не стоит?
— Я справлюсь, — сразу же соглашается Ферокс. Принимает из рук Вольтера карту с отмеченным местом.
— Хорошо. Я верю, что ты не причастна к исчезновению Редгара. Можешь не беспокоиться, — говорит Вольтер.
— Спасибо.
Ферокс ему чуть улыбается, прежде чем выйти прочь. Её рёбра царапают когтями изнутри её внутренние демоны, посылая картины мёртвого Редгара и крови на её руках... крови везде в подвале. Но её лицо при этом не дрожит.
Перед тем, как отправляться в святилище, ей нужно выполнить один приказ Грешника. Передать письмо лично в руки новому Белому Змею, что занял теперь его место.
Путь до Подземного города кажется очень длинным и пустым. Так часто бывает после успокоительного: намного меньше мыслей появляется в её голове. Как будто их что-то попросту заглушает. И позволил бы Альвиан пить его чаще, Ферокс принимала бы его каждый день.
В Подземном городе на каждом углу можно было встретить объявления о награде за чью-то голову. Сначала Ферокс не обращала на них внимания, но сейчас заметила, что на одном из плакатов нарисован Калеорд, а на другом — Вар.
Подземный город больше им не рад.
Ферокс ухмыльнулась. Прекрасно.
Ей приходится идти той же дорогой. Дела у торговца с часами, похоже, идут немного получше — уже на несколько штук меньше. Его дочери, правда, нигде не видно. Неудивительно: она послушала совет и спряталась, выжидая опасность. По крайней мере, Ферокс на это надеется. Иначе бы торговец не выглядел таким спокойным, он был бы подавлен горем, если бы с девочкой что-то произошло.
Ферокс проходит и того торговца зельями. Ей бы просто пройти и не обращать внимания, но... есть кое-что, что немного беспокоит.
— Помнишь меня? — спрашивает Ферокс.
Торговец кивает.
— Подскажи, будь добр, есть ли у тебя настойка из финерита и волчьи слёзы?
— Да. — Он протягивает ей насыщенно-фиолетовую и небесно-голубую настойку.
Ферокс кивает и отходит, не объясняя ему ничего. Она всего лишь хотела проверить, не это ли зелье ей даёт Альвиан в качестве успокоительного... Страх, что он разрушает её разум, ощущается лишь на краю сознания. Если она потеряет контроль, ему, в первую очередь, будет хуже всех. Он бы не стал поступать подобным образом. Он не из тех, кто играет с огнём. Слишком осторожен для такого.
И всё же слабое беспокойство по поводу её лекарства — да и успокоительного тоже — прочно поселились внутри неё. Раньше Ферокс даже не задумывалась о том, что зелье может разрушать разум... Какие пределы у зельеварения? Это запрещённая тема, но всё-таки это нечто, чем стоит действительно интересоваться ради собственной безопасности.
Когда Ферокс заходит подальше в темноту, по спине пробегает дрожь. Станет ли действительно Калеорд исполнять свою угрозу, если сможет поймать её вновь? И что такого он может хотеть узнать? Неужели он продолжит копать... Могла быть только одна причина, по которой их могли столкнуть в тот самый день, и ему её знать категорически нельзя. Вопрос только лишь в том, кто мог подобное сделать, если тайну Ферокс знает только Альвиан. Не мог же он сам себе создать проблему...
Разумеется, Альвиан тренировал её противостоять разным видам пыток, и пытки водой тоже присутствовали. Она до сих пор отчётливо помнит те отвратительные дни. Он был уверен, что она справилась с тренировкой, но правда в том, что Ферокс попросту онемела от страха и не могла вымолвить и слова. Если бы не это, она бы рассказала всё ещё в самом начале. Ему она этого, конечно, не сказала. Может быть, стоило.
Страх отвратительное чувство. Он превращает человека в жалкое пресмыкающееся существо. Эта слабость для Ферокс кажется уродливей всего на свете. Но, похоже, некоторые вещи нельзя никак искоренить.
Она подходит ближе к телохранителям Белого Змея.
— Мне приказано передать ему письмо, — говорит Ферокс. — От Грешника.
Они переглядываются между собой и пропускают её внутрь. Оба следуют за ней по пятам в страхе, что она может убить их хозяина лёгким взмахом руки. Всё-таки устрашающие слухи не идут ей на пользу.
Новый Белый Змей оказался молодым мужчиной, едва ли старше её самой. Волосы цвета платины заставили Ферокс задуматься, был ли у предыдущего сын. Возможно, секрет прозвища завязан всего лишь на их семейной черте. Чёрный костюм, расшитый серебряными нитями, сидит на нём идеально. Он разговаривал с какой-то девушкой, когда Ферокс и стражи вошли в комнату.
— Кто ты? — резко и грубо спрашивает он, едва заметив их.
— Пришла передать письмо. От Грешника, — отвечает Ферокс. Протягивает ему письмо.
Он забирает его так, словно бы оно может его обжечь.
— У меня никаких счетов с Грешником нет, — заявляет он. — Можешь так ему и передать.
Ферокс пожимает плечами:
— Кто сказал, что ты знаешь о том, какие у тебя с ним счета? Я бы с ним спорить не стала... Прочти. Уверена, он ждёт скорый ответ.
— Я знаю, что мой отец был всего лишь марионеткой в его руках. Он позволил так легко сразить себя — одним лишь движением руки. Я уверен, что Грешник в этом замешан. И я это обязательно докажу. Заставлю его поплатиться. А ты... если тебе нравится и дальше быть под его гнётом, то хотя бы не впутывай это других. Смотреть на тебя жалко: всего лишь отвратительная собачонка, — яростно говорит Белый Змей, сжимая челюсть и кулаки практически после каждого слова.
Стражи не успели даже и двинуться: Ферокс благодаря силе кольца и собственной ловкости в миг оказывается в упор к Белому Змею и приставляет к его горлу нож. Он испуганно замирает. Ферокс говорит ему на ухо:
— Благодари Грешника за то, что он пока позволяет тебе жить. Иначе... подобных слов я бы не допустила. Могу сказать вот что: твоего отца убил Вар, и я была этому свидетелем. Верь или нет, но это так. Пока что... Грешник на твоей стороне.
Она отпускает его и толкает. Он неуклюже удерживается на ногах и недовольно морщится. Ферокс уходит, а за ней, словно тени, следуют бесполезные стражи, хмуро опустив головы.
***
Путь к святилищу проходит незаметно и пусто. Ферокс пришлось взять лошадь, вернувшись в Орден, чтобы успеть до темноты. Святилище окружали ряды рыцарей Ордена... точнее их тела.
Ферокс спрыгивает с лошади и присматривается к телам. Знакомых лиц среди них нет, но жалость всё равно легко кольнула сердце. Нигде не видно никаких следов кристаллов Калеорда или других повреждений. Неужели это был дым Вара? В таком случае спуститься в подвал святилища будет самоубийством.
Ферокс сжимает зубы от досады и беспомощности. Желание отомстить за отряд Вольтера ярким уверенным огнём пылает в груди. Не может же она просто взять и отступить?
Внезапно по спине пробегает дрожь. Некий потусторонний холод явно ощущается из святилища.
Ферокс берёт факел у одного из умерших солдат и зажигает его огнивом. Необходимо спускаться. Похоже, есть нечто помимо Круга. Потому что у Магов Власти, если верить слухам, никакой магии, связанной с холодом, нет от слова совсем. Кто же там, внизу? Кто ещё охотится за книгой?
Ферокс осторожно спускается, выставив вперёд руку с факелом. В правой руке она держит боевой нож, готовая в любую секунду к сражению. Чем ниже она спускается, тем больше чувствуется чьё-то ледяное присутствие.
Потихоньку Ферокс продвигается вперёд по длинному коридору. Ничего, кроме стен, расписанных древними рунами, здесь нет. Сплошной только коридор... Сражаться здесь будет достаточно просто. Какому-то магу будет неудобно отступать, а Ферокс с оружием ближнего боя получит преимущество.
И вот слышится шорох чьих-то одежд. Перед Ферокс оказывается фигура в тёмно-синем плаще. Глаза из-под капюшона светятся льдом и искрятся инеем. Рука в перчатке поднимается вверх, и вокруг неё появляются тонкие ледяные иглы.
Ферокс уворачивается от них лёгким движением и сразу же наносит удар ножом. Фигура вынуждена отступить на шаг слишком резко. Капюшон падает на плечи, открывая светлые волосы, собранные в высокий небрежный хвост, и прекрасное изящное женское лицо.
Гримаса недовольства вовсе не исказила ледяную статую. Она неспешно поднимает руку снова. Холодный пар мгновенно устремляется к Ферокс.
Ферокс отпрыгивает назад и пытается уклониться, но всё-таки тут не так много места для манёвра, как она и предполагала изначально. Изморозь вмиг расползается по всему коридору. Стоило искрящим маленьким снежинкам коснуться пальцев Ферокс, те начали постепенно леденеть. Паника вгрызается зубами в горло. Как бы она ни пыталась стряхнуть льдинки, они не поддавались. Она даже поднесла руку к пламени факела, но ничего не происходило долгие секунды, даже когда пальцы второй руки постигла такая же участь. Огромная слабость накатывает волнами и словно бы усыпляет. От этого Ферокс опускается на пол и прислоняется к стене. Стоит ей моргнуть, она уже не чувствует рук и ног. Следующее моргание стоит ей сознания. Последние секунды перед этим видно только лишь прекрасные узоры инея, расходящийся по льду...
***
Ферокс открывает глаза и сразу же смотрит на свои руки. Обычные, как всегда, а льда как и не было. Но ведь те стражи Ордена наверняка умерли подобным образом, раз нет на них никаких следов. От холода.
Совсем рядом валяется огниво и нож. Потухший факел в паре шагов. Сколько времени прошло? И как она освободилась? Наверняка ведь та девушка была уверена в том, что убила Ферокс. У неё есть возможность напасть неожиданно... или принести информацию в Орден. Подробно описать внешность этого мага высшей крови, владеющего льдом.
Но стоит ли?
Об этом она подумает позже. Очевидно, что книгу забрала та девушка. Видимо, появилась ещё одна сторона, помимо Ордена и Круга? Или же это в Круге пополнение? Но проверить всё равно стоит. Вдруг в конце коридора есть что-то ещё?
Ферокс проходит до самого тупика... но ничего нет. Только коридор. Неужели... сами стены — это и есть книга? Но раз так...
Ферокс бежит обратно ко входу. Осознаёт, что он завален камнями. Чтобы никто кроме Льда не мог прочесть эти письмена. Ну разумеется...
Ферокс обессилено опускается на пол рядом с завалом. Будет ли кто-то искать её здесь? Вряд ли. Никаких шансов на то, чтобы выбраться отсюда самостоятельно, нет.
Она ждёт, что вот-вот страх и паника постучаться к ней в сознание. Их нет. Внутри только пустота и отчаяние. Такие, как всегда. Она их никогда не отпускает.
Как можно было допустить такую глупую ошибку? Она ведь знала, что внизу был кто-то опасный. И всё равно спустилась, рискуя своей жизнью.
Если только это не было специально. Тихий тонкий голосок в голове подсказывает, что так оно и было. Она рискует своей жизнью вовсе не для других. Из слабой надежды, что её страдания закончатся.
Жалеет ли она о том, что спустилась сюда? Пожалуй, нет. Никогда её жизнь не сможет стать хоть каплю лучше. С каждым днём она двигается только лишь в обратном направлении. Даже если её уже и не пытают ради тренировок, хуже чувства беспомощности не может быть ничего. Хотелось бы ей, чтобы магия исчезла навсегда. Тогда бы она смогла в полной мере защищать невинных и служить Ордену. Так — она всего лишь жалкий червь в сравнении с магами.
В голову почему-то приходит лицо Калеорда — довольное и ликующее, когда он придёт сюда и найдёт её труп. Наверняка он будет смеяться над тем, что она так легко позволила себя убить. Каким она может быть ему соперником, если не может справиться с элементарным заданием Ордена?
Злость вспыхивает огоньком. Она не позволит ему такую радость.
Ферокс вскакивает на ноги и пытается оттянуть камень руками. Тянет со всех сил, но он не поддаётся. Сжимает зубы и пытается снова. Снова и снова.
Она теряет счёт времени в бесполезных попытках. Пальцы уже все исцарапала в кровь. Она не просто какой-то безымянный солдатик Ордена.
«Всегда помни, — говорила ей мать, — какое ты на самом деле чудовище. Как только забудешь, пропадёшь, и никто тебя не спасёт».
В тот день она чувствовала только лишь боль и обиду. Сегодня это придаёт ей сил. Чудовища, подобные ей, не погибают вот так просто. Если всё и дальше будет так идти... стоит ли раскрыть свой секрет? Выбраться ценой свободы? Где-то глубоко внутри она думает о Калеорде и уверенно кричит, что выберется отсюда как угодно. Но разум упрямо отрицает такую возможность. Лучше уж смерть, чем раскрытие этого секрета... Так ведь?
Но её размышления прерываются. Камни дрожат и сыпятся. Ферокс чудом успевает отпрыгнуть от опасности. Завал пронзают чёрные кристаллы.
Конечно, было очевидно, что Калеорд сюда придёт, но Ферокс была уверена, что он не станет проверять заваленное святилище. Облегчение, а затем и злость, накатывают волнами одно за другим.
— Ферокс, — говорит Калеорд, окончательно разобрав камни. Он отряхивает пыль со своего плаща вполне себе небрежно. — Как ты выжила при обвале? Кто здесь был?
— Я не знаю. Я была без сознания. А человек, который завалил вход, был в плаще и в капюшоне, — лжёт Ферокс. Пусть пока будет так. Неизвестно чем может обернуться вся остальная информация.
— Либо он спешил, либо был уверен, что ты погибла раннее, — замечает Калеорд. — Кажется, ты чего-то не договариваешь. Но это не страшно. Узнаю позже.
— А сейчас тогда что? Будем сражаться за книгу?
Калеорд осматривает коридор.
— Ну, один может помешать другому забрать отсюда знания только смертью, — пожимает плечами маг. — Я тебя убивать не хочу. Ты меня — не сможешь. Стоит ли тратить время? Я просто спокойно всё запишу.
— А если я стану записывать тоже? — Ферокс вызывающе поднимает подбородок.
— Можешь попробовать. Потом я всё равно заберу у тебя книгу и разрушу здесь каждый камень, — отвечает Калеорд. — К тому же, у тебя с собой, я уверен, нет письменных принадлежностей.
Ферокс вздыхает и делает вид, что смирилась. Ничего, она попытает удачу чуть позже: как только он всё сломает, она нападёт и отберёт единственный оставшийся экземпляр.
— Ты понимаешь, что здесь написано? — интересуется Ферокс, прислоняясь к одной из стен.
— Нет. Малум любит такое расшифровывать, — признаёт Калеорд. Хмыкает, заметив, как спокойно она стоит и не пытается помешать ему. — Подержишь факел?
Ферокс понимает, что ему не нужна помощь: он может установить факел на кристаллы. Но хочет, чтобы она была его пособницей. Чтобы сама осознавала, что позволяет ему победить. Пусть думает, что хочет. Он ждёт возмущения и отказа. Ферокс поступит в точности наоборот.
Она подходит и забирает факел. Поднимает его высоко, чтобы было хорошо видно стену. Калеорд ей ухмыляется.
— Неужели тебя напугала моя угроза?
— Ничего подобного, — возражает Ферокс, хотя по спине и пробегает дрожь. — Просто сражаться здесь опасно и неудобно. Уж пусть лучше ты сделаешь за меня всю работу, а потом я попытаю удачу.
— За такое коварство с тебя разговор.
Ферокс пожимает плечами:
— Идёт. С чего это вдруг?
Его лицо вмиг становится серьёзнее. Свет факела танцует на его чертах, делая его немного жутковатым.
— У меня есть сведения о том, что к Ордену пытается подобраться враг Круга, — говорит Калеорд, параллельно переписывая символы. — Если к нему попадут артефакты или книги, он будет использовать их вовсе не для того, чтобы помогать людям. Похоже, он обвёл короля вокруг пальца. Или же они договорились о чём-то. Тебе следует знать, что все задания, которые ты выполнишь в будущем, будут только лишь вредить тем «невинным», которым ты так стремишься помочь.
— Это невозможно, — говорит Ферокс, отказываясь даже на секунду задумываться о чём-то подобном. — Вольтер бы ни за что не позволил кому-то указывать ему, что делать. Даже королю. Он обходит все его мерзкие указания и делает то, что должен.
Калеорд поднимает одну бровь в неверии. Это только раздражает Ферокс сильнее.
— Король — марионетка в его руках. Он умеет хитрить. К тому же, король не дурак. Вольтер делает только то, что ему позволяют. Король знает, как заставить Орден работать на себя. Часто ли ты спрашивала перед тем, как убить кого-нибудь, правда ли он в чём-то замешан? Часто ли разбиралась в доказательствах?
Ферокс сжимает губы. Он ведь прав. Не всегда удавалось проверить, правда ли виновен человек. Но Орден никогда и не заставлял в себе сомневаться.
— Даже взять меня лично, — говорит Калеорд, не позволяя ей начать возражать. — Ты совсем не смотришь на ситуацию с моей стороны. Не спрашиваешь, зачем я всё это делаю. Тебе было плевать, когда я сказал, что та информация с листка нужна была не мне, а тем, кто мне дорог.
Правда так и хочет сорваться с языка. Ферокс приходится приложить немало усилий, чтобы унять ярость и не выпалить всё, как есть.
— Твои поступки я не могу судить объективно. Это личное.
Калеорд моргает. Кажется, он этого вовсе не ожидал.
— Личное? Разве мы встречались раньше? — он хмурится, напряжённо пытаясь вспомнить её.
— Круг Власти. Не именно ты. Но раз уж ты состоишь в этой организации и поддерживаешь их взгляды, то это равносильно тому, что виноват ты сам. И если информация нужна была тебе для спасения одного из них, то уж тем более я бы ни за что тебе её не рассказала. Если бы листок не был пустым, я бы умерла, но не рассказала бы тебе ни слова.
— И что же мы натворили? — спрашивает Калеорд тихо.
— Это не имеет значения. И оправдания этому тоже быть не может.
— Если мы виновны в смерти твоих родителей... то судя по твоим рассказам, на твоём месте я был бы даже рад.
Это резкое заявление могло бы разозлить любого, но не её. Ферокс хмыкает:
— Они были достойными людьми. Жестокими и требовательными, но сильными. Если бы они не воспитали меня такой, я бы никогда бы не смогла прожить и года с момента, как... покинула дом.
— И есть в этом смысл? — спрашивает Калеорд. — Ну, ты выжила. Добралась... сюда. Служишь Ордену. Но разве все их усилия были только для того, чтобы их дочь стала простой марионеткой, выполняющей приказы? К тому же, ещё и предательницей. Сколько раз за день ты предаёшь Орден ради приказов Грешника? Ты считала когда-нибудь? Сколько невинных ты погубила своими руками по его воле?
Она прекрасно знает всё это и без него. Вряд ли что-нибудь способно пробудить в ней совесть.
— Раз уж я столь жалкая, то почему тогда всё ещё жива? Я тебя чем-то зацепила? — спрашивает неожиданно Ферокс, подходя к нему ближе. Единственная преграда между их лицами — пылающий факел.
Он открывает рот, чтобы ответить, но тут же его закрывает. Сжимает зубы.
— Мои предпочтения не должны быть главным аргументом в измерении силы. А что, если и зацепила? Я вижу в тебе потенциал. Хочу посмотреть, что будет, если ты станешь свободной. Уверен, это будет зрелищная картина.
— Ты же лжёшь, — тихо говорит Ферокс. Внутри всё холодеет, а по спине пробегает холодок. Картина будет вовсе не зрелищной, а уничтожительной. Жуткой. Последней.
Калеорд отворачивается на секунду в раздражении, но затем выдыхает.
— Хочешь правду? Ты похожа на нас. На Круг Власти. Я уверен, что ты станешь мне достойным союзником. Твоей боли и упорности хватит, чтобы стать величайшим чёрным магом. А ярости хватит, чтобы уничтожить целый мир. Ты уже пробовала когда-нибудь колдовать? — его глаза загораются интересом.
Ферокс отступает на шаг. Голова словно бы кружится, хотя на самом деле это не так. Она прикусывает губу, размышляя, что может ответить на это.
— Ты одержим чёрной магией? — спрашивает она, решив нападать первой, предсказав, что последует дальше.
— Ничего подобного. Я целиком и полностью в своём уме, — возражает он. — Я ещё ни единого раза не терял контроль над своей магией. Но я просто в восторге от того, что могу раскрыть все твои тёмные секреты. Не люблю, когда кто-то притворяется святым.
— Я напрямую тебе говорю, что у меня садистские наклонности, о чём речь? — хохочет Ферокс. Отступает ещё на пару шагов и весьма неудачно упирается спиной в стену коридора.
— Говоришь, — настаивает Калеорд. — Я не видел пока что ничего подобного. Так что? Пробовала? О, или лучше расскажи, думаешь ли ты о том эфире, который я тебе одолжил для исцеления.
Он подходит ближе, не позволяя ей тем самым отходить. Его глаза слишком близко. Сверкают с вопросом. Пристально вглядываются в её собственные карие, стремясь отыскать там какую-нибудь правду.
— Я не использовала чёрную магию, — наконец говорит Ферокс. — Грешник мне запрещает делать нечто подобное. Что касается эфира... Несомненно, это чувство похоже на наркотик. Конечно, мне хочется получить ещё. Но я хоть в этом пока что себя контролирую — точнее, скажи лучше спасибо Грешнику.
— Почему запрещает?
— Король ведь узнает, — говорит Ферокс, не понимая, как он может не учитывать столь элементарную вещь.
Калеорд хмыкает.
— Что за вздор? Неужели ты боишься короля? Если так, то можешь попробовать. Я тебя защищу от его людей.
Возмущение поднимается в груди Ферокс высокой волной.
— Глупость. Он уничтожит весь Круг Власти, если выпадет возможность. От него никто не спасёт.
— А сейчас почему это мы всё ещё живы, как думаешь? — Калеорд вздыхает. Наклоняется к ней чуть ближе и понижает тон. — А если я убью короля... для тебя. Ты сделаешь это?
Глаза Ферокс расширяются в удивлении.
— Ты ведь шутишь?
— Разумеется, нет. Мы убьём короля рано или поздно. Сейчас наши цели немного иные, но для тебя я мог бы замолвить слово. Всё-таки я Второй в Круге.
— Если вы действительно собираетесь поступить подобным образом, то вы самоубийцы. Он научился противостоять магам уже давным давно. Сейчас он во всеоружии. Я не знаю его методов, но точно уверена в том, что он сможет вас победить. Любого мага. Даже Грешник его опасается. К тому же, даже если у него и нет никаких секретов, вас легко возьмут количеством. Рано или поздно вы выдохнитесь. Станете лёгкой добычей. И сейчас вы не атакуете потому, что и так это прекрасно знаете. «Другие цели» всего лишь прикрытие, — возражает Ферокс. Его вкрадчивый тихий тон посылает по коже мурашки и ощущается удивительно приятным. Это только больше её злит.
— Почему тогда он нас не поймал?
— Потому что он пока что позволяет вам бесчинствовать.
— Значит, у него достаточно сил и для манипуляции Орденом, — перекручивает всё Калеорд. Ферокс сжимает губы. Со своими собственными словами спорить сложно. — Поэтому сделай то, о чём я прошу. Будь внимательной. Если тебе действительно важны жизни невинных и справедливость, ты должна вывести эту крысу на чистую воду. Я лично — и весь Круг — поможем уничтожить его. Но до тех пор, пока король и Орден работает ему на руку... наших сил будет недостаточно.
Ферокс складывает руки на груди.
— Скажи для начала, как его зовут. И кто он вообще. Если Грешник — его союзник... я не смогу ничего сделать.
— Лучше бы ты в таком случае действовала за его спиной. Поверь мне на слово, этого паразита нужно как можно скорее убить. Иначе он займёт место короля и подчинит себе всё королевство. Его имя — Барнард Марвальд. Однажды именно из-за него и случился тот самый потоп.
Глаза Ферокс широко распахиваются в удивлении.
Около десятилетия назад случилась огромная трагедия. Величайший чёрный маг Барнард Марвальд погрузил некоторые земли под воду. Проклял их так, что уровень моря поднялся и затопил многие королевства империи Эламор. Люди под водой, правда, до сих пор живы, если верить его словам. Время в тех местах замерло. И как только проклятие снимется, все люди и здания останутся невредимыми, но... снять его не в силах даже сам маг.
— И что же конкретно ты от меня хочешь? Чтобы я заставила Вольтера поверить, что король под чьим-то влиянием? — осторожно спрашивает Ферокс.
— Для начала скажи мне две вещи: правда ли там Барнард и как к этому относится Грешник. Но не спрашивай его напрямую. Это может навлечь на тебя беду. Сама понимаешь: если он решит, что у меня есть на тебя какое-то минимальное влияние, то наверняка примет какие-то меры.
— Я постараюсь узнать. Но пока что я тебе не очень верю. Взамен на эту информацию... дашь мне тоже записать эти руны?
***
Две копии рун через несколько часов были готовы. Сосредоточившись на переписывании, они обменялись всего лишь парой фраз за всё время, а теперь поднялись на ноги и собрались уходить.
— Твои родители были аристократами, — заявляет Калеорд, когда они выбираются наружу. Луна мягко освещает лесную поляну и красиво сверкает на кристаллах.
Наверняка он решил так, заметив, как она держала письменные принадлежности. Её действительно учили письму и чтению.
Ферокс пожимает плечами.
— Может быть. Это для тебя так важно?
— Я всё надеюсь нащупать тот секрет, которым тебя шантажирует Грешник, — хмыкает Калеорд.
— Если о нём узнаешь и ты, он утратит свою ценность.
Калеорд на это ничего не отвечает. То, что, убив Грешника, ты сам по себе раскроешь собственные секреты, разумеется, сильное проклятие. Но не смерть самое страшное. Вот бы Кругу удалось его похитить... тогда бы они получили невероятно огромную власть. Пока что им было вовсе не до него, но Калеорд обязательно предложит такой вариант на следующем собрании. Может быть, Калеорд попросту недооценивает Грешника...
— Провести тебя до дома, чтобы ты не нашла на свою голову неприятностей? — спрашивает он.
Ферокс хмыкает.
— Боюсь, я найду их в любом случае. К тому же, сейчас я собираюсь в Орден. Как он выглядит... этот Барнард? Как я его узнаю?
— У него один глаз полностью белый. Он отдал зрачок и радужку взамен на какую-то силу. Выглядит довольно-таки жутковато.
— А ты... откуда твой шрам?
— Я совершил одну ошибку. Это было наказанием Круга Власти за неё, — отвечает Калеорд нехотя. — Ну а ты... Совсем ничем твою внешность и не выделить. Скажешь каштановые волосы — так их большинство. Карие глаза? Туда же. А вот взгляд... он такой тяжёлый и пустой. Как тысячи голодных потерявшихся душ, которые отчаялись искать спасения. И мне интересно... от чего у тебя такие шрамы? Неужели это заслуга одних только лишь родителей?
Ферокс мрачнеет за мгновение.
— Я не хочу об этом говорить. Но родители, несомненно, тоже приложили свою руку.
Калеорд пожимает плечами, будто бы ему всё равно, но глаза у него всё равно прищурены с интересом и подозрением. Он уж точно будет рыть дальше... И от этого сердце Ферокс начинает колотиться быстрее. Сможет ли Альвиан от него избавиться? Что, если он подойдёт слишком близко к её тайне?
— Зачем тебе это всё? Зачем ты продолжаешь спрашивать о моей жизни? Ну, допустим, ты получишь контроль надо мной. И что тогда ты будешь делать? То, что я знаю, не очень впечатляет. Сомневаюсь, что Кругу понадобятся грязные секреты бизнесменов Подземного Города или даже кого-то повыше в Ордене. От этого — от меня — никакого толку. Ты тратишь своё время зря.
Ферокс изо всех сил пытается воззвать к его разуму и оттащить как можно дальше от опасности. Но какая же ей всё-таки разница? Он сам навлечёт на себя беду. Её вины в этом нет. Даже если бы и была, то она только будет этому рада. Ненависть, кажется, немного поутихла от лёгкого страха его последнего обещания. Стоит ей дёрнуться неверно, он схватит её и будет пытать с помощью воды. Не то что бы это ему что-то дало, но даже такому монстру, как Ферокс, бывает страшно. И очень сильно. Не важно, презирает она в себе это или нет, она всё ещё живой человек вместе со всеми отвратительными слабостями, которые это слово в себе собирает.
Но Калеорд молчит и ничего не говорит. Ферокс замирает в ожидании. Разве не должен был он уже ответить? Не стоит ей даже пытаться разговаривать. Так было всегда: она умеет только лишь сражаться. Слова пусть остаются Альвиану.
Сжав губы, Ферокс отворачивается. Злость на то, что вопрос в лоб не заставил его ответить, окутывает всё тело. Ей бы прямо сейчас броситься на него и выбить всю дурь, но страх вцепляется в горло. Окутывает разум эхом его угроз... обещаний.
Если бы ему не нужна была информация, он бы уже схватил её. От этой мысли дрожь пробегает по позвоночнику. Каковы гарантии, что этого не произойдёт в следующий раз?
— Я сам тебя найду через пару дней, можешь не волноваться, — неожиданно добавляет Калеорд.
— Без ответа на мой вопрос можешь не приходить. Хотя бы самому себе ответь, — бросает Ферокс.
— О, можешь не волноваться. Я сам прекрасно знаю.
Ферокс оборачивается и вызывающе поднимает подбородок:
— Так расскажи.
Калеорд пожимает плечами.
— Может, в следующий раз. Я и так тебе здорово уступаю. Иди скорее, пока не передумал.
Ферокс фыркает. Но терпеть его общество больше не собирается. К тому же, Вольтер наверняка беспокоится. Точно уж сидит в кабинете даже сейчас. Интересно, он вообще возвращается домой?
***
Вольтер выглядит раздавленным. Ферокс не понимает причин такого настроения, и это настораживает. Она осторожно подходит поближе к столу и кладёт рукопись на стол.
— Храм представлял собой коридор, стены которого были исписаны рунами. Отряд, охранявший вход, был разбит, когда я пришла на место. Я застала виновницу трагедии, но, к сожалению, так и не выяснила её личность. Пришлось обмануть Мага Власти, что пришёл позднее, чтобы достать эту рукопись. В этот раз он мне поверил.
— И какие же... были условия?
— Он требовал узнать имена новых приближённых короля, — осторожно говорит Ферокс — Но, разумеется, никакой информации я ему не предоставлю.
— Ну... конечно. — Вольтер вздыхает. — У меня... появилась одна очень неприятная информация. К моему огромному сожалению, я обязан её проверить.
— Хорошо. Что мне нужно сделать? — спрашивает Ферокс. Атмосфера в комнате накаляется.
Вольтер поднимается из-за стола и подходит к боковым дверям, что ведут в кладовую с документами. Пару секунд смотрит на дверь, словно бы сомневаясь.
— Что-то случилось? — тихо говорит Ферокс. Он сжимает челюсть и не отвечает. Открывает дверь. Из неё выходит Элланар и его группа охотников.
Прежде, чем Ферокс успевает что-либо сказать, дротик с отравой летит прямиком ей в шею. Конечно, это было очень неожиданно, но её реакция безупречна. Не зря прошли годы тяжёлых тренировок.
Ферокс ловит дротик и замирает. Смотрит на Вольтера, но он отвернулся и пялится в стену.
— Что происходит? — требует Ферокс. Они, похоже, посчитали, что она будет вести себя как испуганный зверь, попавший в ловушку. Но пусть её сердце и колотится, его темп ускорен вовсе не от страха, а от ярости, охватившей всё тело. Мир сверкает красными пятнами.
— Я знаю, что ты используешь чёрную магию, — заявляет Элланар. — И водишься с Кругом Власти. Вольтер мне не верит. Поэтому мы допросим тебя и заставим во всём признаться.
Ферокс смеётся. На этот... жуткий звук Вольтер поворачивает голову. Такого тона он от неё ни разу не слышал. С ним она всегда была спокойным уравновешенным человеком. А этот смех принадлежит кому-то другому. Кому-то бездушному. Кому-то, кто поджидает тебя ночью в темноте.
— Ну давайте, допрашивайте, — говорит Ферокс невозмутимо. — Мне скрывать нечего. И для этого необязательно отравлять меня. Я сама спущусь в темницы.
— Если ты так уверена, что за твои пытки будет отвечать Альвиан, то спешу огорчить. Я внимательно буду следить за ним. И обещаю, что никаких поблажек не будет, — угрожающе обещает Элланар.
— Можешь не беспокоиться. Альвиан не умеет жалеть или сочувствовать, — пожимает плечами Ферокс. Идёт к двери кабинета. — Мы идём?
— Достаточно этого цирка! — не выдерживает Вольтер. В его взгляде — сплошное отрицание. Он не хочет верить, что та добрая девушка, которую он считает своей дочерью, на самом деле совсем другая. — Ты не видишь, что она невиновна? Иначе она бы уже всех нас перебила и сбежала!
— Твой взгляд затуманен. Она может продолжить работать в Ордене только после пыток. Мы должны знать о ней всё, — заявляет Элланар. — Достаточно уже загадок.
Ферокс говорит:
— Не стоит обо мне волноваться. Я ни в чём не виновна. Пусть делают, что считают нужным. Обвинения смешны и наивны.
— Так, значит, мы благодарим тех, кто спасает невинные жизни? Кто выполняет с успехом почти каждое задание, рискуя своей жизнью без колебаний? Да какая к чёрту разница, как именно она побеждает? Пусть она хоть маг высшей крови! Главное то, что делает. И ради чего.
Сердце Ферокс сжимается. В голове всплывают слова Калеорда: «Сколько раз за день ты предаёшь Орден ради приказов Грешника? Ты считала когда-нибудь?». Чувство вины с огромным удовольствием вонзает в сердце очередной ядовитый шип. Там уже таких много, но для них никогда не заканчивается место. В груди сильно болит. Эта боль настолько привычна, что разница едва ли заметна.
Обстановку разряжает внезапно открывшаяся дверь. Альвиан осматривает присутствующих.
— Сколько можно ждать? Давайте начинать быстрее. Что, даже отравить её не вышло, а, Элланар? Никуда без меня.
Альвиан хватает Ферокс за руку и выводит из кабинета. Все остальные, сжав челюсти и переглянувшись, идут за ним.
— Это был приказ короля, — тихо говорит ей Альвиан. — Кому ты опять перешла дорогу?
— Да никому, — сразу же возражает Ферокс, а затем немного затихает. — Ладно, есть пара вариантов. Но они совсем не связаны с королём.
Резко в голову приходит осознание. Сегодня ведь она виделась с кем-то незнакомым. С магом высшей крови — со Льдом. Может быть, та девушка — одна из подчинённых Барнарда, о котором говорил Калеорд?
— Кажется, поняла, — хмыкает Альвиан. — Дома поговорим. Надеюсь, ты меня порадуешь.
Очень вряд ли. По спине Ферокс пробегает дрожь. Она ещё до сих пор не решила, говорить ли ему напрямую о разговоре с Калеордом, или стоит спросить в обходную? Было бы чудесно присоединиться к этому Барнарду и вместе уничтожить Круг, но он уже допустил ошибку, если действительно начал влиять на Орден. Такого Ферокс ему не простит, какую бы мучительную смерть для Магов Власти он ни предлагал.
Все вместе они спускаются в подвалы и проходят в комнату для пыток. Здесь Ферокс уже много раз бывала, но не в качестве жертвы. Самый обычный подвал, полный сырости и темноты. С крысами постоянно были проблемы — они тут такие голодные, что отгрызали пленным пальцы и уши. Если не получали достойного ответа, то начинали пировать вовсю. Весьма неприятная картина. К тому же, от трупа сведений не узнаешь.
Ферокс не боится. Она уже давно перестала бояться боли. Альвиан не позволит им использовать пытки с водой... наверное. Поэтому волноваться нечего. Было бы куда хуже, попади она в руки разъярённого Калеорда.
Когда её приковали, Вольтер не выдержал и ушёл прочь. Альвиан на это хмыкнул.
— Надеюсь, мы справимся до обеда. У меня важная встреча, — говорит он, всем своим видом демонстрируя, что ему совершенно плевать на происходящее.
— Я скажу, когда будет достаточно, — говорит Элланар.
Альвиан пожимает плечами, словно бы он с этим не согласен. Затем он берёт свой набор ножей... и начинает.
Чтобы она была способна выполнять задания и дальше, конечно, никто не будет ранить ей что-то слишком кардинально или отрубать руки или ноги. Но есть много других отвратительных вещей. Альвиан без сомнений разрезает ей руку на предплечье — так, чтобы не задеть ничего важного, разумеется. Ферокс наигранно дёргается немного. Она только лишь надеется, что её реакцию посчитают нормальной: она, кажется, уже и забыла, как реагируют нормальные люди. Но Альвиан говорил притворяться, если вдруг в Ордене начнут на них копать. Он уже рассказывал ей точный план поведения в подобной ситуации.
Затем Альвиан достаёт из кармана небольшую колбу с светящимся жёлтым порошком. Элланар морщится:
— Ты уверен, что стоит применять запрещённые вещества на ней?
— Да как хочешь. Я всего лишь хочу разобраться со всем побыстрее. Нет желания возиться здесь три дня. К тому же, её покусают крысы. От этого же вещества она мгновенно расскажет всё, что надо.
— Я не верю, что оно настоящее. Покажи мне его действие на каком-то другом пленном, — требует Элланар.
Альвиан на это никак не реагирует. Молча поднимается и выходит из комнаты — видимо, ушёл за каким-то пленным. Комната для пыток расположена отдельно, чтобы никто лишний не подслушал.
Ферокс остаётся наедине с Элланаром. Он достаёт из кармана огниво:
— Не передумала ещё врать дальше? Последний шанс сказать мне всю правду, пока он с пленным возится.
Когда огонь вспыхивает, ей даже не приходится притворяться, что она испугалась. Ужас мгновенно охватывает сознание вместе с воспоминаниями. Элланар хватает её за левую руку и прижигает ей кожу пониже локтя. Ферокс вскрикивает, но, на самом деле, практически ничего не ощущает. Внутри гулкая пустота. Она изо всех сил притворяется испуганной. Тем временем ожог становится всё более жутким с каждой секундой. Образовываются противные пузыри.
Ферокс отворачивается от неприятной картины. Элланар отступает. Похоже, что он не хочет доводить всё до обугливания кожи. Он хватает её за подбородок и заставляет на себя посмотреть.
— Я могу повторить, если не скажешь. Что тебя связывает с Кругом? Ты используешь чёрную магию?
— Нет, — отвечает Ферокс. — Я ненавижу Круг Власти. По их вине умерли мои родные.
Он оставляет ещё один ожог немного ниже. Вновь фальшивый крик. Такой громкий и неприятный. У Ферокс начинает болеть голова.
— Ну? А теперь не передумала мне врать? — требует Элланар, встряхивая её за плечи.
В комнату заходит Альвиан, таща за собой какого-то пленного.
— Я не вру, — возражает Ферокс охрипшим голосом.
Альвиан вообще никак не комментирует произошедшее. Попросту бросает пленника на пол, разрезает ему ногу, насыпает немного вещества на рану. Он начинает вопить так громко, что закладывает уши. Голова Ферокс болит ещё сильнее. Это, значит, вот как надо реагировать? Да у неё в жизни так не выйдет...
— Давай, — приказывает Элланар.
Альвиан поднимает брови.
— Я не твои приказы выполняю. Нечего зазнаваться. — Альвиан чуть улыбается. — Или мне придётся поспособствовать твоему скорому уходу.
— Да как ты смеешь мне угрожать!
Альвиан на эти крики не обращает внимания. Насыпает вещество на рану Ферокс. Оно жжётся похуже огня. Так болит, что хочется отрубить себе всю руку до плеча, только бы не ощущать его. Здесь уже притворяться вовсе не приходится. Головная боль доходит до абсурда. Голос она срывает в бесконечно долгом крике. Кажется, что проходят целые часы, а вовсе не секунды. Оно действовало на том пленном от силы секунд двадцать. От боли даже когда глаза закрыты мелькают алые и белые пятна. Что за отвратительная штука...
Когда её снова трясут за плечи, Ферокс понимает, что в какой-то момент потеряла сознание на пару секунд. Элланар смотрит на неё выжидающе.
— Мой... ответ... неизменен... — выговаривает она с трудом.
Элланар с раздражением ударяет кулаком об стену. Альвиан смотрит на него как на полнейшего глупца, когда он от боли сжимает зубы.
— Ну? Можем мы идти домой?
— Можете, — выплёвывает с раздражением он, выбегая из темниц.
Альвиан качает головой, наблюдая за его горячностью, а затем берёт платок и убирает лишнее вещество с раны. Ферокс опять вскрикивает от адского ощущения.
— Что это за чертовщина? — шепчет Ферокс.
— Ну а что мне поделать было? Актрисой театра тебе точно не стать. Что за глупые крики? Вот и пришлось найти кое-что, что выжигает эфир.
Альвиан освобождает её и помогает подняться.
— Почему бы нам это не использовать против Круга?
— Слишком дорого. Это вещество привозят из далёких стран. Эту маленькую баночку я получил за услугу, но обычно их стоимость превышает цену замка короля со всем содержимым, — отвечает Альвиан.
Он помогает ей подняться и перебрасывает её здоровую руку себе через плечи. Придерживает её за талию. Голова кружится. Сознание куда-то уплывает.
Ферокс не может вспомнить дорогу до дома. Стоит ей моргнуть, а она уже на диване в гостиной. А Альвиан осматривает рану и ожог. Он вздыхает.
— Вот не повезло так не повезло. Ладно. Рассказывай, что сегодня было.
Ферокс не может заставить себя думать. Если начнёт лгать, Альвиан мгновенно поймёт. И всё же про Лёд она ему не рассказывает, хотя об остальном говорит без утайки.
— Барнард, говоришь? Если это действительно правда, то Орден в большой опасности. Можешь передать Калеорду, что я не буду помогать Барнарду и его шайке. Но и объединяться с Кругом не намерен. Я попытаюсь для тебя узнать что-нибудь об этом поподробнее.
— Значит, против Круга пока не будет никаких действий? — осторожно спрашивает Ферокс.
— Скоро Калеорд будет мёртв, — заверяет её Альвиан. — Доверься мне.
Ферокс кивает и перестаёт спрашивать. В это не верится совершенно, но какая разница? Она сама пока что никак не может причинить Кругу Власти настоящий вред.
Альвиан наложил мазь на её ожог и бережно перемотал бинтами. Рану зашил и обеззаразил, тоже перевязал. От пыток практически нет следа, но всё равно он позволяет ей немного отдохнуть. Странно с его стороны, но разве его вообще можно понять?
— Меня не будет пару дней, — говорит он внезапно. — В Орден без меня ни ногой.
Ферокс удивлённо моргает.
— Что-то случилось?
— Я попросту обязан узнать, правда ли в этом замешан Барнард. Не волнуйся. Я наложу на дом мощную защиту и обсужу всё с Вольтером. Отдохни, пока есть возможность.