Это моя вина
– И давно ты знала, как нас зовут?
С этого вопроса началось моë следующее утро. Я только проснулась на одной из кроватей в небольшом мотеле, даже не успела принять сидячее положение. Однако, этого следовало ожидать, любой человек испугался бы, поняв, что кто-то знает его настоящее имя. Особенно если этот «кто-то» – ведьма.
Но я не начала корить себя за вчерашнюю выходку. Сказала их имена – ну и ладно. Мне всë ещë ничего не важно.
Кроме Зои.
– Вы похоронили еë?
Я села в кровати, посмотрев на Винчестеров. Дин устроился на другой, уже заправленной, кровати. Ну а Сэм примостился на стуле около меня. Он же и ответил слабым кивком.
Я прошептала, смотря на свои руки:
– Спасибо.
Мы замолчали. Я вспоминала кривую улыбку на лице подруги, которой она ответила на моë прощание. Сэм не издавал ни звука, не смея тревожить меня. Он понимал, что принять произошедшее было тяжело.
Скорее всего, понимал это и Дин, но он бы никогда не стал таким же открытым, как его брат. Никаких чувств, кроме ярости. Дин считал, что это хорошее кредо. Жаль, что он до сих пор не осознал, как сильно ошибается.
– Хей, ты собираешься отвечать на вопрос?! – раздражëнно спросил он, прерывая нашу печальную тишину.
«Нет смысла молчать. Он разозлится и начнëт доставать. У меня нет сил на его психи», – рассудила я, так что вскоре ответила. Мой голос звучал безжизненно. В нëм не было ни красок, ни эмоций. Даже печаль ушла куда-то.
Мне уже ничего не важно. Кроме Зои.
– Я всегда знала, кто вы. Вы были мне нужны. Когда же я узнала, что вы на охоте в городе, где живëт Зои, то решила помочь вам. Таким образом я хотела вызвать у вас хотя бы капельку доверия.
Дин хмыкнул, с оставшейся каплей гнева сказав:
– Глупый способ.
В данный момент я была словно тень прошлой себя. Бледная кожа, казалось, просвечивала в лучах Солнца. Лицо не пользовалось мимикой, застыв, словно камень. Глаза и губы потеряли всякие краски.
Но это было не важно. Ничего не важно.
Уставшими глазами я посмотрела на Дина. Мой взгляд сквозил мыслью, крутящейся в голове: «Сейчас мне вообще не до тебя».
– Если бы не вчерашнее, я бы могла оказаться сегодня в вашем номере?
Поняв очевидный посыл, читаемый во взгляде, и не сумев как-то возразить моим словам, Дин замолчал, требовательно смотря на брата. Как и в сериале, он считал, что выкручиваться должен Сэм. Ведь у него всегда лучше получалось общаться с людьми. Так что, теперь бедный младший сидел около меня и возмущëнно смотрел на Дина, не в силах возразить словесно.
Я бы рассмеялась. Громко, возможно, даже до слëз. Ведь в сериале взаимодействие этих двух было очень комичным. Ну а вживую это выглядело ещë смешнее.
Но мне ничего не было важно.
Так что, веселье прошло мимо меня, даже не задев.
Наконец, Сэм смог сформулировать вопрос:
– Вчера ты сказала, что мы нескоро должны были охотиться на вервольфа. Сколько ещë ты знаешь о нас?
– Очень много.
Я ответила серьëзным тоном, впервые посмотрев куда-то с толикой эмоций. Сэм увидел смесь честности и печали в моëм взгляде. Всë же, этим вопросом он напомнил о прошлой жизни, которая даже в самый трудный период будет важна для меня.
«Как бы я хотела вернуться туда. Без опасностей, без тайн, без монстров», – пронеслось в тот момент в голове.
– Я знаю о вас даже то, чего не знаете вы.
– Ты колдовала, чтобы выведать что-то? – вновь подал недоверчивый и жëсткий голос Дин, – Пользовалась магией, чтобы сделать нам больно?
И хоть обычно на подобное недоверие отвечают грубостью, я посмотрела на него без капли возмущения и раздражения:
– За кого ты меня принимаешь? Я уже сказала, что белая ведьма.
Моя реакция была необычной. Ведь чаще всего люди отвечают гневом на гнев. Мне же было всë равно.
Так что, Дин, замявшись, пробубнил:
– Ещë бы начать верить словам ведьмы.
– Зачем ты нас искала? – вдруг перевëл тему Сэм, смотря на меня задумчиво, – Ты сказала это только что...
– Мне нужна ваша помощь. Скоро с миром произойдëт катастрофа. И только Винчестеры могут еë остановить.
Братья переглянулись. В их взглядах читалось недоверие. «Оно и понятно», – подумала я, продолжая говорить:
– Знаю, как это звучит, а потому не буду заставлять вас поверить. Прошу только отправиться со мной. И тогда вы поймëте, что у меня исключительно добрые намерения.
Как бы плохо мне сейчас ни было, нужно выполнить ту цель, которую я себе поставила. Ведь, предупредив об Армагеддоне, я сниму с себя всю ответственность. «А дальше пусть горит оно синим пламенем. Мне будет без разницы», – подумала я, представляя, как человечество умирает, а следом и Вселенная начинает погибать. Крики, слëзы, боль... Меня не волнует.
Но Зои просила прожить как можно дольше.
От воспоминаний о нашем прощании я сжала одеяло в своих руках. «Прости, но я не могу. Я хочу отправиться вслед за тобой, Зои», – я поджала губы, надеясь, что где-то там она услышала мои извинения. Хотя я знала, что это точно не так.
Сэм, медленно переведя взгляд с такого же задумчивого лица Дина, спросил:
– Куда ты хочешь поехать отсюда?
Я задумалась: «И в правду, а какой план? Раньше я об этом не думала, волнуясь только о том, как понравиться Винчестерам. Теперь я их нашла. И что дальше?» – я подняла голову, в задумчивости осматривая белый потолок мотеля со множеством трещин и пятен, – «Даже если они согласятся ехать со мной, нашего обмундирования не достаточно. Чтобы остановить Армагеддон, нужно что-то большее, чем дробовик с солью. Где хранится склад с большим количеством оружия и записей?»
– Ну? Чего молчишь? – прервал мои размышления Дин.
Всë ещë пребывая в задумчивости, я посмотрела на него и с тем же равнодушием, без капли живой энергии, и ответила:
– Подожди, я думаю.
Возможно, Дин возмутился, но всë равно замолчал. Краем глаза я видела, как братья бесшумно переговариваются друг с другом, используя что-то вроде языка взглядов и жестов. Но я не обращала на это внимание.
Ведь мне это не важно.
В голове перечислялись возможные места со множеством оружия и полезных ингредиентов. Дом Бобби, Рай, Ад, Чистилище... В одни из них нельзя было попасть, в других, вроде дома Бобби, – не так много нужного. И тогда я разочарованно подумала: «Как было удобно в сериале, за несколько сезонов всë самое важное собрали Винчестеры и хранили у себя дома».
И тогда ко мне пришло озарение. Я опустила голову обратно, посмотрев на братьев. Те застыли в странных позах. Вероятно, не сумели за время моих раздумий договориться о чëм-то.
Но меня это не волновало.
– Я поеду в Канзас.
Две пары глаз устремили на меня удивлëнные и немного испуганные взгляды. И тогда я вспомнила, что именно там погибла Мэри.
– Нет, не за тем, за чем вы подумали, – Винчестеры переглянулись, видимо, удивляясь, что я и об этом знаю. К счастью, перебивать они меня не стали, – Там есть одно место, где можно получить много информации и, возможно, хорошее оружие.
Дин нахмурился, спросив:
– Что это за место?
– Ты мне не поверишь, если скажу.
– Но мы никуда не поедем, если ты не перестанешь постоянно говорить загадками и скрывать что-то, – сказал он так, будто это был их туз в рукаве.
Жаль его расстраивать, но меня это не волновало.
Снова вспоминая кривую улыбку на губах Зои и одинокую слезу, я сказала так, будто речь шла о чëм-то обыденном вроде ужина или Солнца на небе:
– Что ж, тогда мы все погибнем.
Мне было уже не важно. Я готова умереть. Пойти вслед за Зои.
Здесь меня уже ничего не держит.
Я и не заметила, как Сэм и Дин отошли от меня, начиная перешëптываться о чëм-то. Подслушивать их не было никакого смысла. А вот начать собираться стоило. Что бы в итоге ни решили Винчестеры, из мотеля, в котором я остановилась, нужно сегодня выехать.
К тому же, придëтся каким-то образом узнать, как получить ключ от бункера. В сериале Винчестеры помогли старику, а тот оказался бывшим Хранителем. Но сделать то же самое и напроситься на помощь не выйдет. Более того, где искать этого старика я не помнила. И где искать бункер – тоже. Так что, нужно заполучить ключ каким-нибудь другим способом. К счастью, у меня уже были идеи, как это сделать.
Я встала с кровати, чем привлекла к себе внимание. Перешëптывания прекратились, а я под полную тишину начала искать свою джинсовую куртку. Вскоре мой взгляд зацепился за неë. Кто-то ночью повесил еë на спинку стула. Возможно, этот кто-то хотел ещë и раздеть меня, чтобы я не спала в уличной одежде. Но, видимо, постеснялся, раз кроме джинсовки и обуви ничего не снято.
Возможно, я бы зацепилась за эту деталь и даже сказала бы что-то. Однако я только посмотрела на братьев и, взяв джинсовку под руки, пошла в сторону выхода. В целом, даже если один из Винчестеров (или оба) раздел бы меня, это ничего бы не поменяло. На данный момент смущение меня не волновало.
Ведь мне до сих пор ничего не важно.
– Алекс, – в смятении окликнул меня Сэм, – Ты куда?
– В свой мотель, – я открыла дверь, даже не посмотрев на него, – Что бы вы ни решили, я выезжаю сегодня.
В момент моего ухода ни один из них не проронил ни слова.
***
Собрать одежду казалось самой простой задачей. Ведь в основном она хранилась в машине, а не в номере. А вот ингредиентов, как оказалось, по шкафам расфасовано предостаточно. Так что, на сборы ушло чуть больше часа.
Всë это время в моей голове не было ни единой мысли. Хоть тело и не чувствовало усталости, морально я была выжата, словно лимон. Поэтому, даже если какие-то размышления зарождались во мне, я тут же их прекращала, не желая тратить последние капли сил на бестолковые мысли. Ведь я для себя уже всë решила: смерть подруги на моих плечах, а, следовательно, и моя жизнь не так важна.
Казалось, это звучало логично.
Да, мысль давила куда-то на голову. Почему-то она была тяжëлой, но причину найти не удавалось. Чувства подсказывали, что что-то нечисто, есть какая-то несостыковка.
Но разум говорил, что кроме логики тут ничего нет.
Когда я в последний раз зашла в номер, то увидела одинокого тюленя, лежащего на кровати. Его из мотеля всегда выносили последним. Однако если обычно я брала Гришу в руки и сразу шла в машину, то сейчас мне хотелось сесть на кровать и посмотреть в его светло-голубые глаза. Остановившись посреди комнаты, я молча взвешивала все "за" и "против", пока не решила всë-таки воплотить своë маленькое желание в жизнь. «Торопиться мне некуда. К тому же, вдруг это поможет почувствовать себя лучше», – рассудила я, присаживаясь на кровать. И тут же поморщилась, – «Хотя, вроде, я и так хорошо себя чувствую. Но ведь должна плохо, да? Моя подруга только что умерла, а я...»
Я совсем запуталась. Это был очередной случай, когда мой мозг, в угоду определëнной цели (в данном случае, наладить контакт с Винчестерами), закидывал всю рефлексию и переживания в дальний угол. Таким образом, я каждый раз считала, что стойко переношу все невзгоды. Но потом эмоции копились. Случалась истерика. И только тогда я понимала, как сильно ошибалась.
Послышался вздох и еле слышный шëпот:
– Надеюсь, в этот раз будет по-другому, – я взяла плюшевого тюленя на руки, смотря ему точно в глаза.
Так как в номере никого не было, я позволила себе говорить на родном языке из прошлого мира. Спустя больше двадцати лет слова забывались, а голос всë чаще произносил предложения с акцентом. Но именно сейчас мне хотелось говорить на том языке и общаться с тем, кто пришëл из того мира.
Потому что находиться в этом мире было до боли невыносимо.
– Уже несколько лет мне казалось, что я переборола себя и теперь способна показывать все эмоции другим людям. Но в который раз у меня ощущение, что я ошибалась на этот счëт, Гриш, – поджав губы, я сказала совсем тихо, обращаясь скорее не к этому тюленю. А к дорогому брату, оставшемуся где-то там, в другом мире, – Ты же знаешь, чем я плачу за ошибку.
Светло-голубые глаза блестели в редких лучах солнца, пробивающихся сквозь окно. Точно так же обычно на меня смотрел брат: с любовью, с весельем, с детскими искорками в глазах. Я глядела на тюленя, погружаясь в давние, практически забытые воспоминания.
***
– Гриш, привет, не занят?
Взволнованная девушка с короткими волосами ходила туда-сюда по квартире, не в силах усидеть на месте. В помещении было темно, только небольшая настольная лампа освещала пространство своим мягким желтоватым цветом. Изначально могло показаться, что в комнате господствовало вечернее спокойствие. Однако, приглядевшись чуть лучше, можно понять, что дело обстоит совсем не так. Походило скорее на молчание, следующее за длительными криками. На оглушающую тишину.
Шла зима, но окно было открыто нараспашку. А хозяйка комнаты при этом не дрожала от жутчайшего холода. Босая нога девушки вдруг наступила на что-то мягкое. Это была подушка. «Наверное, кинула еë во время истерики», – подумала она, положив предмет на кровать.
Наконец, низкий голос прозвучал в динамике:
– Мммм... Теперь да. Ты что-то хотела?
Она почувствовала невероятную вину. По протяжному «ммм», прозвучавшему в начале, ей стало понятно, что на самом деле брат сейчас занят. Отвлекать его такой ерундой казалось сродни преступлению. Ведь Гриша – довольно известный исполнитель, у него всегда много дел.
– Просто хотела сказать кое-что. Но я слышу, что ты не можешь сейчас говорить. Давай потом, – она уже отвела телефон от уха, приготовив палец, чтобы нажать на красную кнопку.
– Нет, стой! – послышалось из динамика. Девушка поджала губы, поднеся телефон обратно к уху, – Если начала, то уже говори. Теперь мне стало интересно, что у тебя там такое.
Она улыбнулась на эти слова, кивнув своим же мыслям: «Если Гришу что-то заинтересовало, то он никогда не отстанет. Придëтся ему всë рассказать».
Вдохнув поглубже, она сказала в самую трубку:
– Это я во всëм виновата.
– Ты о чëм?
Непонимающий и немного дураковатый голос брата прервал атмосферу глубокого откровения и тяжести. Но вместо раздражения ситуация вызвала слабую улыбку. В детстве до него всегда доходило чуть позже, чем до девушки. Это часто становилось объектом семейных насмешек. Однако и она, и Гриша, понимали, что разница в скорости восприятия была связана с возрастом. Всë же, брат был младше неë на целых три года.
– Я о нëм.
– Что? О ко-...
Его голос резко прервался. В динамике послышалось молчание, которое заставило девушку снова почувствовать вину. Она знала, брат просил еë перестать думать об этом. Но она не могла.
– Да, ты говорил прекратить мусолить одно и то же. И это правда, каждый раз, когда я думаю об этом, я начинаю загонять себя всë больше и больше. Но пойми... – она прикусила губу, задержав взгляд на золотом кольце, лежащем на тумбочке у кровати, – Это я во всëм виновата.
Гриша тяжело вздохнул:
– Слушай, ты правда допустила ошибку.
«Ну вот! Наконец-то! Это оно! Подтверждение, что именно я во всëм виновата!» – пронеслось у девушки в голове. Однако, еë ожидания оказались неверны.
– Но даже то, что ты сорвала на нëм накопившуюся злость – не повод бросать тебя. Особенно сразу после помолвки. Если бы он правда тебя любил...
– Я же говорила, что он меня очень сильно любит! – возмущëнно крикнула девушка.
Послышалась усмешка. Именно такая вылетала с Гришиных губ каждый раз, когда он считал, что говорил что-то стоящее.
– Раз он тебя любит, то зачем тогда бросил?
Но Гриша не знал, что теперь у его сестры был ответ на этот вопрос. Если раньше каждый диалог (которых было целое множество) заканчивался на словах «почему он тебя бросил», то теперь – нет. Она знала, что ответить.
– Он хотел, чтобы я изменилась. Ему не нравятся мои скачки эмоций: то я держу всë в себе, то разом выплëскиваю. Иногда даже я сама ошибаюсь в том, в какой момент будет следующая истерика.
Гришин голос звучал скептически:
– Ты правда уверена в своей правоте?
– Ну конечно! – тут же прозвучал кричащий ответ.
Он замолчал. Девушка ожидала множественные попытки переубедить еë. Или хотя бы откровенное: «Ты понимаешь, насколько глупо это звучит?»
Но вместо этого в динамике послышался отчаянный и уставший голос:
– И что ты собираешься делать?
– Поехать к нему. Я хочу попробовать помириться. Может, он останется со мной, если узнает, что это я виновата?
– Отговаривать тебя смысла нет.
Гриша сказал это даже без намëка на одобрение. Однако, он был прав. В этот раз его сестра была настроена серьëзно. Очередная истерика подкинула ей мысль, которая в голове казалась просто гениальной. В такие – к счастью, редкие – моменты еë уже никто не мог остановить.
Это я во всëм виновата.
Фраза давила на голову, словно тяжёлый камень. Она казалась правильной и логичной, но отчего-то очень тяжëлой. Девушка всегда думала, что всë дело в еë гордости: «Если бы я не была такой самовлюблëнной, то принять вину мне было бы проще».
Но даже это не успокаивало. Что-то было не так. В этой мысли какая-то несостыковка.
Но почему? Ведь она казалась логичной.
– Так что, едь, – наконец, сказал он, сдавшись, – Но держи в курсе.
– Хорошо.
Звонок отключился. Девушка начала торопиться. Она хотела поскорее помириться с ним, поскорее увидеть его родные глаза, поскорее воссоздать семью.
Жаль, что к тому моменту как раз началась метель.
***
– Может, где-то там, ты считаешь себя виноватым?
Мои пальцы крепче сжали плюшевого тюленя, взгляд неотрывно наблюдал за светло-голубыми игрушечными глазами, а брови с сожалением и волнением нахмурились. В голове появилась картина, как высокий молодой человек глядит на фотографию коротковолосой девушки. Но при этом глаза у него потухшие. Не с тем блеском и искорками, которые бывали там в детстве.
Не с теми эмоциями, с которыми я их запомнила.
– Надеюсь, нет. Ты же понимаешь, что...
Губы сами собой поджались. Фразу, крутящуюся прямо на языке, вдруг стало неимоверно сложно выговорить. Голова заболела от мучительной тяжести, неожиданно опустившейся на неë.
Однако, закрыв глаза от неприятных ощущений, я всë равно через силу прошептала:
– Это я во всëм виновата.
Фраза звучала как-то не так. Не чисто, неверно, глупо.
Теперь, произнеся еë вслух, я вдруг чëтче осознала, как противится что-то внутри меня этой мысли. Все чувства будто собрались воедино и громко крикнули: «Эта фраза – ложь. Это неправда!»
Но это правда. Ведь мысль звучала так логично.
Хмурые выражение посетило моë лицо. От сложившейся ситуации борьбы логики и эмоций стало некомфортно. Вся атмосфера откровенного разговора между мной и образом брата вдруг пропала. Ведь больше выливать душу не хотелось. Ощущение, будто я находилась не в своей тарелке, усиливалось.
И вместе с ним усиливалась эта тяжесть.
– Гриш, – в панике прошептала я, понимая, что не могу разобраться в себе и, следовательно, в происходящем, – Со мной что-то происходит. И я понятия не имею, что именно...
Но продолжить мысль не получилось. В дверь резко постучались. Я вздрогнула, машинально посмотрев на маленькую сумочку, оставленную на столе. Там лежал ведьмовской мешочек, который я взяла в привычку всегда носить с собой.
И когда мой мозг уже прокручивал идеи, как беззвучно подобраться к заветному оружию, за дверью прозвучал нетерпеливый голос:
– Алекс, открывай!
Это был Дин.
Непонимающе нахмурившись, я встала с кровати, протопала до входа и открыла дверь, осмотрев неожиданных гостей. Сэм и Дин стояли у порога. Первый чуть дальше, а второй – ближе. Они внимательно осматривали меня и часть номера, которую можно было разглядеть за моей спиной. Однако потом их взгляд одновременно опустился. И больше они никуда не смотрели. Только чуть ниже моего лица.
Не поняв, что происходит, я тоже устремила свой взгляд вниз.
Мои руки крепко прижимали плюшевого тюленя. Это было бессознательное, неожиданное даже для меня самой действие.
Мои глаза смотрели на руки, крепко сжимающие Гришу, с исследовательской задоринкой. Я была вроде учëного, пытающегося изучить что-то необъятное, невообразимое. Вместе с тем мысли метались, пытаясь найти объяснение странному феномену: «Что это? Бессознательное проявление плохих эмоций? Я схватилась за игрушку, как за последнюю надежду на нормальную жизнь?» – большой палец правой руки погладил макушку Гриши, пытаясь сделать игрушке приятно, – «Но что я чувствую? И какова причина? Это из-за того странного ощущения, появившегося до прихода Винчестеров? Или из-за Зои?» – большой палец левой руки тоже подключился к методичному поглаживанию тюленя в районе его правого бока, – «Но вроде всë хорошо, разве нет? После вчерашних выплесков эмоций, сегодня я не чувствовала ничего. И меня практически ничего не волновало».
Внезапная мысль заставила тело мелко вздрогнуть: «Так ли мне ничего не важно на самом деле?»
Но голова никак не могла подсказать ответ.
– Алекс? – обеспокоенно спросил Сэм, – Всë хорошо?
Я хмуро посмотрела на него, секунду пытаясь понять, что же он спросил. И тогда, переминувшись с ноги на ногу, я кивнула:
– Да, всë... В порядке.
Мои руки крепче сжали Гришу. Оба брата заметили это. Возможно, они даже поняли, что мои слова – наглая ложь.
Но мне было не важно.
– Вы решили, едете со мной или нет? – спросила я сразу и по делу.
Как по мне, расспросы о самочувствии были ни к чему. Самое главное сейчас: закончить то, что я начала.
Да, мир вокруг всë ещë был мне не важен.
Однако, внутри меня что-то противилось мысли остановиться. «Возможно, мне жалко усилий, потраченных на остановку Армагеддона», – предполагала я. Этот вариант казался неправильным и даже глупым, но другого не приходило в голову.
Однако, как и утром, я всë ещë считала, что главное сейчас: дать возможность братьям остановить то, что было написано в сценарии. Получится у них или нет – не моë дело. Ведь в этом моей ответственности нет.
Дальше я могла спокойно отправиться вслед за Зои.
Руки крепче обняли Гришу.
– Мы поедем с тобой, – ответил Дин, чем вырвал меня из размышлений, – Но только попробуй сделать хоть что-то.
Его слова звучали угрожающе. Но мне не было до этого дела.
Хотелось усмехнуться, с вызовом сверкнуть глазами и сказать: «Убивай на здоровье. Такие, как я, жить не должны».
Но единственное, что превратилось в реальность: усмешка. Вместе с тем мои пальцы сжали тюленя так, что любому живому существу стало бы больно.
Но я не заметила этого, только надела джинсовку, взяла ключи от номера и вышла. Пока я закрывала дверь и шла к ресепшену, чтобы отдать ключи, то объясняла, как мы будем ехать дальше.
– Моя машина поедет вперёд, вы будете ехать за мной. Пока будем просто держать курс на Канзас, а уже ближе к штату я проведу ритуал, чтобы узнать точное направление.
– Почему нам не сделать это сейчас? – поинтересовался Сэм.
Моë лицо посетило что-то среднее между усмешкой и разочарованным поджиманмем губ. Повернув голову на него, я ответила:
– Моë тело слишком устало, чтобы пользоваться магией.
Сначала Винчестеры посмотрели на меня с вопросом, но потом их пронзило осознание. Они поняли, почему я устала на самом деле. Что, кроме слёз, я растеряла прошлой ночью. «Ну и хорошо, хотя бы перестанут задавать вопросы», – рассудила я, протягивая ключ девушке за стойкой.
Мы расселись по машинам. Я положила Гришу на пассажирское сидение и, задержав на нëм задумчивый взгляд, тронулась. Чëрная Импала поехала за мной.