Глава 18. Человек на платформе
ХЛОП.
Джеймс проснулся, задыхаясь и хватая ртом воздух от боли, обжигающей его щеку. Кто-то высокий склонился над его кроватью.
- Где он?!
ХЛОП. Что-то твердое воткнулось в его шею.
- Кто вы такой? Где что? - спросонья пробормотал Джеймс. Он вспомнил ощущение накрахмаленной простыни под своими руками. Он был в больничном крыле.
- Не делай вид, что не знаешь! - прошипел голос. Брызги слюны полетели Джеймсу в лицо. Он узнал этот голос.
- Турнбилл?
Медленно лицо над ним прояснилось, по крайней мере, настолько, насколько это было возможно без очков. Сомнений не было. Как бы Джеймсу не хотелось признавать, что он ошибался, над ним нависал именно профессор Турнбилл. Он выглядел взбешенным, даже обезумевшим, и крепко прижимал кончик палочки к шее Джеймса.
- Вылезай из кровати. Сейчас же.
Джеймс послушно встал. Турнбилл взмахнул палочкой, и руки мальчика оказались скованы за его спиной.
- Отведи меня к скипетру, и, может быть, я дарую тебе быструю, безболезненную смерть.
Джеймс открыл рот, чтобы попросить свои очки, но Турнбилл произнес заглушающее заклинание, и в горле Джеймса появилось ощущение, будто он получил болезненный укол новокаина. Как бы он ни старался, он не мог издать ни звука. Пока мальчик с трудом пытался приспособить к этому свое дыхание, Турнбилл набросил на них обоих мантию-невидимку.
- Идем, - приказал он, схватив Джеймса за скованные руки и еще сильнее вонзив палочку ему в шею.
Джеймс сделал, как ему сказали, оставив свои очки на ночном столике. Возле двери он едва разглядел фигуру, похожую на тело, привалившуюся к стене.
«Мадам Помфри», - подумал Джеймс, надеясь, что она не умерла.
Ориентироваться в коридоре без очков оказалось чрезвычайно трудно. Тени от месяца все искажали в темноте. Колонны и статуи маячили во тьме как привидения, и Джеймс, прищурившись, едва не врезался в некоторые из них, вызвав у Турнбилла поток приглушенных проклятий и ругательств. Каким-то чудом они достигли лестницы, но внезапно Турнбилл с силой дернул его, чтобы укрыться за доспехами.
Джеймс напряженно вглядывался в темноту, пытаясь понять, что происходит. Его глаза были почти бесполезны, но уши-то работали. Кто-то спускался по ступенькам. Он смотрел до тех пор, пока в появившемся пятне он едва различил профессора МакГонагалл. Джеймс стал выворачиваться из рук Турнбилла и изо всех сил попытался закричать, но Турнбилл так сильно вдавил ему палочку в шею, что у мальчика из глаз брызнули слезы.
Профессор МакГонагалл не глядя прошла прямо мимо них, продолжая свой вечерний обход. Когда она оказалась вне пределов слышимости, Турнбилл толчком показал Джеймсу двигаться дальше. Джеймс повиновался.
Пока они поднимались по лестнице, Джеймс спрашивал себя, что если Турнбилл уже напал на Сириуса, Римуса и Питера. Явно один из них должен был забрать гриффиндорский фрагмент скипетра, прежде чем позвать мадам Помфри. Может, они уже объединили все четыре части? Джеймс представил, как его приятели втроем веселятся, путешествуя по времени. Ну нет, они бы подождали его, не так ли?
Выбросив этот образ из головы, Джеймс попытался понять, на каком они этаже. Он даже не был уверен, куда он ведет Турнбилла; он просто слепо шел в направлении гостиной. Он надеялся, что остальные не настолько глупы, чтобы вернуться туда со всеми четырьмя частями скипетра, или, что еще хуже, с полностью готовым Скипетром времени. Хотя Джеймс и не мог сказать на каком они этаже, но из массы размытых очертаний вокруг себя он украдкой заметил нечто, по всей видимости, не принадлежавшее окружающей обстановке - два ярких шара, светящихся и желтых, в тени под перилами.
То, что произошло дальше, произошло очень быстро. Из тени выскочил маленький, пушистый комок, стягивая с них обоих мантию-невидимку. Палочка Турнбилла шлепнулась на пол, и Джеймс мгновенно почувствовал, как освободились его руки и вернулся голос.
«Джеймс, беги!»
Вспомнив, что на нем все еще была подвеска Баст, Джеймс обернулся, только чтобы увидеть, как Турнбилл вопит и корчится на полу, пока нечеткая фигура миссис Норрис атакует его грудь и лицо.
«УХОДИ!»
Джеймс бросился бежать, шатаясь и спотыкаясь, вверх по лестнице в полной слепоте. Он услышал вой раненой кошки, потом торжествующий смех Турнбилла, а затем быстрые, тяжелые шаги кого-то, поднимающегося по лестнице прямо за ним.
Зная, что без очков у него практически нет шансов, Джеймс свернул на лестничную площадку неизвестного этажа. Может, если бы ему удалось найти какое-нибудь место, чтобы спрятаться до утра...
БУМ.
Перед глазами Джеймса вспыхнули звезды. Темное пятно перед ним не было тенью, как он думал. Это была статуя.
- Что это было?
- Тссс! Ты выдашь нас!
Сначала Джеймс подумал, что слишком сильно ударился головой, и именно оттуда раздаются знакомые голоса. Затем его сердце радостно забилось, когда он сообразил, что это было. Статуя горбатой ведьмы!
- Питер? - позвал он так громко, насколько осмелился. - Римус?
Голос Сириуса ответил:
- Джеймс! Это Джеймс! Впустите его!
Статуя сдвинулась, открывая путь к Сладкому королевству. Оттуда вытянулись три пары рук, чтобы втащить его внутрь.
- Джеймс! Что случилось? - спросил Сириус, критически оглядывая его. - Где твои очки?
- Они внизу, в больничном крыле, я...
Он вдруг вспомнил все, что произошло, и все это в спешке хлынуло у него изо рта.
- Турнбилл! Это был Турнбилл! Он был в больничном крыле, он лишил меня голоса, мадам Помфри, миссис Норрис, я побежал...
- Помедленнее, Джеймс, - сказал Римус, помогая ему сесть на каменную лестницу. - Турнбилл. Где он?
Джеймс с трудом сглотнул, почувствовав боль в шее от палочки Турнбилла.
- Миссис Норрис набросилась на него. Она видела, как мы поднимались по лестнице под папиной мантией-невидимкой. Ему известно, что у нас все четыре части, он собирается убить нас.
Питер испуганно пискнул, и это эхом отразилось от пустых стен.
- А как скипетр? – нетерпеливо спросил их Джеймс. - Вы сложили фрагменты? Он работает?
Сириус протянул наволочку Джеймсу, чтобы тот увидел. Все четыре части скипетра звякнули друг о друга.
- Мы пытались, - огорченно произнес он. - Ничего не происходит, когда просто соединяешь их вместе.
Джеймс нахмурился. Могло ли случиться, что после столь долгого разделения, фрагменты больше не работают?
- Ну, и что нам теперь делать? - спросил Сириус.
Джеймс сжал наволочку в руке.
- Нам нужно отнести их Дамблдору.
- Но ты сказал, что Дамблдор...
- Я знаю, что я сказал! - нетерпеливо воскликнул Джеймс, - но мы не сможем бороться с Турнбиллом в одиночку.
Римус кивнул.
- Я согласен, а где кабинет Дамблдора?
Они уставились друг на друга. Никто понятия не имел.
- Я видел МакГонагалл внизу, - сказал Джеймс. - Если мы найдем ее или кого-то еще, возможно, нам смогут помочь.
- Тогда давайте выбираться отсюда, - сказал Сириус, помогая Джеймсу встать на ноги. – Все равно от этого места у меня мурашки по коже.
Питера пришлось немного поуговаривать, но вскоре, тихо как мышки, все четверо выскользнули из-за спины горбатой ведьмы в коридор.
- Я никого не вижу, - прошептал Сириус. - Я думаю, здесь безопасно.
Медленно и тихо они на цыпочках пошли обратно к лестнице.
- Ребята, - робко предложил Питер. – Вам не кажется, что лучше каждому из нас нести по одному фрагменту?
- А с чего вдруг нам делать это? - прошипел Сириус. - Тогда каждый из нас станет очевидной мишенью, и ему будет намного легче заполучить один из фрагментов!
Римус замедлился и внимательно посмотрел на него:
- А что если он поймает того из нас, у кого все четыре части?
Они нырнули в Зал трофеев. Джеймс опустил руку в мешок и начал раздавать фрагменты скипетра. Сириусу он передал слизеринский, Римусу достался когтевранский, Питеру – пуффендуйский, и себе он оставил гриффиндорский.
- Ну все, если на нас нападут, мы должны будем разделиться и...
Джеймс остановился на полуслове, так как понял, что наволочка не пуста.
- Там еще что-то есть, - сказал он, опуская руку в поисках того, чем бы оно ни было. На самом дне он нашел дневник Петри.
- Дневник, - сказал он, раскрывая его на стихотворении, о котором почти забыл.
- Оставь его, Джеймс, нам он больше не нужен, - сказал Сириус, бросая нервный взгляд в сторону приоткрытой двери.
Джеймс покачал головой и процитировал:
- «Возможно, мудро ты поступишь, если отсюда поиски начнешь, ведь то, что кажется далеким, на самом деле скрыто под рукой».
- Что? - спросил Питер.
- Стихотворение. Это последняя строчка стихотворения, - сказал Римус. - Джеймс, нам больше не нужны стихи, у нас уже есть все четыре фрагмента.
Джеймс не слушал. Он пристально вглядывался в написанные буквы. Казалось, они гудели, грохотали от переполнявшей их энергии. Вероятно, это было как-то связано с тем, что дневник находился так близко ко всем четырем частям скипетра. Он чувствовал их.
- Может, он как помощник. И нам просто нужно поговорить с ним...
Он поднес дневник ко рту.
- У нас все четыре части. Скажи нам, что делать!
Буквы перед его глазами зашевелились. Они скользили, они закручивались, они перестраивались, и несколько секунд спустя на этом месте появилось совершенно новое стихотворение. Четверо друзей склонили головы над ним и вместе прочитали вслух:
Коль ты читаешь строки эти
То в поисках дошел ты до конца.
Поистине найти все части скипетра
Могла лишь благородная душа.
Пришла пора соединить опять
То, что однажды разделили,
И что с таким трудом добыто
Теперь сольется воедино.
Для справедливой Когтевран
Ты доказал свой дух и свою волю,
Для Слизерина - хитрость, ловкость
Свое умение и свою силу.
Для Пуффендуй прошел свой путь
Через секретные миры и логово злодея.
А Гриффиндору ты показал отвагу
Перед лицом ужасным зверя.
Я призываю само время
Использовать всю власть,
Чтоб из разрозненных осколков
Возник могучий скипетр тотчас.
Как только они проговорили последние слова, со страниц дневника засочился яркий, чистый свет. Он вырвался наружу, затанцевал по фрагменту скипетра у Джеймса в руках. Разрастаясь, он охватил Сириуса и Римуса, стоявших поблизости, и наконец, дотянулся до Питера в дальнем конце комнаты. Окружившее их сияние набирало силу и пульсировало, как живое. Внезапно, словно намагниченные, осколки скипетра вырвались из державших их пальцев и слились прямо в воздухе с еще одной ослепительной вспышкой золотого света. Скипетр снова был цел, и в течение нескольких секунд он парил и вращался в пространстве над дневником, приведшим к нему. Затем свет погас, и дневник упал на пол вместе со Скипетром времени.
- Чтоб мне провалиться! - выдохнул Сириус.
В дверях появилась тень.
- Не то слово!
Все четверо обернулись, держа палочки наготове. В лунном свете показался Турнбилл с крайне изумленным видом.
- Спокойно... спокойно, мальчики. Я не могу в это поверить... это то, о чем я думаю?
У Римуса в замешательстве отвисла челюсть. Питер затрясся как осиновый лист. А Сириус демонстративно заявил:
- Вам придется убить нас, если вы попробуете забрать его.
- Убить вас? - засмеялся Турнбилл. - Снять пару очков с Гриффиндора за то, что вы не в постелях, может быть, но с какой стати мне желать вам смерти, Сириус?
Палочка Джеймса безвольно опустилась.
- Но... но больничное крыло. Коридор... вы сказали...
- Что я сказал? - спросил Турнбилл, выглядя искренне смущенным. - Джеймс, кажется, я вообще ничего не понимаю...
Его прервал взрыв, снесший дверь в потоке черных искр. Через тлеющие обломки в небольшой Зал трофеев шагнул еще один Турнбилл, весь исцарапанный и в крови. Его огромные, злобные глаза метнулись от Сириуса к Римусу, от Джеймса к Питеру, и, наконец, остановились на первом Турнбилле.
- Эбен, - спокойно произнес Турнбилл номер один. - Что ты здесь делаешь? Что ты натворил?
- Они близнецы, - прошептал Римус. – Ну конечно... Фрэнк говорил, что у него есть брат...
- Привет, Эдриан, - сказал новый Турнбилл, по-видимому, совсем не удивившись тому, что видит своего брата здесь. – Прими мои соболезнования по поводу твоей жены-маглы. Ты и твоя дочь-грязнокровка, должно быть, очень расстроены. Как она поживает, кстати?
Лицо первого Турнбилла застыло. Эбен тихо засмеялся себе под нос:
- Я так понимаю, это означает, что у нее все хорошо. Надеюсь, кто-то кормит ее в твое отсутствие. Ты держишь ее взаперти как домашнюю зверушку, а? Это все, на что годятся грязнокровки. Я всегда считал, что зверушкам нужен кто-то, кто заботился бы о них, следил бы, чтобы они не испачкали ковер.
- Оставь Джуниетту в покое, - наконец сказал профессор Турнбилл.
- Но как я могу? - ответил невинным тоном Эбен. - Она является частью серьезной проблемы. Как мы можем забыть о проблеме маглов? Сейчас это повсюду. Никакой магии здесь, никакой магии там. Нужно вести себя «нормально», носить магловскую одежду. Теперь они портят наши родословные, о чем свидетельствует твоя Джуниетта. Чем это закончится, Эдриан? Чем это закончится?
Профессор Турнбилл ничего не сказал, его лицо было каменным.
- Ну, я полагаю, с этим больше не будет проблем, - сказал Эбен, принимаясь ходить по комнате. - Скоро все изменится. Наконец, у кого-то созрела правильная мысль.
Профессор Турнбилл внезапно оживился.
- Ты же не... ты не сделал...
Эбен безумно расхохотался, и блеск лунного света на трофеях отразился болезненно-зеленым светом на его кровоточащем лице.
- Эдриан, Эдриан... - он медленно стал закатывать рукав на левом предплечье. - Ты всегда был слабее из нас двоих. В каждой паре близнецов всегда так. Я и не жду, что ты поймешь. Дай мне только прояснить кое-что. В чьих руках, по-твоему, наше будущее? Время Дамблдора подходит к концу. Те, кто поддерживают его, слишком скоро пожалеют о своем выборе. Пришло наше время доказать верность новому господину...
Он поднял руку, чтобы все могли увидеть. Вдоль предплечья тянулась недавно нанесенная Темная Метка.
- Власть Темного Лорда растет.
Пока те двое обменивались репликами, Джеймс заметил как Сириус украдкой пытается поймать его взгляд.
- Что? - прошептал он уголком рта.
Сириус многозначительно кивнул на Скипетр времени, лежавший на полу. Эбен еще не видел его. Джеймс все понял и медленно, осторожно отвел ногу в сторону, нащупывая предмет.
- Боюсь, я не могу потратить на это всю ночь, - произнес Эбен. Он лениво оглядел свою палочку. - Видишь ли, у меня есть важное дело, которым нужно заняться. Вероятно, не стоит тратить свои силы, пытаясь убедить тебя присоединиться к нам. Обидно, на самом деле, ведь ты мог бы оказаться весьма полезным для нашей маленькой команды.
Он направил палочку прямо между глаз профессора Турнбилла.
- Передавай привет своей маглорожденной жене.
Джеймс подцепил скипетр ногой и потянул его к себе. Эбен, должно быть, заметил, потому что перевел свою палочку на Джеймса.
- ОСТОЛБЕНЕЙ!
- НЕ-ЕТ! - закричал профессор Турнбилл, бросаясь на своего брата. Заклинание просвистело мимо левого уха Джеймса, взъерошив его растрепанные темные волосы, и ударило Питера в лоб.
- Питер! - воскликнул Римус, подхватывая его, когда тот без сознания рухнул на пол.
Джеймс хотел подбежать к нему, но Эбен и профессор Турнбилл катались по полу, преградив ему путь. Профессор Турнбилл выкрикивал заклинания, но Эбен крепко держал его за запястье своей рукой, не выпуская палочки. Струи света бешено отскакивали от шкафов. Звенело стекло, летели награды.
- Джеймс, - крикнул ему Римус, - хватай скипетр!
Профессор Турнбилл повернул голову, чтобы взглянуть, и Эбен воспользовался тем, что он отвлекся.
- ПЕТРИФИКУС ТОТАЛУС!
Профессор Турнбилл застыл на месте, выпрямившись как доска. Эбен перешагнул через него и обратил свои темные, безумные глаза на Джеймса. Поднял палочку.
- Отдай его мне. Сейчас же.
Римус внезапно прыгнул.
- Джеймс, Сириус, БЕГИТЕ! - взревел он и набросился на Эбена. Они влетели в шкаф с трофеями, посылая в воздух еще больше осколков стекла. Джеймс наклонился и подхватил скипетр, а потом вместе с Сириусом выбежал из комнаты, слыша за собой только крики и звон бьющегося стекла.
- АВАДА КЕДАВРА!
У Джеймса оборвалось сердце.
- НЕТ! - закричал он, поворачиваясь. Сириус остановил его.
- Идем, Джеймс, мы должны унести скипетр как можно дальше отсюда!
- Что если он... - начал Джеймс, но не смог закончить фразу. Его желудок мучительно скрутило.
- Он сделал это для нас. Мы должны идти!
Эбен выскочил из Зала трофеев.
- СТОЙ! - прорычал он, поднимая волшебную палочку.
Разноцветные струи света рикошетом отлетали от стен. Джеймс и Сириус уворачивались от них, пробираясь обратно к лестницам. Добежав туда, они чуть не сбили с ног очень встревоженную МакГонагалл, и она только успела пробормотать: «Поттер! Блэк! Что такое...», как внезапный луч красного света ударил ее в бок, отбросив вниз по лестнице. Не в силах остановиться и помочь ей, Джеймс и Сириус отчаянно понеслись вверх, перепрыгивая через две ступеньки.
- Куда мы? – прокричал Джеймс Сириусу, когда они добрались до площадки седьмого этажа.
- Я не знаю! - ответил Сириус, махнув рукой в воздухе. - Наверх!
Луч зеленого света ударил в перила рядом с Джеймсом.
- Нельзя останавливаться, - сказал он, отталкивая Сириуса в сторону.
- Жаль, что это не похоже на то, когда мы были в подземельях! - заметил Сириус, когда они возобновили бег. - Мы не можем стать большими, чтобы затоптать его до смерти, и я совершенно уверен, что миссис Норрис не сможет его съесть!
Джеймс не знал, что ему сказать, так что вместо этого они просто побежали дальше мимо портрета Полной Дамы и доспехов, в которых когда-то сидела в плену миссис Норрис. Когда удары посыпались возле кабинета Флитвика, девочка на портрете вскочила на ноги.
- Джеймс, что происходит?
- Элоиза! - крикнул Джеймс через плечо, - нам нужна помощь, позови Дамблдора. Или еще кого-нибудь!
Ей не нужно было повторять дважды. Элоиза исчезла за рамой картины как раз в тот момент, когда струя света ударила туда, обрушивая картину на пол и превращая в груду щепок и обломков. Эбен громко выругался в нескольких метрах от них.
Уклоняясь от новых заклинаний, Джеймс и Сириус ринулись к Западной башне и стали взбираться по винтовой лестнице, которая вела в совятню. Оказавшись наверху, они ворвались в заваленную соломой комнату, едва не поскользнувшись на полу, покрытому птичьим пометом.
- Мы в ловушке! - тупо сказал Джеймс.
- ЛЕЗЬ! - скомандовал Сириус, хватаясь за нижнюю жердочку для птиц. Джеймс последовал за ним, и оба торопливо закарабкались вверх, пачкая свои руки и мантии совиным пометом.
С нежным уханьем что-то легкое и пестрое уселось на плечо Джеймса.
- Гера, возьми скипетр! Унеси его отсюда!
Молодая сова старалась изо всех сил, чтобы ухватить тяжелый кусок обсидиана, но не сумела поднять его.
- Ха!
Эбен появился в дверях, тяжело дыша. Он выглядел безумнее, чем когда-либо, с пеной у рта, выпученными глазами и мантией, разорванной в клочья кошачьими когтями и стеклом. Гера тревожно прогудела, и, словно повинуясь какому-то защитному инстинкту, спикировала на него, широко растопырив свои маленькие когти.
- Депульсо, - бросил он почти лениво. Словно отбитая невидимым загонщиком квиддича, Гера отлетела назад в фонтане перьев и пропала в одном из окон.
- ГЕРА! - закричал Джеймс.
Эбен рассмеялся холодным, безразличным смехом и начал карабкаться вслед за ними.
- Куда же вы собрались, а? Вы лишь оттягиваете неизбежное, если только не отрастите крылья и не взлетите.
Сириус посмотрел вниз на Джеймса, его лицо было полно ужаса.
- Крыша - единственное место, куда нам остается пойти!
Он протиснулся в одно из открытых окошек под потолком, Джеймс – за ним, успев избежать еще одного красного луча.
Без очков было трудно сказать, но Джеймсу показалось, что вокруг них раскинулась огромная гладь озера, отражавшая яркий полумесяц. Приятный летний ветерок пронесся по его волосам.
«Когда-нибудь мы обязательно поднимемся сюда снова, - подумал он, - если, конечно, не умрем».
Сириус развернулся почти в полный оборот.
- Сюда, - сказал он, потом повернулся и посмотрел в другую сторону. - Нет, наверное, сюда...
БУМ.
Джеймс смотрел, как фигура Эбена появляется из зияющих, дымящихся обломков того, что раньше было окном совятни.
- Пожалуйста, решай быстрее, - торопил он, стараясь не походить на Питера.
- Сюда! - наконец сказал Сириус, бросаясь влево. Джеймс полез за ним по неровной черепице, но внезапно огромный столб света вспыхнул в ночи перед ними, и они остановились как вкопанные. Эбен проделал огромную дыру в крыше у их ног, преграждая путь вперед. Он небрежно подошел, направив палочку им в лица.
- Отдайте мне скипетр, - сказал он, протягивая ладонь свободной руки. - Вам больше некуда бежать. Мы закончили эту маленькую игру, и я выиграл.
Джеймс взглянул на Сириуса, который ответил ему легкой, грустной улыбкой, как бы говоря: «Мы сделали все, что было в наших силах».
- Может, ты хотел бы увидеть, как твой друг попробует смертельное заклятие? – задумчиво рассуждал Эбен, переводя палочку на Сириуса, чьи глаза расширились. - Глупый мальчишка... отдай мне его сейчас, или я буду пытать твоего друга.
Сириус плюнул ему в лицо.
- Это все, что ты получишь от нас, - процедил он.
Джеймс перевел взгляд с протянутой руки Эбена обратно на скипетр в своих измазанных грязью руках. Странное ощущение возникло у него в пальцах ног, почти осязаемый гул, который охватил все тело до самой макушки головы. Скипетр напоминал ему, что он живой, пробудился и готов к действию...
- Отнеси нас отсюда куда-нибудь... куда угодно, - прошептал он своему отражению на его гладкой черной поверхности.
- АВАДА КЕДАВРА! - заорал Эбен, но как только заклинание сорвалось с его губ, время замедлилось. Глаза Сириуса закрылись одновременно со вспышкой зеленого света, которая вырвалась из кончика палочки Эбена и замерла.
С глубоким вибрирующим звуком скипетр сорвал Джеймса с места и увлек в кружащийся вихрь света. Перед мальчиком замелькали места и люди, он слышал обрывки слов, крики, разговоры; часы, годы и десятилетия пролетали мимо него, пока скипетр уносил его прочь в то место и время, которое сам решил ему показать.
- Увидимся на Рождество.
Джеймс почувствовал бетон под руками и коленями. Сердце сжалось в груди, когда он понял, что Сириус остался позади. Вероятно, из-за того, что он не прикасался к скипетру. Джеймсу оставалось надеяться, что с ним все в порядке. Внезапный свисток поезда напугал его, мальчик вскочил на ноги. Он с облегчением выдохнул, когда понял, где находится. Это было очевидно даже без очков.
Это был вокзал Кингс Кросс. Хогвартс-экспресс выглядел точно так же, как и осенью, с огромными клубами черного дыма, выходившими из его трубы. Вокруг него толпились люди, грузили чемоданы, семьи обнимались и прощались, но на этом сходство заканчивалось. Всё остальное выглядело по-другому. Вдоль стены стояли новые скамейки, которых он не помнил, а колонны и потолочные балки были выкрашены в другие цвета. Даже большие круглые указатели с надписью 9 ¾ отличались. Несомненно, это был вокзал Кингс Кросс, но это был не тот Кингс Кросс, который он знал. Это был Кингс Кросс будущего.
- Что, если я попаду в Слизерин?
Неподалеку стояли две фигуры - отец и его маленький сын, чье маленькое и худое личико выглядело испуганным.
Джеймс ахнул, его сердце бешено заколотилось. У него не было очков, но это было очевидно. Отец – это был он сам - его повзрослевшая версия. Он теперь присел на корточки так, чтобы лицо маленького мальчика было немного выше его. Он что-то говорил в ответ, но слишком тихо, и Джеймс не мог расслышать.
Джеймс продвинулся поближе, пытаясь лавировать между чемоданами и тележками, множеством родителей, говорящих последние напутствия своим детям. Казалось, никто не обращал на него внимания несмотря на то, что он был весь в крови и вымазан в птичьем помете.
- ... но если это тебя так беспокоит, ты сможешь сделать выбор в пользу Гриффиндора, - говорил «взрослый» Джеймс. – Распределяющая Шляпа учтет твое желание.
Джеймс наполнился гордостью. Вот была правда, прямо перед ним. Змеи, которые прошептали те ужасные слова ему и Сириусу прошлой зимой, ошибались. В конце концов, сын будет знать его, и Джеймс доживет, чтобы передать ему совет своего собственного отца.
- Правда? - сказал мальчик, и на его лице отразилось удивление.
- У меня это сработало, - сказал Джеймс-отец.
Внезапно по всему алому поезду захлопали двери, и родители заторопились, чтобы поцеловать в последний раз, что-то напомнить в последнюю минуту. Джеймсу хотелось подбежать к взрослой версии самого себя, чтобы задать множество вопросов... оставались последние несколько футов между ними, но тут маленький мальчик запрыгнул в вагон, и женщина закрыла за ним дверь. У нее были рыжие волосы.
- Лили... - прошептал Джеймс, останавливаясь на пути. Она была слишком далеко, чтобы он мог разглядеть ее лицо, но по рыжим волосам он понял, что это должна быть она. Когда поезд тронулся, «взрослый» Джеймс пошел рядом с ним, смотря в худое личико своего сына, пылающее от волнения.
Джеймс остановился. Это был момент, который он не мог прервать. Должно быть, это ощущалось как тяжелая утрата - наблюдать, как твой собственный сын ускользает от тебя. Джеймс улыбнулся про себя, ему пришла в голову странная мысль. Когда-нибудь, когда он вырастет, и этот момент действительно настанет, догадается ли он обернуться, чтобы увидеть одиннадцатилетнего «себя», нерешительно стоявшего всего в нескольких футах от него?
Последнее облачко пара исчезло в осеннем воздухе. Поезд скрылся за углом, и рука «взрослого» Джеймса все еще была поднята в знак прощания, когда Лили подошла к нему и что-то прошептала. Что-то вроде: «С ним все будет в порядке».
Джеймса переполняли эмоции, каких он никогда не испытывал раньше. Волна счастья. Страстное желание. Может, даже немного печали, хотя он не мог сказать почему. Скипетр ведь не показал бы того, чему на самом деле не суждено было быть... не так ли?
Как будто решив, что Джеймс увидел достаточно, глубокий вибрирующий гул вернулся. И Джеймс успел увидеть последнее: «взрослый» Джеймс потер что-то у себя на лбу, но в тот же момент скипетр снова сорвал его с места, и вспышки мест и людей завертелись в обратном направлении.
Джеймс зажмурился, стараясь сохранить остатки увиденного, пока не обнаружил, что снова стоит на крыше совятни, рядом с Сириусом. Палочка Эбена по-прежнему была поднята, а другая рука тянулась за скипетром.
- Глупый мальчишка... – произнес он. - отдай мне его сейчас, или я буду пытать твоего друга...
Джеймс снова наблюдал, как Сириус плюет ему в лицо.
- Это все, что ты получишь от нас, - процедил он.
- АВАДА КЕДАВРА! - проревел Эбен, и зеленая вспышка света вырвалась из его палочки.
- ЗАМРИ! - заорал Джеймс, и совершенно внезапно всё остановилось. Джеймс ждал, но ничто не двигалось. Сириус напоминал статую, его глаза были плотно закрыты, зеленая струя света находилась всего в нескольких дюймах от его груди.
Осмелившись снова вздохнуть, Джеймс понял, что может свободно двигаться, не нарушая неподвижности сцены. Это было странное чувство, которое в очередной раз оставило у него ощущение, что за ним наблюдает какая-то невидимая публика. Стараясь игнорировать его, он пристально вгляделся в лицо Сириуса. Это было уникальное явление - увидеть кого-то, готовящегося к собственной смерти.
Не просто кого-нибудь, подумал Джеймс. Своего лучшего друга.
Он взял Сириуса за руку и потянул его в сторону. Когда он сделал это, бремя, которое, как оказалось, он все еще нес, упало с его плеч, и это было так поразительно и так чудесно, что он громко рассмеялся. Его так мучила совесть из-за диадемы Коллекционера, то, как она соблазнила его, но теперь-то он знал себя. Джеймс был настолько уверен в этом, что даже если бы диадема снова оказалась в его руках, он знал, что она не сможет причинить ему вреда. Кем бы или чем бы ни была диадема, она не знала ни любви, ни дружбы. И никогда не узнает, и Джеймсу стало жаль ее.
Когда он оттащил Сириуса достаточно далеко, чтобы смертельное заклятие миновало его, Джеймс выдохнул с облегчением. Именно тогда он заметил руку Сириуса, застывшую в тот момент, когда он пытался достать что-то из кармана. С любопытством Джеймс вытащил то, что было внутри. Это был ярко-синий Переворачиватель. Ему вспомнились слова дяди Альфарда:
«...никогда-никогда не используйте монету, если над вашей головой нет потолка... использовать ее на открытом воздухе будет в высшей степени неразумно...»
Уголок рта Джеймса дернулся в улыбке. И тогда он подкинул монету в воздух, но не над своей рукой, а над протянутой ладонью Эбена. Монета зависла над ней, вращаясь снова и снова, как будто ожидая команды Джеймса.
- Отомри.
Зеленая струя света, не причинив вреда, уплыла вдаль, и Сириус, оказавшись в безопасности, тяжело вздохнул. У Джеймса было достаточно времени, чтобы уловить выражение замешательства, испуга и удивления на лице Эбена, прежде чем монета упала на его раскрытую ладонь, и он с криком взвился в темное небо. Монета упала на землю там, где он стоял, вращаясь до тех пор, пока не легла решкой.
Сириус со смехом взял монету:
- Он не угадал.
Джеймс усмехнулся, но тут откуда-то с очень-очень большой высоты до его ушей донеслось:
- РЕДУКТО!
С небес на землю стремительно прилетело последнее проклятие Эбена Турнбилла.
- Берегись! - закричал Джеймс, толкая Сириуса к окну совятни, но было слишком поздно. То, что осталось от крыши, взорвалось, когда заклинание попало в цель, и Джеймс почувствовал, как его тело взрывом подбросило в воздух. Ветер засвистел в ушах - он ускорялся в направлении озера внизу. Но затем... невероятно... он почувствовал, как его полет замедляется.
«Наверное, так себя чувствуешь, когда умираешь...» – подумал Джеймс, и в эту секунду мир исчез.