Глава 1. Мелодия неведомого
Пробуждение было таким же звонким и внезапным, как удар молота по наковальне. Томас распахнул глаза, выныривая из пучины кошмара. Жаркие солнечные лучи, ударявшие в лицо, казалось, плавили остатки сна, превращая его в нечто бесформенное. Он лежал, покрытый липким потом. Ощущение дезориентации вновь нахлынуло его с головой. Ночное происшествие, словно покрытое густой дымкой, ускользало, оставляя лишь смутное чувство тревоги. Однако незнакомый интерьер и причудливая комната кричали, что всё это не сон, а жестокая реальность.
Парень приподнялся, ощутив гладкость атласного одеяла, скользнувшего по ногам. Голова сильно раскалывалась, будто в ней натянули струну, готовую в любой момент лопнуть. Осторожно прощупав затылок, он обнаружил болезненную шишку - напоминание о вчерашних событиях.
Напротив него стояла ещё одна кровать, более величественная и помпезная, будто принадлежавшая особе королевских кровей. Над ней нависал тяжёлый балдахин из тёмно-красной парчи. Однако под пологом никого не оказалось. Его взгляд невольно перешёл на стены и пол. Они были выложены грубым необработанным камнем, словно его перенесли в средневековый замок. А в воздухе витал тяжёлый, приторно-сладкий аромат, настолько насыщенный, что становился почти осязаемым. Сладкий яд, замаскированный под мёд, вызывал лишь тошноту.
Медленно поднявшись с кровати и почувствовав пронзающий босые ноги холод камня, Томас осторожно прошёлся, словно боясь нарушить равновесие этого странного места. Остановившись у окна он всмотрелся в открывающийся вид. Достаточно высоко. Тут и там проходили люди в таком же облачении, как и ночная незнакомка. Длинные плащи, белоснежные мундиры, высокие сапоги - всё это будто бы говорило о том, что он попал в совершенно иной мир, словно сошедший со страниц какого-нибудь исторического романа.
— Что это? — тихо проговорил Томас. Вместо одного привычного солнца, в вышине неба их сияло целых три! Три разных светила, три различных оттенка, сплетённых друг с другом в причудливый небесный танец. Первое, золотое, изливало щедрые лучи на землю, пронзая пушистые облака и заполняя комнату жарким, слегка раздражающим светом. Оно щипало глаза, заставляя их слезиться. Второе светило было алое, как льющаяся кровь из порванной раны. Оно скорее пульсировало, лишь создавая вокруг себя лёгкую багряную дымку. Третье, лазурное, казалось холодным и отстранённым. При взгляде на него по телу пробегали мурашки. Казалось, что если бы светило только оно одно, то мир погрузился бы в холод и мерзлоту на далекие века. От него исходили лишь бледные, призрачные тени, словно попытки коснуться мира, но вместо этого оставляя лишь после себя ощущение бесконечного холода. "Нет, я точно брежу", — подумалось в этот момент парню. Он попытался ущипнуть себя, но боль лишь подтвердила, что это реальность.
Томас отвернулся от окна и подошёл к старому, помутневшему зеркалу. Его каштановые волосы, обычно аккуратно уложенные, торчали хаотично в разные стороны, синяя пижама была помята и вся в зелёных засохших от травы пятнах. Глаза, все ещё сонные и мутные, выражали полную растерянность.
— Как же глупо ты выглядишь, — сказал он себе в отражение, ткнув пальцем в холодное стекло и попытался хоть немного уложить копну своих волос. Безуспешно. Отчаявшись привести себя в порядок, он снова окинул взглядом комнату, стараясь найти хоть какую-то подсказку.
Несмотря на величественную кровать, обстановка комнаты была простой и даже аскетичной. Недалеко от зеркала стоял небольшой старый письменный столик с протескавшейся лакировкой. Рядом — большое выцветшее кресло. Его красный бархат напоминал лишь тень былого величия. На столе стоял глиняный кувшин, вероятно, с водой и хаотично были разбросаны книги в кожаных переплётах. Томас взял одну из них. Она была исписана множеством странных символов. Он узнал пентаграммы, но остальные знаки ему не были знакомы. Они напоминали какие-то древние руны, но более замысловатые и пугающие. Каждая страница словно дышала тайной и древней магией.
Парень сделал ещё пару кругов по комнате, пытаясь унять дрожь в коленях. Тело сковывал страх и непонимание, но вместе с тем, в самых дебрях глубины души, зарождался огонек щекочущего любопытства. Он словно стоял перед открытием чего-то великого и пугающего, но между тем интересного и захватывающего, что может навсегда изменить его жизнь. Томас словно держал в руках шкатулку Пандоры, и понимал, что её содержимое одновременно манит и пугает. И выбор, как казалось ему уже был сделан. Движимый непреодолимым желанием разгадать тайну этого места, он подошёл к двери и со всей силы распахнул её.
— Ай! — Томас услышал чей-то тонкий вскрик за дверью. Вздрогнув от неожиданности, он выглянул и увидел ночную незнакомку, жмурящуюся и потирающую пунцовый ушибленный лоб. В уголках её глаз проступили жемчужинки слезинок, готовые вот-вот сорваться вниз.
— А? П-прости, пожалуйста, я не хотел! — быстро проговорил парень, замахав руками. Он торопливо отошёл назад, шире распахнув дверь.
Не обращая внимания на его извинения и потирая лоб, незнакомка вошла в комнату, обдавая шлейфом приторных духов, от которых, казалось, пропиталась вся комната. Томасу пришлось приложить немало усилий, чтобы не поморщиться. Запах был болезненно-сладкий, словно перезрелая малина, утопающая в липком меду, настоянном на более чем сотни увядших роз. Ощущались и нотки сахарной ваты, и белого шоколада. Но все эти, казалось бы, приятные ароматы, смешивались между собой в невыносимый и почти осязаемый густой сироп, обволакивающий горло.
— Только прикрой, пожалуйста, дверь, — тихо проговорила она, обернувшись.
Томас механически закрыл дверь, чувствуя как липкий аромат сильнее сгущается в небольшом пространстве.
Девушка прошла вглубь комнаты и присела за старое кресло. Они встретились взглядами.
— Сегодня ночью... — начал Томас, запинаясь и стараясь подобрать слова. — Что это было? И как? В целом, что, чёрт возьми, происходит? — его голос задрожал, выдавая смесь страха и раздражения. Комната, в которой он находился теперь стала казаться не просто незнакомой, а даже враждебной. Она давила на него своими стенами, душила приторным ароматом, испепеляла взглядом незнакомки.
— Всего лишь магия призыва, — улыбнулась девушка, поправляя выбившуюся прядь волос за ухо. Её улыбка в этот момент казалась неуместной, и даже глупой. — Я - Лисианна, маг воды, рада знакомству. Для друзей просто Лиса. С сегодняшнего дня ты считаешься моим фамильяром. — Она довольно промурлыкала последнее слово и дружелюбно протянула руку. Её пальцы, украшенные витиеватыми серебряными кольцами с мерцающими разноцветными камнями, были длинные и тонкие, как у пианистки. А от самой руки веяло прохладой, как от свежего горного ручья, обдающего дуновением своей живительной влагой.
Томас опешил от услышанного. «Магия? Фамильяр? Маг воды? Что это за бред» - пронеслось у него в голове. Проигнорировав её жест, он отступил назад, споткнувшись о собственные ноги. Видимо, вечерело, комната озарилась жёлто-красным закатным светом. Обернувшись к окну он с ужасом увидел, что от золотого светила не осталось и следа, а его место заняло красное, выглядящее как огромное пульсирующее око. В комнате все еще было жарко, а приторный аромат духов побуждал его выбежать на улицу, подставить лицо ветру и вдыхать свежий воздух, забывая о происходящем кошмаре.
— Твой кто? Что-то вроде кошки для ведьмы? — Он саркастично рассмеялся, пытаясь скрыть за этой маской нарастающую парализующую панику.
— Эмм... Кошка? Причём тут она? — Лисианна округлила свои большие голубые глаза и озадаченно посмотрела на парня. Её выражение лица сияющее дружелюбием, мгновенно сменилось на недоуменное.
— В моём мире в сказках и историях ведьмы использовали кошек, летучих мышей и прочую живность в качестве фамильяров. В прочем я не об этом вёл речь... Я хочу знать, по какой причине я сюда попал, и как мне вернуться домой? — Томас повысил голос, пытаясь вложить в него как можно больше отчаяния.
— Странный однако у тебя мир, - задумчиво произнесла девушка, тоже переводя взгляд на зловещее красное светило за окном.
— Могу тебе сказать то же самое, — язвительно ответил Томас. — Могу я попросить меня вернуть обратно в мой мир? Я не давал никакого согласия на это... похищение! — в его голосе начали звучать нотки раздражения.
Лисианна тяжело вздохнула, её взгляд помрачнел:
— Увы, это совершенно невозможно, — коротко ответила она, а затем добавила. — Хотя на самом деле я впервые встречаю фамильяра, который не рад тому, что нашёл своего покровителя, — девушка перевела снова взгляд на него. — Обычно все умоляют о такой чести, ведь существ с метками фамильяров бесчисленное множество, а высших магов в разы меньше.
— Как это невозможно? — Опешил парень, а голос начал предательски дрожать от праведного гнева. — То есть ты берёшь меня и переносишь из мира, в котором я живу, как какую-то вещь, как игрушку и теперь спокойно говоришь, что вернуть меня невозможно? Ты же понимаешь, что рушишь всю мою привычную жизнь?
Мир Томаса в этот момент рухнул, разбиваясь на тысячи осколков. День заканчивался как обычно. Он засыпал с мыслями о предстоящей встрече с друзьями, о вечернем марафоне полюбившегося сериала и, быть может, о заказе той самой божественной пиццы с двойной порцией сыра. Но реальность выплюнула его в нечто инородное, чуждое. В мир из сказок его детства, подростковых сериалов, где он судя по всему должен был играть роль... питомца?
— Почему вещь? — растерявшись, пролепетала Лиса. — На тебе метка фамильяра, это значит, что любой высший маг может тебя вызвать в качестве помощника. Ну... так сложилась судьба, и тебя вызвала именно я в академии. Тебе родители разве не объясняли все тонкости, когда ставили печать? — Она проговорила это отчётливо и быстро, словно это было само собой разумеющееся, как таблица умножения.
Томас чувствовал, как закипает гнев в груди. Слова Лисы выходили за пределы его сознания.
— Какая к чёрту академия?! — прорычал он, чувствуя как его предсказуемая жизнь рассыпалась на части. — Сейчас я должен быть дома, отдыхать после колледжа... А вместо этого что? Я попал в мир розовых пони и должен быть твоей карманной собачкой, — Томас сжал кулаки до побелевших костяшек, чувствуя, как нарастает паника. Возмущение и ярость смешались со страхом перед неизвестностью.
— Не говори глупости, — обиженно нахмурила бровки Лиса. — Ты не собачка, и не кошка. Ты - часть меня, верный спутник, можешь называть это так, — в её голосе прозвучали нотки недовольства, словно он принижал её. - Я научу тебя всему, что знаю, уверена, тебе понравится здесь. Наш мир ничуть не хуже остальных шести королевств или же других миров в нашей необъятной Вселенной. Может, ты сможешь полюбить это место и забудешь о своей прошлой жизни, как о дурном сне, - она говорила это мягко, но с настойчивым энтузиазмом, но всё же в её голосе проскальзывала едва уловимая неуверенность, будто она пыталась убедить даже не его, а себя.
Просто сон. Дурной реалистичный сон. Томас сдерживался, чтобы истерически не рассмеяться.
— Да ты с ума сошла?! — он шагнул ближе, нависая над ней. — Ты меня выдернула из моего привычного мира, без магии и прочих ваших фокусов. И я хочу обратно! Понимаешь ли ты это? Я не просил меня тащить сюда и перекидывать из одной реальности в другую, как... Покемона! Фамильяры, метки, академии. Бред, слышишь? Полнейший бред! — Он склонился над ней и тряхнул слегка за плечи. — Обратно. Верни.
Обратно. Это слово звучало как мантра, как молитва. Отчаянные слова, обращённые вдаль, в надежде быть услышанным.
Вид незнакомого мира, признание в невозможности вернуться обратно, и полное непонимание девушки начали сводить парня с ума. Он почувствовал себя загнанным в угол.
Лиса испуганно отвела взгляд и тихо прошептала:
— Не могу... — Едва слышно прошептала она, её глаза наполнились слезами, готовыми вот-вот хлынуть из-под длинных ресниц.
Томас злостно посмотрел на неё. Ярость в груди заклокотала словно бушующая в жерле вулкана лава. Он сжал пальцы на её плечах сильнее, не замечая как делает ей больно. Он был ослеплён собственным горем и отчаянием, видя в этой девушке лишь причину своих страданий.
Лиса поджала губы, игнорируя боль. Она почувствовала себя виноватой, но в то же время не понимала, почему этот фамильяр так болезненно реагирует. Ведь девушка не единственная в академии, кто призывал себе помощников. И у других же всё было нормально.
Что она сделала не так? Почему он не рад? Почему так отчаянно пытается цепляться за прошлое, когда перед ним открыто новое и светлое будущее? Она почувствовала себя беспомощной в этой ситуации, но в то же время холодный укол пронзил её душу. Имеет ли он право так с ней разговаривать?
— Sento vi, — пролепетала быстро она, указывая тонким пальчиком на Томаса.
— Что ты..? — В груди появилась резкая вспышка, которая растворилась также быстро, как и появилась, а по телу прошёл холодок. Но самое главное ощущение гнева... пропало? На душе стало спокойно и размеренно, как если бы ничего до этого не случалось. Томас присел на кровать и вопросительно посмотрел на девушку, забыв о своём яростном протесте.
— Всего лишь базовая успокоительная магия, — отмахнулась она, слабо улыбаясь, а на её щеках вновь появился лёгкий румянец. — А теперь давай поговорим спокойно. И, пожалуйста, старайся не выходить из себя, я не особо сильна в более мощных заклинаниях, - она тяжело вздохнула, собираясь с мыслями. — Для начала ты должен понять, что теперь мы связаны с тобой. Хотелось бы тебе этого или нет. Сегодня ночью... Помнишь, я поставила тебе метку. Она и связывает нас с тобой, увы, снять её невозможно.
Томас опешил от её слов. Сейчас он смотрел на девушку лишь с умилением, не понимая, почему он так злился на неё до этого. В голове ощущалась туманность и непривычная гармония.
— Магия... — произнёс он, словно пробуя на вкус чуждое ему слово. Звучало достаточно правдоподобно, всё, что произошло с ним сегодня никак не вписывалось с точки зрения его прежней жизни.
— Да, магия, — кивнула Лиса, с интересом наблюдая за его реакцией. — Здесь, в академии Меферса, магия - основа всего. Мы её изучаем, практикуем и используем во благо королевства.
Томас нахмурился. Академия? Обрывки информации начали снова всплывать в его голове. Он вспомнил о жжении в груди этой ночью, о словах девушки об их магической связи. Расстегнув пуговицы на пижаме дрожащими пальцами, он увидел очертания непонятной ему пентаграммы, пульсирующей под кожей. Его словно окатили холодной водой.
— Что это за связь? — спросил он, стараясь не выдавать новой нахлынувшей волны раздражения. В голове, правда, всё ещё ощущалась непонятная туманность.
— Как я уже сказала, — прокашляла Лиса, — мы связаны друг с другом магией. Она даёт тебе часть моей силы, а мне - твоей. Мы можем ощущать друг друга, помогать друг другу, но, к большому сожалению, также и страдать друг от друга.
— Страдать? — удивлённо спросил Томас. — Это как?
Лиса немного замялась, подбирая слова. Ей было явно нелегко говорить это, она боялась его реакции. Девушка подошла к окну и приоткрыла его. В комнату ворвался свежий вечерний ветерок. Но он не смягчил напряжения, витавшего в воздухе. Лиса обернулась к Томасу:
— Понимаешь... — начала она. — Как пример, если я получу серьёзное ранение, боль почувствуешь и ты. Если погибнешь ты, я испытаю ужасные физические страдания, и лишусь частично своих сил, также как и ты, но фамильяры испытывают большую боль от потери хозяина, так как уничтожение печати тоже приносит страшные боли, и важно, чтобы в этот момент он находился где-то... в безопасности, ведь боль может также и свети с ума.
Томас почувствовал как по спине пробежал холодок. Боль? Сумасшествие? Всё это звучало слишком страшно и неправдоподобно. Он резко встал с кровати и начал мерить шагами комнату, пытаясь унять дрожь.
— Я... я не понимаю почему? Зачем это всё? — его голосу не хватало остроты, как до этого. Видимо, заклинание всё ещё действовало и достаточно хорошо.
Томас прижал пальцы к вискам, стараясь вспомнить свою прошлую жизнь. Воспоминания казались далёкими и нереальными, как выцветшая фотография. Он был заперт здесь, в этом странном мире, которого он не понимал, и был связан с этой девушкой, которая, казалось, не понимала его. Отчаяние было готово снова заползти в его душу, но оно было приглушённым, сдержанным.
Лиса подошла ближе и протянула руку, её тонкие пальцы зависли около его руки. Парень вздрогнул и замер. Он всё ещё был зол, но большая часть гнева ушла. Эти чувства сменились на что-то похожее на любопытство. Успокаивающая магия, возможно, действовала чересчур хорошо. Ему не нравилось чувствовать себя таким слабым.
И что делать? — спросил он. — Стать собачкой, приносить зачарованные тапочки и отбивать тебя от тёмных эльфов?
Лиса нахмурилась:
— Это не шутка и не сказка. Связь между фамильяром и хозяином - это достаточно сложные взаимоотношения. И речь идёт не о рабстве, а о партнёрстве. И, честно говоря, — добавила она, слегка наклонив голову и улыбнувшись. - Ты мало подходишь под роль «собачки». Слишком упрям для этого.
В глазах Томаса мелькнула искорка веселья. Это была первая искренняя положительная эмоция, которую он испытал в этой реальности. Может быть хоть маленький, но это и был проблеск надежды? Он всё ещё хотел вернуться домой, проснуться у себя в кровати и вспоминать всё это, как страшный сон. Но сейчас он застрял здесь. А если он застрял, то мог бы попытаться узнать этот мир чуть лучше, и понять, что именно с ним происходит.
Парень посмотрел на Лису, словно увидел её в первый раз. Она была ниже его практически на голову, резкий контраст, учитывая его средний рост. Она казалась совершенно сбитой столку, почти потерянной, её белые волосы слегка спутались и паутинками ниспадали вниз. Девушка выглядела совсем юной, но в ней отчётливо ощущалась сильная аура. Хотя возможно он чувствовал лишь магическую связь, которая теперь их связывала.
— Хорошо, тогда я бы хотел разузнать всё, — его голос был на удивление спокойным. Внешне он казался невозмутимым, но внутри ещё теплился слабый огонёк отчаяния и страха. Каждая минута словно приносила новые абсурдные откровенности о месте, где он внезапно оказался. Ему нужно было знать, с чем он столкнулся. Мысль о смирении с безвыходностью казалась невыносимой. Бегство являлось единственным разумным выводом. Но как сбежать отсюда?
Лиса облегчённо выдохнула и улыбка вновь расцвела на её лице, словно тяжкий груз упал с её тонких плеч. «Хорошо», — еле слышно произнесла она, боясь разрушить хрупкое спокойствие. Может быть, всё не так уж и плохо. Может быть, они смогут договориться или возможно даже... подружиться? Эта мысль казалась чуждой и абсурдной, но маленькая часть в его душе, которая цеплялась за надежду, осмелилась допустить такую возможность.
Томас устало отвёл глаза. «Навсегда». Это действительно звучало, как приговор. Приговор к вечному изгнанию в мир, о котором он не имел ни малейшего представления. Это будет нелегко. Это было только начало. Начало путешествия, о котором он не просил, путешествия, в котором он не был уверен, но к которому он теперь был безвозвратно привязан.