Каору Хатаке: мой путь шиноби?

Полуденное солнце обжигало Академию. Большинство учеников уже разошлись, но на заднем дворе собралась небольшая группа. Курогане Хидэо, как всегда, стоял в центре. Вокруг — трое других мальчишек. Каору не видела, кто начал разговор, но слова услышала отчётливо.

— "Я не понимаю, зачем вообще с ним кто-то общается." — говорил Хидэо. — "Он же — джинчурики."

— "А?" — переспросил один из ребят.

— "Внутри него девятихвостый. Тот самый демон, что почти уничтожил деревню. Ты думаешь, почему взрослые на него так смотрят? Потому что он — монстр."

— "Хидэо, может, не стоит..."

— "Почему? Это же правда. Его вообще надо было запечатать навсегда, а не растить как обычного ребёнка. Он — бомба с отсрочкой."

Каору остановилась, замерла. В груди что-то сжалось, потом резко отпустило — и будто щёлкнуло в голове.

Рука сама собой потянулась к поясу. Она резко выдернула кунай, и с точностью бросила его в землю — в нескольких сантиметрах от ноги Хидэо. Земля треснула, и тот отшатнулся, ошарашенно глядя на неё.

Каору подошла медленно. Её глаза… больше не были берёзовыми. Они горели кроваво-красным светом, зрачки — вытянутые, как у зверя. Её чакра будто вспыхнула, тяжелая, плотная, давящая.

— "Возьми свои слова обратно."

Хидэо уставился на неё.
— "Что… ты… что с твоими глазами?!"

— "Скажи это ещё раз. Про Наруто." — прошипела Каору, сжав кулаки. — "Я тебе покажу, кто тут монстр."

— "Ты с ума сошла!" — выкрикнул он и бросился в атаку.

Каору не ждала. Она двигалась быстро, как вихрь. Хидэо попытался ударить, но она отклонилась, и со всей силы врезала ему в грудь. Он отлетел на землю.

Он поднялся, в ярости — теперь уже не только из-за слов, но из-за страха.

— "Твоя ярость только доказывает, что ты не человек! Такие, как ты и он, должны быть изолированы!"

Каору вскрикнула — не голосом, а инстинктом. Словно зверь внутри неё зарычал. Она метнулась к нему вновь — но в этот момент чья-то рука крепко схватила её за запястье.

— "Хватит."

Голос был холодным. Но в нём звучала сила. Какаши.

Каору тяжело дышала, глаза всё ещё горели, кулак дрожал.

— "Он... он назвал Наруто монстром..."

Какаши опустился на уровень её взгляда.
— "Я знаю. Но ты должна быть сильнее этого. Ты не он. Ты — Каору."

Она сжала зубы, отводя взгляд. А затем, словно выдохнув, её глаза снова стали берёзовыми. Тишина повисла.

Хидэо молчал. Ему было страшно. Но Какаши лишь коротко взглянул на него и сказал:

— "Следующий раз — за слова будешь отвечать перед учителями. Или перед Хокаге. А не перед ней."

И, не дожидаясь ответа, увёл Каору прочь.

---

Вечером, дома, Каору сидела у окна. Какаши подошёл и сел рядом.

— "Хочешь поговорить об этом?"

Она кивнула.

— "Я не знаю, что это было. Внутри всё сжалось. Я… будто не была собой."

— "Ты защищала друга. Это хорошо. Но ты должна научиться сдерживать то, что внутри. Потому что ты не обычная. Да, это правда. Но ты — не монстр. И если будешь позволять ярости управлять собой — станешь тем, кем тебя боятся видеть."

— "А если я уже близко к этому?.. Если я — действительно опасна?"

Какаши мягко коснулся её плеча.
— "Опасен не тот, в ком есть тьма. А тот, кто перестаёт её бояться. А ты — боишься. И это значит, ты всё ещё держишь путь."

Каору опустила взгляд, но в глазах снова появилась ясность.

— "Я просто не позволю никому больше говорить такое о Наруто."

— "Вот за это я тобой горжусь."

На следующий день после занятий Каору шла по улице с Сакурой и Ино. Те возбуждённо обсуждали, как Саске снова набрал больше всех баллов на контрольной и как "загадочно" он молчит во время обеда.

— "Саске такой крутой…" — мечтательно произнесла Ино, сплетая пальцы.
— "Он всегда такой спокойный…" — вторила Сакура.

Каору шла чуть позади, руки в карманах.

— "Он просто молчит. Что в этом особенного?" — хмыкнула она. — "Вы бы хоть один раз поговорили с ним нормально. У него харизмы — как у кирпича."

Девочки возмущённо повернулись, но ничего не успели сказать.

Потому что из переулка вышел мужчина в чуунинском жилете. Он был высокий, крепкий, с тёмными волосами, и в глазах горел знакомый — злобный — огонь.

— "Ты — Каору Хатаке?" — спросил он холодно.

Каору остановилась. Девочки замерли, чувствуя, что что-то не так.

— "А тебе какое дело?" — ответила она с привычной сухостью.

Он резко подошёл и схватил её за волосы, с такой силой, что Каору вскрикнула, и поднял над землёй. Волосы натянулись, боль прошла по коже головы.

— "Ты избила моего брата. Позорила его перед другими. Думаешь, я позволю это просто так?"

— "Отпусти её!" — закричала Сакура, но голос дрожал.

— "Помогите!" — вскрикнула Ино, пятясь назад.

— "Заткнитесь, тряпки." — процедил чуунин и тряхнул Каору.

Она стиснула зубы. И вместо крика — достала кунай. Сложно — но получилось.
Резким движением обрезала волосы, выскользнув из его хватки и упав на землю.

Он выругался, но не ожидал, что она так быстро поднимется. Каору уже была на ногах, глаза снова начинали светиться ярким, опасным алым. Она метнулась вперёд — резкий удар в живот, кунай по ребру, разворот...

Но чуунин оказался сильнее. Он отбил кунай, ударил в плечо — так, что её отбросило к стене. Каору упала. Попыталась подняться — он пнул её в бок. Воздух вылетел из лёгких.

— "Теперь ты поняла, кто здесь слабый? Хвостик Хатаке... девчонка с глазами зверя..."

Он развернулся и ушёл, не оглядываясь. Ино стояла, дрожа, не в силах пошевелиться. Сакура бросилась к Каору.

— "Каору! Боже, ты в порядке?!"

Каору с трудом села. В уголке губ — кровь. Но в глазах всё ещё горел огонь.

— "Теперь поняла..." — прохрипела она, — "почему молчание — иногда золото..."

Сакура помогала ей подняться, Ино смотрела в землю. Она чувствовала себя ничтожно слабой.

Каору встала, шатаясь.
— "Домой я дойду. Не говорите Какаши. Я сама."

И в тот момент, несмотря на кровь, на ссадины и резкую боль в боку, она шла прямо. С отрезанными волосами, но с высоко поднятой головой.

Вечер был тихим. Воздух наполнился запахом дождя, но в доме было тепло. Какаши сидел на полу, рядом с невысоким столом, перелистывая книгу. Он уже чувствовал: Каору опаздывает.

Когда дверь со скрипом открылась, он даже не обернулся сразу — просто сказал:

— "Ты поздно."

Но когда услышал тяжёлые шаги и хрип дыхания, он мгновенно встал. Оглянулся — и увидел её.
Рваная одежда, ссадины, кровоподтёки. И... отрезанные волосы. Локоны висели неровно, как будто обрублены в спешке. А в глазах — сдержанная боль и злость.

— "...Что случилось?" — его голос стал холодным.

— "Ничего. Просто… неудачный день." — пробормотала она, проходя мимо.

Он мгновенно оказался перед ней.

— "Каору. Я не слепой. Кто это сделал?"

Она попыталась пройти мимо, но он взял её за плечо — мягко, но с твёрдостью.

— "Ты сказала, что хочешь быть сильной. Но сила — это не молчание. Это умение сказать, когда тебе больно."

— "Если я скажу, ты всё разрушишь." — прошипела она. — "Я знаю тебя. Ты не простишь."

Какаши замер. В его глазах мелькнуло что-то очень личное, почти болезненное.

— "Ты думаешь, мне важнее отомстить, чем защитить тебя?"

Каору отвернулась.

— "Это был его брат. Чуунин. Хидэо — тот самый, из Академии. Его брат подстерёг нас на улице. Схватил меня… за волосы. Я..."

Она стиснула зубы, и голос задрожал:

— "Я просто… отрезала их, чтобы вырваться. И дралась. Как могла. Но я проиграла. Он ушёл. Просто ушёл."

Тишина.

Какаши молча смотрел на неё. Затем подошёл ближе. Медленно. Без резких движений.

— "Знаешь, когда я был младше тебя, я тоже проигрывал. Я падал. Я ломал кости. Терял людей. И однажды мне сказали, что ниндзя не должен показывать слабость. Я поверил."

Он присел на корточки перед ней, взял в руки отрезанные пряди её волос и аккуратно убрал их в сторону.

— "Но тогда я не знал одного — настоящая сила не в том, чтобы всегда побеждать. А в том, чтобы встать. В том, чтобы знать, за что ты дерёшься."

Каору смотрела на него, стиснув губы.
— "А если я не смогу встать в следующий раз?.."

— "Тогда я подниму тебя. Как ты поднимешь кого-то однажды. Потому что ты не одна."

Она села, уставшая.
— "Он сказал, что я — ошибка. Что такие как я, не должны быть в Конохе."

Какаши сел рядом.
— "Тогда он ошибся. Потому что именно такие как ты делают Коноху живой. Ты не просто мой ученик. И не просто девочка с яркими глазами. Ты — мой 'хвостик'. Поняла?"

Каору слабо улыбнулась.
— "Я ненавижу это прозвище."

— "А я нет." — сказал он, откинувшись на пол, — "Оно напоминает, что, куда бы я ни шёл — ты всегда рядом. Даже когда я не просил."

Они замолчали. Но теперь в этой тишине не было боли. Только понимание.

---

Позже, когда Каору уже спала в своей комнате, Какаши стоял у окна, глядя на ночную улицу. Его лицо было спокойным, но в глазах уже отражалось решение.

— "Трогать мою дочь — последняя ошибка, которую кто-то может совершить."