Часть 3.
Вечерняя мгла медленно опускалась на город N. Грозные сумерки обволакивали голые ветки как густое, нагретое на плите молоко. Несколько фонариков засияли вдоль побитых тротуаров. Гриша шёл навстречу холодному ветру по облагороженной территории большого ресторана. Совсем рядом с ним значительно растеклась автомойка и небольшая детская площадка. Парень перевёл взгляд с безликого камня под ногами на мойку, рассматривая чей-то огромный внедорожник. Мысли его были далеко, где-то за пределами этого захудалого городишки. Сам того не понимая, он крутился возле одной и той же надоедливой идеи, обходя её сотнями дорог, огибая, словно гигантский валун на пути. Громкий писк автомобильного гудка отрезвил юношу. Встрепенувшись, он с ужасом осознал, что тот самый внедорожник едет прямо на него. Гриша отскочил в сторону, вытаращив глаза от страха. Но вместо того, чтобы проехаться по нему, машина резко повернула в сторону и стремительно умчалась по дороге. Гриша поступил также и продолжил свой путь, однако бешенный стук сердца напоминал о случившемся. Впереди уже виднелось здание двухэтажного ресторана, несколько раз глубоко вздохнув, Гриша стал подниматься по лестнице наверх, очень удачно игнорируя собственные мысли.
Сабина открыла ему нескоро. За дверью слышалась возня и ругань. Она жила на огромной территории с заведениями, принадлежащими её семье. Иногда, девушке приходилось помогать с семейным бизнесом по просьбе мамы, но это всегда заканчивалось скандалами, потому было не частым развлечением. Её стройную, пышную фигуру облегало чёрное платье, так нелепо смотрящееся с домашними тапочками. Сабина как всегда была прекрасна: волосы блестели от чистоты, несколько идеальных штрихов косметики подчёркивали большие глаза. Но её красота была только внешней, на лице девушки застыло выражение безразличия, смешанное с недовольством.
-Привет: Начал Гриша, растерянно оглядывая подругу: - Так и будем на пороге стоять? Я замёрз, согреешь меня?
Она хмыкнула в ответ на неудачную шутку, но так и не впустила его.
-Вспомнил вдруг про дурочку-подружку?
-Прости, что не отвечал, я просто очень устал, а потом уснул.
-Ну да, как обычно.
-Сабина-а-а: Он осторожно взял её за руки, раскачивая из стороны в сторону: -Ну прости меня, я постараюсь загладить вину!
Она смотрела не него, практически не моргая. Гриша ждал, пока все попытки вымолить прощение сработают, как и всегда. Но в этот раз что-то было не так, и Сабина никак не хотела идти навстречу. Она вытянула руки из его хватки и тяжело вздохнула. Опешив, Гриша уставился на её макушку, пока девушка разглядывала грязную площадку перед дверью. Неужели, она не собирается его прощать? Неужели, Сабина решила бросить его, как и все? Нет, такого просто не может быть!
-Мне тяжело последнее время, всё как-то разом навалилось. Так что прости пожалуйста за игнор, я больше так не буду.
-Я понимаю. Всем бывает тяжело.
Она подняла голову и улыбнулась, Гриша ответил ей тем же. Он надеялся, что она действительно понимает. Что ему не придётся всё рассказывать, ведь это было практически невозможно. Сабина была и остаётся его хорошей подругой, вместе им весело, они понимают друг друга без слов. Но Гриша не мог довериться ей сполна, особенно после того случая с папой.
-Ладно, проходи.
Она впустила его с долей недовольства в голосе. Гриша сделал вид, будто ничего не заметил и прошёл внутрь. Просторный, светлый дом Сабины был во много раз приятнее Гришиной конуры. Дело было даже не в богато обставленных комнатах, хорошем ремонте и мягких коврах на полу. Приходя сюда, Гриша знал: вечер будет замечательный, ведь в окружении такого количества света и тепла плохо быть просто не может.
-Сегодня без телевизора: Сабина стояла возле высоко зеркала, уходящего прямо под потолок. Её лицо вновь выражало безразличие, что просто не могло не раздражать: - Там что-то опять сломалось, поскорее бы уже новый купили.
-Ну ничего, найдём себе другое развлечение.
Ответом была тишина. Сменив грязную обувь на мягкие тапочки, которые за два года приобрели звание его личных тапочек, Гриша вновь попытался расположить к себе Сабину:
-Снова обвиняли тебя?
Чёрные глаза глядели на него через отражающую зеркальную поверхность. На мгновение, они превратились в два белоснежных озера, обрамлённых белыми ресницами. Мурашки пробежали по коже, Гриша отвернулся, делая вид, что занят содержимым портфеля.
-Ага, как всегда. Я плохая, ничего не умею, ничего не знаю. Поскорее бы уже колледж закончить.
Отчасти можно было поблагодарить родителей Сабины. Сложности в семье склеивали получше любого национального клея. Но они также являлись и причиной её плохого настроения, а значит и плохого настроения Гриши. Он вытянул из портфеля тетрадку и протянул Сабине, стоя от зеркала как можно дальше:
-Да пошли они.
Она мгновенно расплылась в улыбке, принимая тетрадку в руки.
-Так про них говорить могу только я.
-Ну так скажи.
-Пошли они.
В груди медленно успокаивалось сердце. Перед глазами всё ещё стоял бампер чёрной машины, и две зажжённые фары, похожие на глаза. Гриша всё ещё топтался вокруг одной и той же мысли, боясь произнести её вслух. Но после того, как он одержал победу и заставил Сабину улыбнуться, проблемы растворились как мокрый снег на ладонях. Он забылся, вдохнув свежий запах чужого дома, и наконец, смог оставить гудящую от напряжения голову за порогом.
-Как дела в колледже?
-Ой, я тебе сейчас такое расскажу.
Вместе они заняли места на полукруглом диване в центре комнаты. В квартире стояла тишина, но весёлые, переговаривающиеся между собой голоса очень быстро заняли всё свободное пространство. Сабина болтала как обычно, не давая вставить лишнего слова. Разговор получился пустой, то и дело мелькали имена надоедливых одногрупников. Постепенно, ребята перешли на пол, устланный мягким белым ковром. В руках каждого веером развернулись карты, а совсем рядом из колонки сменяли друг друга песня за песней.
-Артём такая прилипала: Сабина умудрялась играть, говорить и при этом прикусывать хрустящими чипсами: - Ты даже представить себе не можешь, как он мне надоел, сил уже нет! Таскается за мной постоянно, куда-то приглашает.
-Ты ему нравишься.
-Да я в курсе! Но он-то мне нет!
-Так скажи ему.
-Ой, посмотрите на этого прямолинейного красавца! Мне его жалко, влюбился в однолюбку, а мне что сделать с этим лицом?
Она провела длинными ногтями по своей щеке, слегка наклонив голову в сторону.
-Что я сделаю, если такая красивая? Это дар.
-Тебе кто-то нравится? Почему не рассказывала?
На лицо Сабины упала тень. Она уставилась на свои карты, крепко сжав пухлые губы. Гриша походил, снова притворяясь, что ничего не заметил.
-Да, так, просто мимолётная влюблённость.
-Уже успела разлюбить? Быстрая ты.
Музыка встала на место разговора. Несколько минут они играли молча, что-то странное залегло в центре комнаты, там, где они сидели. Больше Гриша не мог делать вид, что всё в порядке. От напряжения сковало руки и ноги. Его внимательность не ограничивалась простой косметикой и маникюром. Он прекрасно видел её взгляды, чувствовал горячие прикосновения. Он знал, что нравится ей, но это было ни к чему. Чувства Сабины – просто мусор, ему не нужна была девушка, только друг. Сделав как можно более беспечное выражение, он отложил карты в сторону и потянулся.
-Пить охота, ты что-нибудь будешь?
-Да, сок. Стаканы сам знаешь где.
Он поднялся и пошёл на кухню. Перед глазами стояло недовольное лицо Сабины, и добавившееся ко всему безразличие. Она прожигала его спину взглядом прямо до самой двери, а затем, Гриша позволил себе глубоко вздохнуть. Прекрасный вечер превращался в ещё одну проблему. Сабина явно была не в настроении, поначалу казалось, что виной всему родители. Но теперь Гриша видел: они просто стали ещё одной порцией снега на огромном коме Сабининых проблем. Она тоже была на грани, это чувствовалось во всём, даже в невинной игре в карты. Её эмоции сменяли друг друга со скоростью света, улыбки перескакивали на плотно сомкнутые губы, глаза то смеялись, то с трудом сдерживали слёзы. Неужели виной всем был Гриша? Его искреннее нежелание видеть? Он не хотел обременять себя ещё чьими-то чувствами. Они хорошие друзья, так зачем создавать друг для дружки проблемы? Разве им и так мало трудностей в жизни?
Задумавшись, Гриша упустил из виду пачку сока. Он поставил её совсем близко к краю, и уже через секунду коробка полетела с кухонный тумбы на ещё один ковёр. Выругавшись, парень в одно быстрое движение поднял сок, но было поздно: красная жидкость растеклась по бежевому ворсу прямо как кровь.
-Господи!
Сабина влетела в кухню как ураган. Ругательства сыпались изо рта девушки как осенние листья с деревьев, схватив бумажные полотенца, она тут же принялась втирать их с силой в ворс, усугубляя положение.
-Стой! Сабины, так только хуже!
-А что мне делать, стоять и смотреть как ты?
Гриша сжал руки в кулаки, стыд и смущение давили на грудь. Он набрал в кружку воды, схватил простое полотенце с крючка и опустился напротив Сабины.
-Что ты делаешь!?
Она кричала, перекрывая дрожащим голосом песню, доносившуюся с гостиной.
-Прости, я случайно!
-Ну как же! У тебя всё так, всё случайно! Прекрати лить воду, что ты делаешь?!
Она выбила кружку из его рук. В тот же миг раздался треск, на стене барной стойки радом с ними зияла небольшая вмятина. Кружка разбилась, осыпавшись на пол десятками неровных камушков.
-Хватит уже всё портить!: В глазах Сабины стояли слёзы, щёки покраснели: - Как вы все мне надоели, господи! Просто хватит!
Гриша застыл, сидя на коленях. Перед ним с усердием тёрла розовый ковёр Сабина. Густая чёлка скрывала её глаза, но он видел капли солёных слёз, капающих прямо на грязный ворс. Она не пыталась остановить их, рыдания, распирающие грудь. Через мгновение, мокрые салфетки остались на полу. Сабина закрыло лицо руками, и заплакала. Гриша смотрел на неё, словно видел впервые. Он не понимал, что происходит, почему она плачет, что нужно сделать. Он просто смотрел на неё, не в силах пошевелиться.
-Терпеть тебя не могу: Горячо зашептала она, заметив его взгляд: - Твой тупой взгляд, и характер. Почему ты меня вечно игнорируешь!? Почему пропадаешь, когда захочется!? Я что, никто для тебя?
-Нет.
-Тогда почему ты себя так ведёшь? Мне всегда приходится гадать, с каким настроением сегодня придёт Гриша Шимко! Вечно как на иголках!
Гриша потянулся к груди и сжал футболку, неосознанно пытаясь понять, что делать.
-Сабина, о чём ты, я всегда рад тебе.
-Да неужели? Ты придурок, какого хера не отвечаешь мне?
Она отняла руки от лица и приблизилась к нему, перегнувшись через ковёр. Гриша сглотнул вязкую слюну. Разве для неё это такая проблема? А потом, гнев стал набирать обороты. Почему он вообще должен отчитываться перед ней, к чему такая истерика? Она просто испортила хороший вечер, задавая бессмысленные вопросы.
-Я что, должен бегать за тобой как Артём?
Сабина молчала.
-У меня тоже есть семья и куча проблем, ты и сама знаешь, как тяжело бывает с родителями. Я не обязан всё тебе рассказывать.
-Ты ни разу мне ничего не рассказал, даже по своему желанию! Так откуда мне знать, что у тебя происходит? Когда лучше позвонить, или написать? Потому что тебе всё равно на меня, я нужна тебе только когда ты хочешь отдохнуть, и всё!
Злобно рыкнув, он поддался ей навстречу:
-Кто бы говорил, ты сама как себя ведёшь? Я знаю, чего ты хочешь, вызвать у меня чувство вины, чтобы я пришёл и признался тебе, а я тебя не люблю!
Прикосновения Сабины всегда были нежными и тёплыми. Отдалённо, она напоминала Грише маму, возможно, это была ещё одна из многих причин, почему они начали общаться. Но их прикосновения отличались. Мамины руки были безжизненными кусками дерева. Сабинины же, дышали чувственностью и заботой. Даже сейчас, когда она вздёрнула руку, и хлестнула его ладонью по лицу, кончики её пальцев всё ещё оставались тёплыми. Гриша уставился на барную стойку, прямо напротив его глаз. Вмятина, оставшаяся от кружки, напоминала ему скромные ямочки на лице Лены, и ещё, ямочки на бледных щеках симбионта. Вокруг было слышно только биты, сопровождающие громкую музыку, и тяжёлое дыхание Сабины.
-Ты всё знал: Она всхлипнула, голос переполняла злость: - Тогда почему молчал!?
Он встретился с её глазами. Несчастное лицо Сабины горело от прилившей крови. Такое родное лицо, но до омерзение отвратительное. Больше он не видел прекрасных глаз, сочных губ, её перекошенное гневом лицо только лишь раздражало. Гриша оглядел его, и остановился на блестящих слезах, затаившихся на каждой чёрной ресничке:
-Прости меня.
Сабина закусила нижнюю губу, пряча вырывающийся наружу стон. В глазах вновь блеснули горячие слёзы.
-Я люблю тебя.
-Прости, Сабина.
Боль душила его, сковав по рукам и ногам. На сердце легла тяжёлая ноша, огромная как гигантский валун. Сабина ударила его. Она сделала это так легко, будто ей это ничего не стоило. Кожа на щеке горела, казалось, в ней собралось столько крови, что она вот-вот могла лопнуть. Гриша чувствовал себя настолько униженным. Ни одни побои от Нади не ощущались так тяжело, так больно и не справедливо. Как она могла? Зачем, Сабина? Он поднялся, дрожь охватила всё тело.
-Гриша!: Он сделал первый шаг к выходу, но внезапно, рухнул прямо на пол. Сабина схватила его за лодыжку, и, запутавшись в собственных ногах, он потерял равновесие.
Он присел, оперевшись о вытянутые руки. И тут, прямо перед ним возникла Сабина. Её лицо было ужасно близко, тёплые руки коснулись щёк. Гриша не заметил, как оборвалась музыка и они остались в тишине.
Он не мог произнести и слова. Он смотрел на неё просто и без эмоций. Словно, своим ударом, она выбила из него все чувства, кроме стыда и раздражения. Её грудь содрогалась от тяжёлого, глубоко дыхания, по лицу и шеи текли слёзы.
-Зачем ты так? Куда ты?
Сабина медленно приблизилась, прижимаясь носом к его груди. Руки на щеках исчезли, позволив Гриша вздохнуть с облегчением. Он хотел уйти отсюда прямо сейчас. Неважно, что она скажет, абсолютно плевать на её слова. Она отвратительная, такая же, как и все они.
Сабина медленно провела рукой по его колену и бедру. Длинные, острые ногти оставляли на коже невидимые никому кровоточащие раны. Кончики её пальцев были словно мерзкие усики насекомых. Слишком поздно Гриша почувствовал жар на шеи, и только когда это прикосновение повторилось, он понял, что она целует его. Целует мягко, но настойчиво, оставляя огненные следы, опаляя нежную кожу языками пламени, что как молнии выходили прямо из её губ. Они резали его тело как острые кинжалы, оставляя после себя лишь только боль и отвращение. Вздрогнув от таких действий, он резко отшатнулся назад.
-Я люблю тебя: Произнесла она, сдерживая слёзы.
В тот же момент Сабина отстранилась от его шеи, и грубо впилась в тонкую полосу розовых губ. Гриша схватил её за предплечья, голова пошла кругом. Он чувствовал мокрый язык, похожий на червя, что просачивался внутрь рта, но никак не мог отлепить девушку от себя. Перед глазами замелькали события вечера: слёзы Сабины, ладонь, что хлестнула по лицу. К горлу подступила рвота.
Она повалила его на пол и села сверху, не переставая целовать. Глаза Сабины были приоткрыты, и Гриша с ужасом увидел в них большие, голубые глаза Марины, холодные, словно бездонная яма. Они тянули его вниз, тянули за руки и ноги туда, где был лишь только холод. Где господствовало одиночество и гордыня, где не было ничего кроме снега и морозного ветра. На глазах выступили слёзы.
Как долго люди будут требовать от него непосильного? Сколько можно измываться над ним, трепать по разные стороны баррикад, бить и оскорблять, предавать, использовать так, как захочется? Когда это закончится, когда они уже насытиться? Неужели это навсегда? Но слёзы и боль не могут быть бесконечными, это просто невозможно. Что вообще каждый из них хотел от него на самом деле? Чего хотела Марина, Надя, папа? Чего хотела Сабина? Она целовала его, говорила что любит, но Гриша чувствовал только комок рвоты, медленно поднимающийся по пищеводу. Он устал от бесконечных истерик, того, что люди требовали от него чувств. Хватит этого, хватит, он больше не может, это предел. Последняя черта.
Голова Сабины метнулась в сторону. Раздался хлопок, и девушка рухнула на пол. Гриша подорвался, игнорируя её стоны. Он едва успел добежать до туалета и склониться над унитазом, его вырвало в ту же секунду. Несколько минут из него извергалась едва, потом, сплошная слизь с примесью чего-то горького. Горло саднило, пока он пытался прийти в себя, оперевшись о раму унитаза. Из уголков глаз прыснули слёзы, что тут же исчезли. Когда же всё это закончиться, как же он устал.
-Тебе плохо?
Сабина стояла позади него. От её голоса в животе вновь заурчало.
-Н-нет.
-Тогда пошёл вон.
Чёрное небо поглотило каждый двор и заглянула в каждое окно. Шумные машины колесили по грязным дорогам, разбрызгивая на тротуар мокрый снег. Ветер гулял меж голых ветвей деревьев, посаженных на аллеи вдоль тихого спального района. Гриша сидел на детской площадке, лениво покачиваясь на скрипучих качелях. Ветер подбрасывал его волосы в воздух, раскачивая словно маятник, из стороны в сторону. Вокруг было темно и одиноко, ни одного живого человека кроме Гриши, и парочки собак на помойке. Он глядел на проталины у бордюра, огораживающего квадратную площадку. Снег практически полностью исчез, уступая дорогу свежим весенним побегам. И точно так же, как таяли белые снежинки, чувства в груди юноши утихали. Уже больше часа он сидел, размышляя обо всём. Впервые, голова его была трезвой, мысли не затуманены эмоциями. Он покинул дом Сабины, полный боли и досады. А потом, разочарование настигло его, как дикий зверь, долгое время выслеживающий добычу. Он больше не чувствовал к ней прежней любви. Ему была противна мысль о её прикосновениях. Сабина делала всё, что хотела. И сделала, оставив после себя одного униженного человека. Гриша и вправду чувствовал себя таким, особенно, вспоминая удар. Она не имела права на это, не имела права касаться его, бить, трогать. Тогда, он не знал, что ему делать, ведь они друзья, как он мог оттолкнуть её или дать сдачи? Не мог, но всё-таки ударил. А теперь, встреча с ней казалась просто ужасом. Гриша крепко сжал кулаки в карманах. Очень хотелось помыться.
В комнате на третьем этаже зажегся свет. Кто-то из домашних зашёл на кухню. Толстая цепь, держащая качели, заскрипела. Гриша опёрся об неё виском, не преставая пялиться в окно.
Где-то там суетилась на кухне мама. Перед сном она всегда готовила кучу всякой еды, стоило звёздам засиять, новые силы просыпались в её теле как по щелчку пальцев. Надя, наверное, уже спала, или ещё гуляла с друзьями. А Лена, как самая прилежная девочка на свете, читала перед сном сказку. В квартире жила его семья. Гриша это понимал. Но почему-то, вместо того, чтобы идти домой и наслаждаться всем этим, он сидел на холодной, пронзающей нутро качели, дыша морозным воздухом. У него была семья, это правда. Но её не было.
Оксюморон
Усмешка слетела с потрескавшихся губ. Симбионт слишком давно не появлялся, ни в зеркале, ни в голове. Гриша чувствовал много всего, как любой человек на планете, но ни один из них не смог бы так сильно скучать по чему-то не реальному, как он. Это плохое, неправильное чувство преследовало его целый день. Он пытался справиться с этим, заглушить неправильные чувства. Но к чему они пришли? Гриша скучал по симбионту всё это время, скучал и боялся признаться. Теперь, всё виделось ему бессмысленным. Он был одиноким волком до глубины души, не осталось никого, даже друзей. Гриша вновь улыбнулся своим мыслям. Да, сегодня он официально потерял своего единственного друга, но не просто потерял, он связал Сабину с тошнотворным алым пламенем, и горячими прикосновениями гуляющих по телу рук. И от этого, его тошнило. От её прекрасных глаз его буквально выворачивало наизнанку
Гриша встал, утонув в кучке холодного снега, смешанного с песком. Он вытянул руки вверх, от души потянувшись. А затем, резко опустил их вниз. На лице парня застыла безумная улыбка, идущая в разрез с печальными глазами, отражающими свет полной луны. Он светился от счастья, но в то же время, грудь его была пуста. Не осталось ничего, чтобы могло его удержать или остановить, ничего в целом мире.
-Надеюсь, ты тоже соскучился. Я иду.
Он заскочил в автобус на последних секундах. Все места были заняты, продвинувшись вглубь, туда, где было меньше всего недовольных лиц, Гриша наткнулся на выделяющую фигуру молодой девушки, одетой в блестящую шубу. Она стояла рядом с двумя свободными местами, нерешительно пялясь на бабушку с той стороны автобуса. Заметив это, Гриша подскочил к ней, хлюпая сырыми от дождя кроссовками и тихо произнёс:
-Здесь свободно?
Она долго смотрела на его лицо, горевшее от поднявшейся температуры. Первый месяц осени наступил совсем недавно, а на улице уже стоял смог из крупных капель.
-Да, похоже.
Гриша надеялся на эгоизм черноволосой девушки. Надеялся, что не придётся ехать стоя только потому, что она оказалась порядочной и воспитанной. Он облизнул красные губы и перевёл взгляд на сидения:
-Тогда садись. Давай.
По её лицу стало ясно: она сама не хотела уступать место какой-то левой бабушке. Судя по её внешнему виду, она вообще не хотела ехать в автобусе.
-Хорошо!
Воодушевившись, она пролезла на сидение возле окна, уступая Грише место. Парень рухнул на потрёпанную обивку с долгим, протяжным выдохом, и тут же закрыл глаза. День выдался тяжёлый.
-Я Сабина.
Девушка смотрела не него большими, чёрными глазами, аккуратно подведёнными коричневым карандашом.
-Гриша.
-Ненавижу общественный транспорт.
-Я заметил.
Помолчав всего лишь несколько минут, она тяжело вздохнула.
-Тебе сумка не мешает?: Глазами Гриша указал на мокрый портфель, лежащий на его коленях.
-Нет, нет конечно: Девушка весело рассмеялась: - Это я по другому поводу. Родители страшно замучили, буду до последнего на автобусе кататься.
-Меня тоже: Гриша встретился с ней взглядом иулыбнулся. Дома была Надя. Ничего не держало его от интересного путешествия: -Я тоже хотел весь день прокататься!