Сокровенная мечта

Пока будущее одних становилось всё прозрачнее, надёжнее и яснее, у других настроение лишь портилось, а проблемы росли в геометрической прогрессии.

После провальной предвыборной кампании, проигранных выборов с унизительным количеством голосов и, к его огромному удивлению, споров со всегда послушной женой, состояние Ван Дацзиня оставляло желать лучшего. И это относилось не только к эмоциям мужчины, но и к финансам.

После того как он уволил Лю Хайкуаня, ежедневные дела, встречи с важными для карьеры людьми, подарки их женам и любовницам и даже собственное расписание — вот всё, абсолютно всё было нарушено с уходом одного человека. Как оказалось, самостоятельно господин Ван не мог распланировать день таким образом, чтобы поместились все встречи, звонки, обед и даже непринуждённая беседа с женой. Стоит ли упоминать про то, что на встречи с частным детективом, которого он нанял после того, как подосланный ранее шпион перестал выходить на связь, для слежки за собственным сыном, времени не находилось.

И всё бы здесь ничего, потому что как раз в это время пристальное наблюдение за его персоной было бы совершенно не на руку Ван Ибо, да вот и сам детектив попался такой, что без аванса не работал. А тут, как мы все понимаем, надо хотя бы на звонок ответить или сообщение прочитать. А это всё находилось уже за гранью всевозможных временных рамок, которые только можно вообразить!

За окном была уже глубокая ночь, одна из многих, которые мужчина проводил в офисе, когда телефон зазвонил. Снова. Устало закатив глаза, мужчина поднял трубку.

— Слушаю.

— Дорогой, — робко заговорила жена Ван Дацзиня, Ван Иньши. Она так много раз звонила на мобильный, что бедный аппарат не выдержал и разрядился, оставляя владельца без мобильной связи. — Нам снова звонил тот человек и просил денег. Скажи, у...

— Достала... Как же ты меня достала! — закричал мужчина прямо в трубку, со злости вскакивая на ноги. — Я миллион раз просил тебя никому не отвечать! Ты что, настолько тупая, что не понимаешь этого?!

— Я... Но...

— Что ты блеешь? Что?

— Он звонил насчёт Бо-эра...

— И ты решила послушать, да? Решила всё разузнать у меня за спиной, и что дальше, а? Пошлёшь этому сопляку денег, а может послушаешь, как он плачется в жилетку и вытирает сопли о подол твоей юбки?

— Я не понимаю, почему ты такой злой... Я же ничего...

— Вот именно! Ты ничего! Ноль, понимаешь? Ты просто пустое место, совершенно пустое! Не звони сюда больше или я за себя не ручаюсь!

Ван Дацзинь швырнул трубку телефона в стену так, что та рассыпалась на части. Значит, этот пройдоха теперь звонит и ему домой... Мужчину мучили вопросы, а это раздражало и без того злого политика.

«Но что же эта потаскуха успела узнать? Если только разнюхает, что я отправил следить за сыном детектива, то сможет предупредить мальчишку и постараться защитить. Или же снюхается с Сюанем, и вдвоём они вновь спрячут мальчишку. Этого нельзя допускать!»

Сейчас, как никогда раньше, когда карьера идёт под откос, Ван Дацзинь просто обязан показать, что у него крепкая и любящая семья, сын успешно учится за границей и получает знания, жена следит за домом и занимается семьёй, а он ищет способы помочь людям.

Но если Ван Ибо вновь пропадёт с радаров вездесущих репортёров, ему крышка. Ван Дацзинь и так уже заляпал белоснежную ранее репутацию постыдным пятном пропажи ребёнка на том чёртовом острове, а если сделает что-то подобное снова, то всё. На этом политическая карьера будет закончена.

Кроме поведения Ван Ибо была и ещё одна проблема, о которой нельзя было забывать.

В одном из последних докладов Ван Дацзинь узнал о том, что рядом с Ибо находится тот, о ком он сам предпочёл бы никогда больше не слышать и тем более никогда не встречать. Речь идёт о ещё одном его сыне, незаконнорожденном, конечно.

Мужчина никогда не был примерным мужем и никогда не любил жену, на которой заставили жениться родители для увеличения состояния и престижа. Практически всю свою беззаботную жизнь он развлекался с самыми красивыми, женственными, элегантными и распущенными женщинами высшего общества либо теми, кого мог встретить на различных светских раутах, модных показах или даже банальных фотосессиях. И ни к одной из них он не испытывал ни малейшей привязанности, с лёгкостью забывая имена или дни встреч. И так было до того, как на одном из множества показов знаменитого итальянского бренда в Англии не встретил её, гордо шагающую по подиуму в длинном струящемся шёлковом платье, отливающим серебром и подчёркивающего цвет волос.

Это была ангел с длинными серебристыми волосами, белоснежной кожей и невероятно притягательной внешностью. Лишь раз увидев её, мужчина не мог выкинуть из головы мысли о девушке. Потратив немало времени, он узнал имя чаровницы — Лаура Брантон. Ещё молодой Ван Дацзинь, как помешанный, стал искать с ней встречи, делал подарки, дарил огромные букеты цветов, но девушка оставалась холодна к настойчивым ухаживаниям.

Поразмыслив, он попытался найти смысл в столь жестоком отказе, но ответ найти не получалось, и это не давало покоя. Чувство неуверенности овладело мужчиной: был ли он недостаточно хорош? Слишком смешон? Слишком обычен? Эти мысли кружились в голове, разрывая самооценку на части, создавая внутреннюю пустоту, которую не хотелось чувствовать и признавать.

Ван Дацзинь наблюдал, как за спиной Лауры Брантон жизнь продолжает идти, как будто ничего не произошло. Люди смеялись, разговаривали, а он оставался в своём собственном мире, погружённом в мрак разочарования и грусти. Каждый звук казался дразнящим напоминанием о том, что его мечта о совместном будущем потерпела крах. Он чувствовал, как ветер ударяет в лицо, словно упрекает за то, что не смог завоевать девичье сердце.

Смешанные чувства обуревали его. Обида, печаль, страх и растерянность слепили его вместе, как мозаика, разукрашенная в серые и чёрные тона. Но он не привык получать отказ, и постепенно эти чувства стали сливаться и соединяться до тех пор, пока не стали помешательством. Желание обладать девушкой стало таким сильным, что Ван Дацзинь мог думать только об этом.

И однажды, сильно выпив, он нашел её в одном из клубов, где она подрабатывала. Заплатив остальному персоналу за молчание, мужчина затащил её в кладовку и изнасиловал, терзая тело ранее невинной, но после опозоренной девушки до самого утра. Как бы она ни кричала, как бы ни отбивалась, никто не пришел на помощь. А когда зверская похоть успокоилась, Ван Дацзинь ушёл, бросив её поломанную и раздавленную.

То были трудные времена, и помочь Лауре не мог никто, потому что никто просто не верил, что такой состоятельный и гордый мужчина мог совершить подобное злодеяние с очаровательной молодой девушкой. После обращения в полицию и заявления об изнасиловании от неё отвернулись все знакомые, многие контракты были разорваны, а съёмки отменены. И до этого тяжёлое положение стало практически бедственным.

Но и на этом беды не закончились. Обнаружив задержку, девушка узнала, что беременна. Отвращение, ненависть и стыд снова накрыли её, вынуждая бросить всё и запереться дома. Но накопления не были бесконечными, и ей всё же пришлось выйти на подработку с уже округлившимся животом и слушая бесконечные перешептывания соседей. О прошлой карьере можно было забыть, поэтому она устроилась в небольшой магазинчик около квартиры, что снимала неподалёку.

Просыпаясь утром и стараясь игнорировать тяжесть, которая словно прижимала её к постели, каждый новый день Лаура Брантон начинала всё с той же горькой рутины, без цели и желания. Сердце девушки было опустошено, как осенний парк, оставшийся без зелени и жизни. Внутри царила пустота, а каждый взгляд в зеркало отражал только сломленное эго, которое ни разу не напоминало о той девушке, которая когда-то мечтала.

Жизнь вокруг продолжала свой ход, но она чувствовала себя как призрак, блуждающий среди людей. Каждый разговор, каждый смех других, которые когда-то радовали её, теперь лишь углубляли одиночество. Внутри росло чувство изоляции, которое покрывало, как снег — холодное одеяло, под которым трудно дышать.

Это было невыносимо. Снова и снова, изо дня в день ей напоминали о том ужасе и позоре, что принесла одна единственная ночь. Но о чём девушка не думала никогда, так это о смерти. Да, ей было противно, но прервать жизнь из-за какого-то ублюдка она не собиралась. Всё, что оставалось теперь, — жить ради будущего ребёнка, который точно не был виноват в том, как его зачали или кем был отец.

И вот одним вечером в магазинчик, где Лаура Брантон подрабатывала, вошёл мужчина, напоминающий того зверя, что овладел ей. Мир закружился, а в глазах быстро потемнело. Девушка едва удержалась на ногах и наклонилась, положив голову на стойку, чтобы восстановить равновесие и немного прийти в себя.

— Извините, девушка, вам нехорошо? — кто-то осторожно дотронулся до неё, отчего Лаура вздрогнула всем телом. После той ночи она стала очень чувствительна к прикосновениям и старалась избегать их, особенно с мужчинами. — Я вызвал скорую. Простите, я подожду с вами, а после пойду. Вам есть кому позвонить?

Она отрицательно покачала головой, всё ещё не поднимая головы. Незнакомец больше не касался её плеча, но она слышала, как он ходит из стороны в сторону. Испугавшись, что это может быть вор, девушка подняла глаза и снова увидела то самое лицо. Вот только теперь поняла, что это был другой мужчина, просто очень похожий на того насильника. Он что-то искал в телефоне, а после кому-то снова позвонил, заговорив на беглом английском.

— А-Ян, любимый, я зашел в магазинчик, как ты просил, но здесь девушке стало плохо. Что? Нет! Конечно, я вызвал скорую, за кого ты меня принимаешь? Я что, чурбан бесчувственный? Да, конечно, дождусь здесь. Да, да... — В этот момент он повернулся, быстро бросил на неё взгляд и отвернулся, продолжив говорить. — На первый взгляд с ней всё нормально. Так, не учи своего парня, я жду скорую и потом тебе позвоню. Да, да. И я тоже люблю тебя, сердце моё.

После мужчина повесил трубку и повернулся к бледной Лауре с очаровательной и широкой улыбкой. Сделав один шаг в её сторону, но всё равно стараясь держаться на расстоянии, незнакомец поднял руку и произнёс.

— Здравствуй, меня зовут Ван Хаосюань. Мой парень живёт рядом и часто заходит сюда, поэтому можешь не бояться, что буду к тебе приставать, ладно? Хм-м... Не веришь мне? Окей, подожди... — Он снова полез в телефон, явно что-то ища. Найдя нужное, мужчина положил гаджет на прилавок и протянул руку к экрану. — Смотри, это просто телефон, он тебя не укусит. Я, кстати, тоже не кусаю, особенно девушек. Ну же, посмотри! О, там не извращения, а просто мой парень.

Ван Хаосюань много разговаривал, стараясь отвлечь девушку, шутил, и уже более расслабленная, но всё ещё бледная Лаура Брантон увидела на фотографиях его и симпатичного парня, который и правда частенько заходил в магазин. Так за разговорами, дожидаясь скорую, они скоротали время и даже обменялись контактами, а всё потому, что если Ван Хаосюань захочет, то кого угодно уговорить сможет.

Когда приехали врачи, психологическое состояние девушки было гораздо лучше, но её всё же отвезли на обследование, чтобы проверить физическое состояние.

Перед этим Лаура Брантон и Ван Хаосюань попрощались, а в следующий раз встретились, когда молодая женщина уже стала мамой и гуляла с полугодовалым Джексоном Брантоном в парке. Они поздоровались как хорошие друзья, разговорились и договорились о встрече на следующий день, только уже вместе с Сун Цзияном.

Вот только сколько бы мужчины ни ждали, женщина так и не появилась. Ван Хаосюань и Сун Цзиян поняли, что она, вероятно, не хочет воскрешать неприятные воспоминания и решила избежать встречи. Они решили не искать её, чтобы не навязываться и не воскрешать то, что было забыто.

О том, что произошло на самом деле, Ван Хаосюань узнал лишь через несколько месяцев, и то потому, что приехал домой раньше без предупреждения.

— Так что, ты сделал всё, как я сказал? — раздался из-за приоткрытой двери громкий голос Ван Дацзиня. Мужчина говорил быстро, словно опасался, что его подслушивают. Ван Хаосюань подошёл ближе, стараясь услышать столько, сколько возможно. — Я просил договориться с ней, а не убивать! Что? Какой ребёнок? Чей? Чей, ты сказал, мой? Блять!

Ван Хаосюань отпрянул от двери, чуть было не уронив вазу, стоявшую рядом. Ему было всё равно на то, какой династии она там принадлежала, особенно после услышанного. То, что брат жесток и беспощаден, не было чем-то неожиданным, но то, с каким хладнокровием тот говорил об убийстве женщины и, вероятно, его ребёнка, было удивительно. Обычно все связи мужчина решал деньгами, а после помолвки с Мин Иньши из корпорации Мин так вообще старался не высовываться. А тут такое...

Ван Хаосюань собрался с духом и решил сосредоточиться на том, чтобы услышать всё до последнего звука. Он снова прижался к двери и замер, стараясь не двигаться.

Тон разговора изменился, как и собеседник. Ван Хаосюань стиснул кулаки, услышав знакомое женское имя. Быстро вспомнив и сравнив поведение девушки при первой встрече с тем, о чём говорил брат, он понял, что всё сходится! Очень хотелось ворваться в эту чёртову дверь и избить ублюдка до полусмерти, но он должен узнать, что случилось с ребёнком. Джексон... Так Джексон — его племянник! И он, Ван Хаосюань, обязан выяснить всё, что только можно!

Разговор продолжался. Ван Дацзинь с наслаждением рассказывал пикантные подробности той ночи, которые мужчина предпочитал пропускать мимо ушей. Однако сразу же напрягся, когда речь зашла о мальчике.

— Я хер знаю, что там с ней сейчас. Вроде сдохла, а выродка отправили в приют Святой Мери. Да кому он нужен, забирать его! Иньши ничего не знает и не должна узнать про это, понял? Иначе не видать мне её денег...

Дальше слушать не имело смысла. Ван Хаосюаню было жаль невестку. Он понимал: если Ван Иньши узнает о случившемся, то может потерять ребёнка, растущего в её чреве. Мужчина хотел спасти обоих детей во что бы то ни стало!

Он выбежал из дома, сел в машину и только после того, как отъехал несколько метров, позвонил Сун Цзияну. Очень кратко рассказав любимому, что он только что узнал, услышал удивление, ругань и торопливые сборы. А после просто: «Встретимся там».

Больше слов и не требовалось ни одному из них. Сун Цзиян собрал документы и уже по дороге позвонил знакомому юристу, чтобы проконсультироваться о тонкостях усыновления. Как оказалось, их было куда больше, чем хотелось. Однако на месте, когда оба мужчины протянули директору приюта пустой подписанный чек, куда та могла вписать любую сумму, на чертовски огромное количество этих «сложностей» просто закрыли глаза. В этот же день все документы были оформлены, а мальчика забрали из приюта.

Вечером этого же дня, когда малыш Джексон сладко спал после сытного ужина и долгого купания, Ван Хаосюань пообещал, что никогда не простит брату то, что тот сделал с мальчиком и его матерью. Вместе с Сун Цзияном они прятали малыша от его биологического отца. А вот с родившимся позднее младшим братом познакомили. Вот только робкий Ибо сторонился более раскрепощённого и свободного брата. С этих немногих встреч остались только фотографии, тщательно хранимые Сун Цзияном, как и сама история.

А теперь Ван Дацзинь от детектива узнаёт, что его сын встретился с Джексоном Ваном. Тем самым Джексоном Ваном, сыном Лауры Брантон, который должен был сдохнуть также, как и его проклятая мать.

От злости мужчина порвал бумаги, в которых это было написано. Как? Как они вообще встретились? И где? Как какой-то оборванец попал в тот университет, в который он сам устроил Ибо?

И эти новости полностью затмили ту, в которой говорилось, что Сяо Чжань поступил в университет Лондона и они с Ван Ибо снова вместе.

Чтобы получить ответы на многочисленные вопросы, Ван Дацзинь с мобильного начал звонить детективу. Вот только мужчина не брал трубку, и приходилось слушать лишь металлический голос автоответчика. Злость росла и росла, но изменить ситуацию никак не получалось.

Вот так, оставив сотню сообщений на автоответчике, мужчина положил полностью разрядившийся мобильный и осмотрел кабинет. Уже через несколько часов его ожидает очередной рабочий день, и никто не должен узнать о том, что произошло здесь ночью. Он не боялся испачкать руки в грязи, причём во многих смыслах этого слова. И лишь после того, как порядок в кабинете был восстановлен, мужчина направился домой.

***

Утром, как и договаривались, Сяо Чжань и Сяо Донгэй поехали смотреть квартиру, выбранную мужчиной.

Квартира находилась в недорогом районе города, в трехэтажном доме. Парня сразу смутило расположение: до ближайшей станции метро идти почти час, а до автобусной остановки чуть меньше получаса. И что-то подсказывало, что автобусы ходят здесь нерегулярно.

Юноша посмотрел на отца, идущего рядом. На лбу мужчины выступил пот, хотя лето ещё не вступило в свои права. А что же будет в самое пекло Сяо Чжань даже представлять не хотел.

— Папа...

— Ничего-ничего, внутри тебе точно понравится... — мужчина улыбнулся, стараясь успокоить сына. Конечно же, маленькая квартирка под крышей не шла ни в какое сравнение с их прошлым домом. Но только так он сможет помочь сыну выучиться и быть рядом с партнёром.

Вот только Сяо Чжань очень в этом сомневался. Ну правда, как может понравиться жить под самой крышей? Он присмотрелся и в углах комнаты увидел потеки. Класс, ещё и потолок протекает...

— Папа, а это...?

— Всё в порядке. У меня что, рук нет, чтобы это исправить? — и это чистая правда. Сяо Донгэй мог починить практически всё, за что брался. А уж сделать небольшой ремонт, пусть и за собственные средства, ничего для него не стоило. — Да, это, конечно, не наш старый дом, но мне одному разве много надо? Зато здесь две комнаты, и когда приедете с Ибо на каникулы, то будет хоть где остановиться.

— Папа! — уши Сяо Чжаня покраснели, а губы непроизвольно растянулись в улыбке, когда юноша просто представил, как отец и Ван Ибо разговаривают вместе о чём-то таком общем и отстранённом.

— Или что, тебе стыдно привести его сюда?

— Да что ты такое говоришь? Видел бы ты его комнату в общежитии! Ты не поверишь, всё книгами завалил.

— Серьёзный, подумать только. Но и ты бы дурака не выбрал. Правда же?

— Конечно! Но, папа, я не уверен, что тебе здесь будет удобно. Давай посмотрим ещё варианты?

— Чжань-эр, главное, чтобы ты ни в чём не нуждался в Лондоне. А мне и надо-то немного.

— И как же я буду спокойно учиться, когда мой отец будет жить... здесь? — несколько минут отец и сын соревновались в любимую игру «Кто кого переглядит». И на этот раз, как и всегда, в общем, победил Сяо Чжань.

— Уговорил ты старика. Пойдём, посмотрим то, что выберешь ты.

Лишь к позднему вечеру они выбрали квартиру, по размерам такую же, как и первая, вот только в гораздо лучшем месте, да и саму по себе более комфортную. Договор аренды был подписан этим же днём. Теперь осталось перевезти вещи и придумать, куда деть остальное, что точно не влезет в их новое жилье.

Уже в доме, который был практически продан, Сяо Чжань разбирал вещи, деля на те, что заберёт с собой, и те, что после отвезёт в новый дом. Кошки на душе парня скребли от того, что вынуждает отца переехать, а всё из-за эгоистичного желания. И тогда же юноша сам себе пообещал, что построит для отца самый лучший дом, в котором спокойно смогут поместиться и они, и все вещи.

Но пока что, кусая губы от досады, парень с тяжёлым сердцем собирался оставить отца и намеревался получить лучшее образование для выполнения задуманного.

«А ещё надо будет работу там поискать», — подумал юноша перед тем, как лечь спать.

Ему очень хотелось поговорить с Ван Ибо, по которому очень сильно соскучился, но сделать это было невозможно, чтобы вновь не вызвать подозрения Ван Дацзиня. Оставалось только поцеловать фото, что они сделали, и закрыть глаза, надеясь, что любимый придёт во сне.

Лето без Ван Ибо прошло и быстро, и тянулось, словно резина. Сяо Чжань безумно скучал по любимому, и невозможность связаться с ним тяготила. Хотелось знать абсолютно всё о том, с кем он проводит время, чем занимается и... помнит ли ещё о том, что Сяо Чжань должен приехать уже через несколько дней, или же под давлением отца снова решил расстаться. Это незнание убивало, и, чтобы думать об этом как можно меньше, парень старался нагрузить себя работой.

А её как раз было более чем достаточно. У юноши было целых четыре ученика разных возрастов, которых стоило подтянуть по нескольким предметам, и ещё одному требовалась более серьёзная помощь с поступлением. Такой режим жизни и постоянной загруженности спасал от лишних мыслей.

Благодаря такой нагрузке у Сяо Чжаня скопилась достаточно приличная сумма, которой должно было хватить на первое время, пока не сможет подыскать какую-то работу уже там, в далёком Лондоне.

И в этом самом Лондоне Сяо Чжань будет не только рядом с любимым, но и с самыми близкими друзьями. Сюань Лу уже уехала туда обживать квартирку, и до начала учебного года Цао Юйчэнь будет с ней. После ему придется вернуться, но это не мешало паре думать о будущем и строить планы совместного проживания после окончания учебы.

Кроме девушки, к удивлению Сяо Чжаня, в Лондоне будет жить и его друг Ван Чжочэн, который не захотел расставаться с Лю Хайкуанем и решил переехать вместе с ним. У Сяо Чжаня не было возможности так часто встречаться с другом, как раньше, поэтому он только знал, что мужчина устроился на новую работу, получил быстрое повышение и работать дальше предстоит уже в Лондоне. Судя по лицу Ван Чжочэна, парень точно знал гораздо больше того, о чём рассказал, но Сяо Чжань не стал выпытывать и предпочёл оставить загадочно ухмыляющегося друга в покое. Рассказать всё равно не расскажет, а вот ехидничать и делать тонну намёков будет. А Сяо Чжаню, конечно же, интересно, что там такого настолько секретного, поэтому лучше опустить и дождаться, когда Ван Чжочэн сам не выдержит, чем пытаться что-либо узнать.

Сяо Чжань до сих пор с улыбкой вспоминал вечер выпускного, переливающийся огнями гирлянд и улыбками, который окутывал школьный двор и зал. Платья и костюмы сверкали под мягким светом ламп, создавая атмосферу праздника.

Он стоял немного в стороне, наблюдая за всеми — за теми, кто обнимался, делился напутственными словами и обменивался обещаниями встретиться снова. Эти сцены радости и ностальгии разлетались вокруг, как нежно ухаживающие птицы. Но в его сердце не было той привязанности, что испытывали другие. Разговоры, звучащие вокруг, вызывали лёгкую усмешку: «Обязательно спишемся!» или «Будем на связи!», а юноша знал, что для него это всего лишь слова, рассекаемые ветерком.

Он чувствовал себя свободным, словно наконец обрёл крылья. Эти годы пролетели мимо, оставив после себя лишь яркие вспышки воспоминаний — удачные экзамены, шёпоты на переменах, мгновения надежды и разочарования. Но теперь, когда двери школы закрывались, он понимал, что эти воспоминания не будут преследовать его. На самом деле Сяо Чжань не чувствовал ни сожаления, ни грусти. В его глазах не было места для скорби по ушедшему, только осознание того, что впереди открывается новый путь.

Вокруг весело кружились танцующие пары, поднимая бокалы с соками и смеясь над старыми шутками. Парень не горел желанием быть частью этой общей радости, ведь для него это была не выходка — это было прощание с багажом, который наконец оставался позади. Сяо Чжань улыбнулся, вспоминая, как легко порой бывает расставаться с тем, что не имеет истинной ценности. И хотя некоторые одноклассники, возможно, и будут влиять друг на друга в будущем, он нервничал не об этом. Он был готов начать что-то новое, независимое от привычного окружения.

Минуты проходили, и праздничная музыка звучала всё громче, проникая в самую суть, а лица друзей становились всё более размытыми, как будто это всё — лишь живописные сны. Он делал шаги, как будто собирался в новое путешествие, и это дарило непередаваемое чувство облегчения. Больше не нужно было ныть о том, что не увидит множество людей в будущем — ему было важно то, что он смог оставить позади прочные узы и шагнуть в неизвестность.

Именно в тот самый вечер, когда прошлое ещё не закрыло за собой двери, а будущее ещё не было готово принять его полностью и без остатка, Сяо Чжань узнал, что на самом деле его друг невероятный романтик.

Когда праздничный вечер подходил к концу, а оставшиеся в зале немногочисленные выпускники разбрелись по сторонам, совершенно не обращая внимания ни на что вокруг, в зал вошёл празднично одетый Лю Хайкуань. Смокинг мужчины слегка блестел в свете праздничного освещения, а туфли сверкали чистотой. В руках он держал огромный букет цветов и, не сворачивая, шёл к ним. И чем ближе был мужчина, уже не опасающийся чужих взглядов, тем шире и счастливее была улыбка Ван Чжочэна.

— Я бы хотел пригласить тебя на танец, — спросил этот очаровательный мужчина, протягивая букет возлюбленному.

— И что же тебя останавливает? Это? — Ван Чжочэн принял цветы и теперь чуть приподнял их, показывая, что он имеет в виду.

— Нет. Буквально минуту, и я украду тебя на последний танец. — Спрятавшись за букетом, Лю Хайкуань нежно поцеловал любимого в щёку, а после повернулся к Сяо Чжаню. Юноша старательно отвернулся, чтобы не смущать своим присутствием. — Ибо просил передать, что у него всё хорошо, чтобы ты не переживал. А также просил извиниться, что не смог приехать сам, и что очень скучает и ждёт твоего приезда.

— Спасибо. — Тепло улыбнувшись, Сяо Чжань почувствовал, как в груди разливается тепло от таких простых слов: «скучает» и «ждёт».

Продолжая улыбаться своим мыслям, юноша вызвался подержать цветы друга и отошёл в тень. Там он мог насладиться чарующим сладким ароматом букета и мыслями о скорой встрече с возлюбленным.

До отъезда Сяо Чжаня из родного дома оставалось совсем немного времени. Он завершал последние дела, прощался с уже бывшими одноклассниками и простыми учениками школы, но при этом никому не обещал поддерживать связь через соцсети. Помимо этого, юноша старался больше времени проводить с отцом, гуляя вместе в парках, разговаривая и вспоминая счастливые времена, когда семья была полной.

Сяо Чжань тревожился, оставляя отца одного. Это был их последний вечер вместе перед ранним утренним рейсом до Лондона. Он отправил Ван Чжочэну сообщение с временем своего прибытия и начал проверять вещи. Большую часть он уже передал туда, где проведёт следующие несколько лет, и оставалось проверить самую малость.

Перед Сяо Чжанем стоял аккуратно собранный чемодан с вещами и альбомом, который уговорил взять с собой Сяо Донгэй. Юноша сел на кровать в своей новой маленькой комнатушке и огляделся. Здесь не было ничего, что могло вызвать тёплые воспоминания.

Он чувствовал лишь неловкость и желание вырваться из ямы, в которую они с отцом угодили из-за Ван Дацзиня. Сяо Чжань не хотел признавать, что беда пришла от отца человека, которого он так любил.

Стараясь выкинуть мысли о политике, юноша закрыл глаза и представил перед собой старую комнату, в которой он прятался от мачехи и остального мира. Ту самую комнату, стены которой слушали вместе с ним рассказы о далёких берегах и прекрасных странах в рассказах отца. И чувство нестерпимой ностальгии так сильно захлестнуло парня, что, не выдержав, он тихо вышел из квартиры и пешком направился к дому, в котором когда-то жила его семья.

Ночь была тёплая, приятная музыка лилась из наушников, и парень сам не заметил, как прошло несколько часов. А после, увидев знакомые улочки, остановился и огляделся. Он уже был всего лишь в нескольких шагах от цели, но сделать их было невероятно сложно. И страшно. Страшно было представить, что сделали с домом те, кто в нём живёт, и ещё страшнее было увидеть, что ничего не изменилось. Поэтому юноша простоял некоторое время, смотря вдаль, а после развернулся и ушёл, больше не оглядываясь, ведь впереди его ждало будущее. И он очень надеялся, что светлое.

А после снова долгая прогулка, быстрый душ и крепкий кофе. Сяо Чжань даже думал, что спать в последнюю ночь в родном городе практически кощунство. А память услужливо подбросила воспоминание о другой такой же практически бессонной ночи перед экскурсией. Та поездка изменила всю его жизнь, подарив любимого человека и дорогие сердцу воспоминания. И перебирая их, Сяо Чжань стал дожидаться пробуждения отца, чтобы попрощаться перед долгим расставанием.

***

Сяо Чжань уже вышел и пытался прислушаться к приветствию из динамиков для только что приземлившихся, только вот услышать удалось лишь: «Аэропорт Гатвик рад приветствовать вас...», а окончание фразы утонуло в шуме голосов. Это место по праву считалось вторым по загруженности, и теперь Сяо Чжань немного растерялся, не представляя, как в этой толпе найти Ван Чжочэна, который должен был его встретить.

Внезапно кто-то закрыл глаза Сяо Чжаня ладонями, подойдя сзади. На мгновение сердце ушло в пятки от страха, и даже окружающие вокруг звуки померкли. Но после, почувствовав до боли знакомый аромат парфюма, юноша успокоился. «Шанель номер пять».

Ван Ибо.

Его Ибо приехал, и они наконец смогут быть вместе!

— Чжань-гэ, я так сильно скучал. — Приветствие тут же раздалось около уха, обжигая горячим дыханием, а жар тела владельца этого самого низкого голоса кружил голову.

— Бо-ди!

Сяо Чжань быстро повернулся, чтобы тотчас попасть в крепкие объятия и почувствовать на губах голодный поцелуй мягких пухлых губ и ощутить жар прижавшегося к нему тела. Ван Ибо был ненасытен. После такой долгой разлуки, во время которой он совершенно не знал, что происходит в жизни любимого, когда не мог услышать его голос или тем более поговорить по видеосвязи. Это были бесконечно долгие дни. И как же хорошо, что они закончились.

С трудом оторвавшись друг от друга, Ван Ибо чуть отдалился, но только лишь для того, чтобы ухмыльнуться, взять Сяо Чжаня за руку и повести к выходу, пообещав сюрприз. И он действительно был. Даже не один.

Первый уже на парковке аэропорта. Юноша подвёл возлюбленного к одной из стоящих на парковке машин. С гордостью парень положил на неё руку и подмигнул возлюбленному. К большому удивлению Сяо Чжаня, даже по виду её стоимость не уходила в космические дали, и, не удержавшись, он поинтересовался, откуда такая машина появилась у его парня.

— Эта? Я купил её на свои средства, заработанные за лето потом и кровью. Хотя про кровь, может, немного переборщил, — постарался исправиться Ван Ибо, увидев на любимом лице волнение и испуг. — Но это не единственное, что я подготовил.

И больше Ван Ибо не сказал об этом ни слова, полностью игнорируя сверлящий взгляд своего парня и улыбаясь.

Между тем они петляли по улочкам города, и Сяо Чжань мог спокойно осмотреться. Он увидел множество витрин, выставляющих товары напоказ, модные лавки, небольшие кофейни, людей, спешащих по своим делам, и много всего того, что есть в любом другом городе. Но даже так это показалось чем-то невероятно увлекательным.

Вот так, петляя по улочкам и проулкам, машина завернула в небольшой переулок и остановилась на парковке.