Пролог. Путь в никуда
Он чувствовал, что летит куда-то в пропасть. А что было до этого? Лишь ощущение будто вся материя реального мира начала разрываться на куски, как нарисованная картинка, в которой проделали дыру. Контуры его, до боли знакомой, комнаты рассыпались на бесчисленные осколки, уступая место всепоглощающему мраку. Это было нечто знакомое, знакомое всем нам, и ему. Момент, когда ты почти засыпаешь и вдруг ощущаешь, словно ты падаешь, а затем резко вздрагивая просыпаешься у себя на кровати. Томас в этот момент чувствовал тоже самое, он мирно дремал после долгого тяжёлого дня, а затем... это.
Он отчаянно надеялся проснуться. Всё ждал этого момента. Но сон не отступал, а ощущения были чересчур реальными от мучительной боли от свистящего ветра в ушах до бешено колотящегося сердца и до полной дезориентации, заставляющей тело судорожно дрожать. Всё, что он мог - это кричать до хрипоты в пустоту, чувствовать как сильный ветер обжигает горло и лёгкие, видеть лишь этот непроглядный мрак, к которому невозможно привыкнуть, чувствовать как слезятся глаза от ветра.
Эти ощущения также быстро закончились, как и начались. Он ударился головой, но боль была тихой, словно он никогда не падал с такой огромной высоты. Томас судорожно открыл глаза, в отчаянии пытаясь отдышаться. Сердце все ещё билось, словно испуганная птица в клетке. "Вот это сон!" - подумал было он. Но не увидел своей привычной комнаты, а вместо неё было лишь тёмно-синие небо, усыпанное жемчужинами звёзд.
Над ним склонилась девушка, выглядящая как нечто волшебное, нечеловеческое, мираж. Она была словно сотканной из лунного света. Её волосы, цвета расплавленного белого серебра, ниспадали водопадом до самых бёдер, развеваясь на ночном ветру. Девушка была облачена в белоснежный мундир с золотой вышивкой по краям, поверх которого была накинута глубокая сапфировая мантия. На её тонкой шее красовался кулон, на котором был выжжен странный символ, похожий на переплетённые между собой руны. Но больше всего поражали её глаза какого-то неестественного синего пронзительного цвета, как осколки холодного льда, переливающегося под покровом звёздной ночи.
На фоне сияющего неба всё это казалось лишь причудливой игрой воображения. Но мокрая трава, которая намочила всю пижаму за спиной, давала ощущение реальности с неприятной настойчивостью. От паники и страха произошедшего до ощущения влажности и грязи стало почему-то противно.
— Кто ты? - единственное, что смог выдавить из себя Томас. — И.. Какого черта?! Где я?
Парень попытался приподняться на локте, но его тело тут же пронзила ужасная боль, а чувство подкатывающей тошноты лишь усиливалось. Голова кружилась как волчок. Дезориентированность тоже давала о себе знать. Все это казалось каким-то сном или злой шуткой, издевательством над его разумом.
— Постой! - незнакомка как-то испуганно это выкрикнула, словно испугавшись его действий. Она присела рядом с ним и приложила холодную руку к его груди, над самым сердцем, и быстро пробормотала. - Amate distrevele, gilade! Да будет так.
В груди вспыхнуло тепло, не похожее ни на что, им когда-либо испытанное. Оно было похоже на чувство уюта на душе, когда он сидел перед камином в зимнюю погоду и пил горячий шоколад. Тепло разлилось волнами по всему телу, обволакивая до кончиков пальцев, словно жидкий ласковый огонь. Боль в теле постепенно начала уходить, уступая место новому ощущению. Странное невероятное облегчение.
— Ч-что это? — еле выдавил из себя Томас, смотря на незнакомку прямо перед ним. Девушка прислонила холодный палец к его губам, призывая к молчанию. Тепло проходило, оставляя лишь после себя ощущение уюта и непривычного спокойствия. Лишь где-то в сердце будто горел маленький огонёк, который бы он даже не смог описать по ощущениям.
Подул прохладный ветер, пронизывая до костей. Деревья вокруг зашелестели, перешёптываясь друг с другом. И холод ночи снова вернулся к нему. Всепоглощающее тепло ушло, уступая место зябкости и уязвимости.
Томас видел лицо девушки смущённо улыбающейся ему, хотел спросить о том, что происходит, о том, кто она такая. Но слова начали застревать в горле, тело начало обволакивать слабостью. Картинка перед глазами меркла с каждой секундой, растворяясь в тумане. И наконец Томас провалился в глубокий беспамятный сон, в котором не было ни тепла, ни холода.